Самарканд хотя и центр силы, но город совершенно полицентрический: власти - показанный в прошлой частиКок-Сарай близ Гур-Эмира, гостям - так же знакомый Регистан, а ещё есть Сиабский базар. К нему и пойдём теперь от Регистана по пешеходной Ташкентской улице мимо крупнейшей в Средней Азии мечети Биби-Ханым эпохи Тамерлана.

Своя Ташкентская улица есть или была едва ли не в каждом крупном среднеазиатском городе, но в Самарканде она во-первых действительно Ташкентская (а не переименована полвека назад, но все называют по-старому), а во-вторых и ведёт на Ташкент - от Регистана на северо-восток. А её первый пешеходный участок представляет собой нечто среднее между арбатом и бульваром - зелени здесь больше, чем домов:

2.


Собственный транспорт Ташкентской - электромобильчики, катающиеся раз в полчаса от сквера у Регистана до мечети Биби-Ханум, уже не помню, за какие деньги - но небольшие, так как мне на них ни разу не хватало места. Катаются на них, как я понимаю, в основном не туристы, а сами жители Самарканда:

3.


На углу Ташкентской и Бухарской (на которой в прямой видимости Регистана стоит и гостиница Баходира) - внушительное здание, пристроенное к "русскому" домику. На самом деле Русский Самарканд отсюда довольно далёко, за показанными в прошлых двух частях местами, но немало таких домиков, принадлежавших видимо таджикским и еврейским купцам, поднявшимся на торговле с Россией, разбросано и в глубине махаллей:

4.


Типичная архитектура Туркестана тех лет - русский стиль, но местная планировка с дворовым фасадом. Даже если это новодел - то вполне реалистичный:

5.


Здесь обитает Самаркандский центр ремесленников - на мой взгляд, сверхполезная контора, которой очень не хватает тем же Бухаре и Хиве. Во множестве комнат на двух этажах сидят молодые адепты самых разных местных ремёсел, и мастерят-мастерят-мастерят симпатичные вещи на продажу туристам:

6.


О самих ремёслах Самарканда я рассказывал в первой частис фотографиями в основном отсюда. А сейчас - просто несколько сюжетов ремесленников за работой.

7.


Или не ремесленников, а гостей на мастер-классах:

8.


Только в Самарканде я видел резные деревянные тарелки и керамику с картинами, чаще всего разумеется видами города. Но я не знал тогда, что все эти кувшины да игрушки - "афросиабская школа керамики", возрождённая сто лет назад по тысячелетним находкам на древнем городище, и так и не заснял ничего из этого поближе.

9.


Шелка, кумганы, музыкальные инструменты, "колониальный" антиквариат:

10.


Отдельным впечатлением Дома ремесленников стала девушка, в одной из комнат второго этажа шившая сюзане: симпатичная и обаятельная, совершенно по-светски одетая (непокрытые волосы и очень аккуратно просвечивающая на солнце рубашка) и безупречно говорившая по-русски, но явно из местных (к своему стыду, узбека от таджика я "на глаз" не отличу). Она много рассказала мне о здешней вышивке и золотом шитье, проведя импровизированную экскурсию, упоминала, что бывала в Москве, причём явно не на заработках, и что "Москва ей нравится", в общем предстала мне такой жительницей "воображаемой идеальной Средней Азии". Сфотографировать, конечно же, забыл, но зато "ставя мне это на вид" и негодуя вы напишете теперь чуть больше комментов.

11.


Но продолжим путь. Ташкентская - вообще улица какая-то "воображаемо идеальная", не живая, при том что в прошлом это ведь действительно было начало дороги на Ташкент, и вместо плитки был песок, а вместо электромобилей - арбы с ишаками.

12а.


Вот ещё один дореволюционный домик, скорее всего какой-нибудь купеческий магазин или аптека, а длинные торговые ряды, как на заднем плане, ныне продают исключительно антиквариат и сувениры:

12.


Детский сад непоянтного возраста, может даже 1920-х годов. Найти какую-то информацию о многих зданиях в Средней Азии в интернете попросту нереально:

13.


Поликлиника по соседству - явный новодел:

14.


А вот школа №21 напротив медцентра даёт явный ответ, за что улице такой лоск - в ней учился бессменный президент Ислам Каримов, и где-то в махаллях, "отодвинутых" от улицы буквально на один ряд, цел и его дом. Музеев и памятников, как покойному Рашидову в Джизакеили вполне живому Назарбаеву в Астане, тут пока нет, но если власть Самаркандского клана останется - то рано или поздно будут. Родился он в 1938 году, злые очернители утверждают, что в семье узбека и таджички, а конспирологи и вовсе почитают его за бухарского еврея; работал инженером на крупнейших заводах Ташкента, в 1986 году возглавил Кашкадарьинскую область, а Узбекистаном руководит с 1989 года - ныне он старейший правитель в постсоветских странах, а по времени у власти всего на 1 день отстаёт от Назарбаева.

15.


Между тем, в какой-то момент улица расширяется, открывая впереди грандиозную мечеть со смешным названием Биби-Ханым:

16.


Или Катта-ханым, или Сарай-Мульк - первые два варианта переводятся как Старшая царица, а последий - собственно, её человеческое имя. Сарай-Мулькбыла дочерью Казаган-хана, последнего потомка Чагатая, и для двух мятежных эмиров, вместе боровшихся с Могулистаном за самаркандских трон - Хусейнаи Тимура - она была незаменима: ведь только чингизиды могли носить ханский титул, а значит сыновья от Сарай-Мульк будут уже не эмиры, а полноценные ханы! Её взял в жёны Хусейн, а Тимуру отдал свою сестру Ульджай-Туркан, и когда в 1365 году боевые товарищи обрели власть и между ними неизбежно начала расти смертная вражда, Ульджай продолжала их мирить, пока сама не умерла в 1367 году. Три года спустя Тимур воевал с Хусейном, пленил его и позволил убить, а Сарай-Мульк, как и других жён, взял себе. Но мечта о чингизидстве для своих потомков не сбылась: детей от Биби-Ханум у Тамерлана не было... и тем не менее она оставалась его любимой женой. Вообще, судя по истории, Тимур был способен на сильные страсти, очень тяжело переживал смерть Ульджай, а Сарай-Мульк, возможно, была единственным человеком, рядом с которым Железный Хромец мог (в переносном смысле слова) снять доспехи и отложить в сторону меч. Иначе чем ещё объяснить, что в честь бесплодной и к тому времени старой жены Тамерлан назвал мечеть, которая по его задумке должна была затмить своим блеском всё, что он видел в покорённых землях? Великого супруга Сарай-Мульк пережила буквально на несколько месяцев - скорее всего, её отравили опасаясь влияния на борьбу за престол.

17.


Биби-Ханум - действительно крупнейшая мечеть Средней Азии даже в наше время: её размеры 167 на 109 метров (по другим данным 76 на 54 - тогда по площади она всё же уступает бухарской мечети Калян), два главных портала размером с хорошие многоэтажки (высота 36 метров, ширина 46), а главный купол 40 метров в высоту и 30 - в диаметре. Есть сведения, что и минареты её были самыми высокими в мире, чуть ли не до 90 метров, а сделана она была буквально из всего на свете: купол воссоздавал соборную мечеть Дамаска, рухнувшую при вызванном штурмом пожаре, шестигранные минареты повторяли Кутб-Минар в Дели, каменщики приехали сюда из Закавказья, мрамор везли из Индии на сотне слонов, а для доставки кирпича из Бухары натурально был запущен конвеер - так как обозы часто вязли и бились, между двух городов выстроилась живая цепочка, день и ночь передававшая каждый кирпич из рук в руки. Стройка велась с практически сталинским размахом, не даром же Тимур и Хусейн отвоевали Самарканд не у Могулистана, а у погнавших и тех и других "персидских коммунистов" сербедаров, и вдобавок по преданиям Тимур несколько раз требовал всё переделать и кого-нибудь казнил. Тем не менее, одна из крупнейших построек тогдашнего мира была возведена всего за 6 лет, в 1399-1405 годах:

18.


И скажу честно, мне она не очень-то понравилась - громоздкая, бездушная, с плоскими минаретами, похожими на заводские трубы. Тамерлан был очень образованный человек, вечера часто проводил, слушая чтение летописей и научных трактатов, знал рубаи (стихи) на все случаи жизни и умел ими воодушевить солдат, но всё же гигантомания и художественный вкус совместимы крайне редко. Выскажу даже крамональную мысль, что зодчество 16-17 веков в Средней Азии, за исключением некоторых деталей вроде ребристого купола, совершеннее тимуридского. Идею "построить столицу на зависть всему покорённому миру" великие завоеватели пытались вполотить с завидной регулярностью, взять хоть Каракорум Чингисхана, но почти всегда вся эта роскошь рассеивается мороком: привезти со всего мира лучших мастеров - это ещё не создать свою традицию, хотя бы потому, что архитектурная традиция - не только художественная, а инженерная школа, веками наработанный опыт строительства именно в здешних условиях. Биби-Ханум начала самопроизвольно разрушаться уже в 15 веке, а каждое землетрясение обрушивало то "купол, подобный небосводу", то "арку, подобную Млечному пути", то очередной минарет...

19.


Так что нынешняя Биби-Ханум в каком-то смысле и вовсе памятник советской архитектуры, остроенная в 1968-2003 (но активнее всего в 1980-х годах) с применением тяжёлой техники и кранов из состояния грандиозных руин. Пожалуй, из многочисленных Великих Советских реставраций эта - самая спорная, противников у неё едва ли не больше, чем сторонников. Не удивлюсь, если и к тому проекту "самаркандские" приложили руку, вспомнив о гигантомании великого предка.

20.


"Но будем работать с тем, что есть". Кстати, 70-90 метров высоты приписывают именно этим  гранёным минаретам главного здания, но верится с трудом. А вот правый минарет позади - единственный аутентичный, хотя и труба трубой на ковроавиазаводе (ну, где ковры-самолёты шьют):

21.


Достопримечательность мечетного двора - гигантский мраморный подкоранник, и кто читал мои посты из Ташкентаили просто знаком с темой, конечно же догадались, что он предназначался под древнейший в мире Корана Усмана, в Европе известного как Самаркандский Коран - в свою крупнейшую стройку, памятник завоеваниям, Тимур вложил и ценнейший с точки зрения ислама из своих трофеев. Подкоранник сделан уже по приказу Улугбека, и изначально был под куполом, а на этом месте стоит с 1875 года. А народное поверье практикует ритуальные под ним проползания - то ли с загадыванием желания, то ли для борьбы с бесплодием:

22.


В раскопках галереи основания колонн из спрессованного в камень войлока - всего их было 480, почти вдвое больше, чем в фантастической Джума-мечети Хивы.

23.


Зал под главным куполом для входа закрыт (вид через решётку) и изнутри не отделан:

24.


Общий вид комплекса Биби-Ханум на фоне Зерафшанского хребта с мечети Хазрет-Хызр, стоящей на склоне Афросиаба (до неё мы дойдём в следующей части). Обратите внимание, что между передним порталом и минаретом виднеется далёкий Регистан, а правее мечети четырёхугольник хокимията на месте дворца Кук-Сарай:

25.


Напротив мечети раньше симметрично стояло медресе, от которого остался лишь контур стен и главный элемент - мавзолей Биби-Ханым, усыпальница женской родни Тамерлана, начиная с самой Сарай-Мульк:

26.


Там тоже красивое убранство, хотя кого в Самарканде этим удивишь?

27.


28.


28а.


Но как бы ни была огромна Биби-Ханым, а всё же она намного меньше Сиабского базара в треугольнике между мечетью и улицами Шахрисабзской и Аль-Бухари. Площадь на их перекрёсте, то есть с противоположной Ташкентской улице стороны, застроена в очень узнаваемом стиле - то ли традиционное зодчество арабского Востока, то ли фукнционализм:

29.


Здесь едва ли не главный узел городского транспорта, и немало маршруток останавливаются прямо под мостом улицы Аль-Бухари через Шахрисабзскую:

30.


В переулочке над лестницей я завернул в базарные асханы пообедать. В одной нашлась шурпа, в другой шашлык, а их двери были в прямой видимости друг от друга, и хозяин асханы с шурпой не возражал потив того, что второе себе я купил у соседа. Отсюда совсем рядом главный вход Сиабского базара на фоне купола Биби-ханум:

31.


Базаров в Узбекистане много, тем более служат они и местами общепита, и автовокзалами, но до роли самостоятельной достопримечательности из них доросли, пожалуй, лишь два - ташкентский Чорсуи самаркандский Сиаб. В этом что-то есть - с одной стороны, это настоящие базары, куда приходят затариться необходимым сами местные жители, но с другой тут всё же наведён некий марафет, у Чорсу ещё и впечатляющая архитектура, в общем базары двух крупнейших узбекистанских городов предоставляют не только хлеб, но и зрелище. Сиаб, выросший видимо в конце 19 века на въезде в Самарканд из Ташкента, уступает Чорсу архитектурой, но превосходит колоритом как продавцов и покупателей, так и ассортимента.

32.


Лепёшки. Про их уникальные свойства и про то, что охладив такую до абсолютного нуля можно получить Лёд-9, а те несколько хлебов, коими Иисус накормил тысячи людей, скорее всего испекли в Самарканде, я писал в первой части.

33.


34.


Теряюсь в догадках, откуда здесь рыба - в Зерафшане она не поместится, до Сыр- и Амударьи, равно как до больших озёр, от Самарканда далеко:

35.


Куда ж без круп, пряностей, бобов и орехов в мешках:

36.


37.


Но почему-то больше всего мне на Сиаб-базаре запомнились сладости, которых я накупил столько, что так и не доел, таская с собой всю оставшуюся поездку:

38.


38а.


39.


Фарфоровые чайники и блюдца с сине-белым "хлопковым" узором - их массовость в Узбекистане конечно поражает:

40.


А вот старушка, увидев меня, развернула кружевной пуховый платок. Кажется, единственный раз в Средней Азии видел такую вещь, всё же козы тут не очень популярное животное.

41.


Довершали картину люли, следовавшие за мной поодиночке всё время пребывания на базаре - у прилавков заискивающе заглядывали мне в глаза и тянули ладонь. Первую я гонял-гонял, прибегая даже к такому аргументу, как "Не дам я тебе ничего, ты пока за мной ходишь, тебе бы другие уже 10 раз подали!", но она вряд ли поняла хоть слово - русским здешние цыгане обычно не владеют. Тогда я решил пойти на крайнее средство и ткнул ей в лицо объективом: местные цыгане попасть в кадр страшно боятся (возможно, считая это чем-то вроде сглаза или похищения частицы души) и в более патриархальных местах при виде фотоаппарата иногда просто убегают. Тут - видно, что она терпит, стиснув зубы, ради вожделенной 1000 сумов (10-15 рублей):

42.


Однако у люлишек отработана ротация, и стоило было уйти этой, как появилась другая. Я повторил схему - теперь они уже не клянчили у меня 1000 сумов, а позировали мне за 1000 сумов:

43.


На смену второй цыганке материализовалась третья, а дальше я как-то покинул их зону ответственности. Варламов в своё время и вовсе писал, что по базару бродят убогие с полным ртом слюней и угрожают обхаркать, если им не подашь... но мне такое представить на Сиаб-базаре трудно, и вообще чем дальше, тем сильнее ощущение, что местами Блоггер №1 откровенно врёт. Сиаб-базар ухожен и цивилен, и даже попрошайки тут какие-то обаятельные:

44.


А где-то совсем уж на задворках мне попался крестьянский ряд... но не тот, где дехкане торгуют продукцией своих полей и пастбищ, а тот, где они покупают себе лопату, урак (вариант серпа) или конскую сбрую.

45.


46.


47.


Инструменты для лепёшек, особенно интересны чикичи - "печати" для узоров на тесто:

48.


А тут обратите внимание не только на бубен, но и на деревянные и пластмассовые штуковины наподобие курительных трубок. Мне рассказывали, что их надевают младенцам на причинное место для отвода жидкости от штанов по нужде - уж не знаю, правда это или шутки такие. Всё-таки как же вечатляет этот веками наработанный, но такой непривычный быт...

49.


Между Сиаб-базаром и Биби-Ханум - площадь с питьевыми фонтанчиками:

50.


Неподалёку на краю базара чей-то неизвестный мавзолей и маленькая махаллинская мечеть типично самаркандской конструкции:

51.


Между тем, название Сиаб явно указывает на Афросиаба, а с его склонов я уже показывал вид мечети Биби-Ханум. Про домонгольское городище Самарканда и древности его подножий - в следующей части.

САМАРКАНД-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Хорезм - см. оглавление.
Посиделки у Баходира. Встречи в дороге.
Самарканд.
Общее. История, колорит, традиции, ремёсла.
Регистан.
Кук-Сарой и Гур-Эмир. Оплот Тамерлана.
От Регистана до Сиаб-базара.
Афросиаб и окрестности.
Махалли народов.
Древности по окраинам.
Русский Самарканд. Вокзал и храмы.
Русский Самарканд. Дома и улицы.
Окрестности Самарканда.
Хазрат-Дауда.
Ургут.
Перевал Тахта-Карачач и спуск в Кашкадарью.
Южный Узбекистан - будет отдельная серия.

Непонятные слова и ситуации - см. по ссылкам ниже.

Как и в Бухаре, в Самарканде достопримечательности группируются в хорошо заметную Большую Диагональ с юго-запада на северо-восток: Ходжа-Ахрар, кварталы Русского Самарканда, показанные в прошлых частях Кук-Сарай и Гур-Эмир, площадь Регистан, мечеть Биби-Ханум у Сиабского базара, и дальше Шахи-Зинда, Ходжа-Данияр, обсерватория Улугбека и древний мост через Зерафшан за сопкой Чупан-Ата. Сущность этих диагоналей ясна - древняя торговая дорога, вдоль которой и разрастались среднеазиатские города. Правда, если в Бухаре она напоминает цепь с крепкими звеньями, то Большая Диагональ Самарканда - пунктир: длиной 10 километров, но не сплошная - сказываются века упадка и давний расцвет, какого Бухара не знала никогда.

В прошлой части мы вышли к подножью Афросиаба - гигантского городища домонгольского Самарканда, где Чингисхан учинил такие злодеяния, что люди боялись там селиться все последующие века, так что оставленные монголами руины с непогребёнными телами и бесплодной от пролитой крови землёй постепенно сложились в плоский холм. Но с Афросиабом у меня как-то не задалось, словно его дух был не рад меня видеть: я не ходил вглубь городища, не посетил музей его находок и даже с возрождённой в ХХ веке афросиабской керамикой не сделал ни единого фото. Так что от Биби-Ханым пойдём вдоль Афросиабского подножья, мимо фантастического некрополя Шахи-Зинда и могилы Святого Даниила, рассказ о которой посвящаю исторической встрече Папы с Патриархом.

Афросиаб действительно велик, и представляет собой неправильный треугольник около 2 километров в поперечнике. Его название никогда не было названием древнего города - Самарканд всегда был Самаркандом, а Афросибомзвали злого царя из персидских легенд, правившего тёмным кочевничьим Тураном... Иран и Туран в древних легендах - это как Гондор и Мордор, добрая и злая половины ойкумены, и обитель Афросиаба значила Сердце Турана. В легендах иранский герой Кей-Хосров убил Афросиаба и отдал престол его сыну, тем самым скрепив Иран и Туран, но я не знаю, когда это название закрепилось за самаркандским городищем - ведь и Монгольского разорения тут не могли забыть. В глубине городища есть большие раскопы, остатки построеквроде цитадели, Джума-мечети или ворот, красноречиво названных Бухарскими и Китайскими. Над площадью у Сиаб-базара сохранился кусочек стены, впрочем слишком "свежего" вида для домонгольской - скорее всего, это кусочек городской стены 18 века, и Афросиаб был не внутри неё, а снаружи. Пилоны с репликами фресок отмечают улицу, выводящуюу куда-то через краешек городища.

2.


Если же пройти под мост и подняться по Шахрисабзской улице чуть выше, к гигантской мечети Биби-Ханым на другой стороне базара, откроется вот такой вид. На южном мысу городища стоит небольшая, но потрясающе изящная мечеть Святого Хидра - именно так переводится её название Хазрет-Хызр:

3.


Святой Хидр, хотя не упоминался прямым текстом в Коране (с ним там отождеставляется безымянный "раб Аллаха") - герой мусульманских апокрифов, обладавший даром предвидения и творившие странные вещи, самый известный его поступок, оставшийся вечным философским вопросом - убийство ребёнка, которому судьба готовила роль страшного тирана и душегуба. Но Хидр не был мрачен - скорее, он напоминал Василия Блаженного, мудрого, но не серьёзного, и в Средней Азии о нём сложено немало своих легенд, а по иным преданиям он бессмертен и до сих пор бродит где-то по горам. Хидр считается покровителем путешественников, ну а мечеть его имени у ворот двух старых городов (только у Афросиаба - на Мекку, а у Самарканда - на степь, Россию и Китай) пусть и 19 века постройки, но - особенная:

4.


Во-первых, по времени основания она старейшая в Самарканде - считается, что её заложил в 712 году Кутейба ибн Муслим на месте разрушенного им зороастрийского храма. Нынешнее же здание 19-20 веков - квинтэссенция архитектуры позднего Самарканда: похожим образом, только стиснутые домами, выглядит тут и большинство мечетей в махаллях. Основное здание под большим куполом построено в 1854, айван капитально переделывался в 1884 и 1899, но самое интересное - минарет и воротная башня с малым куполом: мастер Абдукадыр Бакиев возвёл их в 1919 году, когда кругом бушевала Гражданская война. Это образцы той архитектуры, которую я называю "недораскрывшимся узбекским модерном", как некоторые здания Хивыи Бухары.

5.


Пожалуй, из-за близости русского влияния (ничего плохого про узбекскую архитектуру сказать не хочу, но модерн всё же сюда из России пришёл) здешний модерн даже более породистый:

6.


Айван необычной ступенчатой формы - возможно, разные его части строились в 1854, 1884 и 1899 годах, и из-за своего расположения айван напоминает лоджию - вид отсюда на Биби-Ханым я показывал в прошлой части, да и в первой частизаглавный кадр снят отсюда. Размеры мечети 30 на 16 метров:

7.


Когда видишь такие потолки первый раз - теряешь дар речи от ощущения, что это одно из самых красивых зрелищ в твоей жизни. Когда видишь их десятый раз - просто восхищаешься. А на тридцатый уже пожимаешь плечами: "Красиво, конечно, даже очень..." - но всё-таки успело примелькаться. А до того уровня, чтобы расшифровывать "на глаз" здешние символы, ведь информации в мусульманских орнаментах не меньше, чем в христианских фресках, я вряд ли когда-нибудь дорасту.

8.


Купол мечети. Жаль, что я так и не смог узнать, что рядом с ней за могилы, в том числе огромный саркофаг, который вы наверное запомнили на кадре №3.

9.


За небольшую плату можно взойти на минарет, но видно с него не слишком много и виды почти те же, что с айвана. Ну, разве что панорама Афросиабского городища с зубцами глиняных руин... но это здесь правил первый Самани и учился в медресе Омар Хайам.

10.


С другой стороны раскинулись махалли нынешнего Самарканда, из их глубин на фоне Зерафшанского хребта маячат неопознанные купола:

11.


А посредине - мусульманское кладбище, отрезанное от Афросиаба проезжей дорогой Ташкентской улицы - здесь она уже не пешеходная. Голубые купола - это Шахи-Зинда, некрополь Живого Царя, одно из самых впечатляющих мест Самарканда:

12.


К ней и подйдём под склонами кладбищенского холма. Показательно, что некрополь - единственное, что самаркандцы продолжали использовать после разрушения старого города, который и сам сделался братской могилой.

12а.


Странное название Шахи-Зинды - "Живой царь" - связано с давней легендой: якобы, за полсотни лет до Кутейбы по Великому Шёлковому пути в Туран пришли миссионеры под руководством Кусама ибн Аббаса, двоюродного брата Пророка. В 676 году они прибыли в Самарканд, и Кусам провёл несколько десятков встреч с местной зороастрийской знатью, обратив около 70 знатнейших людей города в ислам. Однако затем на Самарканд напали, видимо поддержанные несогласными, горцы с Зерафшанского хребта, последним оплотом мусульман был этот самый холм, и в бою Кусам ибн Абас то ли был пронзён стрелой, то ли ему отсекли голову. Дальше, однако, случилось непредвиденное - среди мусульман каким-то образом затесался тот самый Хидр, и с его помощью убитый миссионер встал, подобрал свою голову да ушёл в какую-то расщелину, и как ни искали язычники, а найти не смогли. Так и живёт Царь Кусам с той поры под горой, а рядом с ним век за веком росли мавзолеи самаркандской знати.

13.


У главных ворот - раскоп бани 15 века:

14.


Сами ворота и привратная мечеть (1434-35), над которой возвышается Двухкопольный мавзолей:

15.


Схема Шахи-Зинды на фоне изразцов. Крупнее на даю, так как всё равно всё на узбекском. Всего тут 11 мавзолеев, стоящих тремя группами.

15а.


Ворота и Двухкупольный мавзолей - это Нижняя группа. Меня встретил бодрый смотритель, поздоровался, очень доброжелательно дал краткий инструктаж, что делать можно, а что нельзя у мусульманских святынь, немного сказал об истории Шахи-Зинды и видя мой интерес, добавил, что помимо религиозных цитат на многие мавзолеи нанесены надписи из светских источников - рубаи Омара Хайама, выдержки из персидского эпоса "Шахнаме" и даже афоризмы Сократа. Людей в Шахи-Зинде много, и в основном не иностранных туристов, а местных паломников:

16.


У входа помимо мечети есть ещё медресе Давлата Кушбеги (1813-15; "кушбеги" - визирь) слева, да и у самой мечети айван 19 века:

17.


Двухкупольный мавзолей, вид с другой стороны площадки над ним. Личности тех, кто в этих мавзолеях покоятся, давно забыты, и Двухкопольный ассоциировался с Ульджай-Туркан - сестрой Хусейна и любимой женой Тимура, мирившей воинственнх эмиров после того, как они заняли самаркандский престол. Но она умерла в 1367 году, а вскоре Тимур расправился с Хусейном. Позже умерли и Джахангир - любимый сын Тимура сына от Ульджай, которому он построил огромный мавзолей в Шахрисабзе, и Мухаммед-Султан, внука по той же линии, которому Железный Хромец построил Гур-Эмир, где в итоге упокоился и сам.
А это вполне могла быть могила Ульджай, достаточно скромная, так как в год её смерти Тамерлан ещё не захватил пол-мира. По другой версии здесь покоился астроном и математик Казызаде Руми, наставник Улугбека... а современные учёные нашли здесь захоронение женщины, но умершей как минимум на полвека позже Ульджай. Загадка, в общем, на загадке...

18.


Между тем, за воротами (они же на заглавном кадре) начинается самая насыщенная Средняя группа мавзолеев. Слева мавзолеи Эмир-заде (загадочный Княжич, умерший в 1386 году) и Шади-мульк (умершая в 1372 племянница Тимура), справа Тоглу-Текин (умершая в 1376 мать некоего Хусейна - "того самого" или тёзки-вельможи, так и не понял) и скрытый за ним мавзолей Ширин-бике - Тимуровой, умершей в 1385. Фантастический вид, сам воздух тут кажется синевато-зеленоватым. Все четыре мавзолея построены почти одновременно, в едином стиле, и по стилю этому хорошо видно, что в трёх из них покоятся женщины:

19.


Мавзолеи Шади-мульк (слева) и Ширин-бике (справа) один из другого. На фасаде последнего - те самые цитаты из Сократа, я нашёл перевод лишь одной "Поистине люди мира этого подобны птицам радующимся…", но думается, есть там фразы поосмысленнее и поглубже.

20.


Один из самых впечатляющих элементов - столб-змея с изразцовой чешуёй на мавзолее то ли Эмир-заде, то ли Тоглу-Текин (на нём же цитаты из Шахнаме). Внутреннее убранство достойно внешнего - справа купол мавзолея Шади-мульк, старейшей тимуридской постройки:

21.


А этот купол, кажется, уже Ширин-бике - разбирая фотографии, я долго не мог понять, какая откуда, и возможно что-то перепутал... в любом случае если это не мавзолей Ширин-бике - то не дальше пяти метров от него:

22.


Большую часть Средней группы Шахи-Зинды занимает натуральная площадь Хатун-Малик, возникшая на месте разрушенных временем мавзолеев. Взгляд назад, у высокого мавзолея Ширин-бике виден Восьмигранник - ещё один мавзолей, простроенный над могилами 14 столетия во времена Улугбека.

23.


А это вид уже по ходу движения. Ближний слева, если я не ошибаюсь, называют мавзолеем Усто Али Несефи, что можно перевести как мастера Али Кашкадарьинского (Насаф - древнее название этой реки и области), то есть здесь зодчий затмил своего заказчика. Дальше Неизвестный мавзолей с зелёным порталом и недостроенная усыпальница эмира Бурундука. Большое здание на той стороне - собственно, обитель Кусама ибн Аббаса, а фундамент перед ней - остатки мечети 11 века:

24.


Фасад мавзолея усто Али, в одну из звёзд вписаны имена 12 шиитских имамов - при том что тогда суннизм преобладал не только здесь, но и в самом Иране:

25.


25а.


И его интерьеры. И ведь похороненный вельможа явно хотел всей этой красотой обессмертить себя, а не зодчего...

26.


27.


Мавзолей Бурундука - загадочного соратника Тамерлана с типично монгольским именем. Странный многогранник на его крыше - всего лишь "пень" от недостроенного купола, отделать постройку тоже не успели:

28.


Площадь буквально усеяна надгробиями разных эпох, может быть и домонгольскими:

29.


А за ними - чартак, то есть портал из 4 арок под куполом в разные стороны, ведущий к Верхней группе Шахи-Зинды (хотя формально к ней относится к мавзолей Бурундука):

30.


В чартаке справа открыта дверь, вырезанная из карагача мастером Юсуфом из Шираза в 1404-05 годах! Из многочисленных резных дверей Средней Азии едва ли не самая старая и одна из самых красивых. Увы, была в темноте, высветилил кое-как, но что удивительно - по виду её я бы о такой тьме веков и не догадался, дверь мечеть Хазрет-Хызр из начала поста за сто лет сохранилась немногим лучше:

30а.


Под чартаком, за этой дверью, от главной "улицы" Шахи-Зинды ответвляется коридор вглубь обители Кусамы ибн Аббаса, исходного постройки Шахи-Зинды (1334-36), завершённой в год рождения Тимура. Здесь же просторная мечеть 16 века, которую коридор как бы огибает:

31.


Приводя в мавзолей с каким-то непривычным, почти европейским убранством возможно и более поздних времён. Росписи напоминают бухарские сюзане:

32.


В отдельной комнате надгробие-"зиккурат" самого Кусама ибн Аббаса, сделанное в эпоху Тамерлана - я его так и не сфотографировал, поэтому вот открытка в 1980-х годов (отсюда). И спрашивается, зачем же надгробие, если Кусам согласно поверию жив? Но во-первых в Средней Азии часто надгробие ставилось без захоронения, просто как символ, а во-вторых суть той легенды раскрывает надпись: "Не считай мёртвых тех, кто были убиты на пути к Аллаху - они живы!".

33.


В конце Шахи-Зинды, выше Кусама ибн Аббаса - небольшой дворик. Слева мечеть и мавзолей Туман-ака (1399-1405) - жены Тимура, и это остаток построенного ей медресе с ханакой, где сам Тамерлан зачем-то ночевал после Индийского похода; справа Безымянный мавзолей, несмотря на свою безымянность один из красивейших в комплексе, а впереди мавзолей Ходжа-Ахмеда 1340-х годов, старейшее здание Шахи-Зинды в первоначальном облике:

34.


А сам этот облик с объёмным убранством стен и сложнейшей каллиграфией не только потрясающе красив. Ведь похожим образом - фигурным кирпичом, резной терракотой - украшены и большинство построек домонгольской Средней Азии, как мавзолей Саманидов в Бухаре, мавзолей Айша-бибив Таразе или мавзолеи Узгенав Киргизии. Есть версия, пожалуй весьма похожая на правду, что весь их декор был раскрашен и покрыт глазурью, а нынешний строгий вид песочного цвета - наследство советских реставраторов, не обладавших всей полнотой знаний и уничтоживших сами того не желая последние зацепки за изначальный облик. Возможно, домонгольская Средняя Азия выглядела скорее как-то так, с поправкой на то, что в те времена здесь были популярнее не нынешние зелёно-голубые, а красные и жёлтые цвета.

35.


Как бы то ни было, Шахи-Зинда выходит вообще колыбелью сохранившегося среднеазиатского зодчества, отсюда выросшего в гигантские постройки типа мечети Биби-Ханым или мавзолея Ахмеда Ясави в Туркестане - "тимуридский стиль", лицо Средней Азии, впоследствии лишь варьировавшийся другими династиями (и, на мой взгляд, достигший расцветв в 17 веке, когда был построен Регистан и лучшие медресе Бухары). Вид на мавзолей Ходжи-Ахмеда из-за мечети Туман-ака:

36.


...Пройдя Шахи-Зинду в обратном, то есть историческом порядке, я поймал машину на другой стороне улицы и поехал под обрывами Афросиаба в обсерваторию Улугбека, а оттуда пошёл назад - к могиле Святого Даниила. Но этот кадр, как нетрудно догадаться, снят в другой день:

37.


А на самом деле до Ходжа-Данияра я дошёл в сумерках, последние лучи солнца отражались в речке Сиаб, ограничивающей городище со стороны, противоположной центру:

38.


Святой Даниил, он же Даниэль и Данияр - это ни больше ни меньше Пророк, один из библейских пророков, живший за тысячу лет до Мухаммеда и за полтысячи лет до Христа. Даниил происходил из знатного иудейского рода, и жизнь его выпала на времена Вавилонского пленения. В Вавилоне он попал к Навуходаноссору как толкователь снов - правда, не напрямик: сначала вавилоняне бросили его в яму со львами, но львы оказались сознательнее вавилонян и сохранили пророку жизнь. "Книга Даниила" входит в число Святых Писаний (являющихся, в свою очередь, частью Ветхого завета), в историческом плане ценна описанием жизни Вавилона времён Навуходонассора и Вальтазара, в философском - вопросами земной и божественной власти, а ключевой её образ - оторвавшийся от горы камень, сокрушающий идола из множества благородных металлов - был навеян сном царя и является аллегорией "сына человеческого" (камень), который придёт из царства Божьего (гора) и сокрушит языческие царства (идол, где каждый металл символизирует какое-то государство).

39.


Даниил дожил до гибели Вальтазара (и вероятно он же начертал на Валтазаровом пиру слова "Исчеслено, исчислено, взвешено, разделено") и взятия Вавилона "царём царей" Киром Великим. Его Даниил познакомил с пророчествами своих предшественников, где "царь царей" весьма прозрачно упоминался, после чего Кир распорядился освободить иудеев из плена и восстановить Иерусалимский храм. Сам Даниил, как и первые предки бухарских евреев, остался в Иране, толковыл сны Кира и Дария и умер глубоким стариком в городе Сузы (нынешний Шуш). Но то было во времена основания Самарканда, а привёз мощи Пророка сюда во времена не столь давние конечно же Тамерлан - ведь Даниил, как все Пророки до Иисуса был чтим всеми тремя авраамическими религиями. По легенде, после захоронения у подножья холма с гробницей забил священный родник, вода в нем действительно очень вкусна:

40.


По преданию, поскольку величайшие святые не мертвы, они продолжают расти и после смерти, и за 2500 лет Даниил вытянулся до 18 метров. Вот как выглядела его могила в конце 19 века, с целым лесом шестов, которыми в Узбекистане отмечают самые чтимые могилы. Нынешний мавзолей (на кадре выше) построен поверх неё в начале ХХ века:

40а.


Что характерно, у входа в мавзолей расписаны правила поведения на узбекском, русском и английском, и отдельным пунктом сказано, что могилу не надо обходить по кругу и оставлять рядом монетки и прочие подношения, но местные после молитвы все как один во главе с муллой занимались именно этим! Всё же что роднит Россию со Средней Азией - это масштаб языческих пережитков.

41.


Третий элемент мазара, помимо мавзолея и родника - старый миндаль, в незапамятные времена засохший, но внезапно оживший и распустившийся после визита сюда патриарха Алексия II в 1996 году.

42.


Но честно говоря, у меня всё это предание вызывает много вопросов. Помимо самаркандской и шушской есть ещё минимум 4 могилы Даниила - Маламир в том же Иране, Вавилон, Киркук и Микдадия в соседнем Ираке, но каноническая - всё-таки в бывших Сузах. У Тамерлана, как и у Чингисхана, было табу на войну с мёртвыми, опустошая живые города, они не притрагивались к могилам - поэтому вряд ли Тамерлан стал бы расчленять мощи и вывозить их фрагмент. Странно и место - даже если в саркофаге была лишь горсть земли с сузской могилы Даниила, почему мазар построили на полтора века как безлюдном Афросиабе да ещё и с противоположной городу стороны? На это есть свои легенды - то ли лошадь тут встала как вкопанная, остановленная невидимой силой, то ли это место внешне походило на Даниярову могилу в Сузах. Но если так - то почему, в конце концов, Тамерлан не воздвиг над ней пышный мавзолей силами зодчих хоть из тех же Суз? Сдаётся мне, что это место было чтимым задолго до Тамерлановых походов, но вполне могло и тогда отождеставляться с могилой Даниила, например якобы дошедшего с Киром Великим в сердце Турана... За миндалём - что-то очень похожее на киот для иконы, но больше меня озадачила дверца. Заглядывать туда или стучаться я не стал - вдруг откроет Кусам ибн Аббас?

42а.


Назад, уже почти в сумерках, я долго шёл по пустому городищу, через бурьян и глубокие овраги:

43.


Вдали, кажется, бывшая цитадель. Сейчас здесь пастбище, в земле найдены бесчисленные древности вроде осколков керамики, породивших новую традицию в ХХ веке или фресок, развезённых по музеям, а сколько всего ещё лежит? И как впечатляет тот факт, что за прошедшие века никто не рискнул здесь поселиться. Надеюсь, когда-нибудь я сюда вернусь и ещё сделаю про Афросиаб отдельный пост.

44.


А в следующей части свернём с Большой Диагонали в углубимся в окрестные махалли, чтобы дойти до самой из них колоритной - цыганской.

САМАРКАНД-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Хорезм - см. оглавление.
Посиделки у Баходира. Встречи в дороге.
Самарканд.
Общее. История, колорит, традиции, ремёсла.
Регистан.
Кук-Сарой и Гур-Эмир. Оплот Тамерлана.
От Регистана до Сиаб-базара.
Подножье Афросиаба. Шахи-Зинда и могила Даниила.
Махалли и люли.
Древности по окраинам.
Разное.
Русский Самарканд. Вокзал, храмы и люди.
Русский Самарканд. Северная часть.
Русский Самарканд. Южная часть.
Окрестности Самарканда.
Хазрат-Дауда.
Ургут.
Перевал Тахта-Карачач и спуск в Кашкадарью.
Южный Узбекистан - будет отдельная серия.

Непонятные слова и ситуации - см. по ссылкам ниже.

Закончив в прошлой частиу подножья Арофисаба рассказ о важнейших достопримечательностях Самарканда, попробую опровергнуть распространённое мнение о том, что кроме них ничего интересного в древнем городе нет. Да, махалли Самарканда не сохранили архитектурную ткань глинобитных домов с резными дверями, как в Хиве или Бухаре, но сохранили ткань культурную: махалли Самарканда - это девственная городская сельва, погружение в которую впечатляет не меньше любых изразцов под голубыми куполами. Кроме того, не зря (хотя и не поэтому) в ВКН ЮНЕСКО Самарканд значит "перекрёстком культур" - махалли даже "на глаз" отличаются по населяющим их народам, будь то жутковатый цыганский район или чопорный персидский.

Выходя из дверей гостиницы Баходира, по правую руку я видел Регистан, а по левую манили переулки. В одно утро из четырёх я пошёл налево:

2.


И уже с первых кварталов мой путь пролегал по таким вот пейзажам. Сами домики на узких извилистых улицах новые, но так ли это важно? Трубы и провода, опутывающие их как лиана, добавляют сходства с одушевленным Лесом из "Улитки на склоне":

3.


Так эти же улицы выглядели сотню лет назад (фото Прокудина-Горского) - многие путешественники отмечали неказистость и грубость застройки старого Самарканда - столь зрелищным, как Бухара или Хива, он в обозримом прошлом и не был:

3а.


Иные дома стоят в глубине кварталов, и к их воротами ведут узкие переулки:

4.


Но главное свойство самаркандских махаллей - в них очень много жизни, словно ходишь и не по улицам, а по коридорам большой коммунальной квартиры или общежития:

5.


Не зря именно Самарканд дал мне больше всего кадров для поста "Жизнь в махаллях" в обзоре Узбекистана в целом.
А из-за поворотов то и дело показываются какие-то общественные здания, комплект которых должен быть в каждой уважающей себя махалле. Вот например типичная для Самарканда махаллинская мечеть Кази-Калон (Великого судьи) 19 века с экраноподобным айваном и крошечным минаретиком, больше похожим на кафедру. Большинство таких мечетей построены в 19 веке, и эта - первая по пути от Регистана:

6.


Баня недалеко от синагоги (о ней позже) - судя по всему, совсем новая, открывшаяся буквально накануне моей поездки (а это был, страшно подумать, прошлый май):

7.


Базарчик махаллинского масштаба, оживающий на несколько часов по утрам. "Шарк" - значит, "Восток", но название ли это базара или же он принадлежит Восточной махалле - не знаю:

8.


Фото Прокудина-Горского. Обратите внимание, что в его времена тут многие носили чалму, сейчас в Узбекистане крайне редкую:

8а.


Но не стоит думать, что вся застройка самаркандских махаллей - новая: как нигде в Средней Азии часто на этих улицах попадаются добротные русские дома из жёлтого кирпича. Когда они строились, здесь был точно такой же девственный "сартовский" или даже "туземный" город в противоположность Русскому Самарканду, построенному с нуля по ту сторону бывшей цитадели. Дома принадлежали не русским, а самым что ни на есть таджикам, узбекам, евреям (в зависимости от состава махалли), проникшихся веяниями новой метрополии.

9.


Накануне своего покорения Россией Самарканд медленно выходил из глубокого упадка - подобно средневековому Киеву, он представлял собой город-святыню и город-регалию владевших им монархов. Путь из Персии в Китай оскудел, пути из России в Индию проходили через другие крупнейшие города Туркестана - Бухару и Ташкент, и лишь появление агрессивного Кокандского ханства вновь сделало Самарканд торговым и военным форпостом Бухарского эмирата. Сюда ставили знатных наместников, но по своему экономическому и политическому влиянию Самарканд не выделялся на фоне Карши, Шахрисабза или Кермина (ныне Навои). Вошедшие сюда в 1868 году офицеры оценивали его население примерно в 10 тысяч человек.

10.


И хотя к началу ХХ века губернский Самарканд был лишь 5-6 по величине городом Туркестана (после Ташкента, Бухары и уездных Коканда и Намангана в Ферганской долине), всё же за 30 лет он вырос впятеро - до 55 тысяч человек. Многие ехали сюда из Бухары с её средневековыми порядками и произволом эмира - "деловой климат", как сказали бы сейчас, в Самарканде был лучше, и возможно, строительство "русского" дома для таджика значило стремление "жить как русские", для местных ведь мы были европейцы.

11.


Между тем, я вышел к центру очередной махалли Мубарак, на натуральную площадь с фонтаном и почти такой же, как и прошлая, мечетью, украшенной домонгольского вида кирпичными орнаментами минарета. "Мечети здесь вообще любимые места для стечения народа, ибо у всякой самой маленькой мечети есть бассейн и садик, и в тени деревьев там приятно отдохнуть от знойного жара открытых улиц (...). Толпы пестро одетых мужчин занимают всякое защищенное от солнца место. Сидят здесь купцы, громко разговаривая о каком-нибудь очень важном деле; недалеко от них собралось множество слушателей вокруг дервиша или муллы, рассказывающего священные легенды; между ними расположились в различных группах наслаждающиеся простым завтраком из фруктов и хлеба. Здесь постоянное движение; казалось бы, что находишься в трактире, если бы между этими группами не заметны были молящиеся (...). Те самые люди, которые несколько дней тому назад были готовы убить всякого неверного, осмелившегося войти в святой город, теперь меня пригласили в мечеть завтракать, и вокруг себя я не замечал ни одного лица, смотревшего с ужасом на кафира; напротив, присутствующие вмешивались в наш разговор, который мы вели в довольно веселом тоне" - из заметки "В замирённом Самарканде", запечатлевшей город через несколько дней после его покорения Россией.

12.


И как видите, тут с той поры изменилось немногое. Напротив мечети - махаллинский комитет, рядышком магазин. Местные очень гордятся своим фонтаном - "такой есть только в Ленинграде и здесь!" (как вы понимаете, это стандартное клише), а мне обяснили, как идти в синагогу и дальше в цыганский квартал... собственно, к последнему достаточно было бы следовать за арбой.

13.


Комитет махалли, он же чайхана - ведь изначально это слово обозначало не среднеазиатский аналог ресторана, а именно место в центре махалли, куда народ приходил за чайком пообщаться. Таджики мне рады - они вообще народ простой и непосредственный, а в Самарканде их большинство населения и сто лет назад (36 тыс. человек из 55 тыс. населения), и сейчас - как таковой статистики нет, но речь и типажи в городе преобладают таджикские, особенно в этих старых районах - как поляки в довоенном Вильнюсе, как немцы в довоенной Риге...

14.


Отсюда в общем недалеко до синагоги - немалую долю населения старого Самарканда составляли персоязычные евреи, которых традиционно называли бухарскими. Тут уместно сослаться на всё те же "В замирённом Самарканде" (пол-статьи посвящёно еврескому кварталу) и на мой пост про Еврейский квартал Бухары - там не только история яхудов ("иудеев"), но и фотографии бухарских махаллей, архитектуру сохранивших лучше, чем уклад. Если совсем уж вкратце, то евреи в Среднюю Азию прибывали несколькими волнами начиная с 6 века до нашей эры, когда Туран и Вавилон с его пленением были частью империи Кира Великого. От персидских евреев бухарские обособились в 17 веке с разрывом связей суннитского Туркестана с шиитским Ираном, а на рубеже 19-20 веков с подачи заезжего ребе из Марокко ещё и перешли на неизвестный здесь ранее молитвенный канон испанских евреев-сефардов. В Средние века местные монархи относились к яхудам довольно лояльно, я даже слышал мнение, что средневековый Туркестан был для евреев едва ли не самым безопасным местом мира. Но в 18 веке хивинский хан и бухарский эмир новых тюркских династий резко закрутили яхудами гайки, обложив огромными налогами, запретив иудейские богослужения и просто занимаясь откровенным рэкетом: когда эмиру срочно нужны были деньги, он начинал угрожать евреям резнёй, и яхуды, понимая, что ему надо, тут же поправляли финансовые дела эмирата - они по-прежнему были довольно богаты, занимаясь торговлей, ремеслом и, что важно, винокурением - тайком к ним за "зелёным змием" ходила даже мусульманская знать. Из обедневшей Хивы от тех гонений евреи ушли, к началу 19 века по сути единственной общиной оставалась бухарская, но Бухара и Самарканд для яхудов слагали двойную систему, и между этих двух городов община перетекала не раз.

15.


Расцвет еврейской общины Самарканда был и вовсе в эпоху Тамерлана, который вывез с Ближнего Востока немало еврейских ремесленников, в том числе красильщиков тканей - последнее оставалось специальностью бухарских евреев вплоть до ХХ века, и в Бухару красильщики явно перебрались из оскудевшего Самарканда. А в 19 веке - наоборот, евреи активно переселялись в Самарканд из Бухары, осваивая здесь торговлю с Россией. Возможно, именно с евреями и было связано экономическое возрождение города: русские офицеры, изучая "замирённый Самарканд", встречали здесь иудейских купцов, доходивших до Германии. В свою очередь, яхуды первыми из народов Самарканда начали учить русский язык и видимо ещё активнее переселялись сюда уже под Россией. В Средней Азии был вообще уникальный случай: евреи были рады русским, положившим конец эмирскому произволу, а русские - евреям: в дневниках и мемуарах офицеров, путешественников и купцов "красивые, опрятные, скромные и гостеприимные" яхуды стабильно ставятся в пример как местным мусульманам, так и своим соплеменникам из печального Идишланда. К началу ХХ века в Самарканде жило несколько тысяч бухарских евреев и около тысячи ашкеназов.
Под властью Бухары самаркандские евреи довольствовались потайным молельным домом, а возглавляла общину весь 19 век династия ребе Калантар - Моисей, встречавший русскую армию, и его сын Рафаэль, который и построил эту синагогу в 1891 году:

16.


Найдя синагогу по подсказкам прохожих я уткунлся в потрясающе красивую резную дверь. Проходившая мимо женщина подсказала мне телефон нынешнего раввина, но я так и не дозвонился ему - на самом деле жаль, синагога не случайно называется Гумбаз, то есть Купол - у неё красивое убранство. В действующих синагогах я бывал в Бухаре, в Самарканде же Гумбаз не единственная - ещё одна синагога действует в Новом городе. Ныне в Самарканде, как и в Бухаре, евреев осталось несколько десятков, в старом еврейском квартале и вовсе одна-две семьи, а большая часть тех, кто не уехали в Израиль, уехали в Ташкент.

16а.


За синагогой начались и вовсе какие-то дебри, узкие переулочки, непредсказуемо заканчивающиеся тупиками, ярко одетый люд и девушки, прячущие лицо при виде фотоаппарата:

17.


Я спрашивал, что тут живёт из народ, и мне отвечали - таджики. Но таджики жили и в тех, вполне глобализованных махаллях. Возможно, те - старые горожане, а эти приехали в опустевший еврейский квартал из горных кишлаков? Но было полное ощущение, что я провалился в какую-то другую эпоху:

18.


На другой стороне махалли - здоровенная школа сталинской постройки, но прямого прохода с этой улицы нет ни к ней, ни за неё.

19.


Изрядно потыкавшись по тупикам и поплутав по извилистым улочкам я наконец вышел на обширное пустое пространство. За еврейской махаллёй начинается ещё более обособленная махалля - цыганская:

20.


Вернее, она отделена глубоким оврагом, по "эту" сторону которого лишь несколько домов. Глухие фасады на дне оврага напоминают линию обороны:

21.


Несколько лет назад один путешественник рассказывал мне, что в Самарканде есть индусы, как ни в чём ни бывало живущие отдельным кварталом со времён Тамерлана, который привёз их как рабов. Индусы в среднеазиатских городах действительно были, что в Бухаре, что в Самарканде, и местные презирали их ещё больше, чем евреев, так как занимались они ростовщичеством, но та община в ХХ веке рассосалась почти без следа. Что же за индийцы живут в Самарканде, я долго пытался узнать, но ни всевдующий гугль, ни другие путешественники ничего о них не знали, и в какой-то момент до меня дошло, что "самаркандские индийцы" - ни кто иные, как цыгане. О том, что этот народ пришёл из Индии, весьма наглядно напоминает открывающая махаллю свалка с копошащимися в ней голыми детишками:

22.


У рома, европейских цыган-христиан, есть легенда, что когда Христа вели на Голгофу, цыгане украли гвоздь, и за это Господь позволил им воровать. Ничего не знаю про дом - египетских и в целом ближневосточных цыган, а в Средней Азии живут люли, и про них есть своя легенда: якобы, давным-давно их предки, представители самой низшей и презренной индийской касты, произошедшей от персидских пленников, спустя века ушли из Индии в поисках исторической родины, где их давно забыли. В дороге от каравана отбились двое детей - брат Лю и сестра Ли, а пытаясь догнать взрослых потеряли ещё и друг друга. Но оба выжили, выросли, после многих лет скитаний снова встретились, и не зная о своём родстве, но иррационально любя друг друга, поженились. Потом, уж не знаю как, кровосмешение вскрылось, и мулла мечети, где они венчались, проклял их самих и всех их потомков - так и появился в Туркестане этот бродячий народ, нация потерянных детей.

23.


Кое-что достоверное в легенде есть - цыгане действительно ушли из Индии около полутора тысяч лет назад, где слагали низшую из низших касту потомков иноземных военнопленных; ушли действительно в Персию, а оттуда по трём сторонам - в Византию (рома), в Египет (дом) и Среднюю Азию (люли), не считая всяких более мелких ответвлений типакырымов. Современные учёные установили, что каждая из этих групп происходит от нескольких сотен семей, принадлежавших к одному народу. Цыгане говорят на разных языках, исповедуют разные веры (если дом и люли в основном мусуьмане, то у рома представлены все 3 ветви христианства), а роднит их только "цыганский образ жизни", давно ставший понятием нарицательным. И, несмотря на огромные расстояния - внешность: всё же цыгане редко женятся на посторонних, поэтому сохранили чистоту типа.

24.


В обиходе русские и тюрки (узбеки, казахи, киргизы) называют "люли" всех среднеазиатских цыган, а вот таджики (даром что цыгане тут сами все говорят на особом таджикском диалекте) зовут их "джуги" - на самом деле это множество ни то племён, ни то каст, все со своей специальностью и своим арго, отличающим в первую очередь их языки и от таджикского, и друг от друга. Люли в узком смысле были народом бродячих артистов, попрошаек и гадателей, каволы торговали, чистони воровали, согутарош резали деревянную посуду, а паръя в горных кишлаках растили табак и продавали насвай (и выпав из цыганского образа жизни, сохранили индийский язык). Представителей чужих каст цыгане назвали "мазанги", а с рома общего языка они так и не нашли, воспринимая друг друга как совершенно чуждые народы. Столицей "русских цыган" традиционно была молдавская Сорока, ну а Самарканд - столица цыган среднеазиатских:

25.


С такой теоретической подготовкой, имея опыт общения с чрезвычайно приставучими люли-попрошайками на Сиабском базаре и начитавшись Варламовас его красивым фотографиями и навязчивым отвращением к тому, что на них изображено, я спустился в люли-махалли. Скажем прямо, Варламов конечно изучил её на порядок основательнее, посетив десяток домов, но вот говорю - чем больше езжу по его местам, тем больше у меня ощущение, что он местами просто врёт, уж по крайней мере "плюющихся попрошаек" я не встречал нигде, да и часть типажей в его репортажа словно из Молдавии. В дом же да на чай меня зазвали первые встречные люли, и вот таким я увидел их двор - справа гостиная, слева двери в жилые комнаты. В принципе, так же устроены дома таджиков и узбеков, и если гостиных я видел десяток, то в жилой части был всего один раз - у узбека-каучсёрфера в казахстанском Турбате. Но дворы узбеков и таджиков - просторные, зелёные, со столами и садиками, а двор люли - маленький, пустой и неправильной формы:

26.


В гостиной - ковры и стопка цветастых курпачей как шкала измерения достатка. Хозяин принёс чаю, масла, варенья и лепёшек - стандартное угощение для гостя в узбекистанских домах. А дальше ещё часок сидели да разговаривали, и наверное рассказывал я больше, чем слушал - тут надо понимать, что в таких местах ты сам диковинка, и я давно привык этим пользоваться, расплачиваясь за экскурсии по домам других народов тем, что сам другой и этим интересен. Интересно, что у люли охотно фотографруются мужчины, но страшно этого не любят женщины всех возрастов.

27.


В основном люли занимаются тем же, чем и все прочие цыгане. Но в этой семье мужчины работают на заводе, а женщины где-то торгуют. Говорят они по-таджикски, "но по-своему", а в целом спустя время я с удивлением понимаю, что ничего по сути-то я так и не узнал.

28.


Одно могу сказать - песен не пели, денег не просили, о жизни на московских вокзалах не рассказывали, так что рискну предположить, что у Варламова в тех махаллях был какой-то качественный проводник. Мне показалось, что в своей среде люли не очень-то отличаются от таджиков из глухих кишлаков. Попрощавшись с хозяевами дома (там и женщины были, но как уже говорилось - фотографироваться отказались наотрез), я пошёл через махаллю, по сути облепившую одинокий холм. Коротко стриженные девочки с серьгами в ухе, голая малышня и ощущение какого-то единого пространства не для чужаков:

29.


Фотографии взрослых женщин люли у меня есть в посте про Сиабский базар, ближе к концу, а тут как-то не случилось. Но страх их перед фото удивляет - помню, как в Термезе нам в машину постучались дети-попрошайки, и когда я вынул фотоаппарат, они бросились в рассыпную и попрятались за окрестными машинами - уж не знаю, какое с этим связано поверье...

30.


Внезапно, русская старушка, каким-то чудом оставшаяся в этом квартале. За ней наверняка стоит какая-то своя история...

31.


На вершине холма - большой дом сталинской постройки, возможно бывшая школа или ещё какое-нибудь учреждение, а ныне жильё:

32.


Я заглянул в его коридоры. На застроенную дворцами Цыганскую гору в Сорокеквартал люли совсем не похож... Раньше в Самарканде и "европейских" цыган было много, но жили они в основном на другом конце города, в районе За Линией, но в постсоветское время они отсюда ушли.

33.


За большим домом улица вновь идёт под уклон, огибая холм. Лишь покинув цыганскую махаллю, я почувствовал какое-то иррациональное облегчение: осталось чувство, что хотя тёплый приём в начале был закономерен, отсутствие эксцессов в дальнейшей прогулке было явным везением - мне кажется, нарваться на неприятности в этом районе несложно...
В комментариях это подтверждает vovak57, правда там речь про ташкентских люли:
Недалеко от нашего дома в Ташкенте на ст Ялангач была цыганская махалля.
Туда никто не рисковал соваться, даже участковый. С эти была связана такая история.
Зашел участковый в махаллю по своим делам. Его там избили и выкинули. Он вернулся с нарядом и оружием.
Его с нарядом снова избили, отобрав перед этим оружие. После этого проводили чуть ли не войсковую операцию, которая закончилась ничем.
Ни злодеев ,ни оружия не нашли, ведь практически все там жили без документов и прописки.

34.


Поэтому, сфотографировав напоследок старинную шелкоткацую фабрику, я поймал машину и поскорее уехал отсюда подальше.

35.


Так что перенесёмся теперь на другой конец Самарканда - на западную окраину, где за Русским Самаркандом (о котором ещё будет пара отдельных постов) находится обширный район Панджоб. Собственно, и улица туда ведёт Панджабская, и с какого-то момента пейзаж вдоль неё слегка-слегка меняется, дополняясь например пирамидами бутылок размером с зиккурат Чога-Замбиль у каждого магазина :

36.


На въезде в Панджоб - целый небольшой театр на втором этаже кафе:

37.


Напротив него - небольшая Иранская мечеть, за которой раскинулось соответственно Иранское кладбище. Панджоб - персидская махалля, или вернее целый город, поглощённый разросшимся Самаркандом в ХХ веке:

38.


О среднеазиатских иранцах я уже рассказывал и раньше, в городе-спутнике Бухары Кагане, где иранец на своей машине показал мне свои махалли и остатки военного городка царских времён. Он был из "машхади" - персов из провинции Мешхед, переселявшихся в Русский Туркестан подальше от смут и нищеты на исторической родине, но есть ведь ещё "ирони", "фарси", "персиёни": Персия  совсем рядом, и вплоть до 16 века, когда в ней утвердился шиизм, Средняя Азия была неотъемлемой частью Большого Ирана. Постепенно здесь сложилась немаленькая (несколько десятков тысяч человек) и очень заметная, так как обитает в основном в древних городах, иранская община, не раз пополнявшаяся свежей крвоью: воины и чиновники многочисленные иранских империй от Кира Великого до покорившего Среднюю Азию в 1740 году Надир-шаха, купцы и ремесленники от великих строек Тамерлана до колониальных рынков Русского Самарканда, рабы и пленники из Хорасана (таковых было особенног в Хиве), инакомыслящие от бахаистов в Ашхабаде до поэта Абулькасима Лахути... Персы жили в Средней Азии и когда здесь были Хорезм и Согд (и есть легенда, якобы арабы, покорив Самарканд, убили в нём всех мужчин, а женщин насильно женили на пригнанных персах), и на рубеже тысячелетий, когда этот край и сам был в основном персоязычным, и позже, когда Туран стал Туркестаном, тем более многие из среднеазиатских персов на самом деле азербайджанцы - ведь большая часть этого народа (а их больше, чем узбеков) живёт не в своей "титульной" стране, а именно в Иране. Но здесь они все просто иранцы (так-то это не национальность, а гражданство - как россияне или казахстанцы), и объединяет их происхождение и вера: они шииты, потому что говорящий на персидском суннит называется таджик. А с таджиками у персов отношения непростые... Комментарий cannoter: "Как рассказывал один таджик, прозвище таджиков "вишенка" а иранцев - "тыква". Иранцы же утверждают что наоборот. "
Подробнее среднеазиатских персах читайте здесь, текст курсивом.

39.


Глядя на карту, я был уверен, что Панджоб возник уже в царские времена, отделённый Русским Самаркандом от  Старого города - но если в Каган иранцы действительно пришли вместе с русскими, то здесь всё было хитрее. Персы жили в Самарканде и раньше, но Панджоб своим появлением обязан войне с Надир-шахом 1740-х годов - многочисленных иранцев, оставшихся в Бухарии после смерти завоевателя и распада его владений, не стали резать или изгонять, а переселили в почти опустевший к тому времени Самарканд, но не в сам город, а в степь около него. Дальше ещё несколько лет персы копали арыки от большого канала Даргом, известного ещё во времена Александра Македонского. У него появилось второе название Иранский арык, а название Панджоб ("Пятиречье") связано с множеством русел, выведенных в городок. Так что это не Панджоб вырос за Русским Самаркандом, а Русский Самарканд встроился между Старым городом и Панджобом. Не знаю точно, когда он был включён в состав Самарканда, но ощущение другого города, маленького и самодостаточного, где все знают друг друга и сходу видят чужака, здесь не покидает и ныне:

40.


Центр Панджоба - медресе 19 века на главной улице, в пышном Самарканде выделяющееся голым серым кирпичом:

41.


Памятник в фойе... забыл спросить, кому, но в конце концов из Средней Азии был цвет иранской поэзии, через Самарканд и Бухару проходили Рудаки, Фирдауси, Омар Хайам, а судя по книге в руке, это явно поэт. В самом медрсе шёл ремонт:

41а.


И сидели в теньке сами иранцы - и обратите внимание, что не дастарханом, а за европейского вида столом. Утром я пил чай у люли, вечером пил чай у иранцев (а недовольный вид - единственно от общей усталости) - спокойных и достойных до надменности представителей древнего и великого народа. Считается, что в Самарканде они говорят на узбекском (так как выходцами были из азербайджанских останов), но мне они сказали, что с таджиками друг друга понимают, особенно письменно (произношение заметно разное), и что тюркизированные иранцы живут в Катта-Кургане (колоритных аксакалов оттуда я видел в Ургуте). В основном со мной говорил человек в рубашке и с большим кольцом на пальце, на фото сидящий рядом со мной:

42.


За медресе - шиитская мечеть уже современной постройки, её высокий минарет довлеет над всем Панджобом:

43.


Архитектура едва заметно иная, возможно строил приглашённый архитектор из Ирана. Особенностью своего зодчества иранец назвали мне надписи, опоясывающие и здание, и минарет:

44.


Заходить вовнутрь мне не разрешили (хотя и очень доброжелательно), но сами предложили сфотографировать зал мечети. Иранцы говорили, что шиизм строже суннизма, но имеет меньше формальных запретов и требований - например, намаз они совершают те же 5 раз в день, но не обязательно в строго отведённое время - 2-3 "сеанса" можно сдвинуть в один, если был во время них занят. Иранец говорил мне, что они уважают любые религии, в том числе суннизм, а не признают только всякие новые секты, ваххабизм и бахаизм (последний, впрочем, тоже довольно молод, а зародился как раз-таки в Иране).

45.


И в целом, уже не первый раз ловлю себя на том, что иранцы в общении оставляют у меня самое приятное впечатление из узбекистанских народов. Да и махалли Панджоба (всего их около 30) самые из виденных мной уютные, чистые и просторные, хотя и  лишённые того колорита:

46.


Одно из мелких ответвлений Иранского арыка:

47.


Давно не езженная и занесённая пылью железная дорога, ведущая от вокзала к заброшенным ныне заводам Русского Самарканда:

48.


За Панджобом, частично в него вклиниваюсь, начинаются микрорайоны - удивительно, но в Самарканде они тоже есть, хотя из городов сопоставимого масшатаб он пожалуй самый малоэтажный во всём бывшем СССР:

49.


Полоса микрорайонов тянется через весь Самарканд по западным окраинам до железнодорожного вокзала. В одном из них есть даже Русский театр имени Чехова, от медресе Панджоба до него меньше километра. Но я тогда этого не знал и дошёл лишь до протестантской Корейской церкви - корейцев в Самарканде, как и в Ташкенте, немало:

50.


На фоне панельки сушится кирпич:

51.


На заброшенной железнодорожной колее пасутся коровы:

52.


В следующих двух частях - об отдельных достопримечательностях в разных районах Самарканда.

САМАРКАНД-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Хорезм - см. оглавление.
Посиделки у Баходира. Встречи в дороге.
Самарканд.
Общее. История, колорит, традиции, ремёсла.
Регистан.
Кук-Сарой и Гур-Эмир. Оплот Тамерлана.
От Регистана до Сиаб-базара.
Подножье Афросиаба. Шахи-Зинда и могила Даниила.
Махалли и народы.
Разное. Медресе, мечети, мавзолеи.
Разное. Совсем разное.
Русский Самарканд. Вокзал, храмы и бульвар.
Русский Самарканд. Дома и люди.
Окрестности Самарканда.
Хазрат-Дауда.
Ургут.
Перевал Тахта-Карачач и спуск в Кашкадарью.
Южный Узбекистан - будет отдельная серия.

Непонятные слова и ситуации - см. по ссылкам ниже.

Помимо мирового масштаба достопримечательностей Большой Диагонали и показанных в прошлой частиколоритнейших национальных махаллей не для туриста, хватает в Самарканде и интересных мест "второго ряда", разбросанных по всему бескрайнему одноэтажному городу. Их набралось на две части - в этой осмотрим мечети, медресе и мавзолеи, а в следующей будет всего понемногу.

Изначально я хотел назвать этот пост "древности по окраинам", но всё-таки в него войдёт и кое-что у самого центра, в прямой видимости гигантского голубого купола мечети Биби-Ханум:

2.


От Регистана на север ведёт небольшая Двухпрудная улица (Кошховуз), названная так по стоящей на ней мечети, ворота которой я сфотографировал в первую очередь ради стоявшей в них девочки. "Жоме-масжиди" - значит, мечеть пятничная, то есть соборная:

3а.


Мечеть Кош-Ховуз построена в 1901 году, и в ней действительно два пруда, в дни моего приезда спущенных:

3.


Корпус с айваном на заднем плане и минарет "домонгольского вида" исторические:

4.


А кельи у второго пруда пристроены в 2002-2003 годах. В итоге мечеть представляет собой довольно большой двор и "лесенку" нескольких построек. Тут мне сказали, что фотографировать запрещено, причём (что для Средней Азии нетипично) в роли запретителя была хорошо одетая женщина, явно имеющая здесь какое-то значение.

5.


Чуть поодаль ещё одна, такая же распластавшаяся обширным двором мечеть Ходжа-Зиемурод, или Мечеть быстрого исполнения желаний:

6.


Она так же построена в конце 19 века на домонгольском фундаменте - археологи находили здесь кирпичи с клеймом Великой Сельджукской империи 11-12 веков, в которой Самарканд был лишь крупным провинциальным городом, а центром к моменту её распада сделался Хорезм. По не очень известной туристам (видимо, в силу явной неубедительности) легенде, Тамерлан вывез в Самарканд мощи не только Пророка Даниила, но и Георгия Победоносца, мавзолей которого при этой самой мечети якобы разрушили большевики (на самом деле он покоится в израильском городе Лод). Поверье гласит, что молитва в этой мечети приводит к быстрому исполнению самых заветных желаний, то есть возможно она построена на месте какой-то святыни домусульманских времён:

7.


Айван для пятничных богослужений довольно зрелищно "продолжен" сайдинговым навесом. Росписи самого айвана:

8.


И зал с расписным вентилятором:

9.


Эту пару мечетей я осмотрел пешком, гуляя в окрестностях Сиабского базара. К следующим объектам ездил за 30 тысяч сумов (около 300 рублей) на такси - это, опять же, не обязательно, но всё же чуждая среднеазиатская среда выматывает очень быстро, и после блужданий по махаллям мне стало откровенно лень искать пути на общественном транспорте. Я живо представил себе повторяющиеся диалоги:
-Как проехать в Ходжа-Ахрар?
-О, а я такое не знаю!
-Ну, это где львы на воротах.
-А, Регистан?!
-Нет, там другое, на окраине...
-Откуда ты?
-Москва.
-О, из самой Москвы?! Центр Москвы? Давно здесь?
...и далее по списку.
Рассудив, что это "далее по списку" лучше рассказть один раз человеку, который точно знает дорогу, чем десяток раз тем, кто дорогу не знает, я пошёл к Икрому - этого таксиста, дежурившего неподалёку от гостиницы Баходира, подыскал сам Баходир, и с ним я ездил, например, в пещеру Давида. Надо сказать, ещё до этой поездки Икром успел меня подвести (именно через "с"), не найдя объект, который я с ближайшей найденной им точки пошёл искать сам да чуть не попал в неприятности... и всё же есть у многих местных таджиков (само собой, не у всех) такое свойство характера - дурные, но весёлые и этим обаятельные. В общем, Икром меня как-то к себе расположил, ездить с ним было забавно, и потому косяк первой поездки я ему простил, тем более вторую (вот эта) и третью (в пещеру Давида) он провёл безупречно.
Ну а драндулет на фото, равно как и место, где я его "поймал", к вышесказанному не имеет отношения - просто одна из зарисовок с бесконечных улиц Рима Востока:

10.


Первая пара объектов, к которой меня повёз Икром, находится недалеко от центра, километрах в двух юго-восточнее Регистана по разные стороны оживлённой улицы Садриддина Айни - а нам, из-за перекрытых на ремонт дорог, пришлось и ехать к ними каким-то кружными путями. На северной стороне улицы одиноко стоит Ишратхона, чьё название ("Веселящий дом") никак не вяжется ни с назначением (это бывший мавзолей), ни с печальным нынешним видом:

11.


Вероятно, народное прозвище появилось веке так в 19-м, когда изначальное назначение здания уже забылось, а выглядело всё это повеселее - собственно, Ишратхону, несколько веков державшую настиск времени, разрушило землетрясение 1903 года, от которого упал огромный купол и облетели, как осеняя листва, "весёленькие" изразцы:

11а.


Мужики в сквере берут за вход деньги (рублей 30-40 в сумах), и я поленился выяснять, имеют ли они на это право - говорят, раньше такие вот билетёры, о нелегальности которых турист просто не догадывался или как и я ленился спорить, дежурили на многих объектах Узбекистана. Я направился к руинам, а Икром с мужиками, явно хорошие знакомые, ушли пить чай под навесом.

12.


Ишратхана - самый, пожалуй, малоизвестный памятник эпохи Тимуридов: она построена в 1450-60-х годах, при правнуке Тимура Абу-Саиденад могилой его дочери. Тот же Абу-Саид (которому, кстати, пришлось отвоёвывать в междоусобных распрях и Самарканд, и Герат) построил мавзолей Ак-Сарай близ Гур-Эмира, и скорее всего, оба они строились как усыпальницы Тимуридов, но Ак-Сарай был "мужским", а Ишратхона - "женской".

13.


Ишратхана - ещё и последнее тимуридское здание в Самарканде, не получившее свою Великую реставрацию: о том, что древности Самарканда десятилетиями поднимались из руин, я уже писал не раз, это была пожалуй самая масштабная в СССР реставрация древних памятников, и поэтому - самая спорная. Среди искусствоведов немало и таких, кто считают её уничтожением подлинных древностей, презрительно называя Биби-Ханым или Регистан "архитектурой развитого социализма" или "нелепыми советскими фантазиями в отвратительном постсоветском исполнении". Доводилось даже слышать мнение (с которым, извините, не согласен), что Ишратхана - единственное достойное внимания здание Самарканда, но как видите, и за неё реставраторы взялись серьёзно:

14.


Кусочек убранства в одной из комнат сильно похож на реплику. А в то же время тимуридские изразцы ведь не тускнеют от времени, то есть теоретически это может быть и чудом уцелевший фрагмент старины. Увы, мой глаз не столь намётан, чтобы отличить подлинник:

15.


16.


А вот осколки изразцов в дренажной канаве - явно аутентичные, сделанные пятьсот с лишним лет назад:

16а.


Через улицу, точно напротив Ишратханы - Абди-Дарун, что в переводе значит Абди Внутренний. В Самарканде был не только привезённый Тимуром коран Усмана (ныне хранящийся в Ташкенте), но и родственники этого халифа, а стало быть и Пророка - династия богословов и казиев (шариатских судей) Абди, основатель которой Абдаль Мазеддин жил в 9 веке. Родственник Пророка - это серьёзно, а Мазеддин ещё и оставил о себе добрую память, поэтому могила его весьма чтима, а поначалу и вовсе была одной из главных святынь Самарканда. Со всех сторон Абди-Дарун окружает кладбище, небольшой участок примыкает даже со стороны улицы Садриддина Айни, на которую через могилы глядят современный минарет и портал начала ХХ века:

17.


За порталом - сухой хауз и собственно мавзолей, в основе старейшее здание Самарканда - изначальную кубическую постройку с острым хорезмским куполом возвели по приказу Ахмада Санджара, правителя уже упоминавших Сельджукидов. Впрочем, с той поры остались лишь внутренние стены (поэтому в посте про Гур-Эмир старейшим зданием Самарканда я назвал мавзолей Рухабад конца 13 века), а то, что видно снаружи - времён Улугбека (то есть начала 15 века). Впрочем, сейчас жалею, что не взглянул на мавзолей с обратной стороны - может быть, что-то более домонгольское заметно было бы там?

18.


Обратите внимание и на старые чинары как колонны, поддерживающие небо над двором. Остальные постройки Абди-Даруна уже современные, кроме мечети (1909) справа от мавзолея:

19.


За которой - сад, от чего айван похож на райские врата:

20.


Но название Абди Внутренний не случайно - ещё есть Абди-Бирун, то есть Внешний - от центра он довольно далеко и затерян где-то в махаллях на юге города. Собственно, отсюда и названия: Абди Внутренний стоял в пределах крепостной стены, а Абди Внешний - за городом. Рядом арык с гнутым чигирем:

21.


Икром, когда я перечислял ему пункты поездки, при упоминании Абди-Бируна скромно ухмыльнулся, что он не знает, где это. Зная, что это близ Ходжа-Ахрара и примерно по прямой от него на восток, я решил спросить дорогу там, но как-то позабыл, а Икром, садясь в машину, сказал: "Поехали к ещё одному месту, это мой тебе подарок!" - и повёз, как я сразу понял по направлению, именно в Абди-Бирун. Восток - дело тонкое: замять какое-то пожелание, чтобы потом его сделать сюрпризом или демонстративно запретить фотографировать, чтобы после с улыбкой "хорошему человеку разрешить" - в этом вся Средняя Азия.

22.


Ну а сам Абди-Бирун оказался довольно скромен. По одной версии. он возник у могилы Абдаль ибн Якуба - дальнего потомка и коллеги "того" Абдаля Мазеддина; по другой версии, с последним связаны оба мазара - культ его был когда-то столь массов, что помимо настоящей могилы поближе к городу была и символическая в чистом поле для праздничных богослужений, куда стекались десятки тысяч человек. Нынешний мавзолей Абди-Бируна построил в 17 веке на месте домонгольских руин бухарский диванбеги (визирь) Надир, создатель Ляби-хауза. Три основных элемента хорошо видны на кадре выше - справа налево дахма (подиум с могилой), ханака (обитель суфиев) и видимо современный минарет, стилизованный под местное домонгольское зодчество:

22а.


Однако крупнейший старинный ансамбль самаркандских окраин - это Ходжа-Ахрар, стоящий километрах в пяти от Регистана у дороги на Ургут, Шахрисабз или Карши - транспорта мимо должно ходить столько, что езда на такси тут откровенное расточительство.

23.


А увидеть Ходжа-Ахрар стоит хотя бы ради одних его ворот, представляющих собой такую light-версию регистанского медресе Шердора - собственно, его и называют иногда Шердор-Бирун, то есть Шердор Внешний. Лев, преследующую лань символизируют власть, преследующую добрые дела, и честно говоря, закономерно двусмыслен. Все три среднеазиатских постройки со столь явным нарушением мусульманского канона возведены примерно в одно время - в 1610-30-х годах, и у двух из них - Ходжа-Ахрара здесь и медресе Диванбеги на бухарском Ляби-хаузе - был общий фундатор, уже знакомый нам Надир Диванбеги. Ну а загадка этих неканонических сюжетов - как их появления, так и того, что они не были уничтожены в последующие века - не разгадана до сих пор.

24.


Ходжа-Ахрар, уже знакомый нам по Ташкенту, в миру был известен как Насреддин Убайдулла ибн Мухамед Шаши (Ташкентский) - дальний потомок арабских богословов в Средней Азии, он родился в 1404 году близ Ташкента, и был суфийским мистиком едва ли не от рождения: по преданию, его жизнь началась с поста - лишь на 40-й день от рождения он прикоснулся к материнской груди. Он имел абсолютную память, но плохо учился, порой впадал в суфийский транс даже посреди базара, и отец его был этому не рад, поэтому отправил в Самарканд в "светское" медресе Улугбека. Оттуда Убайдула, впрочем, сбегал к мавзолеям Шахи-Зинды, а потом и вовсе пустился в скитания по Маверанахру и Хорасану, учился у суфийских мудрецовбухарского ордена Накшбандияв Тебризе и в уединённом кишлаке в горах Гиссара. К середине века Убайдуллу Ташкентского (вернувшегося в статусе ишана, то есть наставника, в родной город) знал весь Маверанахр, и духовенство сделало его своим знаменем, антагонистом хану-учёному Улугбеку. Идейное противопоставления их стало столь очевидным, что когда в 1449 году Улугбек был убит по приказу своего сына, противники даже подозревали и в Убайдулле организатора расправы. Ходжа-Ахрар проповедовал отказ от аскетизма, считая, что служение богу - спасение не своей души, а душ всего мира, и потому отрешённый от мирской суеты человек должен возглавить мир и использовать его богатства на благо. Он сам был к тому моменту сказочно богат, богаче всех купцов и знати, но жил, ел и одевался скромно, зато по всей стране строил медресе и храмы, помогал нуждающимся и голодным. После смерти Абу-Саида в 1469 году Ходжа-Ахрар стал фактическим правителем Маверанахра и по сути обозначил его закат: Самарканд тех времён потерял роль последнего оплота светской восточный науки, на смену которой стал приходить бескомпромиссный шариат. Впрочем, дни его расцвета и так были сочтены - спасибо туркам, перекрывшим Шёлковый путь, и испанцам с потругальцами, которые изобрели каравеллу... Ходжа-Ахрар умер в 1489 году, и читая его историю, я не могу отделаться от параллелий то ли с Иосифом Волоцким, то ли с патриархом Никоном, и в общем это видимо вечный сюжет.

25.


Ансамбли на крупных мазарах с обязательными медресе, ханакой и парой мечетей здорово напоминают христианские монастыри. Основная часть Ходжа-Ахрара - медресе и ханака со львами на воротах, построенные в 1630-х годах Надиром Диванбеги, и пышный аштарханидский стиль ни с чем не перепутать. Как я понимаю, недавно тут был музей, а теперь (по состоянию на прошлый май) шла какая-то большая реконструкция:

26.


Вид медресе снаружи, ханака - под высоким куполом. Всё это было разрушено в 1907 году землетрясением, и реставрируется понемногу с 1979 года. Львы на портал, однако, вроде бы всё-таки не фантазия реставраторов, а реплика с дореволюционных фотографий.

27.


Уже после землетрясения, в 1907-09 годах, была построена мечеть с парой айванов:

28.


Тут надо что-нибудь сказать о красоте потолков, но честно говоря я к ней за время путешествия и рассказа о нём попросту привык:

29.


30.


В помещении между мечетей хранятся ковры и загадочная метла, судя по длине прикреплемая по меньшей мере к вертолёту (скорее, впрочем, ей на самом деле чистят потолки?):

31.


Типично самаркандский микроминаретик (1909) у начала обширного кладбища:

32.


Вокруг хауза -роща старых чинар, не тысячлетених, конечно, как в Ургуте, но на табличках справа указан 18-й век:

33.


До ворот "общего" кладбища между мечетью и ханакой - немало старых чтимых могил:

34.


В том числе стела над могилой самого Ходжи-Ахрара, установленная в год его смерти (1489) и покрытая тончайшей каллиграфической резьбой:

35.


А в общем-то в Самарканде много святынь, самая известная из которых - мазар на могиле Аль-Бухари, чей мемориал я уже показывал в Бухаре - этот известный от Марокко до Индонезии богослов собрал по сути вторую по знчению книгу мусуьман-суннитов после Корана. Впрочем, его мавзолей изрядно за городом и к тому же целиком современный, поэтому я туда не поехал, тем более что сам не мусульманин.
Ну а какие-то небольшие мавзолеи да мечети по всему Самарканду на каждом шагу. Вот скажем чья-то дахма на улице, ведущей от Ходжа-Ахрара к Абди-Бируну:

36.


Или небольшая мечеть напрочь не вспомню где:

37.


Мулла с кем-то беседует в переулке:

38.


Но несмотря на всё это обилие, Самарканд не показался мне религиозным городом, в отличие от той же Бухары. В первую очередь это Рим Востока, город крови и власти.

В следующей части - совсем уж сборная солянка всяческих мест и зарисовок за пределами центра.

САМАРКАНД-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Хорезм - см. оглавление.
Посиделки у Баходира. Встречи в дороге.
Самарканд.
Общее. История, колорит, традиции, ремёсла.
Регистан.
Кук-Сарой и Гур-Эмир. Оплот Тамерлана.
От Регистана до Сиаб-базара.
Подножье Афросиаба. Шахи-Зинда и могила Даниила.
Махалли и народы.
Разное. Медресе, мечети, мавзолеи.
Разное. Совсем разное.
Русский Самарканд. Вокзал, храмы и бульвар.
Русский Самарканд. Дома и люди.
Окрестности Самарканда.
Хазрат-Дауда.
Ургут.
Перевал Тахта-Карачач и спуск в Кашкадарью.
Южный Узбекистан - будет отдельная серия.

Непонятные слова и ситуации - см. по ссылкам ниже.

В прошлой частия показал самаркандские мечети и мавзолеи в стороне от центра, не входящие во всемирно известные ансамбли. А в этой и вовсе всё подряд, чему в других частях не нашлось места: обсерватория Улугбека, бумажная мастерская с водяным колесом, затерянный мост, сердитые люли, чудные самострои, снесённые памятники советской эпохи и прочий недоописанный в начале рассказаколорит Рима Востока.

Среди самаркандских достопримечательностей "первого ряда" я до сих пор не показал одну, в паре километров за Афросиабом по Ташкентской улице. Место общения с небом, но не храм - обсерватория Улугбека:

2.


Сейчас в это верится слабо, но когда-то законодателями мировой науки были арабы, и даже самый что ни на есть Халифат. В Багдаде с 9 века работал первый в мире НИИ - Дом мудрости, где собирались учёные мужи и сообща думали над неразрешёнными вопросами да переводили научные, философские и религиозные тексты с разных языков мира. На рубеже тысячелетия мусульманам не было равных в математике, астрономии, географии, философии, медицине, но не меньший вклад, чем сами арабы в "арабскую науку" внесли люди из покорённых Халифатом народов, как например "король врачей" бухарец Авиценна, "отец алгебры" аль-Хорезми (сами слова "алгебра" и "алгоритм" - производные от его имени), его земляк аль-Бируниили известный средневековым европейцам философ аль-Фарабииз Отрара... В 1258 году Багдад разграбили монголы, а книгами его библиотек мостили гати, но отдельные оплоты науки в исламском мире существовавли и в последующие века - например, паровой двигатель второй раз (после Герона Александрийского 2000 лет назад) изобретали в османском Каире 16 века. На востоке же последним центром научной мысли был Самарканд, переполненный к началу 15 века властью и богатством Тамерлана. Со смертью Железного Хромца в империи по традиции случилась недолгая смута, а в 1409 году на полвека пришла стабильность в режиме двоевластия: сын Тамерлана, новый император Шахрух удалился в афганский Герат, а в Самарканде в должности эмира Маверанахра остался его сын Улугбек, лишь в 1447-49 годах, со смертью Шахруха, возглавивший всю империю. Однако у правителя пусть и главной, но всё же провинции дел и интриг было поменьше, чем у императора, и несмотря на периодические войны с Могулистаном (которые Улугбек, кстати, исправно выигрывал) в историю Улугбек Тарагай Гурган вошёл в первую очередь как учёный. Три его медресе - в Самарканде на Регистане, в Гиждуванеи в Бухаре - были скорее университетами, славившимися на весь Маверанахр как центры светского образования.

3.


Но любимой наукой Улугбека была астрономия, которой он впервые проникся, побывав на руинах арабской обсерватории в Мараге, открытия которой в 12 веке называют ни больше ни меньше "Марагинской революцией" в астрономии. Вокруг эмира сплотилась целая плеяда астрономов и математиков, как например  Казизаде Руми (его наставник), аль-Кашиили аль-Кушчи, и за их изысканиями в 1424-28 годах последовало строительство обсерватории на холме близ Самарканда по образцу Марагинской, но в несколько раз крупнее - 46 метров в диаметре и не менее 30 в высоту. На обсерватории в современном смысле она походила мало - без подсказки я бы решил, что это зороастрийский храм времён хорезмийской античности:

3а.


Время строительства было выбрано не просто так - обсерватория создавалась под разработанную заранее 30-летнюю научную программу, привязанную к обороту Сатурна, с прохождения которым определённой точки орбиты и началась работа. Улугбек участвовал в ней непосредственно, но всё же в основном лишь курировал проект, отвлекаясь на войны, заговоры, посольства, торговые сделки и прочую мирскую суету: "и пускай фонари светят ярче далёких звёзд, фонари все погаснут, а звёзды будут светить" (это, правда, уже Цой). Обсерватория продолжила работать и после убийства Улугбека, которого сменил уже упомянутый аль-Кушчи. Правления Абу Саида, последнего самостоятельного Тимурида, хватило как раз на то, чтобы закончить программу - хан умер в 1469 году, а затем фактическим правителем стал суфийский ишан Ходжа-Ахрар, чей огромный и весьма красивый мазар я показывал в прошлой части. Но с наукой было кончено - теперь в Самарканде в чести был только строгий шариат, и учёные покинули город, перебравшись сначала в Герат к Алишеру Навои, а затем в Стамбул, где их труды были опубликованы. Впрочем, главный материал обсерватории был составлен ещё при жизни Улугбека - так называемый Гурганский зидж. Гурган, то есть "зять" - титул правителей, породнившихся с чингизидами, который носили и Тимур, и Улугбек, а зидж - это основная единица средневековой астрономии, таблица или каталог. Зидж Улугбека содержал информацию о 1018 звёздах в 38 созвездиях (превзойти его смог только сто лет спустя европеец Тихо Браге), самые точные для той эпохи измерения звёздного года (365 дней, 6 часов, 10 минут, 8 секунд - ошибся на без двух секунд минуту) и уклона земной оси (23,52 градуса - это значение последующая наука меняла лишь вглубь, удлинняя строчку после запятой) - в общем, работа учёных не прошла даром и в чём-то актуально по сей день. Заброшенная же обсерватория простояла на холме ещё несколько десятилетий и в 16 веке была разобрана на стройматериал.

4.


Но память о ней осталось, и в 1908 году её вновь обнаружил археолог Василий Вяткин, здесь же в 1932 году и похороненный (на кадре ниже). Павильон над раскопом с мозаичными порталами был построен в начале ХХ века, а музей открылся в 1964 году - на кадре выше его советское здание, похожее на вентиляционную шахту с памятником монарху-астроному перед ним.

4а.


В 2009-10 годах, по славной узбекской традиции, всё это снесли и реконструировали в более национальном стиле. И да простят меня старожилы, но по-моему красивее вышло, чем было:

5.


Я пришёл в осберваторию на закате, когда музей уже был закрыт - уже не помню, на что я тогда рассчитывал. На площадке дежурит мужик, который за 10 тыс. сумов (около 100 рублей) открывает в неурочное время дверь в том самом портале начала ХХ века над раскопанным фрагментом самой обсерватории:

6.


На самом деле я сильно пожалел о том, что заплатил ему, когда понял, что с другой стороны можно просто заглянуть в оконце:

7.


Круглая площадка, которую вяткинский павильон как бы пересекает, обозначает обсерваторный фундамент. Но главная её деталь - гигантский угломер (то ли секстант, то ли квадрант), избежавший разрушения видимо потому, что к 16 веку его занесло пылью да облоками. В действии на его дуги падал свет через специальной окошко в потолке обсерватории, что позволяло точно определить расположение заглядывающих светил над горизонтом. Подобные инструменты строились раньше, но Самаркандский угломер радиусом более 40 метров был едва ли не крупнейшим в истории, и так как каждый градус на этих дугах имеет длину 70 сантиметров (сохранилась даже разметка, кадр с которой, увы, не удался), он и измерения делал точнее, чем любой аналог прошлых веков.  Виды его действительно впечатляют, причём из бесплатного оконца (справа) он даже зрелищее, чем от платной двери (слева).

8.


Подробнее об истории и устройстве обсерватории Улугбека читайте здесь, а вот такой с холма открывается вид на город - на переднем плане покрытый кладбищем отрог Афросиаба, над ним огромные айваны мечети Биби-Хануми вторящий им Хокимият на месте бывшей цитатедли; левее голубые купола Шахи-Зинды, за которыми вдали виднеется Регистан. Медресе Улугбека и его обсерватория были неплохо видны друг от друга:

9.


...Самарканд стоял у дороги с Ближнего Востока в Китай, в самой её середине, где пустыни сменялись горами, и на этом держалось его процветание. И если астрономия была арабским веянием, то конечно что-то в Самарканд должно было попасть и из Древнего Китая. Надо сказать, за Среднюю Азию арабы и китайцы при поддержке кочевников (у каждой стороны своих) боролись в 8 веке, и крайней точкой китайской экспансии на запад был Ташкент, а крайней точкой арабской экспансии на восток - Акыртасв Чуйской долине, стабильной же границей осталась расположенная куда ближе к Акыртасу, чем к Ташкенту, река Талас, на которой в 752 году между Китаем и Халифатом произошла величайшая битва в истории - не по числу воинов сражавшихся и погибших, а по влиянию на последующий мир. В Китае после неё разразилась грандиозная гражданская война, унёсшая до 30 миллионов (!) жизней, а в мусульманские земли с пленными инженерами попало немало достижений китайской мысли, разршедшихся отсюда до самой Европы. Одним из Четырёх Великих изобретенийДревнего Китая была бумага, куда более практичная чем пергамент, восковые таблички или береста, и Самарканд стал первым за пределами Китая центром её производства. Несколько лет назад на окраине Самарканде в махалле Конигилна радость туристам построили бумажную мастерскую, воссоздав в ней производственную цепочку позапрошлого тысячелетия, и конечно я как любитель всего старопромышленного такой объект пропустить не мог. Ездил я сюда на такси, но на ближайшей улице видел автобус №1, ходящий в Конигил от железнодорожного вокзала.

10.


Не помню, сколько стоила экскурсия, но явно дешевле, чем могла бы. Гид, почти безупречно говоривший по-русски (хотя гостями, помимо меня, были в основном узбеки) встретил у мостика и быстро провёл по всему циклу. Исходный элемент - шелковичное дерево, из коры которого где-то порядка 2000 лет назад китайский сановник Цай Луньи получил первую бумагу - здесь воссоздан в точности тот же самый процесс. С однолетних веток шелковниц счищают кору, долго варят на огне из их же древесины, и когда она становится мягкой, а на дно выпадает красный осадок - промывают чистой водой:

11.


Дальнейшую работу делает водяное колесо. Весь деревянный гидропривод сделан потрясающе убедительно. Выступы на бревне бьют по рычагам...

12.


...а рычаги, подскакивая, ударяют в ступу из толстого древесного ствола тяжёлым пестом:

13.


В ступах толкут, помешивая деревянной палкой, варёную кору до состояния каши - это занимает 7-8 часов:

13а.


Следующий этап - толчёную массу разбавляют водой и густо размешивают, а затем просто зачёрпывают получившуюся жижу ситом в форме бумажного листа. Вода ушла, бумажная масса осталась:

14.


Её кладут под пресс, где бумага слёживается и уходят излишки воды:

15.


И уже полноценный лист бумаги сушат в вертикальном положении - летом он сохнет 4 часа, зимой - сутки.

15а.


Беда лишь в том, что высушенная бумага грубая, как шкура, поэтому каждый лист надо отполировать - вручную:

16.


В нынешнем Самарканде так делают только сувениры - сумки, пакеты, открытыки, коверты и даже неслыханные в исламском мире куклы и маски из папье-маше. Я купил конвертик с жёстким листом нешлифованной бумаги внутри. Но даже шлифованной она непривычна на ощупь - грубая, как картон, шершавая до пушистости и будто бы пыльная.

17.


За мастерской крутится чигирь, или нория - переливает воду из одного арыка в другой. Обожаю водяные колёса, КПД которых пока не может превзойти даже ядерный реактор: чигирь переливает ту же самую воду, которая его вращает.

18.


Рядом куча шелковичных веток - кора на сырьё, древесина на топливо:

19.


В скверике посредине висит гигантский тент и сидят семейные комопании на пикниках. Всё же в некоторых вещах узбекам реально можно позавидовать - туризм они реально ПОНИМАЮТ, как понимают многие народы мира и почему-то не может понять русский человек. Как часы работает не только сама мануфактура, но и встреча тех, кто приехал на неё посмотреть.

20.


Впрочем, дальше всё было уже не столь благостно...

К бумажной мануфактуре меня возил тот самый дурноватый, но неунывающий Икром, уже знакомый нам по прошлой части и поездке в пещеру Давида. И если там он сработал как надо, то первая поездка на его машине по своей косячности заслуживает отдельного рассказа. Из Конигила мы снова вырулили на ташкентскую дорогу, которая здесь служит и частью Самаркандской объездной. Северо-восточный угол древнего города упирается в сопку Чупан-Ата, или Кухак (826м), сложенную из необычных для окружающей степи разновидностей глины и сланца. Есть легенда, что она прилетела сюда из Сирии да рухнула на головы врагов, подошедших к тогда ещё языческому Самарканду, жители которого видя безысходность своего положения и молчание своих богов обратили молитвы к Аллаху, и конечно же уверовали после того, как он их таким фантастическим образом спас. Что характерно, на прилетевшей ночью горе жителям сразу повстречался явно не местный пастух, видимо управлявший её полётом, в честь которого гору и назвали Чупан-Ата (Пастух-отец):

21.


На самом деле гора, видимо древний останец, служила источником глины для жаростойкой посуды и плитняка для строительства, пошедшего к примеру на фундамент Гур-Эмира. У её подножья была обсерватория Улугбека и один из Садов Тамерлана. А на вершине виден одинокий мавзолей, который молва считает могилой того самого Чупан-Ата. Зловредные археологи, впрочем, могилы там вообще не нашли, но установили, что мавзолей построен во времена Улугбека, в 1420-30-х годах, и служить мог в принципе чем угодно - беседкой, ориентиром, смотровой башней или как-то взаимодействовать с обсерваторией. К началу ХХ века он был совершенно гол и смотрелся исключительно фактурно, но не так давно его вновь "одели" в изразцы. И всё бы ничего, но стоит мавзолей то ли около, то ли внутри действующей воинской части, куда Икром ехать отказался наотрез:

22.


Что дорога ведёт в столицу - видно невооружённым глазом. Обратите внимание на "пупырь" на вершине холма:

23.


Это остатки памятника русским воинам, 1 мая 1868 года под руководством Константина Кауфмана разбившим бухарское войско на этих высотах, перейдя Зерафшан. Несмотря на господствующие высоты и многократное численное превосходство, бухарцы были разбиты за несколько часов, а русские потеряли всего 40 бойцов из 3500. Дальше, впрочем, было ещё восстание самаркандцев против русского гарнизона, увековеченное Василием Верещагиным, но вошла в город царская армия именно здесь, и конечно степень её первосходства над войсками Бухары и Коканда поражает. Причём превосходства не только технического, но и морального: удалые русские "туркестанцы" воевали азартно, отыгрываясь в том числе за десятилетия возни на Кавказе и проигранную Крымскую войну, а узбеки и таджики не очень-то спешили за своих баев умирать.

23а.


Памятник был установлен в 1904 году, а снесён уже в недавнем прошлом: по борьбе с памятниками Узбекистан определённо оставляет далеко позади все страны Западного пояса даже такими, какими их расписывают наши СМИ. Фото выше - 1983 года, автор Олег Киселёв.

24.


За Чупан-Атой по Зерафшану проходит и граница города - железная дорога огибает сопку с севера, а шоссе проходит с юга сквозь её отрог. Скромный Зерафшан - как ни странно, главная река Узбекистана: протекая между гораздо более крупными Сырдарьёй и Амударьёй он нанизывал на себя многочисленные оазисы, среди которых и Бухара, и Самарканд. Согдианцы называли его Даитья, греки - Политимет, древние персы и китайцы - Нами. Из-за своей роли Зерафшан (в переводе Золотоносный), и так не слишком полноводный (по расходу воды он примерно с Москву-реку, но "на глаз" это явный перебор) на равнине лишь мелеет и расходится в арыки, так и не доходя до Амударьи. И если в Самарканде он ещё похож на реку с капитальным мостом, то в районе Бухары и Навои я его точно переезжал,но попросту и не заметил.

25.


Но дважды переезжая Зерафшан на поезде при свете дня, я так и не удосужился посмотреть в этот момент направо (если ехать со стороны Ташкента), где как на ладони увидел бы средневековый мост (1502), с автодороги закрытый собственно "железкой". Вернее, от моста тут уцелела единственная арка, оставшаяся в стороне от реки, отошедшей немного правее и со временем разрушившей другие пролёты моста - иженерная школа Тимуридских времён к тому времени ушла в небытие, и поддерживать мост в адекватном состоянии было попросту некому. Где-то там реку перешли и русские солдаты, и есть легенда, что выходя из воды в мокрых сапогах, каждая линия вставала на руки, чтобы вылить из голенищи воду, что бухарцы приняли за какой-то ритуал победы и попытались повторить его в своём последнем бою на Зербулакских высотах...

26.


За Зерафшаном - посёлок Фархад с табачной фабрикой, турецко-немецко-убзекский завод грузовиков и автобусов МАН и городок Джамбай. Икром заехал в Фархад, поспрашивал местных, как ехать к мосту, но в данном случае не знаю, кто себя показал тупее - местные, Икром или я. Искать "мост", как мне объяснили позже - бесполезно, потому что всему Самарканду он известен как Арка, но никто тогда об этом не подумал. В итоге я уговорил Икрома высадить меня на ближайшей к мосту остановке и решил сам искать к нему путь, потому что в России или даже в Казахстане я бы благополучно нашёл тропку и прошёл к Арке под железнодорожным мостом. Но Узбекистан - другой случай: у железжнодорожного моста оба берега Зерафшана обнесены колючей проволокой, а у входа на автомобильный мост, усиленный пустыми пулемётными гнёздами, мне на дорогу вдруг высыпало человек пять ментов, и поизучав поочереди мой паспорт, тормознули проезжавший мимо автобус в сторону города да едва ли не силой меня туда впихнули.

27.


Однако сдаваться просто так я не хотел, и доехав до следующей остановки, решил пересечь краешек сопки пешком, и если не дойти до арки, то хотя бы полюбоваться ей сверху. Я заметил тропу на склоне и побрёл по ней вверх, и вскоре повстречал мужика диковатого вида, у которого недолго думая спросил дорогу. Мужик махнул рукой "следуй за мной" и по той же тропе натурально привёл меня в Средневековье:

28а.


Глинобитные дома, ярко одетые женщины со страшными лицами, возившиеся в грязи детишки. Одна из девочек молча слизнула и съела приставший к губе кусочек соломы. По-русски самой собой тут никто не говорил, ну не было ещё русских тут в эту эпоху:

28.


Если серьёзно, то я второй раз за день забрёл к люли, среднеазиатским цыганам, только теперь не в махаллю, как в позапрошлой части, а в какой-то самострой, саманную трущобу. Откровенно говоря, попав в такие места, нужно уходить сразу же, но я почему-то потерял бдительность и принялся искать тропу дальше.

29.


В конце концов люли начали все синхронно махать мне руками "вон!". Я вышел из трущобы и попытался пойти по тропе дальше, но они вновь махнули мне руками, теперь как-то более угрожающе, и я понял, что дальше в лучшем случае в ход пойдут камни, а может быть и кетмени, поэтому без лишних слов поспешил к шоссе - от цыганских домов к нему вела проезжая дорога, на холме у которой внезапно обнаружились кресты маленького русского кладбища:

30.


Внизу мне было как-то тревожно, я опасался погони - в конце концов в посёлке моё появление было просто неожиданным, а дальше они могли посовещаться и решить, что зря мне дали уйти. Скорее всего, конечно, опасения мои были напрасны, а тут и автобус подкатил, полный внезапно русских тётушек и бабушек. Шёл он из того самого Фархада, и мне быстро объяснили, как идти к Арке от конечной да предлагали пересесть на автобус, идущий в обратную сторону... но вся эта суета вокруг моста мне крепко надоела и я решил оставить его на следующий приезд. Вот только номер автобуса так и забыл, а на Икрома почему-то совсем не злился. Но в целом, как мне кажется, атмосфера Самарканда несколько злее, чем в Бухаре или Хиве, и сходя с туристических троп, тут надо быть осторожным.

31.


Заброшенный ресторан "Чупан-Ата" недалеко от того же места - по словам Икрома, раньше он был известен всему городу, а зал его частично под землёй, но недавно всё это плохо кончилось в каких-то криминальных разборках:

32.


В этот дом просто въехал потерявший управление грузовик:

33.


Забавный особнячок-недострой напрочь не вспомню где:

34.


И частная многоэтажка в Конигиле по дороге к бумажной мануфактуре - судя по всему, хозяину не дают покоя лавры того магната из Бомбея, построившего себе особняк-небоскрёб. Но отношение к этой домине меняется, если забраться на минарет медресе Улугбека - он будет маячить вдали из одноэтажных кварталов точно за минаретом медресе Шердора (фото есть в посте про Регистан), то есть хозяин догадался воткнуть башню среди одноэтажных махаллей чётко в створе регистанских минаретов за несколько километров от них! И это, я считаю, действительно красивая идея.

35.


А вот какое-то общественное здание, опять же напрочь не помню, где именно:

36.


Надо сказать, какими-то выделяющимся (не выдающимися, а просто заметными) зданиями, за исключением всяких древностей, Самарканд для города такого размера на удивление беден. Ну, хокимият с театром Навои, да что-то поотдельности в других местах, а в основном - океан одноэтажных махаллей, у дорог раскрывающихся магазинами, автосервисами и едаленками.

37.


Более того, такое ощущение, что саркастическое предложение всем десоветизатором "снесите тогда и дома, построенные оккупантами" тут кто-то воспринял всерьёз. Например, гуляя по уютному скверу у Регистана, я и не догадывался, что он разбит на месте снесённого совсем недавно Музея истории и культуры народов Узбекистана. Куда переехала его экспозиция - точно не знаю, возможно "уплотнилась" с вполне сохранившимся историческм музеем, но здание 1978 года постройки было весьма интересным:

38.


Летний театр имени Хамзы, точно не знаю с каких годов, стоял в центральном парке, сейчас на его месте Молодёжный центр в "каримовском" стиле:

39.


Что совсем удивительно, под раздачу попадают не только захватчики и оккупанты. Например, в 2009 году исчез памятник Джами и Навои, таджикскому и узбекскому поэтам 15 века, поставленный при Советах в конце Университетского бульвара:

39а.


В том же 2009-м был снесён и самый настоящий шедевр, причём шедевр с историей - Монумент Свободы, который построил в 1919 году на могиле шести погибших в бою с казаками красноармейцев австрийский архитектор Эдвард Руш. Как нетрудно догадаться, австриец попал сюда военнопленным, коих в Туркестан навезли в Первую Мировую десятки тысяч: на фронте профессор провёл всего три дня, и узнав, что привезли его в Самарканд - поначалу даже обрадовался, так как с детства мечтал увидеть Рим Востока. Впрочем, тут пришлось пережить месяцы неволи в лагере для военнопленных, затем поссориться с генералом, предложившим ему изваять памятник Дому Романовых в обмен на свободу; сбежать, пережить тяжёлую болезнь, влюбиться в дочь местного либерала Татьяну Мельникову, впоследствии ставшую красным инспектором по культуре, наблюдать несколько стычек рабочих с казаками и проникнуться идеями красных - в общем, его история в Туркестане потянет на отдельный рассказ, и на просторах Российской империи её последних лет он был такой не один - в Омскея уже рассказывал про чешского скульптора Винклера. Ну а итогом самаркандской эпопеи Эварда Руша стал Монумент Свободы, такой образец ещё не соцреализма, а соцромантизма с его верой в скорое наступление нового лучшего мира. Статуя Свободы наверху леплена с той самой Татьяны Мельниковой - сильной, но не совершенной, и от того подлинной; младенцы были навеяны виденными жертвами Гражданской войны, а в самом низу четыре фигуры рабов: Раб Согбенный, Раб Пробуждающийся, Раб Надеющийся и Раб Осознавший своё человеческое величие.
Увы, туристы в Узбекистане фотографируют в основном древности, власти тоже видимо считают лишь древности достойными внимания, поэтому от памятника и всего, что за ним стояло, осталось лишь несколько гуляющих по интернету фоток, и крупным планом на них на всех, что характерно, только Раб Согбенный. Думаю, из всего разрушенного в постсоветское время сознательно, а не ради наживы и не по бесхозяйственности, этот памятник был самым ценным...

39б.


Мельникова, Руш, австрийские пленные, казаки, белые генералы... На отдельный рассказ я оставил самую малоизвестную грань древнего города - Русский Самарканд, о котором будут последние две части.

САМАРКАНД-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Хорезм - см. оглавление.
Посиделки у Баходира. Встречи в дороге.
Самарканд.
Общее. История, колорит, традиции, ремёсла.
Регистан.
Кук-Сарой и Гур-Эмир. Оплот Тамерлана.
От Регистана до Сиаб-базара.
Подножье Афросиаба. Шахи-Зинда и могила Даниила.
Махалли и народы.
Разное. Медресе, мечети, мавзолеи.
Разное. Совсем разное.
Русский Самарканд. Вокзал, храмы и бульвар.
Русский Самарканд. Дома и люди.
Окрестности Самарканда.
Хазрат-Дауда.
Ургут.
Перевал Тахта-Карачач и спуск в Кашкадарью.
Южный Узбекистан - будет отдельная серия.

Непонятные слова и ситуации - см. по ссылкам ниже.

Очевидно ли при виде показанных в прошлых частяхсреднеазиатских древностейи колоритных махаллей бесчисленных народов, что именно Самарканд - самый хорошо сохранившийся город Русского Туркестана? В царские времена он был центром области, как Ташкент, Верный (Алма-Ата) или Ашхабад, но в отличие от последних на его долю не выпало разрушительных землетрясений и великих строек. Ныне Русский Самарканд - целостный старый район западнее Регистана с радиально-кольцевой сеткой улиц, расходящихся от бывшей цитадели. О нём расскажу в двух частях - в первой будут вокзал, Университетский бульвар и важнейшие храмы, а во второй - просто улицы, дома и по сей день населяющих их русские люди.

Правильнее сказать, Русский Самарканд - это два района в нескольких километрах друг от друга: железная дорога, этот символ русской экспансии в средневековый Туркестан, проходит по северным окраинам Самарканда, и вокзал стоит в нескольких километрах от центра. Первая "шайтан-арба" пришла сюда в 1888 году из закаспийского Красноводска, и фактически Самарканд - второй в Узбекистане железнодорожный город после Бухары, вернее её города-спутника Кагана. Вот как его станция выглядела в конце 19 века:

2а.


А вот как она выглядит сейчас. Самарканд - важнейший в Узбекистане железнодорожный узел, который проходят почти все идущие по стране поезда, кроме отходящих из Ташкента на север да экзотических Кунград-Бейнеу и Москва-Душанбе. Собственно, тем же могут похвастаться и Гулистанс Джизаком, но Самарканд крупнее них и стоит у развилки путей на запад и юг, поэтому его станция чрезвычайно внушительна:

2.


Вокзал Самарканда тоже явно крупнейший в стране, и довольно интересный в архитектурном плане:

3а.


Внутри ещё и очень зрелищные интерьеры, но так как из Самарканда на поезде я ни разу не уезжал, внутрь меня бы просто никто не пустил - такие на Узбекистанских железных дорогахсвоеобразные порядки.

3б.


Зрелищнее всего самаркандский вокзал изнутри, чуть менее - со стороны путей, а со стороны города я бы даже сказал, что невзрачен:

4.


В сквере прямо на платформе можно увидеть памятник на чрезвычайно эффектном постаменте. Это Нуратинская скала, привезённая вряд ли из самой Нураты, скорее откуда-то из под Тамерлановых ворот у начала Нуратинского хребта, в 1913 году, и  сменившая на себе уже 3 памятника: изначально - генералу Михаилу Анненкову, курировавшему строительство этой железной дороги; с 1924 года - Ленину, чьи убеждения "такие же неколебимые, как эта скала" (на заднем плане, кстати, советский вариант вокзала), а в 1991 на него водрузили традиционную для Узбекистана "птицу счастья" Хумо как символ государства.

5.


Теперь взойдём на путепровод, который тут крыт и тенист. Обратите, кстати, внимание, что русские люди весьма заметны уже здесь. Как я понимаю, район За Линией один из самых "русских" в городе, а в советское время там жило много цыган - но не здешних люли, а привычных европейских рома.

6.


Виды с путепровода. Если вокзалов старше времён "развитого социализма" в Узбекистане не сохранилось, то всяческих инфраструктурных построек царских времён по-прежнему немало, и огромному вокзалу в Самарканде противолежит такое же огромное депо:

7.


С другой стороны - пара водонапорок, в том числе "шуховская", коих в Узбекистане вообще уцелело немало:

8.


Улочка за виадуком. Район вокзала славится ещё и Железнодорожным базаром со стороны города (то есть не здесь), более дешёвым, чем Сиаб-базари потому выполняющим роль главного в городе торга "для своих".

9.


Вернёмся в город. Какая-то дореволюционка на привокзальной площади:

10.


Кирпичный домик с обратной стороны выдаёт обезглавленную церковь, эту сущность подтверждает и старожил cannoter , хотя ничего о существовании привокзального храма (не редкого в империи) в Самарканде я не нашёл:

11.


А длинный корпус с окошками был железнодорожной больницей:

12.


От вокзала я поехал в центр - сейчас это можно сделать на автобусе, а в прошлом... От вокзала до Сибаского базара в 1924-30 годах вела грузопассажирская узкоколейка, в 1942-47 - линия широкой колеи, а в 1947-73 и вовсе ходил трамвай, поначалу деливший пути с небольшими товарняками, да и линия по сути оставалась железнодорожной, местами проходя, например, по высоким насыпям. Полноценной системой Самаркандский трамвайтак и не стал - линия закрылась в 1973 году, (и такое бывало в СССР), но если Ташкентский трамвай - единственный в Средней Азии действующий, то Самаркандский - единственный в Средней Азии бывший: не прижился тут в принципе этот транспорт...

13а.


Троллейбус в Самарканде тоже был в 1957-2005 годах, но ныне во всём Узбекистане из этого транспорта осталась лишь линия Ургенч-Хива.
А ехать от вокзала к центру и сейчас далеко, не меньше получаса, и состав салона в автобусе за это время раза два обновился полностью. Рядом со мной пол-дороги сидели да балакали о своём двое крепких русских дедов - один ездил на базар, а другой подсел через пару остановок.

13.


Но это было лишь вступление, а настоящий Русский Самарканд как раз-таки около центра - ведь первым оплотом России в покорённом городе была цитадель, встроенная в городскую стену на западе, и уже в 1868 году гарнизону пришлось её оборонять от восставшего города. Немудрено, что первой снесли в цитадели именно западную, внешнюю стену - ведь опасность теперь исходила не из степей, а из узбекско-таджикских кварталов, да и то недолго - других восстаний до самой Гражданской войны здесь не было, а в глубине махаллей таджики да евреи стали строить себе кирпичные дома в русском стиле. Большинство городов Русского Туркестана отличалась двойственность: новые власти не вторгались в дебри старых махаллей, а создавали привычную городскую среды за их пределами, и таким образом возникало два как бы самостоятельных города по соседству - старый "сартовский" или даже "туземный" и новый "русский" или даже "европейский" - я видел такое, помимо Самарканда, как минимум в Ташкенте, Чимкентеили Оше. Иногда наоборот - русские строили город на пустом месте, а при нём росли слободки окрестных народов, как например в Пржевальске. Но и русские города в Туркестане изрядно отличались от старых российских: не менее половины их населения составляли военные с семьями, следом ехали всяческие чиновники, специалисты и инженеры, и если разнорабочим можно было нанять таджика из Старого города, то вот адвокат, учитель или врач "выписывался" только из России.  "В этом «губернском городе» далекого «забранного края» ничего подобного тем пыльным, в отчаянье приводящим улицам и тем безотрадным вереницам кирпичных двухэтажных и трехэтажных сундуков, что беззащитно жарятся на солнце в заправских губернских городах старой России, во всех этих Орлах, Курсках, Тулах, Калугах и Тамбовах… (отсюда)" - города Русского Туркестана отличала интеллигентность, благоустроенность, осмысленность жизни и вместе с тем нестерпимая скука вдали от привычной цивилизации. Другой их особенностью была неповторимая "героическая" топонимика - большинства улиц назывались в честь командиров Туркестанской кампании (Кауфман, Черняев, Абрамов и другие) или мест важнейших битв; и конечно архитектура - странный колониальный стиль, не местный, но и не русский, и обязательно из жёлтого кирпича - такая уж тут была глина...

14.


Как правило, "европейские" части города уступали "туземным" по населению в несколько раз, и в Самарканде из 55 тысяч жителей к началу ХХ века лишь порядка 10 тысяч составляли пришлые - в первую очередь русские, поляки и евреи. Генплан Нового Самарканда был утверждён в 1870 году, и представлял собой веер улиц, расходящихся на запад из "вскрытой" цитадели, важнейшими из которых стал "тризубец" улиц Каттакурганской (ныне Улугбека, ведущая на вокзал), Ташкентской (ныне Амира Тимура) и Абрамовского (ныне Университетского) бульвара. Собственно, район между последних двух и осмотрим в этой части, и начнём прогулку у памятника Тамерлану, к которому подошли в конце поста про цитадель и Гур-Эмир - ближайшую к Русскому Самарканду часть Старого города. Бульвар, начинающийся за спиной Тимура, действительно университетский - на кадре выше биофак Самаркандского университета в здании бывшей женской гимназии типового ташкентского проекта (1904), на кадре ниже, напротив него - Самаркандский институт иностранных языков, созданный в 1994 году выделившись из того же СамГУ и в одном из его довоенных зданий:

15.


Изначально, как уже говорилось, бульвар назывался Абрамовским в честь генерала Александра Абрамова, прошедшего большую часть Туркестанской кампании, бравшего Пишпек (1862) и Ургут (1868), а в Самарканде ставшего первым губернатором. Между Абрамовским и Университетским бульвар успел побыть и Горького, но сколько ни менялись названия и стоявшие на бульваре памятники, сущность его оставалась неизменной, и всему Самарканду он известен как просто Бульвар.

16а.


По сути это целый парк 130 метров шириной и 2 километра в длину из трёх параллельных аллей в тени высоких деревьев на малопроходимых газонах - похожим образом устроенбульвар Эркиндик в Бишкеке, но здесь всё как-то более чинно и монументально.

16.


Тем более вдоль всего бульвара тянется кампус Самаркандского университета, основанного в 1927 году, когда Самарканд ненадолго стал столицей Узбекской ССР - она выделилась в 1924 году из Туркестанской АССР с центром в Ташкенте, с ликвидацией последней потерявшем и столичный статус. В 1930 году, впрочем, всё вернулось на круги своя, но университет в Самарканде уже был основан, быстро развивался, и в 1933-61 годах носил даже гордое имя УзГУ. Логично, если бы он был ещё и имени Улугбека (преемственность с его медресе на Регистанетак и напрашивается!), но с 1941 года вуз посвящён Алишеру Навои. Как я понимаю, поначалу Самарканд хотели сделать образовательным центром всея Советской Средней Азии, здесь открывались и другие вузы, а бульвар превратился в студенческий кампус. Советское здание на левом кадре, например, служит физико-химическим факультетом СамГУ, и я напрасно забыл за него заглнянуть - там скрывается внушительных размеров бывший Русско-Китайский банк (1895).
С обеих сторон бульвара - проезжие улицы, за улицами арыки и тротуары. Кое-где стоят инсталляции от абстрактных до национальных.

17.


По соседству - городской хокимият. Самарканд - кажется, единственный в Средней Азии город, где администрация обитает в дореволюционном русском здании, более того - использующимся по назначению всё это время: прежде тут был горисполком, а ещё раньше управа и резиденция губернатора (1888). Центральный фасад с башенками - такой же символ Русского Самарканда, как силуэт Регистана - символ Самарканда древнего:

18.


Тут имеет смысл сойти с бульвара за хокимият - на заднем дворе губернаторского дома был сад, ныне ставший центральный городским парком имени Навои, а рядом находилась по сути центральная площадь, оформившаяся вокруг братской могилы русских солдат, погибших в 1868 году при обороне крепости от городского восстания.

18а.


И хотя могильный обелиск давно снесён, ещё стоит старейшая в городе "военная" Георгиевская церковь, основанная в 1868 году в цитадели, как только там расквартировался гарнизон. Впрочем, та церковь представляла собой обычную саманную лачугу с пробитыми окнами и пристроенной зовнницей, и уже к концу 1870-х начала разваливаться. Капитальную каменную церковь с тем же посвящением построили в 1882 году по соседству с губернаторском домом и военным собранием:

19а.


С советских времён обезглавленная церковь служит картинной галереей, в 1990-2000-х в ней обитал Русский культурный центр (ныне съехавший куда-то на окраину), но облик храма вполне узнаётся:

19.


Её вряд ли когда-нибудь вернут верующим - узбекская власть религию не жалует (причём к мусульманам даже строже, чем к христианам), и вполне может быть, что через несколько лет Георгиевскую церковь снесут при какой-нибудь перепланировке, как снесли пару таких же закрытых церквей в центре Ташкента. Кстати, показанный в прошлой части удивительный Монумент Свободы, построенный пленным автрийцем Эдвардом Рушем в 1919 году и снесённый в 2009-м, тоже стоял в этом сквере:

20.


Напротив кадра выше через тихую улочку Ататюрка - странное здание в "национальном" стиле, о сущности и возрасте которого я ничего не нашёл:

21.


А на другой стороне площади напротив храма пара светских собраний - Военное и Общественное. Первое, на опушке парка Навои да с эффектным вогнутым крыльцом, и ныне служит Домом офицеров:

22.


Общественное собрание же стоит по соседству, в архитектурном плане откровенно бездарно, и с советских времён его занимает театр. Надо сказать, театральный кружок в Самарканде действовал аж с 1872 года, и вот как его описывал один путешественник в своих заметках со звучным названием "Среди сыпучих песков и отрубленных голов": "Вечером я пошел в городской театр, и должен признаться, что никому не посоветую попасть в этот «храм муз». Дело в том, что в январе месяце в Самарканде бывает весьма холодно, и я в театре чуть было не замерз, так как театр деревянный и, при этом, почти не отапливаемый. Кроме того, он построен в какой-то яме, где, как мне говорили, прежде было болото. Публика (я и еще человек тридцать товарищей по несчастью) сидела в калошах и шубах и стучала зубами все время, точно кастаньетами.". Тем не менее, сюда и гастролёры иногда наведывались, и своя любительская труппа была, в 1876 году поставившая первый спектакль, а при Советах оформившаяся в Русский театр имени Чехова. Впрочем, имя Чехова театр получил лишь в 1978 году и тогда же съехал в новое здание на окраине, а здесь ныне обитает театр кукол. Но безобразность облика для честной дореволюционки удивительна, сейчас и то красивее строят:

23.


С другой стороны этого сквера мы ещё пройдём ближе к концу поста, а пока что вернёмся на Бульвар:

24.


Почти напротив хокимията стоит и главный корпус Самаркандского университета в редком в Средней Азии стиле конструктивизма:

25.


Конструктивистских зданий в Русском Самарканде вообще немало, и в основном они, как я понимаю - наследство 6 лет его роли столицы УзССР, когда были если не построены, то спроектированы. По соседству с главным корпусом СамГУ - его библиотека и "музей-лаборатория" Алишера Навои:

26.


Дальше бульвар входит в круглую площадь, и с точки зрения самаркандцев это его начало, хотя мне казалось, что скорее конец. На викимапии до сих пор отмечен памятник поэтам Джами и Навои, но как и Монумент Свободы, я показывал его в прошлой части - он снесён в том же 2009 году. Барельеф с двумя поэтами (фишка в том, что Джами писал на таджикском, а Навои на узбекском) как его тень отмечает стену одного из окрестных домов:

26а.


Бульвар по сути упирается в тупик, проезжая часть поворачивает налево под прямым углом, и дальше переходит в дорогу на Шахрисабз и Карши, то есть Бульвар - часть главной оси города. Мы же сворачиваем с бульвара направо, в радиально-кольцевые кварталы "тихого центра":

27.


Внушительное здание у Бульвара, частью новодел (по-моему колонны, похожие на макаронины - современное веяние), с другой стороны прхрже на маленькую крепость. О нём я ничего не нашёл:

28.


Но возможно, оно входило в один комплекс со стоящим напротив Штабом войск Самаркандской области, отмеченным двумя парами львов на воротАх, что роднит его с медресе Шердор:

29.


На другой стороне квартала, напротив начала улицы Махмуда Кашгари (бывшая Черняевская) - одноэтажный домик, здесь указанныйкак бывшая тюрьма:

30.


Её и сейчас занимают какие-то представители власти, поэтому сфотографировать будку с роскошными старыми трубами в её дворе надо было ещё постараться. Похоже на старую электростанцию:

31.


Но в первую очередь этот район примечателен своими храмами. Если по улице с бывшей тюрьмой пройти сотню метров на восток (то есть параллельно Бульвару "назад") - увидишь Алексеевский собор (1911-12), в котором сложно не признать полковой храм - такие церкви, непропорционально длинные, с маленькой колоколенкой на одном конце и завершением на другой, чаще всего попадаются в западных губерниях, городах типа Гродно или Даугавпилса, и строились с расчётом на то, чтобы солдаты заходили в них строем. Дело в том, что весь этот квартал, включая тюрьму и штаб, принадлежал гарнизону, сменившемуся советской воинской частью, которой храм служил уже клубом. Ныне военные ушли, а церковь открыли и освятили. Высотка на заднем плане - нынешний ГЗ СамГУ почти напротив старого:

32.


Я было подумал, что со строительством Алексеевского храма Георгиевскую церковь передали "вольным" (как тут называли штатских), но нет - они обе оставались гарнизонными разных полков, ведь военных тут был пол-русского города. А Софийский собор, этакая София Туркестанская, который должен был превзойти высотой все старые медресе и мечети (то есть не менее 46 метров) так и не успели даже начать строить, хотя его проект в Самарканд прислали из Одессы ещё в 1890 году:

32а.


Дальше пойдём вдаль от Бульвара по бывшей Черняевской (Махмуда Кашгари), примечательной ещё двумя храмами - христианскими, но не православными. Ближе - костёл Иоанна Крестителя (1915-16), более скромный, чем в Ташкенте, но освящённый ещё до революции... что, впрочем, не позволяет считать его "первым в Средней Азии", так как католические миссии и посланцы европейских монархов прибывали сюда ещё в 13-14 веках. Но всё же из ныне существующих костёлов этот в песках Туркестана старейший, а строился он конечно же поляками и литовцами, коих (учитывая, что воинская служба в низших чинах была в империи и официальным наказанием, аналогом ссылки) тут жило до 1,5 тысяч - 3% населения города, то есть немалые 15% его "европейской" части:

33.


Я увидел, что двери костёлы открыты, и зайдя внутрь, попал на службу, которую ксёндз со товарищи вели перед совершенно пустым залом. Я сел на одну из лавок и стал слушать - служили по-русски и с потрясающим рвением, будто на балконе, где должен быть орган, стоит и смотрит, постукивая пальцами по поручню, внимательный Иисус Христос. До заката было мало времени, но я не мог уйти - настолько фантастически всё это смотрелось.

34.


После службы я подошёл к этим людям расспросить, часто ли здесь так бывает, и они ответили, что да - обычно по будням они служат без прихожан, и лишь по выходным наведывается несколько местных, в основном корейцев. Нетрудно догадаться, что ксёндз - командированный поляк, отец Мариан (как и в ташкентском костёле!) из ордена францисканцев. Потрясающая всё же нация поляки в деле преданности своим идеям...

35.


Через пару кварталов - армянская церковь Сурб-Аствацацин (Святой Богородицы), освящённая в 1903 году:

36.


Армян в тогдашнем Самарканде было всего пара сотен человек, но община их вполне историческая, с родословной от армянских купцов и ремесленников (в первую очередь каменщиков), попавших во времена Тамералана, захватившего и их страну. Как я понимаю, поближе к своей церкви армяне живут и ныне - в этом районе я чаще всего наблюдал машины с красно-сине-жёлтым флажком под стеклом и самих молодых армян в роли продавцов сока. Церковь, кстати, была открыта, но убранство её не особо зрелищно:

37.


Немного о домиках всё той же улицы Махмуда Кашгари (на ней же, кстати, напротив Армянской церкви и старый госбанк 1908 года постройки с заглавного кадра):

38.


39.


Жилой дом "столичных" пяти лет:

40.


А попадаются и новоделы, стилизованные под экзотическую для узбеков русскую архитектуру:

41.


Хотя изразцы да голубые купола всё-таки чаще:

42.


На углу Кашгари и Тимура - один из символов Русского Самарканда, старая библиотека в мудрёном здании (1911). Надо заметить, частных библиотек-читален в небольшом городе в разное время было целых 11: как уже говорилось, русские люди тут были в основном образованные, а жизнь в дальней колонии оставалась скучной и провинциальной. Слышал, что царских офицеров не просто так учили наукам и искусствам - это был курс обучения тому, как не спиться в дальнем гарнизоне. Ну а хорошую библиотеку создать намного проще, чем хороший театр или синематограф, так что это здание было культурным центром Русского Самарканда. Ныне используется по назначению:

43.


Дальше по бывшей Черняевской пойдём в следующей части, или вернее придём на неё с другой стороны - там стоит винзавод имени Ховренко. Сейчас же свернём на улица Тимура, которая почему-то была изначально Ташкентской, хотя вела в сторону, противоположную Ташкенту. Пойдём по ней назад, к бывшей цитадели, к началу Бульвара.

44.


Вид у бывшей улицы Фрунзе (как она называлась при Советах) необычайно оживлённый:

45.


Здесь же огромная старая баня - не знаю её историю, равно как и русской она была или хамамного типа. Как бы то ни было в краю холеры, ришты и ядовитых пауков гигиена была вопросом выживания.

46.


Баня стоит на углу парка Навои, то есть за теми деревьями рукой подать до Георгиевской церкви, Общественного и Военного собраний. В доме с колоннами - пафосного вида, но совершенно демократичный по ценам ресторан советского вида с ассортиментом из десятка блюд, проверенных десятилетиями:

47.


Напротив кинотеатр "Самарканд":

48.


На самой бывшей улице Фрунзе дома в основном довольно невзрачны, а в конце ещё несколько вузовских зданий - причём не СамГУ, а отдельных вузов. С одной стороны Самаркандский институт экономики и сервиса, основанный в 1931 году в Ташкенте как Среднеазиатский плановый институт (один из 4 в СССР), а в 1935 переехавший в Самарканд:

49.


С другой стороны мединститут, основанный в 1931 году. Конструктивистские здания у обоих явно тех же лет, и "конструктивизм в Самарканде" звучит примерно как "стиль тимуридов в Петербурге", тем более он там действительно есть.

50.


Напоследок - пара домиков в стиле модерн на окраине Русского Самарканда, вдоль улицы Фирдауси (на её углу с Кашгари снят и вводный кадр):

51.


Она ведёт в Панджоб, персидский город-спутник Самарканда, выросший в конце 18 века, и лишь через Русский Самарканд сросшийся с центром. Разделяет их небольшая промзона старых и ныне брошенных заводов с названиями типа "Красный Двигатель", в кадр впрочем попала шелкоткацкая фабрика:

52.


А где же русские люди, спросите вы? В следующей части, как и кварталы севернее улицы Тимура - отвечу я.

САМАРКАНД-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Хорезм - см. оглавление.
Посиделки у Баходира. Встречи в дороге.
Самарканд.
Общее. История, колорит, традиции, ремёсла.
Регистан.
Кук-Сарой и Гур-Эмир. Оплот Тамерлана.
От Регистана до Сиаб-базара.
Подножье Афросиаба. Шахи-Зинда и могила Даниила.
Махалли и народы.
Разное. Медресе, мечети, мавзолеи.
Разное. Совсем разное.
Русский Самарканд. Вокзал, храмы и бульвар.
Русский Самарканд. Дома и люди.
Окрестности Самарканда.
Хазрат-Дауда.
Ургут.
Перевал Тахта-Карачач и спуск в Кашкадарью.
Южный Узбекистан - будет отдельная серия.

По ссылкам ниже, помимо традиционных обзора и глоссария, другие посты о Русском Туркестане.

Русский Самарканд - это не патриотическое клише, а всего лишь исторический район, сложившийся в царскую эпоху западнее Старого города, равно как и Русский Туркестан - лишь совокупность подобных мест и их обитателей. В прошлой частиречь шла про расположенный поодаль вокзал и южную половину района с Университетским бульваром; в этой погуляем по северной половине, более непарадной, но зато вполне русской по населению и в наши дни. На чём и закончу рассказ о Самарканде.

Одна из особенностей Средней Азии - потярсающе живучая топонимика: все эти новые пышные названия улиц в честь всевозможных тюркских ханов, богатырей, святых и поэтов не особо приживаются даже среди представителей титульных наций, и на бытовом уровне порой в ходу (как например Ташкентская улица Алма-Аты) названия, которых официально нет и по полвека. Я смотрел Самарканд по карте, без проводника, поэтому называю многие места не так, как их называет весь город. Вот например улица Улугбека, изначально Каттакурганская, а "для своих" и вовсе Карла Маркса:

2.


В изначальном генплане Русского Самарканда, веером расходившегося на западе от цитадели, Университетский (тогда Абрамовский) бульвар ограничивал район с юга, а Каттакурганская - с севера. Ныне она ведёт в сторону вокзала (но до него километров 5), и если Бульвар - любимое у самаркандцев место для прогулок, то Улугбека - скорее просто главная улица центра, похожая даже чуть-чуть на Тверскую, лишь вместо кремлёвских башен напоминающий звуковую колонку чёрный хокимият. Через квартал, примерно там, где в Москве "Интурист" - внушительный позднесоветский универмаг "Бахор" с советской вывеской и логотипом, который легко принять за герб:

3.


И гостиница "Регистан" в стиле конструктивизма, явно если не построенная, то спроектированная в 1924-30 годах, когда город был столицей Узбекской ССР:

4.


Приземистые одноэтажные дома с пунктиром башенок на крыше для Русского Самарканда чрезвычайно характерны:

5.


А заманчивого вида проём между ними - ни что иное, как местная улица с самым главным названием: в эпоху Русского Туркестана - Кауфманская, при Советах - Ленина, а ныне Мустакиллик (Независимости). Это уже не бульвар, а классическая пешеходка - но с приземистыми домами и высокими деревьями. Впрочем, такой облик она имеет лишь до бывшей Фрунзе (ныне Тимура), за которой переходит в скверы у Парка Навои и выводит в конце концов к знакомым по прошлой части Георгиевской церкви и Военному собранию:

6.


Кинотеатр с красивым названием "Звезда Востока" видимо тоже "столичных" пяти лет:

7.


Под дореволюционные домики замаскировалась такая же приземистая сталинка магазина "УзКнига" - так переводится надпись на его фасаде:

8.


А напротив через боковую улочку стоит грандиозное здание, которое в Западном поясе я бы не задумываясь классифицировал как Большую Хоральную синагогу. Возможно, так оно и замышлялось: это дворец Абрама Калантарова, купца из местных евреев (по большей части живших в старых махаллях), преуспевшего под Россией на торговле с новой метрополией. Крупнейший в городе особняк он строил в 1902-16 годах, по официальной версии - для несостоявшегося приезда Николая Второго (другой дворец с такими ожиданиями воздвиг бухарский эмир в Кагане), но очень уж у здания подозрительный вид, да и таксист (вернее, шофёр легковой маршрутки), с которым я ехал из Панджоба, высадил меня здесь "у синагоги"...

9.


Говорят, в 1920-м году Калантарову навязчиво снился сон, что за ним приходят большевики, и в конце концов он сам пошёл к большевикам и отдал советской власти свой дом в обмен на гарантии, что его не тронут - советская власть предложение приняла и даже выделила умному еврею квартиру, где он и прожил до 1951 года, а под старость любил сидеть у своего дворца, ловить за пуговицу прохожих и рассказывать им его историю. Усадьба Калантарова занимает целый квартал, на другой его стороне скромный домик (видимо служебный флигель), который туристы видят обычно - его занимает исторический музей, куда я уже не попал, так как был он уже закрыт. Зайти туда, однако, стоило ради великолепных интерьеров, фотографии которых есть, например, здесь.

10.


По соседству странный дом за высоким забором, время постройки которого я совершенно не могу определить:

11.


Вернёмся на проспект (не могу отделаться от этого слова, хотя на самом деле всё же улицу) Улугбека. Рано или поздно этот пост попадётся на глаза местному краеведению, которое конечно поднимает меня на смех - у них под рукой и надлежащая литература, и затерянные в глубинах интернета сайты, и им вполне может быть невдомёк, как трудно найти человеку со стороны очевдиную для них информацию. Помню, как при написании ташкентских постов пол-дня искал дату постройки одного здания, которую местные краеведы у себя просто не упоминали как само собой разумеющуюся. Сто раз уже говорил, что я не академический краевед, а просто заинтересованный путешественник, и корпеть в библиотеках в поисках списка памятников архитектуры Самарканда не готов. Так что ходим-смотрим на дома ушедшей эпохи наугад, тем более сущностей у них всё равно немного - дом офицера Н., магазин купца Ш., училище К. или какая-нибудь контора.

12.


Интереснее всего мне, конечно, именно последие - в центрах далёких и самобытных регионов мне всегда интересны здания, из которых всё это управлялось, особенно когда у региона есть заметная специфика и соответственно заведения типа переселенческой конторы, противохолерного штаба, хлопкового ведомства, персидского или афганского консульства (не говоря уж про банально бухарское - его в Самарканде точно не быть не могло), первой школы, куда брали детей "туземцев" или чего-нибудь ещё в этом роде.

13.


В тот вечер улица Улугбека почему-то была перекрыта - можно было ходить по тротуарам и даже выглядывать на пустую проезжую часть, но для машин стояли загородки. Зачем - мне толком никто объяснить не смог, говорили только "в связи с матчем", и хотя с расположенного где-то рядом стадиона порой действительно доносился шум толпы, я так и не понял, где тут связь. Мне это, впрочем, было на руку - прошлые кадры хорошо смотрятся без машин.

14.


За уже знакомой нам по прошлой части улицы Махмуда Кашгари (изначально Черняевской, а "для своих" Энгельса) проспект Улугбека круто ныряет в овраг. Туда я уже не ходил, хотя оттуда приехал в первый день автобусом - как уже говорилось, это дорога ведёт на вокзал:

15.


На бывшую Энгельса я и свернул, в сквере на углу старый Дворец пионеров - редкий образец позднесоветской архитектуры, который тут ещё не снесли:

16.


Расположенному по соседству мемориалу Воинам-Самаркандцам повезло меньше:

17а.


Вечный огонь остался, а вот сооружений над ним благополучно ликвидировали, водрузив на его место типовую Скорбящую мать. Рядом и длинный айван с книгами памяти, и обильные цветы. Но по мне так здесь уместнее героика - самаркандцы в Красной Армии доходили до таких пределов, которые не видел Тамерлан.

17.


Дальше по улице Махмуда Кашгари будут знакомые по прошлой части библиотека, банк с заглавного кадра, армянская церковь, костёл со службами без прихожан... но всё это мы уже видели и так далеко не пойдём. Но всё же углубимся на пару кварталов от Вечного огня на юг, чтобы увидеть весьма неожиданное для вроде как мусульманской страны заведение - Самаркандский винзавод имени Ховренко с музеем в доме купца Дмитрия Филатова... да, про детишек на переднем плане не спрашивайте - я не знаю,что они символизируют.

18.


Согласитесь, без знания контекста словосочетание "самаркандский винзавод" режет глаз? Мне сразу представились пыльные служащие госплана и хитрющие чиновники в серых пиджаках, рассуждающие о том, что отсутствие винзавода в Среднеазиатском экономическом районе - это непорядок... На самом деле всё намного интереснее. Ввиноград тут рос испокон веков, и согдианцы были не чужды выпить вина, чему в ритуальных целях благоволил и зороастризм, а уж когда сюда пожаловали греки Александра Македонского с их традициями виноделия, гиссарские предгорья и вовсе превартились в винный рай. Более того, хотя арабы и искореняли это всё огнём и мечом, полностью винодельческие традиции в Средней Азии не прерывались никогда: халяль вино запрещает, а вот кашрут - нет, и в еврейских кварталах хотя и гнали алкоголь для себя, а всё же тайком за зелёным змием туда хаживали и мусульмане вплоть до посыльных эмира: распространение вина и водки в Бухаре, совершенно не характерное для мусульманского Востока, отмечали и первые русские путешественники.

19.


Мусульмане же в окрестных горах растили виноград на угощение, а среди прочих купцов, шедших по следу русской армии, пожаловали в Туркестан и вноделы. В покорённом тремя годами ранее Ташкенте уже в 1867 году появился винзавод купца Первушина, район на бывших владениях которого и сейчас известен каждому ташкентцу как Первушка. Ну а Дмитрий Филатов, фигура в общем-то немного легендарная, в России был денщиком у помещика из рода Тургеневых, занимался среди прочего доставкой вина к его столу, и видимо столь успешно, что в конце концов стали они со своим барином собутыльники. По легенде, перед смертью помещик завещал Филатову часть своего наследства на развитие виноделия, а тут как на удачу Россия приросла новыми землями на юге. К началу ХХ века в Самаркандском уезде виноградники составляли уже 5% сельхоузгодий, работали десятки винокурен разного масштаба, среди которых завод Филатовых оставался крупнейшим (около четверти производства в уезде) и лучшим - его вина поставляли к царскому столу и получали медали международных выставок в Европе..

19а.


В Гражданскую Филатовы покинули Туркестан, но работники завода остались и сумели его во всей тогдашней смуте сохранить до 1927 года, когда сюда приехал профессор виноделия Михаил Ховренко, организовавший разрозненные виноградники и винокурни в полноценный агропромыленный комплекс с системой совхозов и модернизированным по последнему слову тогдашней техники винзаводом на основе Филатовского. И в общем, как бы странно это ни звучало для далекого от темы человека, Узбекистан - вполне себе винная держава, и до значительной части СССР дешёвые и в меру качественные узбекские вина доходили вернее всяческих "Массандр" и "Киндзамараулей". Винзавод имени Ховренко ныне считается элитным, выпуская 8 видов вина, 4 вида коньяка, бальзам на травах Зерафшана и несколько водок, названия у всего соответствующие - "Шердор", "Ширин", "Токай", "Тилля-Кари" и прочие... Массовое и дешёвое вино в Узбекистане гонят заводы Ташкента.

20.


По музею и самому заводу водят экскурсии с дегустацией, но в это время тут ожидался какой-то той (большое празднество), сотрудники стояли на ушах, а в дегустационном зале был накрыт стол. Как я понимаю, дети в свадебном наряде тоже имели отношению к предстоящему действу. Но судя по чужим заметкам, люди на этом заводе работают интересные, потомственные, а написано про историю местного виноделия очень много - хоть в блогах, хоть в википедии.

21.


Рядом "ховренковские" корпуса весьма необычной для тех лет архитектуры:

22.


А буквально в трёх кварталов от винзавода, но уже севернее улицы Улугбекаесть ещё пивзавод!

23.


Он называется "Пульсар", реконструирован чехами, а основан ещё в 1885 году. Если вино пили древние согдийцы и бухарские евреи, то пивоварение сюда привнесли уже в чистом виде русские, включая "наших" немцев. Пишут, что дела там идут очень хорошо, хотя представить себе более непивную страну, чем Узбекистан, мне сложно: при мне узбеки да таджики пили только лимонад или водку без промежуточных вариантов (ну и конечно чай).

24.


Дальше будем гулять по кварталам севернее улицы Улугбека, между пивзаводом и центром. Эта часть Русского Самарканда "новая" - она не входила в исходный генплан и фомировалась уже в 1890-х годах, поэтому и планировка здесь не радиально-кольцевая, а прямоугольная, и облик какой-то менее "колониальный" - ни дать ни взять какая-нибудь Феодосия, Херсон или Астрахань.

25.


Интересно, что могло быть в этом доме с якорями на фасаде вдали от моря и крупнейших рек:

26.


Русские дома на тихих старых улочках... ну правда, какая же это Средняя Азия?

27.


28.


29.


Здесь обитает что-то вроде фольклорного театра, куда как раз подъехало несколько бусиков с евротуристами:

30.


До представления оставалось несколько минут, и очаровательные сотрудницы-таджички зазывали меня купить билет (довольно дорогой), но я пожалел времени и ограничился парой кадров в холле:

31.


В Бухарефольклорные представления проходят в медресе у Ляби-Хауза, в Хивев одном из ханских дворцов, а в Самарканде в особняке русского или еврейского купца...

31а.


Близ пивзавода - необычный среднеазиатский вариант довоенных малоэтажек - с жёлтым кирпичом и огромными балконами. Самобытная архитектура 1920-30-х годов - грань Самарканда, малоизвестная даже на фоне его русского наследия:

32.


Нормальный сталинс тут тоже есть... Такой кадр мог быть снят практически в любом регионе бывшего Советского Союза, кроме разве что Крайнего Севера. А с обратной стороны могут быть с равным успехом и дымящие трубы металлургического завода на Урале, и взбудораженная толпа с сине-жёлтыми и красно-чёрными флагами, и ветреный берег Балтийского моря, и остановка маршруток до конечной станции московского метро...

33.


Тихие дворы, тут частью южнее улицы Улугбека. Кто ж знал, что Рим Востока бывает похож на какой-нибудь Ейск или Геническ?

34.


35.


36.


И среди всего этого, внезапно, пугающе огромный и глухо запертый Золотой дворец "Алмаз" на улице Шарафа Рашидова:

37.


Все ссылки, выдаваемые яндексом и гуглем ведут на какое-то ныне выпиленное видео. У меня сразу закралась мысль, что тут отдыхают, наведавшись в родной город, отцы Самаркандского клана.

38.


Буквально на соседней улице - такой вот печальный развал, а на табличке ещё и перечисляется мебель, которая тоже продаётся. Кто-то уезжат отсюда насовсем, скорее всего в Россию:

39.


Но как вам вот эта вывеска? Русские махалли - такое может быть только в Самарканде!

39а.


По крайней мере больше всего русских лиц я видел именно в этой части города, в старых кварталах севернее улицы Улугбека. Дальше находятся ещё и две церкви - Покровская и Георгиевская. Первая стоит на всё той же улице Рашидова через квартал от Золотого дворца, и строилась в 1903 году как Вознесенская полковая. Полковыми были и обе церкви, показанные в прошлой части, то есть видимо дореволюционный Самарканд в принципе не имел "гражданских" приходов:

40.


Открытая и восстановленная в 1998 году, ныне она Покровская. Внутри просторно и ухожено. Девушка из церковной лавки на соответствующий вопрос ответила, что прихожан тут много и по большей части это именно русские, а не крещённые корейцы, но в основном всё же старики. Реликвия этого храма - вышитые иконы, которые дарит периодически одна пожилая прихожанка:

40а.


Вторая церковь хитро запрятана в переулочках у улицы Шахруха - от Покровской мне туда объясняли дорогу примерно "третий поворот налево, там почти до конца и увидите сбоку". Но Георгиевскую церковь стоило найти, потому что она в Самарканде парадоксальным образом одновременно и последняя (1958), и первая (1868).

41.


Всё на самом деле логично: храм Георгия Победоносца основал в цитадели лишь только расквартировавшийся русский гарнизон, но первое здание из самана быстро обветшало, и в 1880-х церковь отстроили в камне на новом месте за губернаторским домом - её я показывал в прошлой части. В 1924-м и тот храм закрыли, а прихожанам выделили кладбищенскую часовню, сгоревшую через несколько лет. Община, однако, была уже зарегистрирована, и в 1930 году монахиня Юния купила дом около кладбища, и в послевоенной "религиознной оттепели" в 1958 году на его месте построили уже полноценный храм - даже не второе, а третьего его рождение. Вокруг церкви просторный и уютный двор, где играют дети и сидят старушки на лавочках - только в Средней Азии церковные дворы служат своеобразном скверами, где собираюется русский люд вплоть до влюблённых парочек. Сама же история трёх зданий Георгиевского храма впечатляет - он видимо будет стоять, покуда существует Русский Самарканд.

42.


Отсюда недалеко и до Русского кладбища, раскинувшегося на пол-километра, включая продолжающие его воинский и еврейский (ашкеназский) сектора. Впрочем, на кладбища России оно всё равно не очень-то похоже, всё же туркестанцы действительно оформились в отдельный субэтнос, а все эти полутона и оттенки народов почему-то лучше всего видны именно на могилах.

43.


Тут много старых надгробий:

44.


Причём не только русских. Часовня на кадре выше похожа на католическую или протестантскую, пара могил близ неё напоминают могилу Толстого в Ясной Поляне. Здесь же и армяне, и даже татары, которые предпочли упокоиться среди братьев по родине, а не по вере:

45.


Кладбище действительно огромно, я углубился буквально на сотню-другую метров от входа:

46.


Но Самарканд - не из тех городов, где русским осталось лишь кладбище. Часть результатов переписей в Узбекистане не публикуется (и дело опять же не в русских, а в таджиках, с которыми у узбеков отношения очень "нежные"), но на глаз я бы сказал, что русских в Самарканде процентов 10-15% населения, а в некоторых районах так и вовсе большинство: заметно меньше, чем в Ташкенте, но намного больше, чем в любом другом городе Узбекистана. Замечательный ташкентскийхостел, где я останавливался, держали например именно русские ребята из Самарканда.

47.


Облик славян в Средней Азии на редкость узнаваем - стройное телосложение, светлые волосы и глаза, резкие черты лица, впалые щёки, речь без диалектизмов и акцента: это люди до мозга костей городские, потомки офицеров, инженеров, врачей, учителей, чиновников, словом тех, кто ещё в России забыл про деревню. Хватало, конечно, в Русском Туркестане и крестьян-переселнцев, но их наследство сейчас не заметно. Туркестан уравнивал ехавших сюда северян и южан, казаков и поморов, москвичей и петербуржецв, украинцев и белорусов, рижан и волжан и всех прочих - это соседство вытеснило из их речи все диалектизмы, оставив правильный до жёсткости литературный язык, присыпанный уже местными словечками типа "сотки" (мобильник) или "пятака" (лежбище такси).

48.


Ещё один "наш" народ в Средней Азии - это татары, как тюрки и мусульмане они имели развитые связи с Туркестаном задолго до его покорения Россией, и позже обживались здесь бок о бок с русскими и даже в чём-то на шаг впереди. Увы, я очень мало знаю о жизни татарских общин, но подозреваю, в узбекском Ташкенте и в таджикском (по языку) Самарканде они отличаются довольно сильно. Но в этих махаллях, в том числе на моих фотографиях, вместе с русскими немало и татар.

49.


Как эти живут тут сейчас - я так и не смог понять до сих пор: кто уехал - расскажут такого, что волосы дыбом, а кто остался сетуют на бедность и забытость, но не на вражду с господствующими народами: "один плов едим, одну водку пьём" - так сказал мне русский мужик в Гулистане. И в целом туркестанцы - резковатые в общении, но дружелюбные и, самое главное, не разучившиеся ценить родство - мне нравятся. И хотя община тает на глазах, сокращаясь по всему Узбекистану в целом на тысячи человек челвоек в год, всё же есть и такие, кто не бывали в России ни разу: сколько-то русских людей останутся в Средней Азии навсегда, и за несколько поколений здесь сложится обособившийся от великороссов славянский народ типа южноафриканских буров, совершенно органичный среди всех этих иранцев, арабов, армян и дунган...

50.


Жизнь идёт своим чередом:

51.


52.


На чём и закончу рассказ о Самарканде.
Всё же осталось какое-то чувство "недопогружённости", недопонятости, и я надеюсь, что сумею его восполнить в следующий приезд, и что эта часть ещё не последняя.

Ну а с Узбекистана-2015 остался последний сегмент - Кашкадарья и Сурхандарья, дорога на юг до самой афганской границы.
Её начало - в следующей части.

САМАРКАНД-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Хорезм - см. оглавление.
Посиделки у Баходира. Встречи в дороге.
Самарканд.
Общее. История, колорит, традиции, ремёсла.
Регистан.
Кук-Сарой и Гур-Эмир. Оплот Тамерлана.
От Регистана до Сиаб-базара.
Подножье Афросиаба. Шахи-Зинда и могила Даниила.
Махалли и народы.
Разное. Медресе, мечети, мавзолеи.
Разное. Совсем разное.
Русский Самарканд. Вокзал, храмы и бульвар.
Русский Самарканд. Дома и люди.
Окрестности Самарканда.
Хазрат-Дауда.
Ургут.
Перевал Тахта-Карачач и спуск в Кашкадарью.
Южный Узбекистан - будет отдельная серия.

По ссылкам ниже, помимо традиционных обзора и глоссария, другие посты о русских в Ближнем Зарубежье.

В Аргентине все знают, что Юг начинается за улицей Ривандавиа, а в Узбекистане - что за перевалом Тахта-Карача в полусотне километров от Самарканда, долгий рассказ о котором я закончил в прошлой частио русских кварталах. Но роднит два Юга то, что на той стороне "оказываешься в мире более древнем и более надежном" (Борхес). Последний сегмет долгого среднеазиатского путешествия прошлогодней весны - Кашкадарья и Сурхандарья, через которые пролегал наш с Лидой abyanehи её сыном Сашей путь до афганской границы...

Утром мы покинули Самарканд, и я испытывал даже какую-то горечь: из города мечты, куда я стремился годами, он превратился тогда в ещё одну точку на карте, а теперь и в ещё один цикл постов. Коллективные такси в Шахрисабз дежурят прямо у Регистана, понимая, что немалую часть их пассажиров составят туристы. Едем быстро, впереди Зерафшанский хребет, на северных склонах которого я уже показывал Ургути пещеру Давида.

2.


Памятник кому-то древнему у выезда из города. Самые, впрочем, интересные памятники этой дороги - Джамские обелиски, напоминающие от трагическом Джамском походе русской армии 1878 года: он замышлялся как демонстрации силы британцам, возможность вторжения с севера в Индию, но британцы эту угрозу никогда не воспринимали всерьёз, а у солдат, отправленных маршем к границе, началась эпидемия холеры, выкосившая половину отряда и оставившая по дороге несколько братских могил, отмеченных этими самыми обелисками. Вроде бы, до наших дней уцелел лишь один обелиск в селе Сарыкуль километрах в 60 от Самарканда, но то ли он не виден с трассы, то ли мы его проглядели.

3.


Невысокий перевал через холмистую гряду, но перед Зерафшанским хребтом ещё несколько кишлаков и Каратепинское водохранилище с эффектными вышками ЛЭП на островке:

4.


Сами эти холмы с лёгкой руки Лукьяненко получили прозвище Плато Демонов за многочисленные скалы хитрых форм, самая известная из которых Шайтан-Жига, что в переводе значит Чёртов Шлем, стоит в стороне от трассы ближе к Ургуту. Но кое-что есть и здесь, в том числе камень-сердце, провожающий тех, кто едет на Юг.

5.


Подбродив вокруг да около, можно увидеть и другие скалы, вот например каменная волна:

6.


Среди камней - стада:

7.


Откуда-то возникли двое мальчиков на ишаке:

8.


Водители коллективных такси, везя туристов, тут делают остановку практически без спросу - что туристы попросят остановить, понятно как бы по умолчанию. Походив минут десять среди скал, едем дальше:

9.


Повозки и всадников фотографировать трудно - не вполне очевидно, как быстро они остаются где-то позади.

10.


В какой-то момент асфальт заметно портится, а скалы подступают ближе. В одном месте впереди обнаружился изрядный обвал, который ликвидировали при помощи техники, и успели расчтить одну полосу. Смска от заботливого МЧС, что в горах дожди и селеопасно, приходила мне двумя днями ранее, днём ранее действительно шёл дождь, а в этих горах дожди часто проливаются не без последствий. Сфотографировать рабозбор завала издалека я не успел, а вблизи это бы не удалось сделать незаметно от дежуривших полицейских, и я не хотел проверять, как у них с "уважением к туристу", когда рядом нет лишних свидетелей.

11.


Со стороны Самарканда на перевал Тахта-Карача (1788м) поднимаешься довольно плавно, и тем удивительнее в какой-то момент понять, что ты уже высоко в горах, а спуск на ту сторону вьётся по крутому серпантину:

12.


Слева виднеются Фанские горы, из которых и "вырстает" на запад Зерафшанский хребет. Они уже в Таджикистане и очень, слышал, популярны у туристов из-за своего уникального сочетания высоты и доступности - я не знаю названий этих вершин, но есть среди них и пятитысячники:

13.


Спуск с перевала... но конечно после перевалов Киргизиимежду Бишкеком и Ошомэта дорога впечатляет уже не так, как могла бы:

14.


Впереди Кашкадарьинская степь, за которой темнеет 4-километровый хребет Байсунтау, продолжение которого Кугитангтау уходит аж в Туркмению - он отделяет Кашкадарью от Сурхандарьи, древнюю Согдиану от ешё более древней Бактрии. И Байсунский, и Зерафшанский хребты - отроги Гиссара, ну а Кашкадарья - вклинивающаяся между ними долина одноимённой реки, известной в прошлом как Насаф. Это вообще особенность юга - обе его области тут названы по рекам, выпадающим в Амударью, хотя могли бы быть соответственно Каршинской и Термезской. Но горы с трёх сторон Кашкадарье безусловно идут на пользу - здесь не пустыня, а плодородная степь, житница Маверанахра, с упадком торговых путей превратившаяся в самую богатую и влиятельную часть Бухарского эмирата.

15.


Так начинается Юг. Недалеко отсюда Шахрисабз, древний Кеш, в фонд ЮНЕСКО включённый раньше самого Самарканда.

16.


В углу двух хребтов, Зерафшанского и Гиссарского, жили особые люди - барласы, потомки 4000 монголов, которых Чингисхан послал охранять своего сына Чагатая в дарованный ему улус, тянувшийся от Амударьи до Алтая. Со временем гвардейцы остались не у дел, перешли на тюркский язык и обжились в горах. В 1336 году среди них родился Тимур, историю которого я рассказывал в Самарканде: как корсиканец Наполеон или грузин Джугашвилли вершитель судеб мира был из маленького, но очень гордого народа, сумевшим использовать те же качества для управления огромной страной. Барласы же вошли в число 92 узбекских родов и ныне их несколько десятков тысяч. Кашкадарьинские горцы действительно другие внешне, здесь немало совершенно монгольских лиц.

17.


Другим героем этих мест был Муканна - "Хаким из Мерва, красильщик в маске" (так называется рассказ о нём опять же Борхеса), в 775-85 годах поднявший антимусульманское восстание, начавшееся действительно с Мерва, перекинувшееся на Самарканд и закончившееся в этих предгорьях. Он создал странную религию на стыке зороастризма, манихейства (маздакизм) с суфийским исламом, включавшую при этом идею переселения душ, в том числе самого Бога, воплощавщегося в иудейских, христианских и мусульманском пророках - так пишет википедия, а у Борхеса мир Муканны ещё хитрее: его исходный бог отбрасывает 9 теней, каждая из которых в свою очередь отбрасывает свои тени, а те свои и так до бесконечности, всё сущее - лишь мнонократно отражённые тени исходного непостижимого Бога, с каждым переотражением всё более и более от него далёкие. Само собой, всё это было усилено социальными идеями о всеобщем равенстве, поэтому за Муканной пошло немало бедных и угнетённых людей. Последователей Муканны называли "людьми в белых одеждах", а сам новоявленный пророк носил маску, говоря, что каждый увидевший его лицо ослепнет от его неземной красоты. На самом деле, если верить слухам, он страдал какой-то жуткой кожной болезнью, но правду узнать никому не довелось - зажатый с последними сторонниками в горной крепости, Муканна совершил саможжение, а секта "людей в белых одеждах" в последующие годы так и растаяла без следа.
Шахрисабз встретил нас перекопанной землёй с голубеющими в ней изразцами - центр города ударными темпами благоустраивался:

18.


Юг никогда не был в составе Российской империи - хотя русские войска в 1868 ненадолго заняли мятежный Шахрисабз и построили по договору с эмиром пограничную крепость на месте нынешнего Термеза, на принадлежность этих земель Бухарскому эмиру царские власти не покушались и даже помогли вернуть контроль над мятежными бекствами нынешнего Таджикистана, видимо рассчитывая, что через пару-тройку поколений эмир станет князем Бухаринским в Петербурге, его эмират - Бухарской областью Туркестанского генерал-губернаторства, а Кашкадарья и Сурхандарья - Каршинским, Шахрисябским и Гиссарским уездами в ней. И в общем-то отсутствие русского влияния здесь хорошо ощущается: красивый и чужой знойный край, на равнине по духу скорее узбекско-советский, а в горах не очень-то изменившийся внешне со Средних веков.

19.


Кишлаки кашкадарьинского Лянгара и сурхандарьинского Байсуна стали одним из сильнейших среднеазиатских впечатлений. Добавляет эффект красная глина и соответствующий цвет домов, хотя "красные" и "жёлтые" сёла чередуются от горы к горе.
Саманные дома с плоской крышей и тёмным айваном посредине характерны для всего горного Юга:

20.


На стене домика, кстати, висит не ковёр, а кашкадарьинское сюзане - сходство узора с ковровым считается одной из характерных особенностей. Часто они ещё и расшиты золотом, причём как в самаркандской (слева), так и в бухарской (справа) технике. На этом же фото треугольные сурхандарьинские обереги жилища, которые вешались на дверь:

21. фото из Самаркандского центра ремесленников.


Но ни с чем не спутать характерный "колючий" узор - вот здесь например кашкадарьинское сюзане цветастое слева в окружении бухарских и ургутских:

22.


Эта особая южная "колючесть" - вообще отличительная черта кашкадарьинского искусства, будь то резьба по дереву (оба кадра из Лянгара):

23.


По камню (здесь как нигде много красивейших резных надгробий):

24.


Или даже изразцы, которыми Кашкадарья славилась, увы, в далёком прошлом, когда мастер Несефи ("Кашкадарьинец") строил один из лучших мавзолеев Шахи-Зиндыи затмил своей славой того, кто в нём покоится.

25. фото из музея в Шахрисабзе - далее до №33.


Делают тут и украшения:

26.


И керамику, по которой хорошо видно, что здесь были владения Бухары - шахрисабзская керамика здорово напоминает гиждуванскую. Её почти прерванную традицию пытается возрождать молодой гончар Рустам Муззафаров, а эти ляганы и кувшины делал его дед:

27.


27а.


Хотя искусство №1 в Кашкадарье всё-таки вышивка, причём не только сюзане, но и одежда, сумки и даже "кашкадарьинские тюбетейки", спорящие с сюзане за роль гавного "бренда" местных ремёсел. Небольшие вещи шьют в уникальной местной технике ироки, очень трудоёмкой, но очень плотной:

28.


Словом, Кашкадарья - важный центр узбекских ремёсел, как Бухара, Самарканд, Хиваили пока не виденной мной Ферганская долина. Здесь и кухня своя, начиная от местной породы баранови заканчивая способами их приготовления (известнее всего кашкадарьинский "свадебный" плов). Вот суровое негламурное кафе на окраине Шахрисабза, где узбеки кормят узбеков, и потому - на совесть. Баранов тут забивают в течение дня, а посетитель сам может подойти к туше и выбрать, что от неё отрезать и приготовить. Сидят тут на дастраханах большими компаниями, и под жаркое с забористыми восточными названиями да под кислую сюзьму пьют водку.

29.


И видимо какая-то особая южная вычурность была для Насафа (Кашкадарьи) характерна всегда - в музей Шахрисабза я пошёл в первую очоередь чтобы увидеть хранящиеся в нём оссуарии:

30.


Оссуарий - это по сути гроб, ларец, куда складывались кости умершего после утилизации его плоти природой на Башнях Молчания - об этой зороастрийской традиции я уже рассказывал в Хорезме. Но большинство виденных мной оссуариев были совершенно невзрачны, а здесь изукрашены как где-нибудь в Индии:

31.


32.


32а.


Сами по себе оссуарии говорят о том, что Кашкадарья - ещё часть Согдианы, религией которой, как и в Хорезме, был зороастризм. Но - крайняя часть, мостик Бактрию, первое звено цепи от Большого Ирана в Большую Индию.

33а.


...откуда порой сюда заносило даже буддизм:

33.


Но всё же большая часть Кашкадарьинской области - прозаичная степь, где-то распаханная, а где-то пастбищная, с вполне современными кишлками и неплохими дорогами. Кашкадарья и ныне один из богатейших регионов Узбекистана - но уже не столько из-за плодородных почв, сколько из-за добычи газа в окрестностях Карши, отголосков свехгигантских месторождений Туркмении.

34.


И совсем иначе выглядит "красивый горный дикий край" Сурхандарья, стоит только ночным поездом пересечь Байсунский хребет. В поезде ночью меня колотило, сон был тревожным и в то же время глубоким - у меня такое не раз бывало при пересечении поездом гор. На той стороне пугающе чистый воздух, мобильник ловит лишь в городах, а машины ездят на газу: если в Хорезме бензин вдвое дороже, чем в среднем по стране, то в Сурхандарье его попросту нет. На дорогах каждые несколько десятков километров стоят блок-посты с обязательным если не досмотром, то проверкой документов и записью всех проезжающих в амбарные книги - но очереди бывают редко, так как по сурхаиндарьинским дорогам в принципе ездит немного машин. Один раз навстречу попалась колона военной техники, а местные шутят, что власть регулярно переименовывают кишлаки и термезские улицы, чтобы ввести в заблуждение террористов. Сурхандарья - узкий язычок Узбекистана между трёх весьма непростых государств - Таджикистана, Афганистана и Туркмении.

35.


Впрочем, как таковой Сурхандарье предшествует Байсун - земля на южных склонах одноимённого хребта с самыми красивыми в Узбекистане горами и самым колоритным бытом кишлаков, внешне не очень-то изменившихся со Средневековья - вплоть до того, что в некоторые можно доехать лишь верхом, и у входов в узкие ущелья с горных дорог ждёт пассажиров почти что рейсовый ишак. На весь Узбекистан Байсун славится вышивкой, в первую очередь опять же сюзане и тюбетейками с потрясающе насыщенным цветом и кольцами растительных орнаментов, в основе которых зороастрийские символы практически исчезнувших ныне гиссарских кочевников. Байсунские сюзане довольно редки (всё же народу, а значит и мастеров, тут мало), но потому очень ценятся - вот тут, например, левое снято в Ургуте, а на правом чёрная папаха сходу выдаёт Хиву:

36.


За байсунскими горами лежит Гиссарская долина - одна из трёх великих долин Средней Азии, остающаяся в тени Ферганской и Чуйской лишь потому, что очень уж далеко. Горы окружают с севера, а раскрывается она на юг, отделённая от Афганистана лишь Амударьёй, на которой стоит Термез. Дороги из него слагают почти равнобедренный треугольник - одна ведёт в Байсун и далее в "материковый" Узбекистан, другая - в Денау, откуда рукой подать до Душанбе. С байсунской дороги и следующие три кадра, а вёз по ней нас таджик, пол-дороги на чём свет стоит ругавший узбекские власти. По официальным данным Сурхандарьинская область в Узбекистане самая "таджикская" - 12% населения, 250 тысяч человек, и в отличие от Самарканда и Бухары (в коих переписи обозначют говорящих на таджикском "ираноязычными узбеками") здешние таджики живут в основном в кишлаках: Гиссарскую долину Сурхандарья делит с юго-западом Таджикистана, где стоят Душанбе, Куляб и Курган-Тюбе и живёт 2/3 населения. Сурхандарья и сама только кажется (но очень стойко кажется!) малолюдной - на самом деле в ней живёт больше двух миллионов человек.

37.


Священный камень у дороги, делающей ради него небольшой зигзгаг. Странных мест тут вообще немало - от древних чинар (как в Ургуте) и священных маринок (как в Нурате) до загадочный "гравитационной аномалии" в горах, которая, рискну предположить, представляет собой лишь оптический обман.

38.


Невысокий кряж служит своего рода границей Байсуна и "собственно" Сурхандарьи, и по аналогии с Тамерлановыми воротамиДжизака это место вполне можно было бы назвать, скажем, Врата Искандера (но самые грозные Железные воротаотделяют Сурхандарью от Кашкадарьи):

39.


Глиняные руины чего-то уже на подступах к Термезу. Из многочисленных "тепа", увиденных здесь мной в следующие дни, это была первая:

40.


А необычный, даром что современный, круглый мавзолей встречает уже в самом Термезе, в в обширных и плоских предместьях:

40а.


И хотя равнинная Сурхандарья - это прозаичные поля оазисов, здесь реально не покидает ощущение "другого мира". Как уже говорилось, от нас её отделяют неприступные горы, а от Афганистана лишь Амударья. Весь Узбекистан знает про Сурхандарью, что там невыносимо жарко, а как вы понимаете, для россиян и Ташкент всегда служил эталоном жары. Добавлю, что тут не только жарко, но и влажно - в сущности, это уже субтропики, и непривычный свет, незнакомый вкус воздуха впечатляют здесь с первых минут. Если бывает Крайний Север - почему не быть Крайнему Югу? Алматинцы не зря шутили, что "есть на свете три дыры - Термез, Кушка и Мары": как и суровое Заполярье, эти жаркие края лежат за той невидимой гранью, до которой русский человек себя ощущает "своим".

41.


Обманчив и вид бесконечных полей - они тянутся лентами вдоль рек, и если трассы пролегают по оазисам, то вот железная дорога порой уходит в настоящую песчаную пустыню, какой из вагонного окна и в Кызылкумах я не видел. Девственные пески видны и за Амударьёй на афганском берегу, уходя к горизонту, и признак Юга в Узбекистане и Туркмении - "афганец" или "афганский ветер", приносящий сюда пыльные бури. Говорят, в Термезе они бывают такие, что не видно другой стороны улицы, но долетают порой и до Карши. Близость Афганистана тут вообще ощущается, да и самих афганцев мой взгляд не выхватывал из толпы термезских прохожих лишь потому, что вид местных сурхандарьинцев для меня был столь же непривычен.

42.


И обратите внимание - ни кадра без тепы! Концентрацией истории Сурхандарья поражает даже после остальной Средней Азии, наверное как Западная Европа после Восточной. Здесь мы достигли Ойкумены в исконном смысле этого слова - "цивилизованного мира" древности:

43. следующие кадры - из термезского музея.


Если всё показанное в прошлых постах об Узбекистане было Согдианой и Хорезмом, то Сурхандарья - это уже совсем другая историческая область: легендарная Бактрия, раскинувшаяся по Узбекистану, Таджикистану, Афганистану и Пакистану от Памира до Гиндукуша. Она считается прародиной пшеницы, и плодородии земель между Аму и Индом греки слагали легенды - даже Страбон писал, что в Баткрии "зёрна крупнее, чем наши колосья". Первым не выдержал Александр Македонский, разгромивший Ахеменидский Иран и дошедший до Сырдарьи, и из одной из лучших персидских провинций Бактрия сделалось одной из лучших провинций греческих. Это была своего рода Эллинская Америка: хотя её первые поселенцы на свой страх и риск сбегали назад в Средиземноморье, иные оставались, обживались в чужом краю, и так как были они из сынов Эллады самыми упрямыми, отважными и деловыми, среди покорённых Искандером земель именно Бактрия оказалась эллинизирована сильнее всего. В 255 году до нашей эры она отпала от Селевкидской империис центром в Вавилоне, которой правили потомки македонского полководца Селевка I и самаркандской принцессы Аламы, и превратилась в Греко-Бактрийское царство. Его столица Бактры, ныне известная как Балх, совсем рядом - одноимённая провинция с центром в более крупном Мазари-Шарифе начинается за Амударьёй и узбеки даже строят в ней железную дорогу.

44. монеты - из музея в Старом Термезе.


А дальше накал страстей стал только нарастать. Следующий царь Евтидем отразил вторжение более сильных сирийских греков дипломатически, убедив их царя Антиоха, что Бактрия - естественная затычка Великой Степи, откуда в случае её падения в Ойкумену ворвутся полчища страшных массагетов. Сын Евтидема Деметрий же в 180 году до нашей эры со своим войском и вовсе пересёк Гиндукуш и сделал то, о чём лишь мечтал Александр Македонский - покорил Индию и омыл сапоги в водах Ганга. Так возникло Индо-Греческое царство, вскоре отколовшееся от собственно Бактрии, где в отсутствии царя власть захватил узурпатор Евкритид. Тем не менее, культурное пространство оставалось общим даже когда внук Деметрия индо-греческий царь Менандри вовсе перешёл в буддизм, войдя в индийскую историю как "защитник буддизма" Милинда. Так возник один из самых впечатляющих феноменов мировой истории - греко-буддизм:

45.


Всё же древнегреческая цивилизация не зря дала величайшую в истории человечества культуру: не вполне очевидно, что даже в далёкой Азии, даже в тех местах, о коих не писал Страбон и коим не грозил Искандер, она оставила глубочайший след. В частности, именно греки создали классический образ Будды - спокойного человека в тунике с вечно юным лицом и курчавыми волосами: до греков его изображали как абстрактную фигуру, например пустой трон, а самые первые статуи Будды делались именно в античной традиции, и всё это зародилось не в джунглях Индокитая и не в холодных обителях Тибета, а в солнечных греко-бактрийских городах, строившихся по эллинистическим канонам, где в храмах Будда мирно уживался с Гелиосом или Митрой. В первую очередь, конечно, это была уже не Бактрия, а Гандахара - земля по ту сторону Гиндукуша, но последние поколения бактрийских греков были в основном буддистами.

45а.


Затем полчища диких массагетов всё-таки пришли и растоптали греков - в Бактрии укоренился среднеазиатский народ, известный китайцам как юэчжи, а персам как тохары, и как Согдиана семью веками позже превратилась в Маверанахр, так и Бактрия с рубежа двух эр известна как Тохаристан. Однако всё же цикличность мировой истории весьма закономерна: варвары разрушают города, обживаются на их руинах, сами строят города и их разрушают уже новые варвары. Тохары впитали греко-буддийскую культуру, уже бесконечно далёкую от эллинской, для бактрийцев и индо-греков стали свежей кровью, и из Тохаристана выросла империя Великих Кушан, своим масштабом (до 20% населения мира) достойная Римской империи. Кушаны были буддийским государством, и первые века новой эры стали временем наивысшего влияния буддизма. И хотя Сурхандарья, наш Крайний Юг, была для Кушании Крайним Севером, всё же самое яркое её наследие - это руины буддийских храмов и атефакты из них, где-то греческие, а где-то уже и не очень - ведь не зря говорят, что бесчисленные завоеватели без труда покоряли Индию и без остатка растворялись в ней...

46.


Но огромная Кушания оказалась не очень-то долговечной: в 5 веке Тохраистан захватили эфталиты, или белые гунны - возможные предки нынешних пуштунов, исповедовавшие несторианство (вплоть до наличия собственного епископа) и устроившие по сути такой крестовый поход против буддистов и зороастрийцев. Ну а дальше история Бактрии-Тохраистана всё более и более отдалялась от истории Индии и унифицировалась с историей Согда и Хорезма: нашествие арабов, насаждение ислама, Саманиды, Сельджукиды, апокалиптическое нашествие Чингисхана и постепенная деградация в не столь давние века.

47.


Да и Сурхандарья - в сущности лишь отголосок дальней Бактрии, куда шумы все этих исторических бурь долетали приглушёнными. Но даже на своём самом-самом краю всё это оставляет сильнейшее впечатление.

47а.


Макеты городов, крепостей, буддийских обителей, чьих-то усадеб, городища которых ныне обильно лежат у сурхандарьинских дорог:

48.


И если тут так колоритна земля, то какие же на ней живут люди? Знаете, столько необычных типажей в ярких восточных нарядах я не видел ещё нигде. Даже у мужчин в порядке вещей национальные костюмы - вот например пара явных барласов в кашкадарьинских горах, облачённых в чапаны и тюбетейки:

49..


Паломники из Сурхандарьи в кашкадарьинском Лянгаре. Когда я увидел этих женщин, первая мысль была "из Афганистана что ли?", вторая "точно из Таджикистана должны быть", а оказалось - что истина посередине:

50.


Но не будем забывать о том, что есть здесь и русские люди, которых особенно много в Термезе - всё же и возродился он в 19 веке как русская крепость, и был столицей гарнизонов в советское время. В завершение рассказа - прохожие в центральном парке Карши. Край далёкий и чуждый - но не чужой...

51.


В следующей части расскажу про Шахрисабз, первый от Самарканда город Юга.

ЮЖНЫЙ УЗБЕКИСТАН-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Самарканд, Хорезм - см. оглавление.
Дорога из Самарканда и общий колорит Кашкадарьи и Сурхандарьи.
Кашкадарья.
Шахрисабз.
Лянгарское ущелье.
Карши.
Сурхандарья.
Байсун.
Термез. Город.
Термез. Старый Термез.
Дорога на Денау, или В поисках парья.

Давным-давно, впервые в жизни просматривая списки Всемирного наследия ЮНЕСКО, я был весьма удивлён, когда обнаружил, что по Узбекистану в них нет Самарканда, но есть какой-то Шахрисабз. Самарканд с тех пор в список вошёл, но и Шахрисабз - уж никак не "какой-то": среди древних городов Узбекистана по своим достопримечательностям и историческому значению он как минимум №4, вполне может быть старше Самарканда (от которого стоит через показанный в прошлой частиперевал), а в мире более всего прославлен как малая родина Тамерлана, с которой Железный Хромец не терял связь и на вершине могущества, построив грандиозные дворец и мавзолей. Ныне это двойной город - собственно Шахрисабз (100 тыс. жителей) и Китаб (65 тыс.), второй по величине в Кашкадарьинской области в углу двух горных хребтов. Ну а увидел я его в весьма неожиданном облике...

От Самарканда до Шахрисабза по прямой около 50 километров, но ехать даже на коллективном такси часа два - по дороге не слишком высокий по азиатским меркам, но всё-таки перевал. На равнине почти сразу встречает Китаб, несмотря на звучное название совершенно невзрачный одноэтажный город, важнейший объект которого - Китабская международная широтная станция, основанная в 1928 взамен разорённой Гражданской войной аналогичной станцией в Чарджуе - достояние всё же науки, а не туризма. Ещё есть железнодорожная станция Шахрисабз, расположенная на стыке двух городов - туда, наверное, всё-таки стоило заехать. Интересно, что тупиковую ветку из Карши сюда запустили в 1924 году, то есть она была построена ещё в независимой Бухарской Советской Народной Республике, где небольшой по всесоюзным меркам Шахрисабз был одним из главных городов.

1а. Фото из викимапии:


Нынешний Китаб основан в 18 веке, и его название значит вовсе не узбекское "книга", а таджикское "плечо реки". Но два города существовали как двойная система испокон веков, и их общим предком была Гава-Сугда, один из центров ахеменидской Согдианы, где Александр Македонский настиг узурпатора Бесса (он же Артаксеркс V), который ранее убил царя Дария III (то ли предательски, то ли спасая от плена), не дав его пленить самому Александру, за что тот предал Бесса страшной смерти. Под греческой властью город назывался Наутака, однако уже не смог восстановиться после войны и в последующую сотню лет опустел - теперь это городище Узункыр, древнейшим культурным слоям которого без малого 3000 лет. Но в Средней Азии часто жизнь вот так перетекает из одного города в другой через несколько километров, потому что базовыми единицами её служат не города, а оазисы: к началу нашей эры на месте нынешнего Китаба уже стоял город Сухе или Кеш, центр небольшого, но богатого государства, от которого история сохранила даже имена царей Дичже, Шиш-Пир и Ахурпат. В 699 году его покорили арабы, причём не хорошо знакомый по Бухаре и Самарканду Кутейба, а менее известный полководец Мухаллаб - на той стороне Зерафшанского хребта воины Халифата объявились лишь через несколько лет. А в конце того же века Кеш оказывается последним оплотом восстания "людей в белых одеждах", пошедших за "покровенным пророком" Муканной, создателем  секты на стыке манихейства, зороастризма и мусульманского суфизма... о нём, впрочем, я рассказывал в прошлой части, но для Кеша это всё закончилось печально: город возродился на месте нынешнего Шахрисабза лишь через несколько веков, старое место пустовало и вовсе до 18-го века, ну а нынешнее персидское (таджикское) название Шахрисабз (в переводе ни много ни мало "Изумрудный город") вытеснило согдийское "Кеш" постепенно - просто умер тот язык, на котором он так назывался.

2.


...Всю поездку по Узбекистану меня отговаривали ехать в Шахрисабз - там, говорили, всё перекопано, жара, пыль, пойти некуда. Я не верил, так как местные (независимо от места) чем меня только ни пугали. Однако выйдя с коллективного такси близ главной площади мы с Лидой abyanehи её сыном Сашей поняли, что узбеки не преувеличвали - весь шахрисабзский центр, примерно 2 километра на 500м, выглядел так, как на кадре выше: город благоустраивался методом всенародной ударной стройки, представляя собой копанный-перекопанный пустырь с молодыми деревцами и сотнями людей, гнущих спины под солнцем. Закрытыми оказались и все хостелы (не говоря уж про общепит), и нам оставалась лишь пафосного вида официозная гостиница на углу перекопанного района:

3.


Впрочем, цены оказались вполне гуманными, а в холле же нашёлся узбек, нашедший нам машину в Лянгар, куда мы, лишь заселившись, и укатили, оставив прогулку по городу на утро. В отеле мы были единственными туристами - другие предупреждениям местных видимо всё-таки вняли. В холле есть ещё пара магизнов, в том числе местного художника - часть картин с видами Средней Азии у него здесь на продажу, а часть, в том числе бумажный макет дворца Ак-Сарай - в процессе создания:

4.


Ну а теперь - в Перекопанный город, иначе этот район, исторический центр Шахрисабза, сейчас не назвать:

5.


Итак, третья или четвёртая реинкарнация города в углу хребтов случилась около тысячи лет назад, к 12 веку он вновь стал одним из центров Маверенархра, а после нашествия Чингисхана здесь поселились барласы - про это племя, ныне входящие в 92 узбекских рода, я тоже писал в прошлой части: потомки монгольских гвардейцев, присланных Тимужином своему сыну Чагатаю, получившему эти края в улус. Барласы быстро тюркизировались, но ещё в 14 веке использовали языческие имена, лица у окрестных горцев и ныне совершенно монгольские, а народ здесь вплоть до покорения Россией отличался воинственностью. Так что немудрено, что именно среди барласов в кишлаке Ходжа-Ильгар (нынешний Яккабаг в 12 километрах от города) в 1336 году родился Тимур, сын Тарагая, которому суждено было наряду с Чингисханом и Александром Македонским войти в число величайших завоевателей в истории. В 25 лет за помощь могулистанскому хану Тоглук-Тимуру "местный" Тимур стал правителем Кешской области, но год спустя из-за интриг бежал оттуда в Каракумы, где встретил у колодца низвергнутого тем же Тоглук-Тимуром самаркандского эмира Хусейна... но впрочем, дальнейшую историю пути наверх я уже рассказывал в Самарканде. Как бы то ни было, связь с родиной Тимур надолго потерял, проходя Кеш лишь в военных походах.

6.


На северной стороне Перекопанного города реставрируют крепостную стену:

7.


За которой гигантский портал Ак-Сарая - Белого дворца, который Тамерлан начал строить на малой родине в 1380 году, только лишь окрепла его империя. Пожить здесь Железному Хромцу толком и не довелось - строительство завершилось в 1404 году, а он умер в начале 1405-го. Но за этим ли дворец строился? В любом путеводителе вы прочтёте, что над входом в него красовалась надпись: "Если ты сомниваешься в нашем величии - узри наши постройки". Чтобы оценить масштабы сооружения, дам небольшую подсказку - в этом кадре есть люди:

8.


Тамерлан вообще был личностью весьма яркой, и в отличие от холодного стратега Чингисхана был он каким-то очень человеческим, со своими порывами и страстями. Не раз читал, что Тимур не был великим стратегом, вёл за собой огромные армии силой харизмы и веры в непобедимость, которую внушал воинам, а единственно верные решения чаще всего принимал на месте - но именно поэтому удар его всегда был внезапным. Могущество и жестокость в нём сочетались с вполне человеческими страстями - то он называл гигантскую строившуюся мечеть именем бездетной, но любимой жены Биби-Ханум, то затевал строительство крупнейшего в мире дворца не в столице, а на малой родине. У него не было планов перенести в Шахрисабз столицу - он просто здесь строил свой дом:

9.


Я так и не находил реконструкций облика Ак-Сарая, но его крупнейший в истории портал был высотой порядка 70 метров, а периметр одного только двора (250 на 120 метров) был немногим менее километра. За двором, если верить испанскому послу де Клавихо, был тронный зал за необычайно высокой (не удивлюсь, если тоже десятки метров) дверью, а на крышах дворца находился бассейн, вода из которого стекла вниз каскадами фонтанов. В общем, масштаб сооружения даже по меркам наших дней просто сверхчеловеческий, да и трудились над ними мастера и рабы со всех концов империи от армян до индийцев. В нынешних башнях "всего-то" порядка 40 метров, что чуть ниже бухарского минарета Калян...

10.


Более того, в отличие от Биби-Ханум, начавшей сыпаться самопроизвольно уже через несколько десятилетий после смерти Тимура, Ак-Сарай ещё и построен оказался на века - считается, что его разрушил в 16 веке бухарский хан Абдулла II, сильнейший из Шейбанидов, пытавшийся даже колонизировать Сибирь. По легенде, подъезжая к Шахрисабзу, он увидел гигантское здание, и неверно оценив их масштаб, решив, что город совсем рядом, послал туда своего лучшего скорохода, который в результате надорвался и умер; по другой версии хан поскакал сам и загнал любимого коня, но в обоих случаях со злости приказал снести злополучный дворец. Убидетельнее версия, что снёс он его вполне сознательно, чтобы стереть память о Тимуре, которому просто завидовал, но я думаю, что скорее дворец всё же рухнул сам - просто не было у измельчавших узбекских ханств ресурсов поддерживать такое огромное здание...

11.


Убранство Ак-Сарая - уж не знаю, сколько тут подлинного (ведь в те времена делались "вечные" изразцы, не тускнеющие на солнце веками), а что результат реставрации.

12.


Портал с внутренней стороны, потерявший весь декор - на заглавном кадре, там же и памятник Тимуру в полный рост, явно образующий триптих с памятником у Гур-Эмира в Самарканде (где Тимур на троне) и в центральном сквере Ташкента (где он на коне).

12а.


О памятнике Тимуру все бывавшие в Шахрисабзе последних лет писали, что он страшно популярен у молодожёнов - мол, невозможно его заснять без пары-тройки свадеб. Не раз читал и про расположенное здесь же знаменитое кафе-мороженное с павлинами, державшее марку с советских времён. Теперь ничего этого нет, лишь перекопанная земля да свежевысаженные деревца будущего парка. Вот так Шахрисабз выглядел накануне реконструкции - по состоянию на прошлый май опустошена была широкая полоса от начала кадра до построек на заднем плане:

13а. фото из википедии.


Пойдём по этому пространству зигзагами - на следующем десятке кадров каждый объект расположен с другой стороны Перекопанного города чуть наискось от предыдущего. Слева от монумента - что-то вроде театра или ДК, за которым обнаружилась единственная в Перекопанном городе простенькая забегаловка под открытым небом. Старый узбек за соседним столиком ел плов традиционным способом - руками, сгребая в одну ладонь другой. А вдали синеет Яккабагский хребет - "фасад" Гиссара над Кашкадарьёй, слева пожалуй что виднеется сам "угол" его с Зерафшанским хребтом:

13.


На другой стороне площади - простенькая мечеть Малик-Аджар (1904):

14.


Я не поленился обойти её по не снесённым улицам, чтобы обнаружить, что ворота закрыты:

15.


Снова наискось уже на левой стороне Перекопанного города - огромное медресе Чубин или Коба (видимо, одно слово на разных языках) 16 века, построенное на фундаменте тимуридского караван-сарая и потому напоминающее его своей планировкой. Фасад его, впрочем, похож на откровенный новодел:

16.


А с обратной стороны после примелькавшейся в целом архитектуры Средней Азии меня даже больше, чем купола да айваны заинтересовал высокий корпус какого-то даже индустриального вида, построенный, в 1927-30 годах. Архитектура очень необычная, не похожая ни на один из стилей тогдашнего СССР - возможно, так в далёком краю понимали конструктивизм? Как бы то ни было, найти какие-то подробности в общем доступе нереально.

17.


Медресе изнутри - широкий двор, в углу которого ханака с высоким куполом и тот же странный корпус. Всё-таки люблю такие постройки - несовершенные, но не похожие ни на что. Ныне его занимает музей, фотографии из которого, в том числе фантастические резные оссуарии, я показывал в прошлой части:

18.


...Шахрисабз после Тимура оставался городом большим, богатым и, самое главное, своенравным - может сказывалась память о великом земляке, может воинственный нрав барласов, да только в Бухарском ханстве шахрисабзцы всегда были себе на уме. После смуты 18 века в городе утвердилась династия Кенегасов (как и Мангыты в Бухаре, элита соответствующего племени), и вернуть над полунезависмым Шахрисабзским бекством полный контроль бухарские эмиры уже не могли, а Кенегасы, например, самостоятельно закладывали города и крепости вроде того же Китаба. Кульминация наступила в 1868 году, когда кенегас Джурабекдвинул через перевал немалое войско (от 20 до 40 тысяч человек) на Самарканд, где русская армия оставила лишь небольшой гарнизон - возможно, рассчитывал в наступившей смуте не только сбросить власть Бухары, но и самому овладеть Самаркандом. В итоге эффект получил строго обратным: бухарский эмир Муззафар, понимая, что с русской армией ему не совладать, заключил с Кауфманом мир и пригрозил двинуть войско на Шахрисабз, после чего Джурабек снял с Самарканда осаду и перебросил силы на оборону родного города, что, впрочем, ему не помогло - в 1870 году уже русское войско под командованием Александра Абрамовапересекло Зерафшанский хребет и штурмом взяло Шахрисабз. Джурабек бежал в Коканд, там его выдали русской администрации, но в Ташкенте он удивительно быстро нашёл общий язык с недавними врагами и до конца жизни верно служил России, помогая как в завоевании остатков Туркестана, так и в их дальнейшем изучении, пока в 1906 году, уже глубоким стариком, не был убит в своём ташкентском доме ворами. Шахрисабз же после изгнания Джурабека, в том же 1870-м году, вернули Бухарскому эмирату, но былую самостоятельность он потерял и превартился в заурядный городок.

19.


Но вернёмся в наше время. Улица-ось от ворот Ак-Сарая официально называется Великий Шёлковый путь (Биюк-Ипак-Юли), но в расчищенном от махаллей Перекопанном городе она не очень-то видна. Размах же работ поражает - наверное, похожим образом выглядело это место по состоянию на 1380 год, когда Тамерлан заложил свой дворец. Работают тут реально методом "всенародной ударной" - так, за неделю до меня другие знакомые туристы наблюдали среди рабочих облачённых в белые халаты врачей из местной поликлиники. Зрелище сотен женщин в ярких платьях, с замотанными от солнца и пыли лицами, согбенно трудящихся в пыли, действительно впечатляет.

20.


На кадре выше виден и собственно центр Шахрисабза - слева караван-сарай и рынок, а справа остатки ханаки медресе Абдушукур-Огалык и мечеть Мир-Хамид начала ХХ века с эффектным чёрным куполом и красивой, почти модерновой резьбой:

21.


Напротив караван-сарай 16 века:

22.


Он же, на пару с мечетью, с другой стороны. На самом деле сохранившихся караван-сараев, этих купеческих гостиниц, служивших так же "заморскими" торговыми рядами, сохранилось в первоначальном виде не так уж и много, а здесь караван-сарай ещё и стоит "в чистом поле", давая возможность рассмотреть его со всех сторон. И уж не знаю, кого охраняли его высокие стены - купцов-чужестранцев от местных грабителей или же горожан от идей с чужбины...

23.


Какие-то купола и арки за мечетью Мир-Хамида - может, остатки старых медресе, а может просто парадный фасад махаллей у базара:

24.


Логично, что где караван-сарай - там и базар, причём на этом месте он добрых полтысячи лет. По соседству с мечетью - внушительный торговый купол Чорсу, очень похожий и на бухарские крытые рынки, и на своего тёзку в Самарканде. "Чорсу" - значит, "четыре воды", видимо иносказательное "Стеченье", "Толкучка". Ну а торговые именно купола, защищающие от любой погоды, но при этом хорошо проветряемые - одно из многих технологических ноу-хау средневекового Востока. Показательно, что подавляющее большинство из них 16 века - тогда тут строили масштабнее и надёжнее, чем в Новое время.

25.


Слышал, что раньше базар Шахрисабза был одним из самых зрелищных в Узбекистане - то редкое сочетание подлинности и при этом заботы о том, как это увидят нередкие туристы. Но увы - сейчас и от базара остались лишь пустые галереи торговых рядов. Вокруг них работают уже не принудительные добровольцы из окрестных учреждений, а тяжёлая техника, наполняющая воздух запахом соляры:

26.


Но мы прошли почти весь Старый город - впереди стоявшие когда-то на углах два самых роскошных ансамбля - Дорус-Саодат ("Дом Власти") и Дорус-Тилляват ("Дом почтения"). Из-за угла торгового ряда за бульдозерами и эскаваторами виден именно последний:

27.


Он же с другой стороны, с площади, которую уже успели привести в порядок. За галереями о 40 небольших куполах друг на друга глядят Кош-Гумбаз и Кок-Гумбаз - соответственно Двойной купол и Голубой купол 14-15 веков:

28.


В галереях - кельи, ставшие где-то сувенирными лавками, а где-то кабинетами чиновников, может быть курирующих всенародную стройку, а может быть съехавших сюда, пока их учреждения на реконструкции.

29.


Кок-Гумбаз (1434-35) - почти типовая мечеть времён Улугбека, построенная на месте пятничной мечети домонгольских времён:

30.


Красивее всего в ней внутреннее убранство в каком-то очень местном стиле:

31.


32.


32а.


Двойной купол же точно напротив мечети - ни что иное, как пара мавзолеев. В том, что левее покоятся двое "отцов" Тамерлана - биологический отец Мухаммед Тарагай из рода Барлас и духовный наставник суфийский мудрец Шамсуддин Кулял ("Гончар"). Последнего часто путают с Эмиром Кулялом из Бухары, и уж по крайней мере записывают в один с ним орден Накшбандия, хотя к какому ордену на самом деле принадлежал Шамсуддин и стало быть сам Тамерлан, точных сведений нет - возможно, это была Сухравардия, оформившаяся как раз в те же века в Багдаде.

33.


Мавзолей Шамсуддина Куляла изначально имел входы со всех четырёх сторон, но в 1420-х годах Улугбек пристроил к нему правый мавзолей, замышлявшийся возможно как одна из многочисленных усыпальниц тимуридской родни, а ставший в итоге некрополем местных сеидов - богословов-потомков Пророка.

34.


Раньше к Двойному мавзолею примыкал и третий, построенный в 17 веке и разобранный как лишний элемент при реставрации комплекса в 1954 году. За мавзолеями - кладбище:

35.


На площади не только положили плитку, но и соорудили небольшую сардобу (полуподземную цистерну для воды), видимо на месте какого-нибудь обнаруженного фундамента.

36.


А на другой стороне площади - остатки комплекс Дорус-Саодат, который замышлялся Тамерланом как главная родовая усыпальница, посмертный дворец Тимуридов, размерами достойный прижизненного Ак-Сарая. Купол, впрочем, пригадлежит мечети Хазрет-Имам начала ХХ века:

37.


За рощей вековых чинар - ворота с небольшим минаретом:

38.


В закоулочке продают сувениры, в том числе местную вышивку: Шахрисабз и Китаб - крупный центр народных ремёсел, в первую очередь вышивки и керамики, но об этом я рассказывал подробнее в прошлой части.

39.


А гигантский пилон закрывает от Дорус-Тиллявата исходную постройку Дорус-Саодата - мавзолей Джахангира, умершего в 1376 году старшего сына Тимура:

40.


Со старшими сыновьями велкими завоевателям вообще не везло. Чингисхан под конец жизни так рассорился с Джучи, что двинул свою армию на его улус, а Джахангир, старший сын Тамерлана, попросту умер в возрасте 20 лет ещё в годы становления его империи. Выше я уже писал, что гений полководца в Тимуре как-то уживался с сильными человеческим страстями, и если верить преданиям, Джахангира он по-настоящему любил. Говорят, со дня смерти сына Тимур ни разу до конца своих дней не улыбнулся, и именно после этого в нём проснулась та вошедшая в легенды жестокость вроде башен из отрубленных голов или топтания конями детей в покорённых с боем городах. Потеряв Джахангира, Тимур сделал наследником внука по его линии Мухаммеда-Султана, но и тот умер раньше отца, и именно для него Тамерлан заложил самаркандский мавзолей Гур-Эмир, где сам покоится ныне.

41.


А при жизни Тимур строил себе усыпальницу рядом с Джахангиром, и так как в те годы тимуридская архитектура ещё не оформилась, а самаркандские зодчие не имели опыта строительства гигантских зданий, он пригласил сюда мастеров из Хорезма, коих с головой выдаёт шатровый купол и вообще композиция "многогранник на четырёхугольнике", впоследствии через Золотую Орду попавшая на Русь как основа облика русских церквей. Большинство построек этого стиля ныне находятся в малодоступной туристу Туркмении, так что остаётся лишь поблагодарить Тимура за то, что он воздвиг подобное здание здесь.

42.


Дверца на кадре выше ведёт в подземный склеп, который Тимур, словно последний патрон, оставил для себя. Но как уже говорилось, похоронили эмира в Самарканде, а гигантское и грузное надгробие лежит над пустой могилой.

43а.


Но поражает в этом склепе простота и лаконичность - так, мне кажется, и должен быть похоронен полководец, большую часть жизни проведший в суровых походах:

43б.


А теперь оцените, что и мавзолей Джахангира, и усыпальница для Тимура, и весь этот фундамент - всё части одного здания. От двух склепов друг до друга по прямой метров 40, то есть сама по себе усыпальница действительно была крупнее, чем иные дворцы для живых.

44.


Обратно я шёл уже не Перекопанным городом, а параллельными улицами махаллей, прямо сказать не особо зрелищными. Но в этих махаллях явно идёт своя жизнь, вроде и такая же, а чуть-чуть другая, чем в Самарканде, Бухаре или тем более Хиве. Шахрисабз - всё же действительно древний город со своим характером и сутью, своими ремёслами и нравами.

45.


46.


47.


Прямо посреди города - многовековые чинары, немногим уступающие знаменитым чинарам Ургута. Но там была священная роща на дальней окраине, а прямо на городских улицах я видел такие деревья лишь здесь. Шахрисабз, пожалуй, заслуживает большего, чем несколько часов прогулки в пыли. Так что не исключаю, что когда-нибудь сюда вернусь. Надо же в конце концов посмотреть, что получится из Перекопанного?

48.


Напоследок - вид дворца Ак-Сарай с Кок-Гумбаза. Старый Кеш занимал весь этот прямоугольник, через который тянулась широкая главная улица от ворот дворца до ворот внешних стен... и я не могу отделаться от ассоциаций: да это же Агроба! Город из диснеевских мультиков про Алладдина, где над такими же кварталами вдоль одной улицы нависал грандиозный дворец. И кстати, в сказке, уже не американской экранизации, а отечественном переводе, упоминается, что дело было "в одном из городов Китая", а Китаем называли ведь не саму страну Хань, а её степную ойкумену. Понимаете, в чём юмор? Аладдин был если не узбек, то хотя бы уйгур...

49.


Последний кадр поста - последний взгляд на Зерафшанский хребет, к видам другой стороны которого мы уже привыкли в Самарканде. В следующей части поднимемся на другие горы того же угла - в Лянгарское ущелье Гиссара.

ЮЖНЫЙ УЗБЕКИСТАН-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Самарканд, Хорезм - см. оглавление.
Дорога из Самаркандаи общий колорит Кашкадарьи и Сурхандарьи.
Кашкадарья.
Шахрисабз.
Лянгарское ущелье.
Карши.
Сурхандарья.
Байсун.
Термез. Город.
Термез. Старый Термез.
Дорога на Денау, или В поисках парья.

В многочисленных прошлых частях об Узбекистане мы путешествовали всё по равнинам - но на заднем плане почти неизменно маячили горы, отрогами уходящие в степь на сотни километров. Это (за исключением окрестностей Ташкента) не Тянь-Шань и даже не Памир, а Гиссаро-Алай, гигантская горная цепь, пересекающая Среднюю Азию от Киргизии до Туркмении. Его хребты отделяют Кашкадарью и Сурхандарьюи от остальной страны, и друг от друга, поэтому самая гористая часть Узбекистана - именно Юг. Сами по себе узбекские горы не чета киргизским - они обжиты давным-давно и потому интересны не только природой, но и полусредневековым пейзажем и патриархальным укладом кишлаков, архаичным трудом, легендами и тайнами за каждым камнем. Так что от показанного в прошлой частиШахрисабза поднимемся теперь в Лянгарское ущелье, где находится очень чтимый древний мавзолей и действующие соляные копи, в которых люди трудятся в пыльной темноте кайлом и буром.

Лянгар среди достопримечательностей Узбекистана относится к "широком известным в узких кругах" - здесь нет толп туристов, но каждый, кто хочет увидеть эту страну не попсово - старается попасть и сюда. Ущелье длинное, в нём можно провести и день, и два, а если очень сильно постараться - то прорваться в соседнее ущелье к Пещере Тимура, где по легенде Железный Хромец собирал войско для похода на Самарканд после проигранной Грязевой битвы (на самом деле это было в Балхе) - последнее, правда, наобум рисковано, так как там погранзона и заповедник. Мы с Лидой abyanehи Сашей решили ограничиться однодневной поездкой, а в холле шахрисабзской гостиницы сразу нашёлся специальный узбек для решения подобных вопросов (а также обмена валюты и наверное ещё чего-нибудь), с которым мы сторговались на 300 тысяч сумов (порядка 3500 рублей) за всех. Пока мы заселялись в номер, подъехала машина с молодым водителем Анваром, и вскоре мы уже мчались на юг по каршинской трассе. Километрах в 30 от Шахрисабза, у кишлака Кызылтепа (Красный холм) - поворот налево, отмеченный скопищем людей и машин: как я понимаю, сюда можно доехать автобусом, а здесь уже подхватят местные такси "по заполнению" до горных кишлаков, уж точно до самого Лянгара. Автобусы, впрочем, туда тоже ходят:

2.


Но жара, чуждая среда и дешевизна - всё это располагает к тому, чтобы предпочесть такси. Один я такую цену бы точно не потянул, но на троих вполне по-человечески. Практически сразу за поворотом минуем небольшое водохранилище речки Лянгар, по долине которой и пролегает весь дальнейший путь:

3.


А дальше мир меняется - дома и люди, земля и воздухбуквально с каждым километром становятся другими, словно едем мы не в горы, а прямиком в прошлое:

4.


5.


5а.


Тот же Лянгар в естественном русле. Что такое горный узбекский кишлак, я уже представлял по Киргизии, где есть потрясающий Арсланбоб - он огромен и колоритнее всего, что мы увидим здесь, но совершенно одинок, здесь же маленькие горные селения, так не похожие на кишлаки равнин, идут одно за другим.

6.


А красные скалы напоминают другое место из Южной Киргизии - мрачный Майли-Сайна урановых рудниках:

7.


Там, куда не забраться людям, прекрасно себя чувствую козы, нередкие в горах и почти не встречавшиеся мне на равнине:

8.


В стороне от трассы на горной дороге в село Аккишлак лежит причудливый Казан-Таш, то есть Котёл-Камень - по легенде, давным-давно один суфий искал там кров, а люди, то ли злые, то ли просто бедные, отказали ему в пучке сена для лошади, и лошадь стала есть камень, которым чудесным образом насытилась, словно сеном. Туда выходил изрядный крюк, а мы не знали дороги, поэтому не стали сворачивать из основного ущелья.
За небольшим перевалом, или правильнее сказать объездом маленького каньона, открывается вид на собственно Лянгар под живописной горой Курек (2280м). Справа хорошо виден купол мавзолея на полукруглой сопке:

9.


Лянгар, что в переводе значит "пристань" или "якорь" - название в Узбекистане нередкое, и обозначает чаще всего кишлаки, выросшие около мазаров. Лянгар - понятие даже философское, и прямым переводом тут не отделаться: это и приют, и последняя надежда, и место, куда порой причаливает Бог. Имена же тех, кто на лянгар-мазарах покоятся порой отходят на второй план, заменяясь титулом Лянгар-Ата, и это порождает удивительную путаницу. Где-то пишут, что Лянгаров в Средней Азии семь, но это, как вы понимаете, число весьма магическое и потому условное. Свой Лянгар есть и в Таджикистане, и под Самаркандом (и Ноев Ковчег причалил вовсе не к Казыгуртуи уж тем более не к какому-то там Арарату, а туда!), и в махаллях Ташкента, и даже в Кашкадарье ещё один Лянгарс очень красивой Белой мечетью стоит примерно на том же расстоянии от Шахрисабза, но в других горах. Но самый чтимый и известный из них - всё-таки этот, и называют его даже иногда Катта-Лянгар, то есть Большой Причал:

9а.


Ограда охватывает по подножью весь холм, на котором стоит мазар. У ворот нас встретил старик в белой чалме - этот головной убор, обычный на фотографиях Прокудина-Горского, в современном Узбекистане я видел дай бог если несколько раз.

10.


На склонах Лянгарского холма - несколько кладбищ, в том числе такие вот характерные для Кашкадарьи небольшие курганы:

11.


Тропа вывела нас на вершину "с чёрного хода". Мавзолей, построенный на рубеже 15-16 веков, снаружи откровенно невзрачен - но обратите внимание на его шпиль из четырёх шаров. Это не украшение: каждый из них означает определённую ступень приближения к богу: шариат ("закон", а вернее его знание и соблюдение - удел каждого правоверного), тарикат ("путь" к Богу, который человек себе выбрал - удел суфийского ученика-мюрида), маарифат ("знание", которое на этом пути обретено - удел суфийских мудрецов) и хакикат ("истина", полное слияние с божественным, подобное буддийскому Просветлению). Про Лянгар и местные говорят, и в любом путеводителе напишут, что мазаров "IV уровня" в мире всего два - второй в турецкой Коньена могиле Джалалладдина Руми, основателя знаменитого течения "крутящихся дервишей", пришедшнего в Малую Азию из афганского Балха. На самом деле всё это довольно условно: единой системы не было, а символизм своих построек суфийские мудрецы определяли сами, исходя из своих идей.

12.


Лянгар был обителью ныне почти исчезнувшего, а некогда видимо процветавшего тариката (суфийского ордена) ишкия, проповедовавшего познание Бога разумом. О том, что мусульманская Средняя Азия - это в первую очередь именно суфийские братства с уклоном в "тюркский народный ислам" и буддизм, в первую очередь бухарская Накшбандия, я писал уже не раз. Ишкия, однако, была течением пришлым, зародившись в Аравии 8 века вокруг Баба Ишки из Мекки, который считался хранителем Корана Усмана, подлинника "первой редакции" священной книги мусульман, собранной в 640-х годах одним из соратников Пророка. Ныне на роль этого подлинника претендуют несколько рукописей, одну из которых я уже показывал в Ташкенте - в 15 веке её вывез с Ближнего Востока Тамерлан, поэтому в мире этот экземпляр Корана более известен как Самаркандский. Видимо, тогда же в Среднюю Азию пришли и ишкии, поначалу поселившиеся в Нуратинских горах близ Самарканда. Там-то и выучился у старого суфия молодой Мухаммед Садык, и по легенде, однажды вода в кувшине для омовения, которую он нёс своему учителю, самопроизвольно вскипела, и учитель, видя такое чудо, лишь сказал, что два мудреца в одном месте - это как две хозяйки на одной кухне, поэтому садись-ка ты на белого верблюда да иди туда, где "корабль пустыни" "бросить якорь". Верблюд, однако, повёз Садыка не в пустыню, а в горы, по которым верблюды вообще-то ходить не умеют, и в итоге как вкопанный встал на вершине этой сопки. Обитель же, которую Мухаммед Садык покинул, с его уходом опустошила холера... было это всё в 1472 году.

13.


А вокруг Садыка, прозванного Лянгар-Ата, сплотилась новая община, уединённо жившая в горах вдали от мирской суеты - считается, что здесь похоронено 360 его последователей, коим принадлежат сложенные вокруг мавзолея резные надгробия. Невзрачный снаружи мавзолей оказался весьма красивым внутри, причём странные фигурки на стенах - это тоже буквы одним из древних шрифтов. Но интереснее всего тут надгробия с тонкой резьбой стел - под куполом мавзолея покоятся сам Мухаммед Садык, его отец и сын, одна из дочерей Тамерлана, вступившая в эту общину, и целый зангадочный король Йемена, под старость отрекшийся от престола и ушедший в самую далёкую обитель икшкии, которой видимо и сам принадлежал.

14.


Всё это мы слушали, сидя на мягких коврах в прохладном зале, и я в общем-то понимал, что тут немало легенд и преданий, которые я вряд ли сумею проверить - мне не хватит ни компетентности в исламской культуре, ни времени на поиск фактов. В конце концов с точки зрения местных это всё так, и легенда как своеобразная тень истории тоже имеет право на существование. Как бы то ни было, Лянгар в Узбекистане исключительно чтим - вот например у входа группа паломниц из Сурхандарьи в ярких афганских нарядах:

15.


Вид с сопки мавзолея на кишлак. Обратите внимание, что левая половина села построена из жёлтой глины, а правая - из красной, в этих горах такое бывает нередко. Крупное здание на мысу - мечеть, а справа в низине можно разглядеть ворота мазара - они обращены к кишлаку, а не к трассе, и от них наверх ведёт широкая лестница:

16.


И красная, и жёлтая половины кишлака одинаково средневековы. Вросшие в землю, или скорее выросшие из земли дома с бурьяном на крышах, среди которых так режут глаз новые крыши... В Лянгаре таких старых домов в кишлаках пополам, а в Байсуне даже большинство.

17.


Под стать домам и люди. Старик в сапогах и халате, оказавшийся всего-то попрошайкой, вальяжно развалился у ворот:

18.


В овраге под мечетью - базарчик, где паломникам продают сувениры, курут и какие-то коренья:

19.


20.


Мечеть на холме построена в 1516-20 годах, ещё при жизни Садыка. Мавзолей хорошо виден по ту сторону оврага на фоне зелёных гор:

21.


Обратите внимание на "витую" Хлопковую колонну - по легенде, строителям не хватало на неё дерева, и Мухаммед Садык связал её из хлопка, ставшего древесиной. А лестница на заднем плане тоже явно не нова:

22.


И хотя от убранства потолков остались лишь редкие пятна облупившейся краски, сама резьба цела, неповторимый "колючий" стиль Кашкадарьи:

23.


По легенде, здесь какое-то время хранился Коран Усмана - возможно, в 18 веке, когда равнину захватил персидский Надир-шах, а Самарканд пришёл в упадок. Известно только, что русские вывезли его в Эрмитаж всё-таки из Самарканда (а при Советах вернули в Ташкент). Другая легенда гласит, что здесь хранилось ещё и одеяние Пророка, впоследствии попавшее в Афганистан и ставшее одним из символов власти муллы Омара - лидера небезызвестных талибов. Нынешняя реликвия мечети - лишь сундук, где они якобы хранились, но мы не видели и его (фото есть здесь). Но тихая и древняя мечеть впечатляет своей намоленной подлинностью:

24.


С подобными местами часто так бывает: готовишься спешно, не зная контекста, и упускаешь ряд важных деталей; на месте, в состоянии эйфории, просто слушаешь и восхищаешься; а уже при написании поста вдруг понимаешь, что нестыковки есть здесь, здесь или здесь, но спросить уже некого... Подробные тексты, точно не знаю откуда, приводятся в этих путевых заметках, но и они не дают ответов на все возникающие вопросы.
Кое-где, например, пишут, что в Лянгаре живут настоящие арабы - в Средней Азии, особенно Таджикистане, они действительно есть, испокон веков переселяясь сюда как духовенство и вездесущие купцы. Впрочем, это для меня все иностранные языки звучат одинаково, а Лида,  владеющая персидским и турецким, если бы услышала ещё и арабскую речь, это бы точно заметила. Выше по горам типаж у людей уже совсем другой - тут они больше похожи на монголов, и рискну предположить, что это настоящие барласы, потомки монгольской гвардии Чагатая, из которых был и сам Тамерлан. Халат и тюбетейка же в этих краях - одежда вполне повседневная, и старики в халатах у мечетей задолго до поездки представляли мне одним из первых образов Средней Азии:

25.


Впрочем, думать, что тут все выглядят как в позапрошлом веке, тоже не стоит - много и вполне современной молодёжи:

26.


За Лянгаром кончается асфальт, в горы вьётся грунтовая дорога. Минуем кишлак Уртадара, куда ещё вернёмся под вечер. На арыке крутится водяная мельница с горизонтальным колесом под глиняным зданием - в Средней Азии они обычно устроены именно так:

27.


Огибаем небольшой каньон. По грунтовкам да серпантинам в белой пыли машина идёт тяжело и медленно, зато с объезда впечатляюще смотрятся окрестные горы. Не знаю почему, но я вдруг представил затаившихся где-то в этой красоте "духов", которые нас видят и держат на прицеле, а мы об этом конечно догадываемся, но не знаем наверняка.

28.


С другой стороны скала с высоким гротом. Между ней и склоном на переднем плане - ещё и каньон Лянгар-реки, который мы и обходим:

29.


Далее просто образы гор, или вернее - людских поселений в горах:

30.


31.


32.


Это, конечно же, не дома, а загоны для скотины:

33.


34.


Речка Лянгар тут уже совсем горная - мелкая, быстрая, мутная:

35.


Конечным пунктом выше по ущелью стал крошечный кишлак Кон, что в переводе значит Рудник:

36.


Это не случайно - красный безжизненный склон зияет отверстиями, из одного из которых вдруг показался узбек с ведром:

37.


Здесь добывают соль на продажу. Но хотя всё это сугубо нелегально, солекопы обрадовались приехавшим гостям и тут же принялись нам рассказывать о своей работе да надарили с пару килограммов соли, которую потом всю поездку я не знал, куда девать. Думаю, по рукам на фото по рукам видно, что это не шахтёр, а парень из нашей команды. Попробовать эту соль в пищу я так и не решился, на языке - соль как соль, и говорят, на базарах она ценится существенно больше обычный магазинной. За день тут добывают около двух тонн:

38.


Но главное то, как её добывают:

39.


Ручной бур, кувалда для его забоя да кайло - вот и весь инструментарий, не изменившийся со Средних веков. Тут, как можно понять по чистой одежде - тоже не рудокоп, а наш водитель.

40.


Таких дырок, как на кадре выше, тут две, и я поинтересовался у главного (или скорее смотрящего - это тот, который с ведром), есть ли тут шахты поглубже, из которых не видно солнца?
-Была, была раньше... Потом обрушилась. Четырёх человек завалило, МЧС приезжал - не нашли. Так и лежат там, бедные.
-Жуть... А сейчас не осталось?
-Есть ещё одна, - нехотя добавил смотритель, - вон под той скалой зайди в дырку.

41.


По скользкой глине я начал спускаться под низкий потолок. С первых метров в темноте стало тяжело дышать - в нос ударила мелкая пыль вроде той, что вьётся у больших цементных заводов. Впереди слышался частый стук металла о камень, а моего фонарика хватало лишь на то, чтобы светить себе под ноги. Из-за невидимого в темноте поворота показался огонёк чужого фонаря, за ним ещё, ещё и ещё. Я сверкнул вспышкой и увидел шесть человек в зале, который они своими руками выдолбили в красноватых камнях.

42.


На самом деле тут густая тьма, лишь налобные фонари выхватывают куски стен из мрака. Снимал с руки на изоядной выдержке, глаз не видит даже этого:

43а.


-А вы случаем не репортёры? - спросил единственный мужик без инструмента, опять же видимо курировавший работу.
Я замешкался:
-Да вообще, репортёры. Но я путеводители пишу, никакой политикой или там социалкой не занимаюсь. Мне интересна история труда, производства, и я хотел увидеть это место. Обещаю не светить на фотографиях ничьи лица.
Узбек поверил мне на слово (и слово я, как видите, сдержал), а потом предложил, раз мне интересен такой труд, самому взять в руки кайло. Другие, что интересно, даже не прерывали работу для такого зрелища - всё же я тут далеко не первый иностранец. Один из рудокопов слез с того, на чём сидел (удивительно, но я напрочь не запомнил, что это было), дал мне кайло и показал движение. Я начал молотить в одну точку, сначала аккуратно, а потом всё быстрее и сильнее, и мне в лицо полетела солёная пыль, набивавшаяся в глаза и рот. Я помахал кайлом минут пять, и этого было достаточно, чтобы понять - целый день такой работы (а вкалывают они явно больше 8 часов) выдержит не каждый. Рудокоп сел на своё место, и начал молотить кайлом как-то очень неистово, даже злобно - видимо, я что-то на стене испортил и он спешил это исправить.

43б.


"Я был отважным коногоном,
Родная маменька моя,
Меня убило в темной шахте,
А ты осталася одна"
А зачем люди идут на такой труд, гробя своё здоровье едкой пылью и погибая в завалах, в общем-то нечего и спрашивать. В уже упомянутом Майлуу-Суу тысячи людей ищут цветной металл в стеклянных отвалах лампового завода, а на Украине задолго до Донбасской войны были известны копанки - это примерно как здесь, только добывают в них не безобидную соль, а страшный чёрный уголь. И у всего этого, конечно же, есть ещё и крыша - но не та, которая предохраняет от дождя...

43в.


...Выше по ущелью ещё немало интересного. Например, Беш-Тарак - урочище у родника, где недавно случилось чудесное исцелением и ныне стоит огромный стихийный юрточный лагерь для страждущих, или Майданак - высокогорная обсерватория, построенная в 1970-х годах разными союзными республиками и интересная не только своей деятельностью (а она исправно работает, как и многие другие подобные объекты в Узбекистане) и видами гор, но и советской архитектурой. mr_shorиз Ташкента туда организует туры с ночёвкой, но нам они оказались тупо не по карману. В общем, Кон так и остался самым верхним пунктом нашей поездки по Лянгару, а дальше мы начали спускаться, и первые полчаса-час ехали почти молча - ручной труд в тёмной шахте оставил тяжкое впечатление... но очень сильное впечатление.

44.


До поездки я знал, что где-то тут есть каньон с водопадом, и наверное местных надо было спрашивать, "где тут фильм про Чингачгука снимали?". Но я тогда ещё не выяснил, что здесь снимали такой фильм, поэтому местные при упоминании каньона лишь разводили руками. В общем, сравнивая фотографии, я понимаю, что "тот самый" каньонмы так и не нашли, и возможно именно его объезжали по косогорам. Зато над уже упомянутым кишлаком Уртадара я разглядел очертания гор, запечатлённых на вводном кадре, и предложил Анвару ехать туда. Надо сказать, молодой Анвар в этих краях сам был первый раз, и ему явно самому хотелось увидеть как можно больше, так что мы свернули на средневековые улочки Уртадары. В отличие от красных Лянгара и Кона она оказалась жёлтой:

45.


По кишлаку мы петляли долго, периодически теряли дорогу в его извилистых улицах, и Анвар спрашивал прохожих, как ехать туда, откуда можно пройти к водопаду. Несколько раз мы реально рисковали угробить подвеску - дороги в селе такие, что до иных домов доедешь лишь на УАЗике. Однако мы таки прорвались сквозь кишлак, и впереди раскрылись склоны гор. Внизу речка Гали-Аксай, вдали "ворота" её ущелья:

46.


Над горами кружили грифы:

46а.


А мы, перелезая осыпи, пошли вдоль речки по левому (относительно нас - правее русла) берегу. По дороге Чёртов палец, с обратной стороны превратившийся в две воздетые ладони - пусть каждый сам думает, что это значит.

47.


На последней, самой высокой осыпи, однако случилась неприятность - мы с Сашей прошли её нормально, а Лида на последнем шаге вдруг подкатилась, причём лишь одной ногой, слегка потянув на вторую. И хотя это оказалось действительно "слегка" и утром неприятность о себе уже не напоминала, всё же дальше Лида идти не рискнула, чтобы не сделалось хуже. Саша остался с ней, а мы с Анваром перешли студёную быструю речку вброд и полезли вверх по склону:

48.


Выше обнаружилось небольшое пастбище. В Крыму такие называют "яйла", в Казахстане "джайляу", в Киргизии "джайлоо", а как тут - даже не знаю. Трава на нём в мае была ещё не объедена:

49.


С другой стороны, за сосенками странных форм (или что это могут быть за деревья) берег каньона возвышался отвесной стеной, прямо из которой местами тихо сочилась вода:

50.


Одно из самых чудных естественных образований, что я видел - козырёк, скалу под которым размыло ручьём, а на верхней стороне образовался небольшой источник:

51.


Но красота реально неземная, и есть в этом что-то райское:

51а


Анвар несколько раз предлагал повернуть (заботясь явно обо мне), но я стиснув зубы пёр вперёд - вот не люблю поворачивать, хоть ты тресни! Пару раз приходилось идти по сыпучим карнизам, и в таких местах меня обычно не на шутку колбасит от осознания, что один неверный шаг может кончиться плохо, а земля под ногами ненадёжна. Путь к водопаду явно не приспособлен для того, чтобы по нему ходили, и от всех этих козьих троп меня потом колотило чуть ли не до конца поездки. Однако мы всё-таки дошли туда, откуда виден невысокий двойной водопад, и ещё некоторое время сидели, отдыхая глазами на текущей воде.

52.


Да тем же путём вернулись в кишлак. Там на закате орали ослы, и это, знаете, надо слышать: "ИАЫАЫАиуиуиуиухы-хы-хы-хххххххх" - как будто какая-то ржавая машина с диким скрежетом убивает животное и оно ещё тихонько хрипит, если бы вопль не повторялся спустя пол-минуты. До асфальта добрались уже в сумерках, а в Шахрисабз вернулись затемно. Анвар повёз нас в едальню "для местных", где висят свежезабитые туши и каждый посетитель выбирает, что отрезать да как приготовить. Себе Анвар взял немного водки.

53.


А на той стороне гор, в Сурхандарье - ещё более впечатляющий Байсун. Но туда поедем чуть позже, а в следующий части покажу Карши - кашкадарьинскую столицу.

ЮЖНЫЙ УЗБЕКИСТАН-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Самарканд, Хорезм - см. оглавление.
Дорога из Самаркандаи общий колорит Кашкадарьи и Сурхандарьи.
Кашкадарья.
Шахрисабз.
Лянгарское ущелье.
Карши.
Сурхандарья.
Байсун.
Термез. Город.
Термез. Старый Термез.
Дорога на Денау, или В поисках парья.

Из прошлых частей о древнем Шахрисабзеи горном Лянгаревполне может сложиться впечатление, что Кашкадарья - край глухой и почти средневековый. На самом деле наоборот - это один из самых многолюдных (почти 3 миллиона жителей) и богатых регионов Узбекистана, и большая её часть - плодородная степь с нефтегазовыми месторождениями, дающими Узбекистану 90% добычи. Столица Кашкадарьи - Карши (254 тыс. жителей), ещё один (как Гулистан, Джизак, Навои, Ургенч, Нукус) образец "нетуристического" узбекистанского областного центра, и более того - один из самых интересных таких образцов.

Самарканд, Шахрисабз и Карши образуют треугольник, сильно вытянутый в километрах и почти равносторонний в фарсангах, использующих не расстояние, а время в пути: если от Самарканда до Шахрисабза лежит перевал, то до Карши из обоих городов прямые дороги. Шахрисабзскую трассу в прошлом мае активно реконструировали китайцы, оставляя нам пыльные объезды и тягучие реверсы - это в Средней Азии обычное дело, причём если в Киргизии китайцы делают реально всё, то в менее сговорчивом Узбекистане только курируют работу. Слышал, что со времён моей поездки Узбекистанские железные дорогиуспели продлить до Карши скоростной поезд "Афросиаб", тогда ходивший из столицы лишь до Самарканда. В общем, Карши стоит на отшибе туристических троп, но уж никак не повседневной жизни Узбекистана.
На въезде в город из Шахрисабза - странная конструкция с голубым куполом, похожая на то ли гипертрофированный пост дорожной полиции, то ли опустевший автовокзал, а на викимапии отмеченная и вовсе как городская чайхана, то есть дом сходов:

2.


Как и Шахрисабз, Карши - очень древний город, за две с лишним тысячи лет переживший несколько реинкарнаций. Согдийского название исходного города на пути из Бактрии в Мерв, ныне городища Еркурган в ближайших окрестностях, история не сохранила, а греки знали его как Ксениппа - он был оплотом восстания Спитаменапротив Александра Македонского, но разрушен был куда позже, в 6 веке, во время похода тюрок на эфталитов, тогдашних хозяев Бактрии, пришедших туда как "белые гунны". Но оазис не засох, торговый путь не пресёкся, и тут же ожил соседний, до того второстепенный Нахшаб, у арабов, покоривших этот край в 699 году, известный как Насаф - запомните это слово, которое в вывесках и названиях организаций вплоть до футбольного клуба в Карши встречается просто на каждом шагу. Насаф представлял собой даже и не совсем город, а скорее полицентрическую агломерацию с крепостью в собственно Нахшабе и огромными торговыми кишлаками Касби и Безда на Великом Шёлковом пути. Где-то между 1318-25 годами к ним добавился и Карши: на тогдашнем языке это слово значило "дворец", "замок" или "ставка", которую и устроил в оазисе потомок Чагатая хан Кебек, здесь и убитый заговорщиками. К началу 19 века название Насаф осталось лишь за бекством в долине Кашкадарьи, а Карши, подмяв под себя другие селения оазиса, вырос в город №2 всего Бухарского эмирата, в 1860-х годах с 25-тысячным населением в 2-3 раза превосходя Самарканд. В 1916 году через Карши прошла Бухарская железная дорога Каган-Термез, а в 1919 году здесь был казнён с ведома последнего эмира Махмуд-ходжа Бекбуди, таджикско-узбекский писатель и просветитель, в честь город, вошедший в СССР в 1924 году вместе с Бухарской Народной Советской республикой, переименовывали в 1926-37 годах. Ну а статус его в ХХ веке натурально пульсировал: центром региона, в первые два раза Кашкадарьинского округа, а вторые два - Кашкадарьинской области, он становился в 1926-30, 1935-38, 1943-1960 и пока окончатльно в 1964 годах. Ещё можно добавить, что в 1986-89 годах Кашкадарьинскую область возглавлял Ислам Каримов, ненешний президент Узбекистана, а в 2000-х годах на военном аэродроме Ханабадпо соседству стояли войска то ОДКБ (2005-12), то НАТО (до Андижанский событий 2005 года)...

2а.


В общем, Карши - хоть и с древней историей, и с не самой скучной современностью, но такой хорошо знакомый по бывшему СССР город-выскочка. И хотя по меркам Узбекистана он довольно велик, а устроен предельно просто: от вокзала на север ведёт длинная-длинная Узбекистанская улица, на которую нанизаны Новый город и Старый город и большая часть того, что может понадобиться и туристу, и жителю если не на ней самой, то в радиусе 1 квартала. Вдоль Узбекистанской, слегка отклоняясь в стороны, и пойдём с севера на юг, к вокзалу от Кашкадарьи - мелкой и мутной речки, старый Насаф пересекавшей прямо сквозь городские стены, а в нынешнем Карши ограничивающей центр с севера. В месте её встречи с Узбекистанской улицей - самое интересное сооружение города, Николаевский мост:

3.


В нём 122 метра длины через 10 арок, 8 метров ширины, 5 метров высоты над водой, а известен он с 16 века, когда Абдулла-хан IIразвернул по всему Бухарскому ханству натурально госпрограмму развития инфраструктуры, построив сотни мостов, плотин и сардоб. Но ханство неуклонно приходило в упадок, большая часть тех сооружений к 19 веку пришла в запустение и негодность, и даже этот единственный уцелевший мост неспроста Николаевский - его капитально отремонтировали в 1914 году русские инженеры. Павильончики по краям - и вовсе реплики: оригиналы снесли в 1960-м, так как они чем-то мешали ходившему тогда по мосту общественному транспорту.

4.


Мост служит ещё и плотиной, и местные в ней с превеликом удовольствием моются. Чуть поодаль рыбак с удочкой, да детишки и даже дядьки купаются голышом, что весьма неожиданно в строгом к открытому телу Узбекистане (впрочем, представить там обнажённую купальщицу всё равно невозможно). Ну а зачем мыться в реке - не знаю, возможно где-то летом отключают воду.

5.


Кашкадарья ниже плотины в естественном русле. И вот такая речка даёт в знойном краю название целой области.

6.


За мостом дорога раздваивается, Узбекистанская ведёт прямо, но ближайший интересный объект находится на уходящей влево объездной. Тут надо сказать, что перемещались мы в основном короткими "прыжками" на дамасах - теснющих мелких корейских маршрутах андижанской сборки, и осматривали дальнейшие объекты совершенно не в том порядке, в каком я их покажу - лишь дома, по карте, я понял их целостную картину, весьма отличную о той, что сложилась в однообразных каршинских пейзажах. Так вот, к мазару Ходжа-Убайд Джароха в паре километров от моста мы подъехали от расположенной гораздо дальше мечети Кок-Гумбаз по совету тамошних аксакалов. Портал у входа, глядящий на широкую объездную - очевидный новодел:

7.


За порталом - солнечный сад с ёлками под защитой белой ткани:

8.


Про Джароха нам смогли рассказать только то, что это был лекарь, вылечивший раненного стрелой Пророка, а потом каким-то образом оказавшийся в Средней Азии. Ничего достовернее узнать мне так и не удалось, так что опять же сочтём самоценной эту легенду. Более того, и сам мавзолей Джароха на чужих фотографияхсовершенно другой - но мазар недавно реконструировали, может быть настолько капитально?

9.


Над минаретом - металлические фигуры аистов, так что европейцу можно подумать, будто Джарох - покровитель рожениц. Аисты раньше часто гнездились на минаретах и башнях среднеазиатских городов - их окружали комариные болота, впоследствии осушённые при Советах, и хотя теперь там зеленют поля, аисты из городов ушли. У входа в мечеть навес, под который заботливо сложено всё, что было найдено при реконструкции:

10.


11.


Пруд для омовений нов и чист... И всё-таки несоответствие облика на недавних фото с нынешним настораживает - может, это и не Джарох, а что-то такое, о чём я в принципе не знал до поездки и не нашёл информацию при написании поста?

12.


Дальше можно было пройти сквозь махалли километра полтора по прямой улице, но мы поймали очередной дамас и сделали изрядный крюк мимо того загадочного сооружения с кадра №2. Надо заметить, Карши город хоть и большой, но к иностранцам тут реально не привычны, и когда мы приехали на главную площадь и начали вылезать с маршрутки, окрестные узбеки даже отвлеклись от своих дел и не сводили с нас глаз - мне показалось, что как только мы втроем ступим на асфальт, а маршрутка укатит, народ начнёт апплодировать. При всём нефтегазовом лоске, в Карши ощущается типично южная бедность и патриархальность.

13.


Площадь же - ни что иное, как местный Регистан: ведь это не имя собственное, а просто обознаечние главной площади в средневековых туркестанских городах. Каршинский Регистан, само собой, не чета самаркандскому, но в отличие от ташкенсткогоили бухарскогохотя бы в принципе сохранившийся. Большая его часть - лужайка, за Узбекистанской улицей базар, бывший атрибутом регистанов изначально, но по краям, как и в Самарканде, медресе, коих тут было в лучшее время целых 7 штук (!). Фундаменты принадлежат снесённым при Советах медресе Шир-Мухаммеда (1865), Ходжа-Курбан и Шарапа-ходжи (начала 18 века):

14.


Ещё четыре сохранились. Медресе Абдулазиза (1909) на северной стороне площади, мимо которого мы приехали сюда из Шахрисабза и от мазара Джароха:

15.


Миниатюрное медресе Клычбая - на восточной стороне:

16.


Ныне в нём библиотека культурного фонда "Алтын-Мерос":

17.


На юге площади - более крупное медресе Бекмир (1903):

18.


С башней на углу, о назначении которой ничего не могу даже предположить:

19.


В одних его кельях теперь шьют сюзане, в других чинят компьютеры:

20.


Но самое интересное Одина-медресе стоит на углу Регистана, построное в 16 веке на месте того самого "карши" Кебек-хана. Но главное - среди сотен медресе Бухарского эмирата оно было единственным женским:

21.


В комментариях к прошлой части кто-то радовался, что большевики не порушили в Узбекистане слишком много - и это в общем правда так: мечетей и мавзолеев тут было уничтожено раз так в сто меньше, чем в России церквей, да и те в большинстве своём лишь в Ташкенте. Карши здесь, увы, исключение - мало того, что 3 медресе из 7 на его регистане были снесены при Советах, так ещё и Одину занимала до недавнего времени тюрьма, всё ещё отмеченная как СИЗО на викимапии, и странно, если через эту тюрьму не проходил кто-нибудь из национальной интеллигенции. Камеры, как я понимаю, были прямо в кельях... Сейчас тут идёт реставрация, и двором Одины можно полюбоваться лишь через щели ворот:

22.


А за Одиной притаилась ещё и сардоба, то есть подземный резервуар для воды, часть той же "госпрограммы" Абдуллы II:

23.


Её здание совершенно типовое - вообще впечатляет, что на Востоке 16 века уже владели серийным строительством технических объектов. Но в отличие от других сардоб (например, в Малик-Рабатеили в Бухаре), залитых водой, в каршинскую можно спуститься - под куполом совершенно потрясающая акустика с громом шагов и раскатами вздохов. У Саши на мобильнике нашёлся даже какой-то рок, но вот как раз рок в таком месте не очень-то и звучит.

23а.


Ещё где-то тут есть баня 16 века, но в принципе и такие я видел в Средней Азии не раз: Карши - город конечно исторический, но беда его в том, что кроме Николаевского моста тут нет ничего уникального. Лужайка с медресе занимает восточную сторону Узбекистанской, а на западной ей противолежит огромный Старый Базар, тоже донельзя типичный для Узбекистана:

24.


Рядом по Узбекистанской ещё есть небольшой парк с искуственным озером и - главной "фишкой" - кафе-мороженным в старом самолёте Як-40, но я об этом напрочь забыл, хотя по логике вещей дальше следовало бы идти как раз-таки сквозь этот парк - в километре отсюда по проходящей за базаром параллельной улице можно выйти к огромной пятничной мечети Кок-Гумбаз (Голубой купол) 1590-х годов постройки:

25.


Сохранилась с тех пор, прямо скажем, немного - стоящая посреди небольшого парка в окружении длинных корпусов местного духовного управления, Кок-Гумбаз выглядит откровенным новоделом, а на чужих фотографиях её регулярно путают с куда более зрелищной тимуридской "тёзкой" в Шахрисабзе:

25а.


Двор мечети со старым деревом. Считается, что она была построена на месте мечети Намазгох - такие обычно находились за городом и предназначались для крупнейших богослужений на открытом воздухе, но город к 16 веку сам расползся и окружил мечеть.

26.


Подлинность Голубого Купола лучше заметна внутри:

27.


Здесь-то и посоветовали нам аксакалы ехать к мавзолею Джароха. Ведь как уже говорилось, на самом деле мы сначала ехали к этой мечети от моста, потом от неё - к Джароху через полгорода, потом оттуда на Регистан, а с Регистана опять же маршруткой дальше. Зачем так сложно - удивится любой каршинец, прочтя данный пост? Да вот знаете, если бы я хоть где-нибудь нашёл карту, да даже если бы эти места были отмечены на викимапии - не было бы таких метаний. Но за этим я и еду в не избалованные туристами города - чтобы составить их картину самому... Следующий объект - уже в Новом городе, через два километра от мечети по тем же параллельным Узбекистнаской улицам, но мы, описав круг по городу, вернулись на Эски-Базар и искали маршрутку оттуда.

27а.



Тут надо сказать, что мы опросили десяток прохожих, прежде чем нашли хоть одного узбека, знавшего куда ехать (тут бы русский был в тему... но на базаре наши люди были представлены лишь парой гопников). С одной стороны, нашую следующую цель жители Карши не могли не знать, но как часто бывает, мы не сходились в терминологии - мы искали"мемориал войны" или "Курган Славы" (это его официальное название), а надо было искать просто Памятник. И когда нам там таки подсказали, что до памятника идут те маршрутки, что и на расположенный по соседству Янги-базар, и мы доехали до цели через несколько остановок - то оказалось, что такое название ему действительно подходит: Памятник - значит, The Monument!

28.


Пожалуй, это самое интересное сооружение Карши после Николаевского моста, оставляющее далеко позади все медресе и мечети. Вообще, ничего подобного в жанре советских воинских мемориалов я не припомню, и вдвойне такое странно видеть в Узбекистане. где советские монументы старательно сносятся, а на их место ставят типовую Скорябщую мать. Последняя в Карши тоже есть, но Памятник не тронут, и не найдя сведений о том, когда он был построен, предположу, что это может быть наследством Каримова, когда он руководил Кашкадарьинской областью и возможно старался этим показать лояльность своего клана советским властям. А кто ж поднимет руку на творение Папы?

29.


На закате ротонда с витражами смотрится потрясающе, и чувствуешь себя ни то в храме, ни то в театре света и теней, где воображение само дорисовывает музыку а-ля Шостакович к раскрывающейся вокруг истории:

30.


Интересны и трубы над вечным огнём - не удивлюсь, если от восходящих токов они звучали, по мере колебания пламени создавая звуковое сопровождение. Сейчас этого уже не проверить - огонь давно не горит:

30а.


Памятник - ещё и смотровая площадка, и говорят, раньше на него постоянно бегали влюблённые парочки и своим безнравственным поведением оскорбляли священное место (а что бы ни делала власть, для пожилых узбеков память о войне по сей день священна). В итоге теперь тут дежурит старый сторож, который за проход наверх берёт небольшую плату - молодёжь больше не милуется, а я за это согласен отдать 50 рублей в сумах. Шпиль кажет на улицу, по которой мы приехали, и поднимись я сюда минут на 10 пораньше - тень его лежала бы прямо на валу аллеи. Под Памятником, как видите, чьи-то огороды:

31.


Но прямо скажем, видно с Памятника немного: Карши - не Хива, да и мы довольно далеко от центра. Вид в противоположную прошлому кадру сторону - у подножья кладбище с типичными для Кашкадарьи маленькими курганчиками:

32.


А поодаль одинокий огромный курган. Городищ тут реально целая россыпь, и даже в черте города этот курган лишь самый крупный, но далеко не единственный:

33.


В основном же узбекские города ещё невзрачнее казахских - там хоть многоэтажки небанальные часто попадаются, узбеки же предпочитают жить в одноэтажных махаллях:

34.


Центр Карши, слева Голубой купол (то есть мечеть Кок-Гумбаз), а плоские крыши и купола на переднем плане принадлежат Янги-Базару - Новому рынку в противоположность Эски-Базару на Регистане:

35.


Правее видна Одина и белая новостройка на Регистане. Где-то в той степи спят и Еркурган, и Нахшаб, помнившие Александра Македонского...

36.


Эски-Базар и Янги-Базар отмечают Старый и Новый города, и на мой взгляд Мост и Памятник в них вполне друг друга достойны. Новый город рос в советское время, что донельзя типично, между старым центром и вокзалом. По соседству с Курганом Славы - огромный и тенистый парк, с тыльной стороны довольно запущенный. Павильоны с выбитыми окнами да скульптура с чашей изобилия почему-то напоминил мне скромную областную ВДНХ:

37.


Однако по мере приближения к другой стороне парк становился всё более людным и ухоженным. Вообще узбекские парки по вечерам как-то особенно радуют глаз - в них уютно, дружелюбно и совершенно безопасно, и как мне кажется, это потому что кругом степи да пустыни, а в воздухе летом невыносимая сухая жара: зелень парка расслабляет и умиротворяет. В Каршинском парке к нам, однако, привязались чрезвычайно настырные люлята, не боявшиеся даже камеры, пока их не спугнул какими-то правильными словами проходивший мимо узбек.

38.


За парком обнаружился дом офицеров, который я не фотографировал по причине наличия самих офицеров, судя по пузАм и общей солдиности не ниже полковников званием. Наискось огромные ворота парка, сейчас ставшие второстепенными, и Каршинский музыкально-драматический театр имени Мусы Ташмухамедова (он же Ойбек), основанный в 1932 году из коллективов самодеятельности со всей Кашкадарьи. Слышал, что в 1970-х годах театр славился на весь Узбекистан... но вид у маски на фасаде какой-то, простите, укуренный.

39.


Эта сторона парка и есть "центр центра" Карши - участок улицы Независимости (Мустакиллик) близ её перекрёстка с Узбекистанской. На опушке парка - хокимият Кашкадарьинской области с очень симпатичным и явно новым памятником, видимо олицетворяющим поколения узбекского народа:

40.


По той стороне улицы пропускали "не только лишь всех", вежливый полицейский в изумрудной форме посылал упиравшихся в него прохожих в обход либо через парк, либо по другой стороне улицы Мустакиллик. Там обнаружилось кафе "европейского" вида, смотревшееся весьма заманчиво, но когда уже в темноте мы вернулись сюда поужинать, оказалось, что бургеры в нём похожи на плохо приготовленную лежалую шаурму, а мороженное (которым я соблазнился после Самарканда, думая, что оно во всём Узбекистане отличное) отдавало химией как затвердевший шампунь, и всё это с такой громкой музыкой, какую и в курортных городах 1990-х годов не крутили: хорошо кормить по-европейски у среднеазиатских жителей выходит крайне редко... Неподалёку от кафешек узбекский мужичок продавал гранатовый сок из бочки, и попробовав стаканчик, мы взяли бутылку. Дальше вышел забавный и вместе с тем очень грустный диалог:
-Скажите, а почему та улица перекрыта?
Продавец расплылся в типично восточной улыбке, и скорее всего ход его мыслей был примерно таким: "Ух, как же эти бараны из хокимията заколебали!", затем "Самса горелая, как же перед иностранцами-то стыдно!" и наконец "Бараны приходят и уходят, а мы - узбеки, народ гордый и страна у нас самая лучшая!". Поэтому дальше продавец сока ласковым голосом сказал:
-Как же, как же... Вы разве не знаете, чем Узбекистан славится?
-Ну... Много чем.
-Самое-то главное?
-Древности там всякие, ремёсла...
-Да нет же, - мечтательным голосом, - нет, Узбекистан на первом месте в бывшем Союзе по уровню счастья.
-А, что-то об этом слышал...
-Мы самая счастливая страна, у нас совсем нет бездомных, нет бедных...
Тут Лида abyanehвоскликнула:
-Да что вы говорите!
Дальше ход мыслей продавца был, наверное, таким "А, так эти урусы згпюь, что нашим народом правят бараны! Значит, они узбеков не уважают, более того - презирают и считают второсортным народом, да нет, попрсту даже НЕНАВИДЯТ!", и поджав губу, он отошёл по другую сторону своей бочки. Надо сказать, такая вот реакция - рассуждения о том, что в Узбекистане всё хорошо в ответ на какой-то невинный вопрос типа "Зачем улицу перекрыли?" - нам попадалась тут несколько раз: "наша замечательная жизнь скоро станет ещё лучше!".
Между тем, задним планом этого разговора был весьма интересный дом позднесоветской постройки. Мы на углу Мустакиллик (справа вдали как раз хокимият) и Узбекистанской, по которой и пойдём теперь на вокзал не сворачивая:

41.


Карши - конечно, не Навои и не Ташкент, но всё же соварх тут довольно интересный и со своим узнаваемым стилем, возможно дополненным уже постсоветскими реновациями. Лида вообще сразу почувствовала какую-то непохожесть Карши на другой Узбекистан, "такое ощущение, что мы уже в Туркмении". А так-то не исключаю, что всё это строилось при Каримове как председателе области:

42.


Хотя "каримовский стиль" его бытности президентом тут тоже есть:

43.


Скульптура, при виде которой я вспомнил петушиные бои в Самарканде:

43а.


Четырёхэтажные пятиэтажки (вы ведь понимаете, что это не оксюморон?!) с национальными узорами скрывают тихие зелёные дворы:

44.


Одинокая сталинка из "узбекских проектов":

45.


И очень странные одноэтажные домики, возможно построенные ещё при Бухарской Народной Советской Республике или уж хотя бы в те годы, когда город назывался Бекбуди:

46.


47.


Но всё это в довольно невзрачных пейзажах - я доставал фотоаппарат не чаще, чем раз в несколько минут. Где-то за полчаса мы дошли на вокзал... а яркий свет пусть не удивляет - на самом деле первоначально мы прибыли именно сюда, чтобы сдать избыток вещей в камеру хранения, и лишь потом метнулись к Николаевскому мосту.

48.


Вечером у вокзала было как-то повеселее. В отличие от соседних Бухары, Самарканда и Термеза в Карши нет своей шуховской башни, поэтому у вокзала бьёт гиперболоидный"шуховский" фонтан! Бухарская железная дорога из Кагана, целиком проходившая по территории эмирата, пришла в Карши в 1916 году, а в 1924 открылась построенная при Бухарской Народной республике ветка на Шахрисабз. Ныне тут и магистраль раздваивается: старая линия уходит в Туркмению и по ней курсирует лишь поезд Москва-Душанбе, а новую дорогу в 2009 году пустили в обход границы через байсунские перевалы к Термезу.

49.


Нынешний вокзал - типовой, такие же фасады у вокзалов в Ташкенте и Ургенче, а будут, наверное, и не только у них. Прошлый вокзал Карши, видимо тоже постсоветской постройки, был куда интереснее:

49а.


Но старое здание не снесли, а лишь "переодели", и эффектный полукруглый зал по-прежнему впечатляет. Здесь нам предстояло провести несколько часов - наш поезд отходил глубокой ночью, а комнат отдыха не оказалось. Мы было прикарнули на лавочках, но вскоре появился недовольный охранник и сказал, что так спать нельзя. Мы объяснили ему ситуацию, он сменился гнев на милость и тихонько добавил, что на втором этаже слева камеры не видят, там спите хоть на полу. Там (на лавочках, конечно) мы и дожидались поезда за горы, в таинственную Сурхандарью - Крайний Юг постсоветского мира...

50.


В следующей части покажу Байсун, ещё более горное и экзотическое место, чем Лянгар на другой стороне хребта.

ЮЖНЫЙ УЗБЕКИСТАН-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Самарканд, Хорезм - см. оглавление.
Дорога из Самаркандаи общий колорит Кашкадарьи и Сурхандарьи.
Кашкадарья.
Шахрисабз.
Лянгарское ущелье.
Карши.
Сурхандарья.
Байсун.
Термез. Город.
Термез. Старый Термез.
Дорога на Денау, или В поисках парья.

Сложно писать про Юг, когда всеми мыслями ты уже на Севере... А до отъезда, между тем, осталось менее недели.



2016-й год обещает быть интересным: я наметил 5 путешествий, каждое из которых - с элементами нового для меня уровня сложности, непредсказуемости и риска. Анонсы их я буду давать по мере поступления, и первое уже совсем скоро: с началом весны я выдвигаюсь на Крайний Север, в тот огромный край, который уже вам показывал летним. Главная же интрига этого маршрута в том, что я пока не знаю - на две недели я еду в тундру или даже на месяц.

"Базовая" часть маршрута (2 недели) - это День Оленевода в Надыме, к которому прилагается салехардских зимник вдоль руин Трансполярной магистрали и поездки в тундру на снегоходе, а может быть вылазка в Сургут и Нижневартовск поездом из Уренгоя.
"Продвинутая" часть маршрута (ещё 2 недели)... её детали раскрывать пока рано, потому что есть ряд причин, по которым я могу туда не попасть, в первую очередь опять же зимник, который в марте уже не надёжен. Но это - шанс глубокого погружения в Белое Безмолвие.

Старт - в ближайшую серду.

Вопросы к залу следующие:
1. Кто готов меня встретить-приютить-поводить в Воркуте, Салехарде, Надыме, Новом Уренгое, Сургуте, Нижневартовске?

2. А это уже к москвичам: пожалуйста, одолжите мне кто-нибудь на месяц горнолыжные очки или маску в количестве 2 штук. Можно под залог, и даже с доплатой. Кататься планируется не на лыжах, а на снегоходе, так что риск поломать невелик.

3. Ну и традиционное - вы можете поддержать эти проекты. Ваша помощь будет использована для достижения более труднодоступных объектов и прочее повышение качества исследования.


+ реквизиты:
Счёт №: 408 17 810 5 38126760756
Буяновский Илья Алексеевич
Сбербанк РФ, офис №9038/01205
БИК: 044525225
Корр.счёт: 30101810400000000225

Ну и просто пожелайте удачи - в этот раз действительно нужна именно (хотя и не только) она!

За Гиссарскими горами от Кашкадарьи (чьи столицу Карши я показывал в прошлой части), практически напротив ущелий Лянгара, лежит Байсун - "красивый горный дикий край", затерянный мир средневековых кишлаков и титанических пейзажей. По сути это целая страна, где стоило бы провести несколько дней, но даже наскоком, скользнув краешком, я запомнил Байсун одним из сильнейших впечатлений Средней Азии.

На каршинском вокзале мы с Лидой abyanehи её сыном Сашей за неимением комнат отдыха спали на лавках. Часа за два до посадки в поезд я проснулся от озноба и испугался, что заболел: какая-то слабость и разбитость не отпускали меня весь последующий день, что было очень некстати. В тёмном вагоне проводник ни слова не понимал по-русски, а пассажирами были в основном офицеры узбекской армии, ехавшие в Сурхандарью на сборы; ехать было в общем-то недолго, на сон оставалось всего несколько часов. Сама эта железная дорога открылась в 2009 году после многих лет стройки как обход Туркмении в гораздо более сложных условиях, по ущельям да перевалам, и ходят по ней теперь два пассажирских поезда - из Ташкента в Термез и Сарыасию на границе с Таджикистаном. А вот поезд Москва-Душанбе, как и раньше, едет через Туркмению: мне сразу представились масляные узбекские чиновники в серых пиджаках, восклицающие "Не для того мы эту дорогу строили, чтобы собака таджик по ней ездил!". Сон в тёмном купе был тревожным, я то задыхался, то видел кошмары - такое у меня уже бывало в поездах, шедших по горам с их петлями и перепадами давления. Утром ярко светило солнце, не ловилась сеть на телефоне, а воздух снаружи был до страшного чист. Я выглянул из вагона - мы стояли на станции Дарбанд:

2.


У местных совсем другие лица, и на лицах этих - афганская гордость:

3.


Откровенно говоря, в Дарбанде и надо было выходить - наша цель, собственно Ворота (так переводится название села) хорошо видны вдали на позапрошлом кадре. Но билеты были до Байсуна, Лида и Саша ехали в другом вагоне, межвагонные двери были заперты, телефон не ловил... Словом, мы сошли на следующей станции Байсун:

4а.


От одноимённого городка до неё километров 15, а сам городок совершенно невзрачен и я не сделал в нём ни единого кадра. Более того, не сделали мы и там и того единственного, ради чего этот крюк на самом деле и имел смысл: Байсунские горы - зона полурежимная, и чтобы туда ехать, в райцентре надо отметиться в полиции да получить пропуск. Я это при подготовке напрочь упустил, советам таксиста о том, что "надо сделать регистрацию",  не внял, думая что речь о стандратной регистрации в 3-дневный срок по месту пребывания, и хотя в итоге в нашем случае всё обошлось, вполне могло и не обойтись. В общем, всё, на что нас хватило в Байсуне - это найти машину обратно в Дарбанд, а там поискать местных на чём-то более проходимом для подъёма вверх по каньону. И пока едем вдоль гор (относительно 2-3 кадров ниже - налево), расскажу, что это вообще за сущность такая - Байсун, чьё название переводится как "племя прямодушных".

4.


Все знают, что восточная половина Средней Азии - это царство великих гор, и энциклопедия Брокгауза и Эфрона даже называет их самыми высокими на планете: "Небесные горы" Тянь-Шань, "Крыша мира" Памир... но есть тут и ещё одна горная система, сплетённая из множества разрозненных хребтов - Гиссаро-Алай, протянувшийся на без малого тысячу километров от Киргизии до Туркмении, пересекая все среднеазиатские страны (кроме Казахстана) и связуя не только Памир и Тянь-Шань, но и туркменский Копетдаг. Высочайшие узлы Гиссаро-Алая - Фанские горы и Матча на севере Таджикистана высотой не устуают Кавказу, но сердцевина - 4-километровый Гиссарский хребет, продолжающийся в Туркмении "Непристуными горами" Кугитангтау. Так вот, Яккабагский хребет с Лянгаром подпирает Гиссар со стороны Кашкадарьи, и Байсунтау - со стороны Сурхандарьи, и оба они, нависая над древними Согдианой и Бактрией соответственно, примечательны не только природой, но обжившими горы людьми.

5.


Облик Гиссара с обеих сторон весьма характерен - не острые пики, а отвесные склоны да плоские вершины, и несмотря на грозный вид этих нерукотворных замков, высота их редко больше 3 километров. Ещё Байсун называют "отцом пещер" - эти горы в прямом смысле слова "испещерены", причём в основном это не лабиринты галерей, а неглубокие просторные гроты.

6.


Из-за ближних хребтов торчит заснеженная гора удивительной формы, довлеющая над всей Сурхандарьёй - со слов местных я запомнил её название как Сангардак, но так называется ближайшая река. На самом деле это Ходжа Гур-Гур-Ата (3720м), главная вершина Байсуна, и вот пост о пост о восхождении на её гребень - вблизи он выглядит совершенно фантастически.

7.


Но как и природные ветра, за горы исправно цепляются исторические бури. У подножья Байсунтау испокон веков жили сначала язычники, а позже зороастрийцы бактры, за тысячи лет превратившиеся в мусульман таджиков, а на них слой за слоем ложились пришлые народы. С юга История заносила греков Александра Македонского, вскоре подавшихся в буддизм и растворившихся в Индии, да арабов, насаждавших ислам огнём и мечом; с севера приходили (не считая разовых набегов) тохары - самые восточные из индоевропецйев, жившие тогда в Синьцзяне; эфталиты, или "белые гунны" - предки пуштунов; монголы, воцарившиеся в какой-то момент и на севере (улус Чагатая), и на юге (царство Хулагу в Иране), тюрки... От каждого из этих народов что-то оставалось - небольшое ли кочующее племя, сказки ли или легенды, мотивы ли народных узоров, формы жилищ и станков. В 16 веке сюда пришли кунграты - расселившиеся по всей Средней Азии и вошедшие в каждый из её тюркских народов потомки могущественного монгольского племени. Узбеки-кунграты жили в Хорезме (и даже правили им с 18 века до 1917 года) и здесь, и хотя не были связаны между собой напрямую, друг о друге знали - так среди тюрок и распространилась легенда о "стране прямодушных", то есть честных, искренних и справедливых людей, затерянной в горах где-то "за Бухарой" родине эпического богатыря Алпамыса.

7а.


Кунграты и таджики живут в Байсуне чересполосно, и друг от друга отличаются меньше, чем от соплеменников из внешнего мира - любая власть в этих горах оставалась далёкой и условной, а всё новое, что приносили народ за народом, не вытесняло старое, а ложилось поверх него. Говорят, последний здешний идол божества дозороастрийских времён из арчового дерева 32-метровой высоты разрушил один чабан в 1930-е годы, причём не за идею, а древесины ради. "В кишлаках Байсуна по-прежнему сохраняется традиционный уклад жизни – не изменился тип выпаса скота, из-за труднодоступности землю по-прежнему обрабатывают деревянным плугом, широко используются ручные мельницы и прялки, водяные мельницы, маслобойка, кузницы с мехами, продукты сохраняются, как в старину, в керамических горшках или в пещерах, используется деревянная посуда и др. Со времен Кушанской империи в регионе развита плавка металлов (в районе кишлака Туда [оно кстати совсем рядом с городом]сохранились котлы для плавки). Среди старинных ремесел выделяется гончарное дело; древнейшие корни имеет изготовленные из кожи элементы одежды, обуви, снаряжения лощадей, а также различные предметы бытового назначения. По своей красоте и легкости байсунские ковры и вышивка пользовались большим спросом на базарах от Термеза до Бухары" - отсюда, и там много интересного... увы, я из перечисленного видел немногое, и пару байсунских сюзане показывал в посте про общий колорит узбекского Юга. Затерянная страна делилась на 4 области - у подножья более таджикские собственно Байсун и Сайроб, в горах - более кунградские Мачай и Курганча. Мы пока ещё в Малом Байсуне:

8.


Думаю, из вышесказанного ясно, что сюда надо ехать на неделю, ходить и ездить по горам, вникать в быт кишлаков, общаться с людьми, заглядывать в дома. Достопримечательностей в Байсуне немало, но они разбросаны на десятки километров разбитых горных дорог, а есть ведь тут и такие места, куда дойдёт лишь осёл или лошадь. Экскурсии по Байсуну организует mr_shorиз Ташкента, но мы пожалели денег (ибо "новыми!" прайс в долларах выходил огромный) и потому увидели очень мало. И надо сказать, хотя русским языком байсунцы владеют неплохо (ведь живут здесь узбеки и таджики, которым надо как-то друг друга понимать), самим тут найти что-то очень непросто: в Средней Азии не помешал бы "ключ" для каждого кишлака с пояснением, как местные называют окрестные достопримечательности, и для Байсуна он был бы актуален вдвойне - многое мы не нашли, точно зная, что оно неподалёку, лишь потому, что не сошлись с местными людьми в терминологии.
С программой-минимум, однако, вопрос даже не стоял: Дарбанд не случайно значит "ворота", и мы их уже видели с поезда в самом начале рассказа. Это Дарбандский каньон:

9.


Надо сказать, что Дарбанд, что городок Байсун после Лянгара не очень-то впечатляют - да, помудрёнее кишлаков в долинах, но всё же довольно обычная среднеазиатская глушь. Таксист из Байсуна, привезя нас в Дарбанд к площади у магазина, поспрашивал людей там, и вскоре подъехал его знакомый на стареньких "Жигулях" - "Нексия" вверх по каньону проедет не гранатированно. С ним мы сторговались на 270 тысяч сум (около 3000 рублей) за троих до Мачая и обратно, закупились едой... а потом он поехал заправляться, и честно говоря я никак не ожидал, что до ближайшей заправки будет немногим ближе, чем до Байсуна-города, а заправиться там можно только газом. Добавьте сюда и то, что мобильник так и не поймал сеть (хотя у местных телефоны работали - то есть сюда дошли не все операторы) - и думаю, станет ясно, сколь глухая здесь сторона.

10.


...Известно, что где-то между Кашкадарьёй и Сурхандарьёй есть ущелье Железные ворота - единственный круглогодичный проход, который якобы Александр Македонский перекрыл гигантской решёткой от бесновавших севернее кочевничьих орд, разграблявших порой Согдиану. Где-то в горах сохранились руины пограничных замков и длинной крепостной стены по северной границе Кушанской империи. Честно говоря, думаю, что всё же настоящие Железные ворота - это тот перевал, по которому ходит поезд, но с легендарными отождеставляется именно Дарбандский каньон. Это по сути южный вход Согдианы, а в комментариях к посту о северном входе - Тамерлановых воротах под Джизаком - кто-то пошутил, что по сравнению с Железными воротами они похожи на бескрайнюю степь. Как ни странно, это даже не преувеличение:

11.


И вот под рёв бывалого советского мотора несёмся вверх по дну ущелья. Поначалу в нём есть асфальт, и оно достаточно широкое - с одной стороны грозная стена:

12.


С другой - лестница причудливых гор, изнанка той стены, что нависает над равниной:

13.


Но местами ущелье сужается так, что глубина его становится больше ширины. Подозреваю, в половодье эта быстрая мутная речка, которую местные называли Тургандарья, а на карте она Мачайдарья, заливает каньон от края до края, отрезая горные кишлаки от внешнего мира. Асфальт, как видите, довольно быстро закончился:

14.


Мы не заметили, как пролетели мимо пещеры Зиндан (то есть Тюремной) - наверняка водитель просто знал её под другим названием, и мы не смогли объясниться. А судя по фото того же Мистера Шора - она весьма зрелищна. Но примерно на середине ущелья есть место, которое невозможно объехать - родник Хужамой-Ата, бьющий Мачайдарью в бок с силой водосброса небольшой ГЭС:

15.


По легенде, старик Хужамой во время великой засухи искал воду для родного кишлака, и в какой-то момент Аллах послал ему знак, что надо прийти в это ущелье и в указанном месте трижды ударить в землю посохом. От удара в скале возникла пещера, из которой забил мощнейший родник, не пересыхающий даже в самое жаркое лето, а в нём объявились ещё и маринки - мелкие рыбки, съедобные и очень вкусные, но с ядовитыми жабрами и икрой, в Средней Азии часто живут в священных источниках (например, в бухарской Нурате), откуда их ловить и есть строжайшее табу. Но в Хужамой-Ата, по преданию, видя умирающего от голода путника, они порой сами выходят в реку, чтобы он мог их поймать и насытиться. В наше время умирающие от голода путники - редчайшая редкость, поэтому маринок я в источнике не видел, да и как бы они туда попали сквозь трубу? Обратите внимание на чёрные потёки на мысу, где стоят Саша и наш водитель - это оставшаяся за века спёкшаяся кровь жертвенных баранов:

16.


Место тут, однако, очень людное, и кто-то едет сюда на пикник сверху и снизу, кто-то отдыхает по дороге, а на камне у родника старый добрый мулла молится и за тех, и за других. О дальнейшем пути мы ничего не сумели узнать, впрочем, даже у него - просто те же пещеры, скалы, ущелья мы называли по-разному...

17.


Выше Хужамой-Аты каньон порой и вовсе превращается в узкую щель, а стены наклонены навстречу друг другу:

18.


Местами фотоаппарат, направленный вертикально вверх, ловит обе стены. Если Искандер правда перекрыл каньон железной решёткой - то наверное здесь:

18а.


Но порой ущелье вновь становится шире, а стены превращаются в пологие склоны. В какой-то момент мы увдели мостик через Мачайдарью:

19.


И ещё один каньон, отходивший от нашего пути налево, по которому непрерывно курсировали туда-сюда навьюченные ослики:

20.


Это ущелье ведёт в небольшой кишлак Хужабияк, а немалая его часть залита водой, которая сойдёт лишь осенью. Отсюда такой удивительный транспорт - рейсовые ишаки по запонению, подбирающие пассажиров с машин:

21.


Дальше боковое ущелье сжимается в узкую улочку. Здесь можно посмотреть, какая она дальше, но до кишлака не доходили и там.
Где-то тут есть ещё и Голубиный каньон, где живут тысячи диких голубей, а может быть это и он же.

22.


Обратите внимание на хурджумы - черессёдельные сумки из двух половин. И на скалящееся острыми зубцами устье бокового каньона на заднем плане:

23.


Но вернёмся к машине. Ещё немного - и Дарбандский каньон как-то очень внезапно обрывается, сменяясь красной землёй горного плато. На выходе из каньона - шлагбаум и мрачный домик, из которого тут же вылезли солдаты с автоматами за спиной: для них-то и надо было получать в Байсуне пропуск. Но водитель о чём-то с ними перетёр, и хотя вид у солдат был недовольный, мы поехали дальше быстрее, чем я успел заволноваться.

24.


А за красным перевалом с непривычки пропадает ощущение реальности происходящего - настолько иной и такой же красный мир там ожидает:

25.


26.


27.


Это Мачай - "столица" одной из четырёх "провинций" Байсуна, горный кишлак, где живут кунграты. Вернее два кишлака - нижний Паст-Мачай и верхний Юкары-Мачай. В Паст-Мачае я обратил внимание на заброшенное глинянное здание у дороги:

28.


И водитель пояснил, что это бывшая мечеть:

29.


Новая мечеть тут тоже есть - "будка" с голубым куполом на перевальчике, разделяющем Нижний и Верхний Мачай:

30.


Панорама Верхнего Мачая - хотя и глухомань, а кишлак огромный, на глаз больше тысячи жителей:

31.


Во дворе чьей-то усадьбы с застеклённым айваном (я уже писал в прошлых частях, что такие дома типичны для всех гиссарских селений - хоть тут, хоть в Лянгаре) сушится цветастая байсунская вышивка:

32.


Около другой усадьбы - деревянный чигирь:

33.


Но сейчас арыки пусты, и из-за поворота выходит ишак-водовоз:

34


Хотя и думать, что тут всё совсем уж архаичное, тоже не стоит - попадаются и новые дома (в том числе блестящий реновированный колледж в Нижнем Мачае, а здесь вот просто магазин), и по-городскому одетые люди:

35.


Но что делать здесь дальше? Я знал, что близ Мачая находится пещера Тешик-Таш, где в 1938 году была найдена крупная неандертальская стоянкас уникальным захоронением девочки в узоре из бараньих рогов, но при всей исторической ценности она весьма невзрачна. Так же из постов el_magicoя знал, что над посёлком есть некий очень живописный грот Амира Тимурас широким плоским потолком. Но местные при упоминании "пещеры Тимура" говорили, что до неё по ущелью ещё километров 50 ехать через высокие перевалы - то есть сразу вспоминали ту, которая в Кашкадарье, а значит этот грот здесь так не называют. Как я понимаю, он тоже относится к пещере Тешик-Таш, имеющей несколько выходов, а главное - в общем-то виден из кишлака:

36.


У подножья очень странная мечеть, больше похожая на комплекс буддийских пагод - но можно разглядеть и полумесяц, и шест пира рядом: наверное, она сугубо самодельная, но поколенческая память руки о слоях нескольких религий взяла своё. Издалека я принял её за резервуар с водой, и лишь на фото понял, что с ней не может не быть связано какого-нибудь святого - например, того же Хужамой-Ата.

37.


До пещеры Тимура от кишлака порядка 5 километров, а мне по-прежнему не здоровилось, да Лида с Сашей тоже не горели желанием переться в гору по жаре, ощутимой даже на изрядной высоте Мачая. Туда прошёл бы даже не всякий УАЗ, и местные, собравшись на площади поглазеть на иностранца (но к слову - тут никто не кричит "хэллоу!", народ по-горски сдержанный), сначала долго совещались, у кого машина на ходу, пару раз приходили к выводу, что никто не поедет, и наконец вспомнили одного обладателя УАЗа и сразу за него выставили цену - 170 тысяч сумов, то есть порядка 1900 рублей. Дальше стали совещаться уже мы, решили, что оно того не стоит, и просто бесцельно разбрелись по кишлаку, пока водитель отдыхал да общался с местными знакомыми.

38.


39.


40.


Халаты, тюбетейки, цветные наряды женщин, и так и не попадавшиеся мне на глаза женские головные уборы в несколько слоёв, нижний из которых по сути та же тюбетейка, а верхний похож на плащ до лопаток - парочка старух в таких одеяниях есть на фотографиях el_magico (№9 и №17 в этом посте), но только сняты они не в горных кишлаках, а на базарах предгорий, куда народ ходит, конечно, принарядившись.

41.


Но что роднит горцев - это чувство достоинства, и кстати в отличие от "цивилизованной" равнины в "средневековых" горах женщины не боятся фотоаппарата:

42.


Говорят, тут живы и древние жанры фольклора, и традиционная музыка на самодельных инструментах, что здесь живут колдовские сказители бахчи, произошедшие прямиком от шаманов. Поморские сёла Мезени, ненецкие стойбища в тундре, горные джайлоо Киргизии, старожильческая Сибирь - везде я поражаюсь инаковости жизни, которой коснулся лишь кончиком мизинца, и чувствую даже какой-то стыд, что пришёл поглазеть на чужую обыденность. Иная обыденность - это бывает интереснее всех патентованных чудес света...

43.


Но нам пора назад...

44.


Снова пролетаем Дарбандский каньон с его пылью разбитой дороги и брызгами горной реки:

45.


Едем над Байсуном:

46.


И ещё километров 30 за Байсун, пока у дороги не появляются пирамиды из бутылок минералки:

47.


....Как уже говорилось, в 4 областях Байсуна много красот. Например, Кызыл-каньонкак в штате Юта (справедливости ради, впрочем, я подобное видел в Казахстанеи Киргизии), тысячелетня чинара с дверью и комнатой (наподобие ургутских) под Сайробом, "гравитационная анамалия"на Сангардаке (думаю, что на самом деле оптическая - вода течёт и вещи катятся словно вверх по склону) и много такого, о чём в интернете-то и не найти никакой информации, кроме беглых упоминаний в справочниках и монографиях, как например пограничная Кушанская стена, греко-македонская крепость Курганзол, кушанская крепость Паёнкурган, высокогорные и потому особо аутентичные кишлаки Курганча, Дехиболо, Яккатол, Гумматак, Дуоба, а может быть и что-то такое, о чём ещё никто, кроме местных, не знает. Мы из всего этого великолепия выбрали самое красивое (Дарбандский каньон) и самое доступное - Омонхана, к которой от пирамидок минералки ведёт живописная дорога:

48.


По легенде, когда-то Александр Македонский оставил тяжело раненных воинов, которые не могли идти дальше, в тихом ущелье у родника, чтобы дать им спокойно умереть. Но возвращаясь из покорённой Согдианы с богатой добычей, включая Аламу - пленённую дочь мятежного Спитамена, которой была угатована роль невесты наместника, и Бесса - узурпатора, который убил царя Дария III не дав Искандеру его пленить, и за это его ждала страшная смерть на том же месте... так вот, на обратном пути Александр Македонский обнаружил, что обречённые выжили и поправились - родник, известный ныне как Омонхана ("Оздоровительная"), оказался целебным до чудотворного. Теперь здесь санаторий, а поток страждущих испить спасительный воды не оскудевает:

49.


Беседки и юрты как символы землепашцев-таджиков и кочевников-кунгратов:

50.


Резьба беседок... Конечно же, в этих краях не могло не родиться своей школы, и если в Кашкадарье что сюзане, что резьба "колючие", то на Байсуне всё сказочное:

51.


В том числе и сама Омонхана, занимающая неглубокое, но очень чуднОе ущелье с глубокими карнизами в отвесных стенах:

52.


Толпа - у источника, и нас как гостей местные пропустили без очереди. Вода "Омонхана" (как вы понимаете, в бутылках у дороги тоже её продают, ну или якобы её) оказалось вкусной, едрёной и какой-то очень необычной - похожих по вкусу минералок так и не припомню.

52а.


Топчаны в нерукотворных айванах:

53.


54.


Шланги ведут к душевым:

55.


А ущелье уходится куда-то дальше:

56.


Такой вот край Байсун, где не увидев ПОЧТИ НИЧЕГО, уезжаешь с чувством, что увидел очень много...

57.


В следующих частях спустимся на равнину Сурхандарьи в преддверие Афганистана.

P.S.
А вот для сравнения эсклюзивные посты tomkadо Кугитангтау (в конце оглавление) - туркменском продолжении байсунских гор.

ЮЖНЫЙ УЗБЕКИСТАН-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Самарканд, Хорезм - см. оглавление.
Дорога из Самаркандаи общий колорит Кашкадарьи и Сурхандарьи.
Кашкадарья.
Шахрисабз.
Лянгарское ущелье.
Карши.
Сурхандарья.
Байсун.
Термез. Город.
Термез. Старый Термез.
Дорога на Денау, или В поисках парья.

"А нет ли желания поизучать район Денау и Сарыасии?" - спросила меня перед поездкой Лида abyaneh , пояснив, что там живут парья - малочисленный народ, самая необычная ветвь среднеазиатских цыган. Как знакомые нам люли и менее известные общины вроде сагутарош или чистони, они пришли давным-давно из Индии, и единственные в новом кораю отказались от цыганского образа жизни, став горными земледельцами, но сохранили (в отличие от перешедших на персидский соплеменников) индийский язык. Их кишлаки весьма труднодоступны, и мне сразу представились таким подобием головокружительны предгорий Кашмира, только в "нашей" простой и понятной Средней Азии. В литературе, которой располагала Лида, перечислялись парьясские кишлаки в Таджикистане, а в Узбекистане были указаны лишь районы, слагавшие северо-восточный угол Сурхандарьинской области у таджикской границы. "Что ж, - решил я, - почему бы и не съездить? Парья мы может и не найдём, но много всего увидим по дороге". Например, домонгольский минарет в Джаркургане, средневековый мост Искандера, колоритнейший город Денау с гигантским медресе и моторикшами у базара или разговор с аксакалом в кишлаке Янги-Хайот.

Так что из показанного в прошлой частигорного Байсуна спустимся в Чаганиан, как называлась равнинная часть Сурхандарьи в древности.

В сгущающихся сумерках байсунский таджик довёз нас до Термеза, где, по его словам, "постоянно переименовывают улицы, чтобы запутать террористов". Уже близ термезского центра увидев у дороги прохаживавшегося туда-сюда громилу, он бросил: "Знакомый из Госбезопасности! Злоумышленников высматривает!" - и вот и не поймёшь, серьёзно это он или нет: таджики - знатные шутники. Термез, между тем, сразу впечатлил каким-то другим светом и совсем иным вкусом воздуха - в сущности, мы достигли сухих азиатских субтропиков, и символом Сурхандарьи мне запомнились вот эти незнакомые сосны с необычайно длинной пушистой хвоей и корой почти как лиственных деревьев.

2.


Мы приехали в гостиницу "Рамз", запрятанную во дворике за многоэтажным отелем "Сурхан": её держат русские для немногочисленных, но всё же бывающих здесь бэкпекеров, хотя прямо сказать, другие постояльцы были на них непохожи: тут дёшево, поэтому и останавливаются люди вплоть до визитёров из Афганистана, который от Термеза вот прямо за рекой. За 90 тыс. сумов на троих, то есть рублей по 300 на каждого, мы сняли 3-местный номер с удобствами, где помимо кроватей был лишь дай бог метровый проход вдоль стены. У администраторши я поинтересовался о машине на троих до Денау, и позвонив уточнить проверенному водителю, администраторша сказала, что он сейчас подъедет пообщаться сам. Так нашим спутником в Сурхандарье стал Хаснуддин - подтянутый и деловитый узбек с красивым и умным лицом. Во время афганской войны он возил генералов, в 1990-х боролся с наркотрафиком, а потом, видимо (это моё предположение), оказался в опале и теперь, как многие в этих краях, кормится с машины. Исходя из такой биографии ему должно было быть хорошо за полтинник, и прожитая жизнь чувствовалась в его словах, однако с виду он был гораздо моложе. Выслушав нашу идею о поездке к парья, он позвонил знакомой в Денау - она директор школы, как-то связана с музеем и дружит со многими аксакалами, и хотя слово "парья" этой знакомой ничего не сказало, по описанию да по созвучию она предположила, что речь о кишлаке Хумфар, близ которого есть горные деревни, куда доедет лишь ишак. В общем, посовещавшись с Хаснуддином, мы решили утром ехать в Денау со всеми остановками, а знакомая в это время узнает, к кому нас послать дальше.

3. эта и следующая фото - просто зарисовки из Термеза. Коты у православной церкви.


Утром Хаснуддин приехал точно в срок, завёз нас перекусить в русскую столовую, где подавали блинчики да пирожки с повидлом, и вскоре мы несли по шоссе среди тучных полей. Дорога на Денау идёт почти параллельно дороге в Байсун, медленно отклоняясь к востоку, и почти на выезде из Термеза мы миновали отворот на Хайратон - афганский кишлак за Амударьёй, куда ведёт легендарный Мост Дружбы, построенный в 1981-85 годах для связи с Афганистаном и вошедшими туда советскими частями. В 1996-2002, пока на той стороне правили талибы, мост был закрыт, а сейчас он между прочим стал ещё и железнодорожным - Узбекистанская железная дорога доходит уже до Мазари-Шарифа, живут на том берегу те же узбеки да таджики, и не удивлюсь, если в случае ЧЕГО под предлогом защиты соотечественников страна прирастёт ещё и Мазари-Шарифской областью (и я туда поеду). У туристов же, знаю, бытует такая забава как ездить на Амударью, фотографировать этот мост, влипать в неприятный разговор с безопасниками и наконец удалять запретную фотографию, поэтому мы туда решили не соваться. Говорят, иногда даже в самом Термезе милиция вместе с документами проверяет у туриста отснятые фото именно на предмет этого самого моста.

4.


Чуть дальше поворота пересекаем и саму Сурхандарью - в отличие от Кашкадарьи, это вполне себе полноценная река, примерно 2/3 от Москвы-реки по полноводности. Её древнее название - Чаганруд, а край вдоль неё соответственно - Чагания, правобережная часть древней Бактрии, удивительную историю которой я уже рассказывал в обзоре узбекского Юга.

5.


Тунчные поля напоминают, что Бактрия - родина пшеницы, а мотыжащие их женщины в ярких платьях - что Сурхандарья очень бедный и очень патриархальный край.

6.


К тучным полям вплотную подступает пустыня - оазисы тянутся длинными лентами вдоль рек и соответственно дорог. Из-за Амударьи порой дует "афганский ветер", приносящий пыльные бури. И на каждом шагу - городище, то крошечное, как могильный курган, то огромное, как отвал рудника:

7.


Километрах в 30 от Термеза встречает городок Джаркурган (20 тыс. жителей) у огромного хлопкового завода. Два дня спустя, покидая Сурхандарью поездом, я обнаружил в нём единственный увиденный за месяц путешествий по Узбекистану действующий вокзал старше позднесоветских времён (а недействующие наблюдал ещё в Каганеи в центре Бухары): линия Термез-Душанбе, к которой в 2009 году подвели обход Туркмении, пущена в 1929 году, и если в остальном Узбекистане явно была какая-то целенаправленная программа обновления вокзалов, то в глухую Сурхандарью она видать так и не дошла.

8.


Но в Джаркурган мы свернули и с трассы, и проехали буквально весь город, по площади оказавшийся неожиданно большим:

9.


Почти ничего не нашёл о его истории - лишь что городом Джаркурган стал в 1973-м, а ПГТ в 1951 году, и видимо к началу ХХ века представлял собой кишлак, в 1930-х годах пошедший в рост с постройкой железной дороги. И вроде город совершенно советский - да только те же пятиэтажки напоминают скорее городок советских специалистов в какой-нибудь ближневосточной стране.

10.


Но едва ли не в самом дальнем от трассы углу городка находится то, ради чего мы сделали этот крюк - Джаркурганский минарет домонгольской постройки:

11.


О домонгольской Средней Азии я писал уже не раз - для неё нашествие монголов стало едва ли не более страшным рубежом "до" и "после", чем для Руси, и каменных зданий тех времён (сотни глиняных городищ, коими богат Хорезм, не в счёт) в ней осталась буквально лишь пара десятков: в Казахстане - мавзолеи Тараза, его окрестностейи села Турбат; в Киргизии - минарет Бураныда опять же мавзолеи Таласаи Узгена; в Узбекистане - аж 4 здания в Бухаре, столько же в Навоис ближайшими окрестностямии такой же сиротливый минарет в Вабкенте, ну и в Таджикистане с Туркменией кое-что. Однако их ни с чем не спутать из-за совершенно иного декора - без изразцов и мозаик, но со сложнейшими узорами фигурного кирпича и терракоты, возможно когда-то раскрашенных в тёплые цвета. Почти вся сохранившаяся здесь домонгольщина строилась при империи Караханидов, первом тюркско-мусульманском государстве этих земель; парочку зданий оставили Саманиды - предыдущие хозяева, тоже мусульмане, но ещё не тюрки, а персы. Ну а Джаркурганский минарет не похож ни тех, ни на других - это памятник Сельджукидской империи, на пике своего могущества простиравшейся от Кашгара до Босфора, от Аральского моря до Омана, заметно превосходя даже империю Тамерлана, и бывшей по сути предтечей Османской империи, возродившейся из её небольшого осколка. Но это было потом, а минарет в Джаркургане построил в 1109 году воинственный султан Ахмад Санджар, красиво, но безуспешно боровшийся с распадом державы.

12.


Его высота ныне 21 метр, однако сужается он очень медленно, с 5 до 4 метров, и скорее всего, когда-то был двове выше, состоя как бы из пары секции. Ребристые стены (16 рёбер) сразу напоминают знаменитый Кутб-Минар в Дели, но родиной такой конструкции считается и вовсе афганский Газни, центра империи сначала Газневидов, а затем свергших их власть Гуридов, чья граница с сельджукидскими владениями тогда проходила что узбекско-афганская ныне - по Амударье. В надписях на минарете увековечен зодчий Али ибн Мухаммед из Серахса на юге Туркмении, где отметились и те, и другие, и третьи - так что и зодчество это особое, разнесённое на север и на юг историческими ветрами из таинственных глубин Афганистана.

12а.


Минарет принадлежал пятничной мечети тогдашнего города, но стоял отдельно от неё: для домонгольской Средней Азии были характерны именно такие гигантские одинокие минареты, "маяки ислама", созывавшие на молитвы весь город: изначально Джаркурганская башня была немногим ниже бухарского Каляна, но гораздо стройнее него. Минарет ныне не только обрублен, но ещё и гнут - отклонение от оси достигает 2 метров. Наверх, однако, можно забраться, что довольно трудно и даже страшновато на совершенно тёмной лестнице, а ничего интересного сверху не видно за отсутствием такового в поле зрения.

13.


В арыке рядом крутится чигирь, ничего не переливающий - их часто ставят и просто для красоты:

14.


В здании на другой стороне минаретного скверика - музей с осколками чуждых и незнакомых, но великих империй и убогим, но куда более понятным соцартом Счастливого Узбекистана:

15.


Покидаем Джаркурган и едем дальше по трассе. Если в Вабкент к минарету можно заскочить на пять минут, то тут со всеми вихляниями крюк выходил километров на 20. Дальше по дороге на Денау - всякие сюжеты удивительной Сурхандарьи:

16.


17.


18.


19.


19а. сизоворонка, или ракша - при всей экзотичности облика, у нас она тоже водится.


Следующая остановка ещё километров через 30 у кишлака Навбахор практически на въезде в Кумкурган - так называемый мост Искандера:

20.


Александр Македонский "конечно великий полководец, но зачем же стулья ломать?" - в отличие от Тамерлана или Чингисхана, чьи имена вызывают лишь коченеющий страх, отважного грека на Земле реально любили. В допетровской Руси он слыл древним православным крестоносцем, сокрушителем басурман, а у самих басурман Искандер Зулькарнайн - скорее такой носитель высокой цивилизации, которую насаждал пусть и огнём и мечом, но справедливо. И наверное, будь такой мост где-то под Самаркандом - его называли бы мостом Тамерлана, но в Бактрии Тамерлан - чужак и разрушитель, поэтому здесь это мост Искандера. На самом деле всё прозаичнее - как и Николаевский мост в Карши, его построил в 16 веке бухарец Абдулла-хан II, с размахом современного Китая обновлявший дорожную инфраструктуру своих владений. Сурхандарьинский мост поскромнее кашкадарьинского, но зато полностью аутентичен, не тронутый инженерами Белого царя:

21.


Название Кумкурган переводится как Песчаная крепость, и ещё до въезда в этот маленький городок (13 тыс. жителей) с трассы видно грандиознейшее городище во всей Средней Азии, раскинувшееся на километры:

22.


На самом деле это и не городище, а длинный "язык" неокультуренной пустыни, возможно просто наметённые за века разбивавшимся о горы "афганцем" пески. Об эти холмы же разбивается железная дорога - налево уходит открытая в 2009 году линия в обход Туркмении, направо - линия 1920-х годов на Денау и Душанбе. По каждой из них ходит суммарно 2 поезда: Ташкент-Термез, Ташкент-Сарыасия (это на границе за Денау) и Москва-Душанбе через Туркмению. Вокзал Кумкургана, впрочем, не чета вокзалу Джаркургана - вполне обычен и нов. Продраться через город непросто - трасса фактически пересекает базар, где постоянно кто-то норовит заскочить под колёса, и даже солидный Хаснуддин не удержался от известных каждому автомобилисту комментариев к прохожим (или это было уже не в Кумкургане, а в следующем городке Шурчи?).

23.


Песчаные склоны так похожи на что-то рукотворное... Чуть дальше на них так странно смотрятся кресты:

23а.


Вот ещё одно грандиозное и уже вполне себе рукотворное городище правее трассы, зачем-то отделённое от неё широченным арыком, похожим на ров. Это Дальварзинтепе, северный форпост Кушанской империи, буддийского государства масштабов Рима. Основанный в 3 веке и переживший метрополию город, изначального названия которого не сохранилось, опустел в 7 веке.

24.


Тогда же, в 7 веке, в Индии появилась игра чатуранга, из которой впоследствии выросли шахматы и ещё множество не столь известных нам игр с фигурками на клетчатом поле. Так вот, в Дальварзинтепе помимо всяческих фресок, статуэток будды, украшений на стыке эллинского искусства со звериным стилем кочевников были найдены старейшие в мире шахматные (то есть чатуранговые) фигурки - слон и бык из слоновой кости, хранящиеся ныне в музее Термеза:

24а.


Оттуда же, из музея - макеты крепостей, домов, городов и храмов, реконструкции того, как выглядели оплывшие городища "при жизни". Слева вверху Джаркутан, или Сапаллитепа - древнейший город чуть ли не всего Узбекистана, стоявший более 3000 лет назад. Внизу - Кампыртепа, тоже, но не настолько древний торговый город на Оксе (Амударьей) километрах в 30 выше Термеза: слева - общий вид, справа - дом местного богача. Ну а правый врехний макет - это Балалыктепа, построенный в 6-7 веках последний буддийский храм Бактрии.

25.


Из Дальварзинтепа центр этой стороны в 7 веке сместился выше к Гиссарской долине, в город Чаганиан близ нынешнего Денау, ставший центром Чагании на следующие века, видимо до прихода монголов. Здешних правителей называли чаган-худаты или хидевы, а столицам различных империй - тохарской, тюркской, арабской, саманидской - они подчинялись весьма условно, в тот же Афросиаб посылая не данников и заложников, а посольства с диковинными подарками вроде "птицы-верблюда" (то есть страуса). Расцвета Чаганиан достиг при Саманидах, когда тут правила вассальная, но полунезавимая династия Мухтаджидов. Преемником Чаганиана и считается нынешний Денау, встречающий неожиданно красивыми въездными стелами:

26.


Денау (104 тыс. жителей) размером немногим меньше Термеза, причём за постсоветское время вырос двое - видимо, за счёт узбеков, уезжающих на родину из Таджикистана: ныне таджиков и узбеков тут поплам. Но с ролью островка "дальней" Азии в "нашей" Азии Денау справляется и без всяких парья:

27.


Тут даже моторикши водятся!

28.


Аксакалы носят шапки вроде чвлмы:

29.


А мечеть совсем не среднеазиатского вида больше всего мне напоминал захваченную мусульманами церковь где-нибудь в Святой Земле:

30.


И здесь же кинотеатр "Шарк" ("Восток") в добротном сталинском стиле - зачахший к ХХ веку до состояния кишлака Денау пошёл в рост с пуском железной дороги и вернул статус города в 1958 году:

31.


Ещё в Денау есть настоящий дендрарий, выросший из селекционной станции, изучавшей перспективы растениеводства в необычном для Советского Союза климете Сурхандарьи: только здесь во всём СССР выращивался сахарный тростник и даже выпускался ром!

32.


Но центр Денау - крупнейший в Сурхандарьинской области базар, которому он и обязан своим колоритом - сюда ездят торговать таджикистанцы да люди горных кишлаков.

33.


Самая интересная торговля - у медресе, это место запечатлено на заглавном кадре. Вот например курут и странный напиток, о котором продавщица сказала, что его пьют таджики - айран с мелкими кусочками овощей:

34.


Или чёрный и белый тут (шелковница), которым в мае Денау и окрестности просто завалены. Приторно-сладкая, но в целом вкусная ягода, очень сильно пачкающая руки:

35.


А ещё вглядитесь в смуглые лица продавщиц тута - я сразу подумал, что это может быть и есть парья? И до сих пор думаю, что может быть и не ошибся. Денау считается столицей сагутарош - цыганской касты резчиков по дереву, говорящих, как и люли, на персидском.
Посреди базара - медресе Саида Аталыка 16 века, причём очень внушительных размеров - 65 на 45 метров, это мастаб самаркандских медресе Регистанаили хивинского медресе Мухаммеда-Амина, крупнейшего в Средней Азии. А тут стоит и стоит себе безвестно:

36.


Ворота, конечно, времён не столь давних, а вот на потолках келий - слегка другие узоры и формы, чем во всех показанных ранее старинных городах.

37.


Мужики у входа, увидев меня, нашли ключ да пустили во двор, но внутри неухожено и какой-то неприятный запах:

38.


При написании поста я увидел по викимапии, что парой сотен метров дальше есть ещё и цитадель, причём даже со стеной! Раньше этой отметки не было, нигде ничего о цитадели не было написано, да из местных никто не догадался подсказать: выехали бы к ней случайно - мой рассказ был бы первым. Впрочем, это вряд ли был Чаганиан - его городище несколько дальше, а здесь... название Денау, а на другом языке Денов (я долго пребывал в уверенности, что это где-нибудь в Восточной Германии) с таджикского значит "Новое селение", то ли предместье, то ли реплика древнего города.

38а.


Между тем, Хаснуддин таки привзёл нас к школе, где бегали и шалили детишки. Проходившая мимо немолодая женщина интеллигентного вида сделала им замечание на чистом русском без акцента, и они присмерили - это и оказалась та самая директорша школы, и в городе, где почти нет славянских лиц, школа эта была "русская". Женщина объяснила, куда нам ехать дальше, и всё же многое оставалось неясным - в частности, об этих хумфари никто не говорил как о цыганах, но в конце концов кому же хочется цыганом быть? За Денауминуем блок-пост со строгостями почти как на границе, затем останавливаемся на обочине и едим купленный тут, пережидая налетевший с гор дождь:

39.


А горы высоки и красивы, и пейзаж местами какой-то совсем не азиатский:

40.


Но лишь местами. Дух Азии не спутаешь ни с чем.

41.


Где-то там гора Хазрет-Султан (4643), при Советах скучное Пик 22-го Съезда - высшая точка Узбекистана на границы с Таджикистаном. Видно ли её на этих кадрах - не берусь предполагать:

42.


До поездки Хаснуддин и его знакомая нагнали страху, что хумпари живут в высокогорных кишлаках, куда доехать можно лишь на ишаке, и мы морально готовились к тому, что придётся пересаживаться. Но чуть-чуть не доехав до Сарыасии мы свернули в большой кишлак Янги-Хайотцеликом советского вида, и у магазина на въезде, поздоровавшись с продавцом, сели по деревом напротив на цветной топчан. Вскоре подъехал и хозяин магазина, интеллигентного вида таджик в тонких очках, которого в Москве я принял бы за европейца, да на своей машине, весьма не дешёвой, повёз к аксакалу:

43.


Увы, имя аксакала я не запомнил - для меня он сразу стал просто Аксакал, а человек с кадра выше ласково назвал его за глаз "наш бабай". Мы приехали к обычному для махаллей одноэтажному дому с зелёным прохладным двором, женщина средних лет и её потрясающе красивая дочь (фотографироваться отказалась наотрез) принесли нам чаю, конфет и лепёшек. Хумфари оказались, конечно же, никакими не потомками индийских цыган - это таджикский род, первые 26 семей которого пришли в 1301 году из-за Амударьи, и поначалу, около 120 лет, кочевали, живя в юртах, по равнине, а затем ушли в горы, основав там кишлак Хуш-Бахор ("Красивое селение"), из-за ошибок в документах со временем превратившийся в Хумфар. В начале ХХ века хумфарские горцы вновь вышли на равнину - по одной версии их вывел туда мулла Бекназар, а по другой согнали большевики в 1927 году - требовалось больше рук для выращивания хлопка, под которое и был основан кишлак-совхоз Янги-Хаёт (Новая Жизнь) - такое в Советской Средней Азии тех лет бывало не раз и, например, чуть не погубило самобытность ягнобцев Таджикистана, до ХХ века сохранивших в своих горах язык, близкий к согдианскому. Хумфари ныне около 5000 человек, иные вернулись в горный кишлак, куда можно доехать и без ишака, но не на легковой машине, и сохранили даже свой диалект таджикского с некоторыми отличиями грамматики.
12 колен рода асксакал расписал в мой блокнот, и здесь привожу его запись целиком, хотя бы за тем, чтобы ей не пропасть (но мог неверно расшифровать почерк):
1. Каюмбай из города АхчиАфганистана.
2. Болука из города Шерабад Сурхандарьинской области.
3. Сафарга из города Денов Сурхандарьинской области.
4. Ниязахмад из города Балх Афганистана.
5. Жалаладдхан из города Куляб Таджикистана.
6. Махадзамон из города Хисар [Гиссар]Таджикистана.
7. Шинганияз из города Бухара Узбекистана.
8. Тойирбай из города Денов Сурхандарьинской области.
9. Авзахмад из города Бобзаде Сурхандарьинской области [сейчас такого города тут нет]
10. Каргаз из города Самарканд Узбекистана.
11. усто Хурдак, река Тупаланг Сурхандарьинской области.
12. Шепаро из города Курган-Тепа [Курган-Тюбе]Таджикистана.

44.


Дальше ещё посидели, допили чай, рассказали друг другу о жизни здесь и там, и затем хозяин магазина отвёз нас туда же, где взял, и передал Хаснуддину. Доехав до Термеза почти без остановок, мы ещё немного покатались по предместьям, а уже в сумерках заехали поужинать в знакомое Хаснуддину кафе, которое держали вездесущие армяне, крутившие при этом песни на азербайджанском - рискну предположить, это потому, что узбекам песни на армянском слушать не интересно, а армянам приятнее ритмы хоть и врагов, но всё же соседей по Кавказу, чем людей гостеприимной, но такой чужой стороны.

45.


Здесь я сделал то, о чём мечтал ещё в Хорезме, облизываясь на вывески "балык-куурдак" - заказал рыбу из Амударьи. Она тут была в виде шашлыка, и цена меня поначалу смутила - ведь я привык к крошенчым среднеазиатским шашлычкам на деревянных шпажках, армяне же на вопрос "Почему так дорого?" даже обиделись - просто я не знал, что тут готовят кавказский шашлык на полуметром шампуре. Рыба оказалась отменной, и я даже не спорашивал, какая именно это рыба - главное, что из Амударьи!

46.


Про парья же толком не знали даже в музее, но вспомнили, что махалля таких вот людей то ли цыганского, то ли индийского вида есть в Шерабаде - маленьком городке на байсунской дороге. Правда, говорят они по-туркменски. В общем, всё получилось именно так, как я и предполагал - мы не нашли парья и пошли по ложному следу, но разве всего показанного в этом посте не стоило увидеть?

В следующих двух частях покажу суровый Термез, наш последний город Узбекистана.

ЮЖНЫЙ УЗБЕКИСТАН-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Самарканд, Хорезм - см. оглавление.
Дорога из Самаркандаи общий колорит Кашкадарьи и Сурхандарьи.
Кашкадарья.
Шахрисабз.
Лянгарское ущелье.
Карши.
Сурхандарья.
Байсун.
Чаганиан. Дорога на Денау, или В поисках парья.
Термез. Город.
Термез. Старый Термез.

Термез - небольшой (135 тыс. жителей) центр Сурхандарьинской области, горы и равнины которойя показывал в прошлых частях,стал для нас последним пунктом узбекских скитаний. И пожалуй, по общей силе впечатления я бы поставил Термез сразу после Самарканда, Хивы, Бухары и Ташкента: есть в нём какая-то особая мрачная абсолютность. Всё. Это край. Дальше дороги нет, и за Амударьёй даже не пустая, а чужая земля, которую можно покорить, но нельзя приручить. Название города возводят то к греческому "Термус" ("Жаркий"), то к персидскому "Тарамита" ("Влажный"), летом температуры здесь подходят к 50 градусам, а в Алма-Ате и Ташкенте не зря шутят, что "есть на свете три дыры - Термез, Кушка и Мары": если существует Крайний Север - почему не быть Крайнему Югу? Но при этом из узбекистанских городов только в Ташкенте да Самарканде чаще встречаются русские лица: дело в том, что есть отдельно Старый Термез, один из центров древней цивилизации, который я оставлю на следующую часть, и есть Термез нынешний, выросший из основанной в 1891 году близ кишлака Патта-Гиссар русской крепости.

Прогулку по Термезу начнём у железнодорожного вокзала - хотя на самом деле здесь мы её закончили (остросюжетную историю про украденный и обретённый рюкзак я уже рассказывал в обзоре поездкии повторял посте про железные дороги страны). Но вокзал - не только ворота Термеза, но и его отправная точка - на месте станции найдены древнейшие на городском полуострове между Амударьёй и Сурхандарьёй археологические находки, и по сути именно железная дорога служит границей Старого и нового Термезов:

2.


У вокзала довольно симпатичный интерьер, а само его здание явный продукт постсоветской реновации "первой волны" - скорее всего, в ближайшие годы его упакуют в голубой фасад с айваном, как у вокзалов Карши, Ургенчаили Ташкента. При входе на этот вокзал самый строгий в Узбекистане досмотр, причём мужчин и женщин разводят по разным КПП, и женский гораздо строже: ведь за Амударьёй Афганистан со всеми своими побочными эффектами.

3.


Правее вокзала (если стоять лицом ко входу) - шуховская башенка, столь привычная на среднеазиатских станциях:

3а.


Но самое интересное здание станции Термез - домик касс с голубым куполом, особенно при взгляде с платформы: это вокзал старой Бухарской железной дороги, "брата" которого я видел на другом её конце - станции Пролетарабад. Термезскую крепость в 1891 году поставили на границе двух протекторатов - российского Бухарского ханства и британского Афганистана, то есть в точке напряжения Большой игры, где британцы, например, руками якобы непокорных афганцев вполне могли отхватить отрезанную горами Сурхандарью. Ни русский царь, ни бухарский эмир в таком повороте заинтересованы не были, и поэтому помимо торгового Кагана в Бухарском ханстве появился ещё один русский городок - военный Термез. Связь с ним, однако, была ненадёжной, зимой случалось так, что перевалы заносило снегом, а Амударью крыл тонкий лёд, негодный ни для лодок, ни для саней, и потому в 1916 году два русских города Бухарии соединила железная дорога, целиком проходившая по землям эмира через Карши и туркменский Келиф, где тоже сохранился подобный вокзал, но без купола.

4.


От вокзала в центр ведёт прямая улица Ат-Термизи - таковых ("Термезцев") в исламском мире было два: один собирал хадисыв одну из 5 канонических сунн, другой был крупнейшим в этих краях суфием, и его мавзолей в Старом Термезе я ещё покажу в следующей части. О ком речь тут - не знаю, но скорее всего о втором. В паре кварталов от вокзала - обязательный в узбекских городах парк с выкопанным в 1920-30-е годы озером, в который мы не углублялись - вот лишь парковый амфитеатр да памятник Алпамышу - это не султан, отчаянно бившийся с монголами, а герой тюркского эпоса во всём треугольнике отсюда до Алтая и Татарии: носителями легенды о нём было монгольское племя кунгратов, влившееся во все эти народы, и их южный оплот, нависающий над Сурхандарьёй горный Байсун считался степными соплеменниками родиной богатыря.

5.


А напротив него - самая интересная достопримечательность "нового" Термеза: археологический музей, с 2002 года обитающий в пафосном здании каримовского стиля. Пишут, что он тогда же и был создан, но рискну предположить, в основу его легли более старые коллекции - не могло же в областном центре не быть краеведческого музея, и не могли же его обойти стороной находки из бесчисленных здешних городищ?

6.


Экспозиция там небольшая, но впечатление от неё грандиозное, и в отличие от столь же известного музея в Нукусе, тут и билеты продают, и фотографировать разрешают за вполне человеческие деньги, а смотрительницы залов молоды, милы и компетентны. Кое-что отсюда я показывал в обзоре узбекского Юга, а сейчас покажу лишь интерьеры:

7.


Лучшие вещи собраны в огромном купольном зале у входа, а более подробное знакомство с вехами истории - на втором этаже, и с археологическими находками соседствуют такие вот "условные реконструкции по мотивам". Мне, конечно, интереснее всего было всё, что связано с греко-буддизмом и ролью Термеза как оплота этой религии в Средней Азии.

8.


Музей и парк открывают нынешний центр Термеза, а дальше по главной улице - всё, что полагается узбекскому областному центру. Напримпер, Дехкан-базар с чайханами и торговыми комплексами на красной линии:

9.


Почтамт с курантами "как в Ташкенте":

10.


Многоэтажная густиница "Сурхан", в переулочке за которой притаилась наша гостиница "Рамз", сносная, дешёвая и с русским персоналом. Обе они как раз на полпути от базара до хокимията, а тротуаром тут служит тенистая аллея этих странных субтропических сосен, о которых я уже говорил прошлой части. А русских в Термезе по узбекским меркам немало, "на глаз" я бы сказал где-то 5-7%, и думаю, подавляющее большинство из них - потомки военных, будь то гарнизон Термезской крепости или офицеры Афганской войны, которой Термез был крупнейшей базой советского тыла, где не один призыв проходил учебку. Легко в Термезе повстречать и самих афганцев - то есть не ветеранов войны, а жителей Афганистана, в основном тех же таджиков и узбеков, иные из которых с эмирских времён сохранили тут родню. Но в отличие от русских, мой ненамётанный глаз не выхватывал их из толпы.

11.


Хокимият на перекрёстке - самое высокое здание Термеза, довлеющее над городом даже при взгляде из окрестных степей: вообще, хокимияты-башни (ещё такие я видел в Бухаре, Самаркандеи Навои) запомнились мне одним из символов Узбекистана. В состав СССР Термез вошёл в 1924 году со всей Бухарской Народной Республикой, а его областной статус был по среднеазиатским меркам весьма стабилен: Сурхандарьинский округ создан в 1926 году, в 1930-38 упразднялся, а в 1941 просто сменился на область с тем же названием.

12.


В основном же центр Термеза - такие вот малоэтажки, и эта, почти напротив хокимията, из них выделяется озадачивающей вывеской:

13.


Собственно, это всё та же улица ат-Термизи, за хокимиятом уходящая направо. С другой её стороны - центральный парк, Вечный огонь со Скорбящей матерью, и сам по себе зелёный массив выдаёт бывшую эспланаду. Если бы я приехал в Термез всего-то на полгода раньше - то улица эта вывела бы меня прямиком в Термезскую крепость. Но крепости в Термезе больше нет - её снесли прошлой зимой, буквально за несколько месяцев до моего приезда.

14.


Зачем? Одни говорят, "потому что обветшала", другие - "кому-то понадобилась эта земля", и все клянутся и божатся, что отношение к России не при чём. Может быть так и есть, теперь это вряд ли удастся узнать: если на той же Украине подобное действо сопровождалось бы выступлениями с высоких трибун, дракой депутатов, тоннами мата от девочек в фейсбуке, беснующейся толпой с флагами и парой-тройкой сломанных упавшими кирпичами конечностей, то в Узбекистане прошлое предпочитают искоренять под каким-нибудь благовидным предлогом и с масляной улыбкой на лице. Медресе, однако, не сносят ни за ветхостью, ни под застройку, а список уничтоженных советских и русских памятников и просто зданий (включая бывшие церкви) растёт год от года - кажется, Узбекистан единственная страна бывшего СССР, где идеологическая борьба с прошлым не ограничивается монументами, но и затрагивает непосредственно архитектурное наследие (разве что ещё было в Грузии времён Саакашвилли такое бывало).

Так что крепость будет лишь на чужих фотографиях (копирайт сохранён) отсюдаи отсюда. И хотя военные стояли в ней до 21 века, она ведь успела даже несколько лет побыть музеем....

15а.


Крепость представляла собой почти правильный прямоугольник (лишь его северная сторона, обращённая в нынешние дворы, была скошена) 900 метров по периметру с башнями на углах, и была совсем не похожа на крепости тех же лет вроде Каунаса, Керчиили Кёнигсберга - против афганцев из "буферных" ханств да басмачей-повстанцев из окрестностей не надо было городить полуподземных укреплений с забористыми немецкими названиями, хватало и классических стен с бойницами:

15б.


Кое-что внури оставалось и от воинской части:

15в.


А по своему устройству крепость напоминала древнейшие селения Хорезма - так называемые "города с жилыми стенами". Один знакомый "афганец" расказывал, как в 1980-х годах в учебке они жили здесь "прямо в стене". Но показательно, что первый его вопрос, когда я сказал, что пишу про эти края был именно "Как там в Термезе? Крепость стоит?!". Не стоит уже, извините...

16. отсюда.


Словом, это был абсолютно уникальный для Средней Азии памятник, и его уничтожение - дичайшее варварство, мне за эту крепость было даже обиднее, чем за Монумент Свободы в Самарканде, и оба они - в числе тяжелейших утрат культурного наследия после распада СССР. Настроение моё от известия об этом было испорчено буквально до конца поездки.

16а.


По другую сторону парка у хокимията раскинулся и сам Русский Термез, оказавшийся внешне гораздо скромнее Русского Самаркандаили Кагана. Всё-таки это был даже не город, а действительно лишь посёлок при крепости:

17.


О жизни Русского Термеза есть интересный текств журнале rus_turk .

18.


У домиков "русского" вида порой совершенно азиатские дворы:

19.


Что-то, конечно, на общем фоне слегка выделяется - вот например пара домиков на широкой улице, пересекающаяся с ат-Термизи на углу бывшей крепости (но оба они несколько западнее):

20.


Это, например, первая в Термезе школа (1906) детей гарнизона. Мемориальная доска, кстати, висит и сообщает об этом на русском и узбекском языках. Обратите внимание, что и телебашня на торце не ташкентская, а московская.

21.


На западе Русский Термез ограничивает другая широкая улица Шарафа Рашидова, за которой сплошь воинские части, может быть действующие, а может и бывшие. Самое капитальное здание Русского Термеза, распластавшееся на пол-квартала, по крайней мере раньше занимал противочумный штаб Туркестанского военного округа (что удивительно, назывался он так и в СССР).

22.


В музее же мне сказали, что изначально это был так называемый Государственный дом, то есть видимо администрация посёлка Термезсской крепости:

23.


Рядом широкий арык, ведущий сквозь квартал к хокимияту. Если бы я шёл по нему не сворачивая, то вышел бы к уже советскому Дому офицеров, где свои страсти кипели в 1979-89 годах - как в некоторых текстах о городе пишут, "распад СССР начался в Термезе". Но я о столь знаковом месте не знал, и трижды проходил совсем рядом, но так и не дошёл до Дома офицеров.

24.


А с канала свернул на следующем перекрёстке к стоящей в геометрическом центре русских кварталов церкви Александра Невского (1901):

25.


Вот так она выглядела до революции:

25а.


И по печальному виду сложно догадаться, что она возвращена верующим ещё в 1990 году: община очень бедная, это видно невооружённым глазом, но зато здесь чувствуется любовь и забота друг о друге, столь ценные в далёком недружелюбном краю. У входа в храм греются коты (см. прошлую часть), в уголке фотографии с Великой Отечественной и выставка детских рисунков.

26.


Дальше просто дома и улицы Термеза - я ходил здесь в основном вслепую,, и скорее всего проглядел что-то важное. Интересное ощущение Термеза - он вроде и не очень ухожен и не очень чист, но есть в нём какая-то бесчеловеченая правильность, даже выхолощенность, что ощущается иногда в городах Крайнего Севера. Крайний Север перед безлюдной страшной Арктикой и Крайний Юг перед древней и благословенной Ойкуменой - в чём-то противоположности сходятся.

27.


Свойство термезсского пейзажа в том, что по сравнению с другими узбекистанскими городами в нём как-то очень мало жизни:

28.


Как будто военный лагерь остроился до пяти этажей, разросся до сотни тысяч жителей, наполнился пришлыми людьми, женщинами и детьми, но всё равно остался военным лагерем. И в то же время дух какой-то осмысленности жизни сильно отличает Термез в лучшую сторону от столь же неуютного Нукуса.

29.


Но в общем-то я почти не нашёл мест, где глазу было, за что зацепиться:

30.


Я знал, что где-то там должен быть речной порт на Амударье, и зачем-то забрёл в заброшенную промзону:

31.


Но в промзоне быстро почувствовал, что не хочу здесь быть, и по рельсам поспешил к ближайшей улице. На самом деле - это я уже потом посмотрел в викимапии - промзона совсем не припортовая, за ней ещё пространства махаллей, площади и парки, ДК Речного порта (а вдруг это интересная сталинка?!) и даже целые поля в низине... мне жаль теперь, что я туда не дошёл, но эта колея в промзоне так и осталась самой южной точкой моих путешествий (хотя формально таковой можно считать Асуан - в Египте и Турции я был давным-давно в режиме овощетуризма).

32.


А вот слава Термеза как адски ментовского города, где туриста могут досмотреть, слегка обыскать и оскорбить неудобными вопросами хамскими тоном, судя по всему в прошлом - полицейских я здесь и не припомню сходу, кроме чрезмерного бдительного досмотра у входа на вокзал.
Да, вокзал... Напоследок перенесёмся на северную окраинуТермеза, в его За Линию, где раскинулись уютные кишлакоподобные махалли - некогда южные предместья Старого Термеза, ставшие северными предместьями Термеза нынешнего. Тем не менее, три древних постройки находятся буквально в радиусе километра-двух от вокзала, поэтому покажу здесь и их. Если пойти от вокзала строго на север - можно найти небольшую (54 на 54 метра) квадратную древнюю крепость:

33.


Ей, в отличие от Русской крепости, не угрожает ничего - она всё-таки своя, узбекская. В народе её называют Кирк-Киз, а археологи дают ей порядка тысячи лет - 9-11 века, расцвет мусульманского Термеза, носившего в те века прозвище "Шахри-Гульгаль" ("Шумящий город"). А вот что это было - так никто толком и не знает, и не добавляет ясности название - "Кирк-Киз" в переводе значит "Сорок дев":

34.


Легенда, разумеется, гласит, что эта была крепость, последний оплот обороны Термеза ни то от арабов, ни то от монголов, где засели сорок дочерей местного эмира во главе с красавицей Гаухар. Глиняные стены были неприступны, девы отстреливались из луков, пока не кончались стрелы, и по одной версии все они погибли в охваченном огнём здании, а по другой смертельно раненная Гаухар вышла и сняла шлем, и вражеский полководец так поразился её красоте, что раскаялся и ушёл с войском восвояси. В принципе, такие легенды в Средней Азии не редкость, своя Крепость Сорока Дев есть и в Хорезме, в Туркменииони обороняли пещеру от разбойников, да и название народа "киргизы" какое-то очень уж подозрительное, и само собой, о происхождении этой легенды написаны тонны книг, но убедительной версии происхождения так и нет до сих пор. Воевали тут, однако, жарко, мужчин на все фронты не хватало, и некоторые пишут, что женщины за оборону городов действительно брались нередко.

35.


По другой версии это была укреплянная дача правителя, где он мог уединиться. Мне больше нравится вариант, что Кирк-Киз - это женское медресе или даже женская суфийская ханака - редчайшее, но всё же иногда встречающееся заведение в Средней Азии, и здесь некоторые археологи даже говорят об архитектурных особенностях "здания, рассчитанного на прожвиние женщин". Местный хронист Ахмад ибн Мухаммед Сагани Устурлоби (по нашему говоря Ахмад Мухамедыч Чаганианский по прозвищу Астролябия), племянник того самого суфийского Хакима ат-Термези, упоминал в своих трудах женскую академию во главе с чрезвычайно образованной для своей эпохи Рухайдой бинти Варрок во главе, и что поплатилась эта академия в итоге за её правдорубство: Рухайду пригласил к себе сам Халиф, а в ответ она припомнила ему все разрушения и злодеяния, сравнив с диким кабаном (а кабан - это, на секундочку, свинья!), после чего Халиф пригрозил наместнику разрушить город, и Рухайде оставалось лишь закрыть школу, распустив учениц по домам, чтобы отвечать за свою ПОЗИЦИЮ(тм) самостоятельно. Что стало с ней в дальнейшем, Ахмад Астролябия умалчивает, равно как и нашлось ли зданию другое применения после.

36.


Двор женской обители необычайно живописен:

37.


В одном из закоулков обнаружилось дерево в леточках, сразу заставившее меня вспомнить буддийское прошлое Термеза:

37а.


Другое, не менее загадочное здание, стоит ещё ближе к вокзалу (где-то в километре), но наискось на юго-восток, практически через квартал от локомотивного депо. Сооружение с куполом и айваном известно как Кокильдора - но на самом деле этим словом называли обряд стрижки косичек у подросших мальчиков, который здесь проводился. Больше всего Кокильдора похожа на мавзолей:

38.


Если бы не целый лабиринт комнат - невероятное количество дверей можно оценить по кадрам и выше, и ниже, но двери связывают и каждое из помещений с соседними:

39.


По основной версии это ханака или гостиница для паломников 16 века, но вот тут, например, аргументировано доказывается, что это был дом саида Ала аль-Мульк начала 13 века, а в 14 веке его потомка с тем же именем почтил своим визитом Тамерлан. В такие версии хочется верить, думая, что вот в этих самых комнатах звучал голос великого полководца:

40.


Как бы то ни было, Ала аль-Мульк в Термезе действительно жил, и дом его действительно навещал Тимур, а чуть поодаль, где-то в 2 километрах от вокзала вдоль путей, задворками к железной дороге, находится огромный комплекс мавзолеев у его могилы - Султан-Саодат:

41.


...Как и многие среднеазиатские города, Термез был опустошён Чингисханом и уже не смог вернуть былое величие Шумливого города. Тем не менее, жизнь тут ещё теплилась, и новый, уже небольшой Термез вырос вокруг обители Термезских сеидов - богословов из числа потомков Пророка, в века после нашествия ставших своеобразными идеологами борьбы мусульман с монгольским господством: тот самый Ала аль-Мульк жил как раз в годы Чингисхановой напасти и воодушевлял народ на борьбу с непобедимым врагом и возрождение жизни в опустошённом городе. Вообще, такие династии священнослужителей и богословов, своего рода живых хранителей города, в Средней Азии были не редкостью - я уже показывал когда-то бухарский Чор-Бакр, ну а Султан-Саодат примерно то же место занимал для Термеза. Правда, если там был город мёртвых с множеством зданий и кладбищенских дворов, то здесь скорее площадь, Регистан Мёртвых в окружении мавзолев:

42.


Старейшие постройки тут относят к 10 веку, самые поздние - к 17. В каждом из этих зданий - несколько десятков могильных плит:

43.


Замыкает площадь исходное здание с могилой аль-Мулька - по разные стороны айвана мавзолей (прямо), мечеть и ханака (по бокам), в основном 10 века постройки:

44.


Изразцы тимуридских времён очень красивы, а рисунок их какой-то донельзя местный, сурхандарьинский, не похожий на всё, что есть по ту сторону Гиссарских гор:

45.


46.


А вокруг необычайно красивое кладбище с высокой незнакомой травой:

47.


Да руинами глиняных мавзолеев каких-то очень причудливых форм:

48.


Но знаете... Своя рубашка ближе к телу, и да простят меня усопшие сеиды, но скромные домики Русского Термеза мне были интереснее шедевров древности. Думаю, оно и по тексту заметно...

49.


А Амударью и берег Афганистана за ней я всё-таки увидел: ведь близ Термеза великая река образует едва ли не острый угол, и от города она почти со всех сторон. Старый Термез стоит чуть севернее нового, но точно так же на амударьинском берегу. О чём - в следующей, заключительной части.

ЮЖНЫЙ УЗБЕКИСТАН-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Самарканд, Хорезм - см. оглавление.
Дорога из Самаркандаи общий колорит Кашкадарьи и Сурхандарьи.
Кашкадарья.
Шахрисабз.
Лянгарское ущелье.
Карши.
Сурхандарья.
Байсун.
Чаганиан. Дорога на Денау, или В поисках парья.
Термез. Город.
Термез. Старый Термез.

В прошлой части, гуляя по Термезу "действующему", пугающе южному областному центру вокруг снесённой год назад Русской крепости, мы вышли к предместьям Старого Термеза, в которых живой город встречается с мёртвым. Ну а последний был когда-то  достойным Бухары, только если та славилась как восточный бастион ислама, то Термез был северным оплотом буддизма. Мусульманские древности тут, впрочем, тоже есть и очень солидные, а с пустынных холмов за Амударьёй прекрасно виден Афганистан.

Городища Старого Термеза раскиданы на 5-7 километров - всё же и сам он был огромен, и смещался за свою историю не раз. Поезд в Ташкент уходил в районе 16 часов, и понимая, что времени немного, мы с Лидой abyanehобратились к Хаснуддину, с которым днём ранее уже ездили искать народ парья в Денау, и дело было не только в экономии времени и денег, но и в том, что умный, бравый и своё дело знающий Хаснуддин как-то в принципе располагал к нему обращаться.

2.


В предместья - махалли и арыки, чигири и резные двери, весь тот неповторимый быт Узбекистана, с которым через пару дней предстояло прощаться.

3.


В какой-то момент в полях появляется одинокая глиняная башня, в которой не так-то просто признать буддийскую пагоду. Это Зурмала, крупнейшая в Средней Азии сохранившаяся ступа 14 метров высотой и диаметром:

4.


Термез возник около 2500 лет назад, начавшись с деревеньки примерно на месте нынешнего вокзала, а настоящим городом его сделали греки, укрепившиеся в Бактрии после войны Александра Македонского (за этой историей отсылаю в один из прошлых постов), так что и название его вполне может значить то, с чем ассоциируется в первую очередь: "термус" - "жаркий". По другой версии, это лишь искажённый вариант греческого "Деметрия" - в самом конце 3 века до нашей эры его основал бактрийский царь Деметрий, перешедший Гиндукуш и покоривший Северную Индию, после чего взялся обустраивать свою ветвь Великого Шёлкового пути вдоль Амударьи в Согдиану. Но главным, что греки почерпнули из Индии, оказался буддизм, в который они привнесли своё неповтоирмое искусство, не забытое за несколько веков в отрыве от Средиземноморья, и когда из степи пришли тохары, и построили на месте Индо-Греческого царства грандиозную империю Великих Кушан, вновь отвоёванный у парфян Термез остался северным остриём буддийского мира. Вообще, сейчас сложно представить, что без малого две тысячи лет назад воевали с Буддой на щитах, а высокий Тибет своей буддийской мудростью обязан миссионерам, одним из самых влиятельных среди которых был термезец Дхармамитра. Зурмала, построенная в 1-3 веках нашей эры, не очень-то похожа на знакомые нам тибетские (бурятские, калмыцкие) субурганы или пагоды Юго-Восточной Азии, но весьма напоминает ступу Паринирваны (полного и окончательного просветления) в индийском Кушинагаре, где будда Гаутама завершил свой земной путь.

4а.


Хаснуддин долго искал к ней подходы через окрестные махалли, постоянно упираясь то в забор, то в арык, то в непролазынй ухаб, а подъехав на адекватное для пешего пути расстояние, мы поняли, что к Зурмале не подойти, не потоптав поля - хотя она прекрасно видна с дороги к Старому Термезу, вниманием туристов ступа не очень-то избалована. Вблизи можно заметить, что это не просто груда земли, а дествительно башня из сырцового кирпича:

5.


Вход. Пагода (то есть и ступа) от храма отличалась тем, что на неё можно было молиться снаружи, поэтому и у Зурмалы не помещение, а лишь небольшой проход к, видимо, бывшему алтарю.

6.


Углубляться туда мы не рискнули - ниша так и кишела здоровенными шершнями, а Хаснуддин ещё с машины предупреждал, что тут могут быть и змеи, и ядовитые пауки. В общем, это и правильно, что гости к Зурмале ходят редко - она гостям не рада, не стоит её зазря беспокоить.

7.


К буддийским храмам мы ещё вернёмся - вокруг Термеза их осталось немало. Но всё же центральное городище принадлежало мусульманскому городу, одному из центров домонгольской Средней Азии, не зря носившем прозвище Гуль-Галь ("Шумящий"). Путь туда - через несколько ворот:

8.


С упадком Кушанской империи над Термезом правили то эфталиты (белые гунны), то Сасанидский Иран, пытавший восстановить здесь зороастризм, но богатый город при всех их был весьма самодостаточен, и в 6 веке, вспомнив, что его основали греки, был чем-то вроде вольного полиса под властью местной династии термезшахов. Судя по всему, уже тогда он превратился и в крупный интеллектуальный центр, и когда в 705 году Тохаристан покорили арабы, Термез на удивление легко расстался с буддизмом и принял ислам. Его наивысшим расцветом стал, пожалуй что, 9-й век, когда на весь исламский мир прославились два ат-Термизи: Абу Абдаллах по прозвищу Хаким (Мудрец) и Абу Иса. Первый был крупнейшим для своей эпохи суфием, повлиявшим на это течение во всём исламском мире и видимо заложивший основы господства суфизма в Средней Азии; второй был учеником не менее великого аль-Бухари (о нём я рассказывал здесь) и продолжал его дело - собирал хадисы, то есть предания о жизни Пророка, слагавшие сунну - свод примеров того, как надо жить, для мусульманина-суннита. Хадисы - не фольклор, каждый из них имел длинную родолосвную, цепочку устной преемственности, и собиратели хадисов занималсь в первую очередь тем, что прорабатывали эти цепочки, отсеивая ненадёжные. Аль-Бухари собрал первый и крупнейший сборник 7000 хадисов "Сахих", вторую книгу суннитов после Корана, и ат-Термези своего учителя не презвошёл, но его "Джума" из 3962 хадисов входит в число 6 канонических сборников Сунны. Где похоронен Абу Иса, я не знаю, а вот к мавзолею Хакима ат-Термези и ведут все эти многочисленные ворота:

9.


На кадре выше руины мечети Чор-Сутун 10 века, рядом с которыми ещё в царские времена стоял минарет 1032 года постройки:

9а.


Над Шумящими городом впоследствии сменялась власть Газневидов, Сельджукидов, Хорезма (вроде и далеко - но всё же по Амударье!), а в 1220 году всей Средней Азии пришёл Чингисхан - я уже не раз сравнивал его нашествие в эти края с таким локальным концом света. В Термезе запомнилось предание о некой женщине, которая пыталась откупиться от монголов большой жемчужиной, которую, скрываясь, проглотила - но монголы не только забрали камень посредством меча, но и другим убитым стали резать животы. Большинство среднеазиатских городов были разрушены Чингисханом действительно полностью, и какие-то возрождались в стороне от изначального места, а какие-то не возрождались и вовсе. Термез был из вторых, ещё несколько веков после нашествия какая-то жизнь теплилась вокруг показанного в прошлой части Султан-Саодата - обители местных суфиев, а к приходу русских поселение и вовсе усохло до кишлака. Монголы, однако, при всей беспощадности к живым, имели строжайшее табу воевать с мёртвыми, поэтому в опустевших городах нередко почти нетронутыми оставались кладбища. Так и Старый Термез более всего известен ныне как мазар Хакима ат-Термези, и тут действительно наредкость многолюдно:

10.


За воротами мазара - по сути дела ухоженный парк с мечетью и музеем в почти одинаковых зданиях:

11.


Лавочки с навесами, резные беседки... Всё же в таких местах как нельзя лучше понимаешь, что туристы произошли от паломников, и в Средней Азии это явление как раз находится на стадии перехода.

12.


Нынешний мавзолей Хакима ат-Термези построен во времена Тамерлана (о его посещении местных суфиев я рассказывал в прошлой части), но то ли не имел "тимуридского" зелёно-голубого убранства, то ли не сохранил. Вокруг мавзолея - видимо, могилы Хакимовых потомков:

13.


Хаким ат-Термези прожил 112 лет, а в молодости совершал хадж в Мекку, по дороге встретившись с крупнейшими суфиями своей эпохи. Его трактат "Печать святых" был по сути обобщением мусульманского опыта прошедших веков, своеобразной классификацией святости, её критериев и иерархии. Ну а то, что он родился в Термезе, куда ислам только-только пришёл, возможно сыграло свою роль: слышал мнение, что суфизм Средней Азии - это такой очень своеобразный сплав ислама с буддизмом.

14.


Зал под большим куполом, возможно, служил ханакой, а сам мавзолей - именно заметная на прошлых кадрах пристройка, впечатляющая своим внутренним убранством:

15.


15а.


И только само надгробие Термезского Мудреца я не заснял - к нему очень сложно подойти из-за многочисленных паломников в их разноцветных одеждах. Своей многолюдностью этот мазар впечатляет даже на фоне прочих узбекистанских святынь, а ведь это ещё с Афганистаном граница закрыта...

16а.


16.


Вокруг мавзолея - несколько чилляхон, то есть подземных келий, где верующие уединялись на сорок дней:

17.


17а.


Мазар вклинивается в режимную зону, охватывающую большую часть древнего городища. За колючей проволокой - крепость с воссозданным участком стен:

18.


Здесь невозможное возможно:

18а.


Вот так Старый Термез мог выглядеть при жизни:

19.


А часть бывшего шахристана (посада) доступна на пространстве между двух ворот:

20.


Столь знакомое по всей Средней Азии зрелище глиняных руин... Подробное описание городища и карта есть здесь.

21.


То ли погреб, то ли могила:

21а.


Цветные черепки в серой глине - неизменный атрибут таких мест:

22.


По другую сторону ворот мазара хорошо видна Чингизтепа (Великое городище), представлявшее собой вынесенный за городские стены и хорошо укреплённый порт: Большая Чингизтепа была речным караван-сараем, а Малая - таможней. На точку, откуда снят этот кадр, выходить на самом деле не стоит: могут уже и поинтересоваться....

23.


А Амударья с подходов к Старому Термезу хорошо видна - неповторимо розоватая (как и в Хорезме), мелкая и очень широкая - вот здесь порядка 1200 метров. Собственно, здесь Аму на пике своей мощи, река масштабов Днепра или Северной Двины - Сурхандарья и впадающая чуть ниже Шерабаддарья её последние притоки, а дальше лишь наоборот - арыки.

24.


За рекой - Афганистан, виднеется домик из средних веков:

25.


Теперь покинем Термез Суфийский и вернёмся в Термез Буддийский - ещё пара древних монастырей всё тех же 1-3 веков стоят в песках севернее городища, не тронутые Чингисханом хотя бы потому, что в те времена в них и так никто не жил, а руины замело песком. Но сначала несколько фотографий буддийского прошлого из музея в Термезе. Вообще, от самого словосочетания "греко-буддизм" я стабильно чувстую лёгкий взрыв мозга: где Эллада - а где Будда? И как далеко, при некотором внешнем сходстве, были их идеи: античная бившая через края любовь к жизни во всех её проявлениях и буддийское стремление освободиться от всего на свете. Хотя познания мои в обоих культурах весьма скудны, и может точек персесения у них гораздо больше? Как бы то ни было, именно греки научили буддистов строить статуи и придумали канонический "человеческий" облик Будды:

26.


В среднеазиатских странах буддизм представлен джунгарскими городищами и петроглифами Казахстана и Киргизии - я из этого видел руины Кентпод Карагандой и петроглифы Тамгалы-Тасблиз Алма-Аты. В России же есть и "действующие" буддисты - совсем мне не знакомые тувинцы и слегка знакомые буряты (Иволгинский дацан, дацан в Улан-Удэ) и калмыки (новые хурулы Элистыи утраченные при Советах старые хурулы), и конечно знаменитый дацан в Петербурге. Это всё северная, "тибетская" ветвь буддизма, а главным оплотом южной ("индокитайской") ветви стала, как ни странно, Украина - там есть вьетнамская пагода в Харьковеи основанный адептами боевых искусств монастырь в Черкассах.

27.


Но эти руины и обломки с теми храмами соотносятся примерно как раннехристианские церкви с католическими и православными церквями наших дней. Помимо Сурхандарьи, они есть и в Таджикистане, причём не только в Гиссарской долине, но и в горах Памира.

28.


Ближе к дороге стоит Фаязтепа, отреставрированная пару лет назад. Как и Зурмала, она датируется 1-3 веками, ценнейшие её находки хранятся в историческом музее Ташкента, а нашли её лишь в 1963 годах под слоем наметённых песков.

29.


Вот так в те времена тут выглядели ступы:

30.


Купол ступы высотой 10 метров скрывает внутри ещё одну ступу уже 3-метровой высоты:

30а.


Рядом собственно храм из множества дворов, стены которых некогда покрывали росписи:

31.


32.


При виде главного зала с остатками колонн сложно не вспомнить Херсонес, Пантикапейили что-нибудь посредиземномористее:

33.


Что значит ГРЕКО-буддизм:

33а.


Вот здесь есть фото ступы до реставрации и фотографии интьерьеров. Где они сняты - не очень понимаю, но подозреваю, что в этом здании. Видимо, это музей Фаязтепы, увы, оказавшийся закрытым.

34.


Ещё один монастырь Каратепа (Чёрное городище) стоит в песках в режимной зоне. Но военные из окружающих его зданий выведены, а мы, видимо, не одни такие, кого местный водитель завозит туда по грунтовкам. По словам Хаснуддина, уже после поездки сюда, пока мы гуляли по руинам, к нему подъезжали военые на словно из воздуха возникшем УАЗике, задали пару вопросов, всё как бы поняли и укатили. А может, он это присочинил, чтобы набить цену - ну да как говорят на Востоке, "хорошему человеку не жалко". В любом случае без надёжного местного сюда соваться категорически не стоит.

35.


Монастырь Каратепа построен в начале 2 века, и отличается тем, что был полуподземным, а так же очень внушительными размерами - целый небольшой монашеский город. Под навесом - основания ступы:

36.


Ещё одна бывшая ступа скрыта во двориках:

37.


Дворы, коридоры-"улицы", основания колонн - всё знакомо по Фаязтепе, но гораздо масштабнее и подлиннее - не истоптано туристами, не опошлено реставраторами:

38.


39.


40.


41.


Кое-где сохранились даже надписи на многочисленных сменявшихся здесь языках да остатки фресок, но сколько я ни вглядывался в глину стен - нашёл лишь несколько красных пятен. Цветами домонгольской Средней Азии были именно красный и жёлтый:

41а.


Пещеры выше по склону:

42.


42а.


Да общий вид. Слева можно разглядеть круглый купол Фаязтепы и ещё левее и дальше холмы, которые тут тоже хочется принять за гигантское городище:

43.


Хорошо виден Термез - на удивление приземистый город, над которым безраздельно довлеет многоэтажный хокимият:

44.


Вид вниз по Амударье за грозной линией границы. Она течёт здесь на север, и дальше резко повернёт на запад, поэтому виден в эту сторону не Афганистан, а не менее загадочная Туркмения. В дымке синеет Кугитангтау, "Неприступные горы", продолжение Байсунских гор, и возможно видна Айри-баба (3170м), высшая точка Туркмении, там известная конечно же как пик Великого Туркменбаши Сапармурата Ниязова. С туркменской стороны этих гор невероятно много интересного вплоть до следов динозавров на плато Ходжапиль... и мы об этом знаем, так как тот район вдоль и поперёк исследовал tomkad .

45.


И это, хотя и за Амударьёй - а тоже не Афганистан, а лишь Пророчий остров (Арал-Пайгамбар). В его густой зелени стоит мавзолей не знаю точно, каких времён, но над могилой арабского полководца из покорителей Маверанахра. В народе, впрочем, он известен как мавзолей Зуль-Кифль (Святого Ильи) - говорят, раньше в Келифе (это сразу за Кугитангтау) жил один праведник, названный в честь библейского пророка, который, умирая, завещал пустить свой гроб по Амударье. Родня выполнила его просьбу, но гроб вдруг поплыл против течения, встал почти напротив Термеза, и вокруг него из реки поднялся остров. Ныне Арал-Пайгамбар принадлежит Узбекистану, но по факту находится снаружи всех измерений:

46.


А Афганистан - он вот, рядом, за Аму-рекой, распадающейся двумя протоками. Совсем недавно по обе стороны реки было единое пространство и даже одно государство, но теперь с этой стороны каналы, дороги, поля, города, а с той лишь мрачные летучие пески. Но всего-то через полсотни километров за теми песками стоит древний Балх (Бактры) и священный Мазари-Шариф, куда Узбекистан недавно протянул железную дорогу.

47.


Это для меня экзотика на Афганистан просто посмотреть с городища - а ведь я знаю десяток путешественников, которые там бывали и не по разу, и возвращались всегда в восторге. Путешествуя по Средней Азии и вникая в её культуру, сложно не задуматься о том, что в Афганистане осталась немалая часть её вех, как тот же Балх или Герат, да и просто это, судя по всему, одна из интереснейших стран мира. Но я не могу пока себя представить там, мне это всё-таки кажется рискованным. Из Старого Термеза мы поехали на вокзал, а в поезде меня оставили силы, и приехав утром в Ташкент да повстречав в хостеле знакомых по самаркандской гостиницымалайзийку Лин и немку Штефи, я понял, что у меня нет сил ехать уже никуда, и свой последний день в Узбекистане так и провёл в пределах хостела. Впрочем, надеюсь, что не совсем последний - ещё не увидена благословенная Ферганская долина и множество городов, городищ, крепостей и мазаров по всей стране отсюда до Хорезма.

48.


Такой вот был год, когда встретились Амударья и Антипаюта: от границы Афганистана до преддверия Арктики. И не далее как через три дня я вновь отправляюсь в сторону Крайнего Севера.

Но этот пост об Узбекистане всё-таки не последний, а предпоследний - до отъезда ещё напишу небольшой эпилог о Бухаре, Хиве и Самарканде.

ЮЖНЫЙ УЗБЕКИСТАН-2015
Обзор поездкии оглавление серии.
Ташкент, Бухара, Самарканд, Хорезм - см. оглавление.
Дорога из Самаркандаи общий колорит Кашкадарьи и Сурхандарьи.
Кашкадарья.
Шахрисабз.
Лянгарское ущелье.
Карши.
Сурхандарья.
Байсун.
Чаганиан. Дорога на Денау, или В поисках парья.
Термез. Город.
Термез. Старый Термез.

Порой даже мне бывает невыносимо стыдно за службы нашего государства.
Вопрос такой: где в Москве есть общедоступный факс?

Нужно довольно таки срочно, поэтому прошу назвать конкретный адрес.
На почте факса теперь нет. Пожалуйста, не пишите сообщения "вроде" или "может быть" - нужна конкретика.

Или, как вариант, может кто-то владеет этим экзотическим агрегатом и может отправить с него документы, которые я перешлю?
Речь о подаче на пропуск в погранзону. Электронный факс не годится, они его не принимают.

Представьте себе, что вы по каким-то делам оказались в Ташкенте, имеете желание познакомиться с древними городами Узбекистана, но свободеного времени у вас 1-2 дня. В качестве своеобразного эпилога долгого рассказа про Узбекистан прошлогодней весны попробую сравнить Самарканд, Бухару и Хиву.

Для начала, как водится, немного цифр.
Самарканд (500 тыс. жителей) и Бухара (275 тыс.) - областные центры, а Хива (50 тыс.) - лишь небольшой город в Хорезмской области, фактически впрочем являющийся историческим центром нового Ургенча, с которым даже связана междугородним троллейбусом. Самарканд известен около 2700 лет, Бухара - около 2500, Хива - около 1200, но при этом Самарканд был опустошён Чингисханом и отстроен практически заново в 13 веке, Бухара заняла свою роль где-то 1300 лет назад, Хива была заурядным городком до 16 века, а Самарканд таковым сделался в 18-19 веках. Историческая траектория Бухары - пологая парабола с высшим участком в 9-16 веках, путь Самарканда - почти синусоида с большой амплитудой, а путь Хивы - ровная линия с крутой параболой в 16-19 веках. Самарканд в состав России вошёл в 1868 году (само собой, путём завоевания), Хива и Бухара как центры монархий-протекторатов в прямом подчинении России никогда не были, войдя в 1920 году уже в состав СССР и из него же в 1991 выйдя.
Наконец, в Самарканде 10-15% населния русские, а в Бухаре и Хиве наших людей почти нет, но при этом Бухара и Самарканд говорят по-таджикски, в то время как Хива целиком и полностью узбекоязычна. В общем, думаю, этот разрозненный набор фактов даёт определённую картину.

1а. слева колодец Хейвак в Хиве, справа задворки Регистана в Самарканде, внизу - Бухарский регистан у цитадели Арк.


Общие виды.
У Самарканда панорама, скажем прямо, самая слабая - невзрачные махалли с плоскими домами ХХ века и разноцветными крышами, среди которых блестят одинокие шедевры да пустынное домонгольское городище Афросиаб. Одна из особенностей Самарканда - его радикальная одноэтажность, кажется самый приземистый из крупных городов бывшего СССР.

2.


Панораму Бухары мне удалось оценить хуже всего, так как все её смотровые площадки были в мой приезд закрыты. Но то, чем полюбоваться удалось, впечатление оставило примерно такое - более высокая, но опять же за исключением пары районов довольно невзрачная застройка, над которой довлеет совершенный абрис куполов, порталов и одинокого минарета Калян.

3.


И наконец Хива - её общий вид возможно лучший среди всех городов постсоветского пространства. Потрясающе целостная среда старых глинобитных домов, среди которых мечети, медресе, минареты, мавзолеи и ханские дворцы, но всё это даже не хочется раскладывать на множители. Хива - самый целостный старинный город постсоветских стран:

4.


Достопримечательности.
Вид Самаркандского регистана - из тех, что узнаются с первого взгляда, как Красная площадь Москвы, Тяньаньмэнь в Пекине или Сан-Марко в Венеции. В Самарканде находится несколько ярчайших памятников и ансамблей Средней Азии, а может быть и всего Большого Ирана, и хотя их немного - ничего подобного нет ни в Хиве, ни в Бухаре. Важнейшие достопримечательности Самарканда образуют Большую Диагональ, вытянутая редким пунктиром на 11 километров (!) с юго-запада на северо-восток. Наиболее частые объекты - мечети и мавзолеи.
Мой топ-5 по Самарканду:
1. Регистан.
2. Шахи-Зинда.
3. Гур-Эмир.
4. Ходжа-Ахрар.
5. Хазрет-Хызр
А вот Биби-Ханум меня впечатлила, простите, только размером.

5.


В Бухаре тоже есть Большая Диагональ, тянущаяся с юго-востока на северо-запад километра на 3, но зато непрерывно. Её достопримечательности в целом скромнее самаркандских, но зато в разы многочисленнее. Самые частые объекты - медресе, мечети, торговые здания (купола, караван-сараи).
Мой субъективный топ-5 Бухары:
1. Ляби-хауз.
2. Пои-Калян (на фото)
3. Кош-медресе Улугбека и Абдулазиза.
4. Торговые купола.
5. Арк.

6.


Хива, при всей своей удивительной цельности и атмосфере, в ближайшем рассмотрении оказывается очень провинциальной. Большинство её памятников построены в 19 веке и моложе петербургских дворцов, а самые яркие здания обращены вовнутрь, скрывая за скромным фасадом украшения дворов и интерьеров. Самые частые объекты - медресе, мечети, дворцы. Мой топ-5 Хивы:
1. Джума-мечеть.
2. Стены Ичан-Калы.
3. Дворец Таш-Хаули.
4. Минарет Кальта-Минар (на фото).
5. Дворец Куня-Арк

7.


Итого - в общем-то общее место всех путешественников: Самарканд - нецельный город разрозненных шедевров, Хива - исключительно цельный город заурядных зданий, Бухара - абсолютная золотая середина. Теперь сравним отдельные здания, не только в плане "где лучше", но и чтобы понять наглядно отличия трёх городов.

Старейшее здание.
В Самарканде таковое определить практически невозможно - с одной стороны, в Шахи-Зинде есть мавзолей начала 14 века, с другой - у мавзолея Рухабад разброс от 1270-х до 1380-х годов, а задняя часть мавзолея Абди-Дарун, который я обойти так и не догадался, и вовсе может быть домонгольской. Что ж, будем считать таковым Рухабад, и своей общей невзрачностью он показывает, что построен до тимуридского расцвета:

8.


В Бухаре сохранилось 4 домонгольских постройки - караханидские минарет Калян и мечеть Намазгох, саманидские мечеть Магоки-Атари и мавзолей Саманидов. Последний построен на рубеже 9-10 веков и пртенедует на звание старейшего каменного здания Средней Азии (сырцовые и саманные руины тут бывают и под 2000 лет). И - одного из красивейших:

9.


В Хиве ситуация та же, что в Самарканде - вариантов старейшего здания несколько, но с ещё большим разбросом по времени. Бастион Ак-Шейх-баба над дворцом Куня-Арк скрывает в своей основе замок времён Афригидов (4-10 века), исходной точкой города считается затерянный во дворах колодец Хейвак, а близ главной улицы есть довольно скромный мавзолей Алауддина (1303). Что впечатляет более всего - хотя с окружающими зданиями у него разница в 600 лет, визуально догадаться об этом очень трудно.

10.


Главные мечети.
Самаркандская Биби-Ханум была главной стройкой Тамерлана на рубеже 14-15 веков, в которой он пытался обобщить опыт всего покорённого мира. Получилось нечто гигантское и на мой взгляд не очень вразумительное (настоящие тимуридские шедевры - Гур-Эмир, часть мавзолеев Шахи-Зинды, мавзолей Ясави в Туркестане), да вдобавок конструктивно слабое - уже в 15 веке мечеть стала угрожающе сыпаться, и нынешний её облик - результат масштабной советской реставрации. Тем не менее, это крупнейшая мечеть Средней Азии по высоте (порталы более 40 метров) и объёму внутренних помещений.

11.


Бухарская Калян-мечеть (Великая мечеть) построена в начале 16 века на месте домонгольской мечети, и уступая Биби-Ханум высотой, она крупнейшая в Средней Азии по площади (127 на 78 метров), собственно её двор сам по себе площадь. Кроме того, у неё есть домонгольский минарет Калян (48 метров), ставший за эти века своеобразной осью Бухары.

12.


Хивинская Джума-мечеть (Пятничная мечеть) представляет собой крупнейшее в Средней Азии крытое помещение (55 на 48 метров), и из этих трёх мечетей самая необычная - если снаружи она похожа на какой-нибудь советский гастроном, то внутри это фантастический лес резных деревянных колонн, коих здесь 212, и ни одна не повторяет другую. Одним больше тысячи лет, другим едва набирается сотня.

13.


Рядовые мечети.
В Самарканде они выглядят в основном как-то так - айван из колонн без резьбы, напоминающий монитор, одинокий маленький минаретик, похожий на кафедру, и стискивающая со всех сторон застройка махаллей. Все они 19 и даже начала 20 века, когда город возрождался после полного запустения.

14.


В Бухаре "рядовых" мечетей то ли мало, то ли они очень невзрачные, по крайней мере у меня осталось всего несколько их фотографий. Вид предельно простой - двор за высокой стеной, в который открыт айван здания-"коробки". На этом кадре даже купол не собственный, а огромной Калян-мечети на заднем плане.

15.


Рядовые мечети Хивы, зато, куда более узнаваемы - здание с куполом и двор из двух айванов разной высоты, глядящих друг на друга. Так же обратите внимание, что если в Бухаре и Самарканде у куполов обычно есть только круглая (как сам купол) "шея", то в Хиве они часто на 4-угольных "подставках".

16.


Медресе
Честно говоря, так до сих пор и не понял, с чем связано такое количество этих заведений - мусульманских школ - в среднеазиатских городах: в одной только Хиве их под 30! В центрах городов они иногда идут подряд, слагая целые кварталы. Слышал, что фактически общежития медресе выполняли роль доходных домов, так как комнаты в них сдавались, но утверждать, что это основная причина - не буду. Тем не менее, базовая единица среднеазиатских достопримечательностей - именно медресе, а не мечеть.

В Самарканде медресе немного, и они не слагают единого стиля.
В Бухаре характернее всего (хотя встречается такое не тоько там) угловые башни без завершений и особая конструкция входа в форме широкой буквы Y - через главные ворота видишь стену, которую два коридора обходят во двор: в фойе полагалось оставаться рабам и неверным. Кроме того, в Бухаре как нигде часто встречается кош - пара зданий, поставленных порталами друг к другу строго по одной оси.

17.


А вот хивинские медресе сходу опознаются по двору перед порталом, который от внешнего мира закрывает невзрачная стенка. И башни с верхушками в зелёную шашечку:

18.


Совершенно разные в трёх городах и минареты, слева направо средневековый Самарканд, новый Самарканд, Бухара (правда, сам кадр из Гиждувана) и Хива. Первые и последние стойко мне напоминают старые фабричные трубы, но как видите, у них очень разные силуэты. Старо-самаркандские - сужающиеся очень медленно, и без площадки как таковой; новые - цилиндриечские, с куполом, с украшенными (где-то облицовкой, где-то фигурным кирпичом) стенами и всегда очень маленькие. Бухарские минареты все как один похожи на домонгольский Калян - плавно сужаются, в конце расширяясь большой площадкой под "фонарём", и так же украшены кирпичным узорами. Наконец, хивинские очень заметно сужаются от основания к вершине, не расширяясь даже для площадки, поэтому верхушка их напоминают тюбетейку:

19.


И вот ещё одна фишка местной архитектуры - неканонические изображения животных и лиц. В Самарканде это тигры на медресе Шердора (левый) и Ходжа-Ахарар (правый), в Бухаре сказочные птицы на медресе Диван-беги (3 пары над порталами - сверху центральные, снизу боковые), а в Хиве силуэты слонов на колонне, принесённой местным героем Палван-Махмудом из Индии.
Кроме последней все они начала 17 века, и как так получилось - самая настоящая историческая загадка, ни одна из версий которой не даёт полного объяснения.

20.


Наконец, дворцы... но в Самарканде дворцов теперь нет, так как столицей монархии он перестал быть в 16 веке.
Над Бухарой зато довлеет Арк - не только дворец эмира, но и крепость, и городище: за этими стенами на большую часть их высоты поднимает холм. Арк как обитель власти испокон веков довлел над купеческим городом, живя с ним как бы в разных мирах. Монголы Чингисхана в своё время разрушили Арк, в то время как большая часть города предпочла от них откупиться. Увы, последний раз Арк разрушал в 1920 году Михаил Фрунзе, бравший Бухару штурмом, поэтому на вершине там сохранилось немногое.

21.


В Хиве уже не Арк, а Куня-Арк - само это слово значит "цитадель", может даже "кремль", поэтому если в Бухаре просто Кремль, то в Хиве - Старый Кремль. Но вообще если власть бухарского эмира была сосредоточено в одном месте (не считая летней резиденции), то Хива поражает количеством дворцов - два в старом городе, три в новом и ещё пара в окрестных кишлаках - даже вот на этом кадре помимо Куня-Арка (пристроенного к тому самому замку Ак-Шейх-баба с башенкой) виден ещё Нуруллабай, где был убит последний законный хан. Облик хивинских дворцов очень узнаваем - высоченная стена, за которой несколько дворов разного назначения с обязательными подиумами для юрт.

22.


А важное отличие Бухары и Хивы от Самарканда - сохранившиеся крепостные стены. Причём если в Бухаре сохранились лишь фрагменты внешней стены, тянувшейся когда-то на 6 километров, то в Хиве почти целиком сохранились стены Ичкан-Калы (внутреннего города) и фрагменты стен Дишан-Калы (Внешнего города).

23.


Впрочем, что мы всё про дома да про дома? В таких городах стоит поговорить и об исторической причастности - ведь когда-то они были одними из центров мировой цивилизации...
Самарканд называют иногда Рим Востока - это город власти и крови. И хотя здесь учились Джами и Навои, Омар Хайям и Рудаки, всех их подминает под себя Тамерлан, здесь известный не иначе как Эмир Тимур - прозвище, под которым он известен в Европе, придумали битые им турки, и значит оно Тимур Хромой, что здесь считается уничижительным. Роль столицы империи, дома одного из трёх известнейших в истории завоевателей (наряду с Чингисханом и Александром Македонским, которые тоже тут отметились) - главный исторический символ Самарканда: короткий расцвет, который запомнится на тысячи лет. Вторым великим земляком после Тамерлана стал его внук Улугбек - эмир-астроном, построивший крупнейшую средневековую обсерваторию и свой незаменимый след оставивший в мировой науке. Вот надгробия Тамерлана и Улугбека в мавзолее Гур-Эмир, а сами могилы в подземной усыпальнице под ними:

24.


Бухару же, возвращаясь к античным аналогиям, можно назвать Восточные Афины - город знаний и денег, где правили бал купцы и богословы. Бухара не дала миру великого завоевателя, но здесь жили, учились и творили уже знакомые Омар Хайяам, Рудаки, Фирдауси... Известнейшим бухарцем был, безусловно, "король врачей" Авиценна. Особую роль Бухара, прозванная "купол ислама на Востоке", занимает и в мусульманском богословии: отсюда был Имам аль-Бухари, собравший по сути дела книгу№2 для мусульман после Корана, и Бахауддин Накшбанди - в 13-14 веках Бухара была мировым центром суфизма, этого господствовавшего в Средней Азии исламского течения. Шест над могилой Бахауддина:

25.


Ну а отдельная тема - это огромное влияние Бухары на Россию, причём не столько на русских, сколько на другие народы. Древнее золото в югорских болотах, бухарские мечети и слободы в сибирских и волжских городах, выпускники бухарских медресе, дворцы эмира в Петербурге, Ялте и Железноводске - всё это следы далёкого города. Покорение Сибири - по сути такая русско-бухарская "гибридная война": нанятый через купцов авантюрист Ермак против бухарского ставленника-вассала Кучума.
А вот водонапорная башня в Крыму, построенная на деньги бухарского эмира:

26.


Хиве же в этом смысле не повезло. Да, Хорезм дал миру великих средневековых учёных Аль-Хорезми (от его имени происходят "алгорит" и "алгебра") и аль-Беруни, но только к Хиве они не имеют особого отношения. Кроме того, есть гипотеза, что из Хорезма на Русь попали изразцы, резьба по дереву и шатровые завершения, но и это не вполне соотносится с Хивой.

Тут можно поговорить о русском наследии в этих городах.
Самарканд, как уже говорилось, в 1868 году был завоёван в прямое подчинение России: с древностями соседствует Русский Самарканд, компактный район бывшего центра области, самый хорошо сохранившийся город Русского Туркестана. И если в своей старейшей части этот район отличает самобытный "туркестанский стиль", то кварталы рубежа 19-20 веков - обычный по сути южный русский город типа Пятигорска или Астрахани. Русские в Самарканде представлены не только домами, но и сами вполне заметны на улицах.

27.


В Бухаре можно видеть немало русских зданий, в том числе прямо в Старом городе, или например бывий вокзал, перестроенный в церковь в Новом городе, но главное - у Бухары был целый русский город-спутник Каган, или Новая Бухара, выросший у железнодорожной станции: там находились посольство, различные торговые представительства и банки, военный городок, и конечно школы да больницы для обслуживания всего этого. По сути дела, как и Самарканд, Бухара имеет полноценную русскую часть, только вынесенную в отдельный город.

28.


Ну а менее всего русское прошлое представлено в Хиве, куда не пришла железная дорога. Подобие Новой Бухары был Новый Ургенч (ныне просто Ургенч), но и там осталась всего пара домиков. Ближайший русский город Петро-Александровск смысла Амударья, его преемник Турткуль стоит чуть в стороне. Важнейшие "русские" памятники тут строила не Россия, а визирь-модернизатор Ислам-ходжа, организовавший при поддержке царских специалистов школу (на фото слева), больницу, почту и хлопковый завод, а во всём этом как-то выкристаллизовался первый узбекский фотограф Худайберген Деванов.

29.


Но русские - лишь один из многих народов, отметившись в Средней Азии, так что дальше - других народах, а заодно о махаллях и городской среде.
Самарканд из трёх городов самый многонациональный: с одной стороны, его языком всегда был таджикский, и самаркандские старожилы в большинстве своём себя определяют как таджиков; но это и родина господствующего узбекского "самаркандского клана", и в общем какое тут соотношение этих двух народов, я так и не разобрался. Помимо таджиков, узбеков и русских тут много иранцев, цыган-люли (которым Самарканд что-то вроде столицы), в прошлом немалую роль в жизни города играли евреи и индийцы, а вместе с русским история сюда занесла татар казанских (как купцов), крымских (как депортантов) и корейцев (аналогично). При этом у каждого народа, даже у русских, тут свои махалли, и при несохранившейся городской среде, махалли Самарканда лучше всего сохранили среду культурную. Прогулки по самаркандским махаллям - это в первую очередь знакомство со среднеазиатским бытом и укладом:

30.


Бухара так же говорит на таджикском, но только её обитатели себя таджиками не очень-то считают: они просто бухарцы, сами себе национальность, типаж их индоевропейский, а в жилах течёт, возможно, ещё согдианская кровь. Так же здесь заметны иранцы, евреи (даже до сих пор!), а в прошлом ещё и индийцы. Местами, особенно в Еврейском квартале, здесь хорошо сохранилась среда, попадаются очень интересные внешне люди, и по сравнению с Самаркандом в бухарских махаллях как-то уютнее и безопаснее. В общем, она вновь подтверждает роль "золотой середины".

31.


32.


Мононациональная (не считая когда-то составлявших немалую часть населения пленных персов, ныне ушедших) узбекская Хива отличается самой цельной средой, тут даже стеклопакеты редкость (но вот в кадр попал), а ядовитая крыша из металлочерепицы на всю Ичан-Калу всего одна. Но сами хорезмийцы как-то скромнее внешне, одеты в основном по-современному, на ишаках по городу не разъезжают, так что на дома тут смотришь больше, чем на прохожих.

33.


Впрочем, помимо зданий и людей среднеазиатские города имеют ещё один огромный пласт интересного - ремёсла. Причём в Самарканде и Бухаре представлено в общем всё, чем местная традиция славится - ковры и вышивка, керамика и деревянная резьба, украшения и каллиграфия... но сильные стороны и региональные школы тут разные. Вот скажем ковры - слева направо Самарканд, Бухара и Хива:

34.


Самаркандские и ургутские сюзане (фото из Ургута):

35.


Бухарские и нуратинские сюзане (фото из Хивы, где нет своих традиций вышивки):

36.


Золотое шитьё. Сюзане кашкадарьинские, но вышиты в разных традициях. Левее - самаркандская с узором по контурам и вставками, правее - бухарская с золотой нитью по всей площади рисунка:

37.


Украшения. Слева Бухара (фото Olga Arnautova), справа Хорезм. Бухарские тоньше и филиграннее, но хорезмийсике, на мой взгляд, совершеннее:

38.


Керамика - слева Самарканд (и внизу Фергана до кучи), справа сверху Бухара (вернее, Гиждуван - нынешний центр бухарской керамики), снизу Хива. Посуда сейчас - это в первую очередь Гиждуван и ферганский Риштан, а Самарканд и Хива больше представлены бесконечно различными изразцами.

39.


Деревянная резьба, порядок тот же - Самарканд, Бухара и Хорезм. Самой совершенной и сложной я бы назвал последнюю. Режут из дерева двери, колонны, подкоранники, но самаркандская "фишка" - деревянная резная посуда, а бухарская - резные пеналы и шкатулки.

40.


В каждом городе при этом есть и свои сугубо местные ремёсла. В Самарканде - бумага, ведь благодаря арабо-китайский войнам и пленным китайским инженером Рим Востока был первым за пределам Поднебесной центром этого производства:

41.


И соответственно псевдоизразцы из лакированного папье-маше:

42.


А так же пуховые платки, причём что удивительно - сюда это искусство занесли русские и татары:

43.


В Бухаре - удивительные вещи из металла, и как символ местных ремёсел "птичьи" ножницы для вырезания узоров:

44.


Пеналы, шкатулки и миниатюры:

45.


В Хорезме - потрясающе густые орнаменты для всего и вся:

46.


То же и с гастрономией - в каждом городе есть что-то своё. В Бухаре и Самарканде мне запомнились сладости, а также халиса - томлёное всю ночь до состояние каши мясо, в Хорезме - зелёный лагман, пирожки с яйцом и рыба. В каждом регионе и свой вид плова: бухарский (слева) самый вычурный и разнообразный, самаркандский (справа вверху) самый канонический, хорезмский - самый простой:

47.


И в целом важнейшие для каждого региона ремёсла я вижу так:
Самарканд: керамика, сюзане, ковры, бумага, миниатюра и папье маше.
Бухара: керамика, сюзане, ковры, ковка, чеканка, ювелирика, миниатюра.
Хорезм: деревянная резьба, керамика, ювелирика, ковры.

И наоборот (включая и другие центры):
Керамика: Хорезм, Бухара (Гиждуван), Фергана (Риштан), Самарканд, Шахрисабз, Ургут
Ковры: Бухара, Самарканд, Хорезм
Сюзане: Бухара и Нурата, Сурхандарья, Самарканд и Ургут, Кашкадарья.
Ювелирика: Хорезм, Бухара, Шахрисабз
Ковка: Бухара, Ташкент, Ферганская долина (речь в том числе и про пчаки - узбекские ножи)
Резьба по дереву: Хорезм, Самарканд, Бухара, Кашкадарья
Резьба по камню: Хорезм, Кашкадарья
Роспись по дереву: Хорезм, Самарканд
Гастрономия: Бухара, Самарканд, Ферганская долина, Хорезм

В общем, Бухара - всё-таки столица ремёсел, где они самые разнообразные; Хорезм довольно узкоспециализирован, но в своих направлениях чрезвычайно силён, а Самарканд в коем-то веке посередине. Помимо ремёсел есть тут и много других традиций, как например петушиные бои в Самарканде, и в общем в Средней Азии очень интересно бывает вникать в чуждый быт.

48.


Итого, суммируя сказанное: Самарканд, Бухара и Хива - города для разных целевых аудиторий.
Если вы хотите увидеть ярчайшие шедевры Средней Азии - то вам дорога в Самарканд.
Если вы интересуетесь культурами разных народов и непривычным бытом - то опять же лучше всего в Самарканд.
Если вы хотите увидеть здешние древности сбалансировано, составить общее представление - то ваш путь в Бухару.
Если вы любитель народных ремёсел и хотите что-то увезти с собой - то лучше всего тоже Бухара.
Если вы фотограф - однозначно Хива!
Если вы не любите вникать в историю, а хотите просто восточной сказки - тоже Хива.
Но лучше всего, конечно, посетить все 3 старинных города, да и не только их, и не только города.

Напоследок - СУБЪЕКТИВНЫЙ рейтинг по интересности всех областных центров Узбекистана и его древнейших городов:
Древние города:
1. Бухара
2. Самарканд
3. Хива
4. Термез
5. Шахрисабз
6. Ташкент
7. Кермин (в составе Навои)

Областные центры:
1. Самарканд.
2. Бухара.
3. Ташкент.
4. Термез.
5. Навои.
6. Карши.
7. Джизак
8. Ургенч.
9. Нукус.
10. Гулистан
А самые интересные области вне главных городов - с большим отрывом Сурхандарья и Каракалпакия.

В этом списке нет Ферганской долины, а значит я в Узбекистан вернусь, если будет такая возможность. Пока что надеюсь, что уже ближайшей осенью, на пару с соседним Таджикистаном.

Вся серия, где есть и Казахстан, и Киргизия, и Оренбуржье, вновь поставила рекорд по моему журналу - 90 постов, растянувшись почти на год. ОГЛАВЛЕНИЕ ОБЩЕЕи ТОЛЬКО ПО УЗБЕКИСТАНУ.

И отдельно по этим трём городам с ближайшими окрестностями:
Самарканд. История, колорит, традиции, ремёсла.
Самарканд. Регистан.
Самарканд. Кук-Сарой и Гур-Эмир. Оплот Тамерлана.
Самарканд. От Регистана до Сиаб-базара.
Самарканд, подножье Афросиаба. Шахи-Зинда и могила Даниила.
Самарканд. Махалли и народы.
Самарканд. Медресе, мечети, мавзолеи.
Самарканд. Всего понемногу
Русский Самарканд. Вокзал, храмы и бульвар.
Русский Самарканд. Дома и люди.
Хазрат-Дауда.
Ургут.

Бухара. История, люди и ремёсла.
Бухара. Ляби-Хауз.
Бухара. Торговые купола.
Бухара. Пои-Калян.
Бухара. Арк.
Бухара. Парк Саманидов и внешние укрепления.
Бухара. Еврейский квартал.
Бухара. Новый город.
Бухара. Ситораи-Мохи-Хоса.
Каган. Центр и церковь.
Каган. Окраины.
Бухара вне Бухары. Наследие бухарцев в России.
Святыни бухарского суфизма. Бахауддин и Чор-Бакр.
Вабкент и Гиждуван.

Хорезм. Общее.
Хива. Виды сверху, ремёсла, детали.
Хива. Дворцы Ичан-Калы.
Хива. Вдоль стен Ичан-Калы.
Хива. Ичан-Кала, улица Пахлаван-Махмуда.
Хива. Ичан-Кала, закоулки и медресе.
Хива. Дишан-Кала, или Внешний город.
Хива. Дворцы окраин.
Ургенч. Город и троллейбус.

Сколько градусов у вас за окном? А у меня -25. Я на Севере, и пробуду здесь от двух недель до месяца: два маршрута на меня буквально свалились, и многое в них ещё пока не предсказать, да почти всё зависит не только от меня, но и от людей, с которыми я еду и от властной северной природы. А когда вернусь - не сделаю традиционного "возвращенского" поста: я буду писать его в процессе, дополняя новыми фотографиями и зарисовками по горячим следам по мере выходов на связь. Сейчас - первый выпуск из Надыма, куда я ехал 4 дня.

Ещё ни разу у меня не было столь панических сборов! Всё дело в огромном количестве новых для меня вещей, всяком термобелье, бахиллах на ботинки, стельках с подогревом и прочем, и я чувствовал, что мой мозг не в состоянии всё это изобилие контролировать, а рюкзак - вместить. И это вносило какое-то противоестественное беспокойство, так что из дома я выходил в состоянии откровенного страха. Из-за чего ещё и чуть не опоздал на длинный и пахнущий углем поезд Москва-Воркута, на одном из окон которого кто-то вывел по изморози мрачное слово "Донецк". Вскочив в вагон и отдав летнюю куртку провожавшей меня Оле, я вдруг понял, что вместе с курткой отдал и перчатки. Поэтому новые перчатки я покупал в Ярославле, в сувенирном киоске близ вокзала. В порядке хохмы решил всю поездку не бриться, чтобы получилась пародия на полярника, но надеюсь, за время пути сдуются и щёки, уже не первый год отрастающие за время малоподвижной зимы. Контрольный кадр первого дня пути:

2.


Второй день почти безвылазно провёл в купе поезда Москва-Воркута, в компании двух молодых работяг и благородного седого инженера: одни ехали строить нефтезавод в Ухту, другой запускать компрессорную станцию под Печорой; одним зарплату платят стабильно, другой ждёт кидалова. А объект один и тот же - Великая Труба с Бованенковскго месторождения, во время стройки которой я застал Республику Коми в 2011 году. Выходил лишь в Котласе (где в коем-то веке отремонтировали огромный сталинский вокзал), Ухте и Сосногорске.

3.


На третий день утром я проснулся от головной боли: в Ухте было около 0 градусов, а там, где поезд шёл на рассвете - под -30, и от такого перепада я отходил ещё пару дней. В 10 утра я наконец покинул почти опустевший и порядком опостылевший вагон на станции Сейда, чтобы перепрыгнуть там на эпический поезд Воркута-Лабытнанги, в купейный вагон. Ещё там есть общий вагон, куда я было хотел пойти пофоткать из задней двери, но быстро понял, что лучше там не находиться почём зря. В купейном тоже люд был очень колоритным, и например в моём купе ехали парень и девушка финно-угорского типажа, но не ханты и не коми - как оказалось, марийцы, уже несколько лет как перебравшиеся в Салехард, но родства не позабывшие. Глухая линия Чум-Лабытнанги, которую я уже показывал летом, зимой намного зрелищнее, окружённая Белым Безмолвием. И помимо двух пассажирских вагонов, в нашем поезде было 3-4 почтово-багажных, выгружавших на "буханки" и "бураны" всякие овощи да крупы на мучительно долгих стоянках.

4.


Морозной ночью я вышел в Лабытнангахна знакомом вокзале и пошёл в знакомые комнаты отдыха, где долго не мог решить, как заселиться: мне предлагали номер с удобствами (других там нет) на 12 часов с подселением за 1300 или на 6 часов без подселения за 1200. Наконец, убедившись, что поток с поезда прошёл и у меня не будет пьющих всю ночь соседей, администраторша вспомнила про вариант 1000 рублей за 6 часов с подселением, которое действительно так и не состоялось: в номере я привёл себя в порядок и доспал те часы, которые не доспалось в вагоне. Прогулка по зимним Лабытнангам ограничилась подъёмом до конечной маршрутки, а в Салехарде меня встретили Максим и Миша на чёрном "Паджеро", навернули пару кругов по городу, сходили на рынок купить рыбы... Салехард мне больше понравился летним (часть 1, часть 2), но летом я не видел в нём таких сюжетов:

5.


А потом дотемна мы ехали по зимнику Салехард-Надым, проходящему вдоль насыпи легендарной Мёртвой дороги с сотнями мостов, десятками полуразрушенных лагерей, семафорами, ржавыми рельсами... Зимник был хорош, как бывает редко, и всё же ехали мы по нему часов 10, сделав несколько десятков остановок. Лагеря "в сибирской тайге дремучей да за проволок колючей" - образ, известный каждому, но вот только здесь мне довелось их увидеть.

6.


upd 7 марта.

В Надыме я остановился на несколько дней в гостях - собственно, сюда, в гости к родне, и ехал человек, который предложил мне весь этот маршрут. Надым мне понравился: маленький и весь какой-то очень правильный, геометрический, выверенный. Вообще, всё чаще замечаю, что мне очень нравится советское градостроительство 1980-х годов, "лебединая песня" микрорайонов с социальными объектами и вынесенной в сторону промзоной, когда количество таки успело перейти в качество. Эта среда не сюсюкается с человеком, как велит хипстерский урбанизм (ну мама с хипстерами мало в детстве сюсюкалась, вот и требуют они этого от всего мира теперь), но уютна и гармонична, несмотря на всю свою многоэтажность и панельность. Славутич, Кодинск - теперь список образцов этого жанра пополнит и Надым. Вот одна из его подворотен, а если развернуться на 180 градусов - увидишь школу, защищённую многоэтажкой от ветров.

7.


А ещё никогда бы не подумал, что именно в Надыме, в украинском шинке, попробую сало в шоколаде - оказалось вполне себе съедобно. В целом, по городу я бродил часа 3, и это всё, что я сделал за вчерашний день - к вопросу о режиме путешествия.

Сегодня же вновь ездили по зимнику Надым-Салехард, по его отсыпанной и утрамбованной, как шоссе, части к руинам лагеря Щучий и Генеральскому (в другой версии - Министерскому) мосту, с которого когда-то под аплодисменты з/к сверзлась дрезина ни то с генералами, ни то с министрами. Глубокий снег, бараки-засыпнухи с остатками нар и утвари, монеты и сигареты в них духам зеков, висящие в воздухе рельсы рухнувших мостов, старые клейма да разреженный воздух, от которого мгновенно теряешь силы продираться по снегам. Вот так я провожу время, пока в интернете стоит бурление о дне рождения Сталина...

8.


Параллельно зимнику тянется "снегоходка" - то есть колея, накатанная снегохдами. По ней, как по муравьиной тропе, носятся туда-сюда ненцы в их неповторимых одеяниях - значит, где-то там стойбище. Но в какой-то момент мимо проехали натуральные нарты с парой оленей, которых ненец в синей малице погонял длинной палкой-хореем. По словам местных, они такое видели точно так же впервые, как и я - скорее всего, ненец или тренирует оленей к предстоящему празднику, или водил их таким способом к ветеринару. Факт в том, что встреча с туристом вряд ли входила в его планы.

9.


Но до Дня оленевода ещё далеко, а завтра-послезавтра еду в Новый Уренгой.
Если же подведёт погода - может быть, Дня оленевода я и вовсе не дождусь, а покину Надым раньше, чтобы таки успеть ко второй, пока секретной, части маршрута, начинающейся от Воркуты.

Ещё два дня путешествия...

В Надыме я остановился на несколько дней в гостях - собственно, сюда, в гости к родне, и ехал человек, который предложил мне весь этот маршрут. Надым мне понравился: маленький и весь какой-то очень правильный, геометрический, выверенный. Вообще, всё чаще замечаю, что мне очень нравится советское градостроительство 1980-х годов, "лебединая песня" микрорайонов с социальными объектами и вынесенной в сторону промзоной, когда количество таки успело перейти в качество. Эта среда не сюсюкается с человеком, как велит хипстерский урбанизм (ну мама с хипстерами мало в детстве сюсюкалась, вот и требуют они этого от всего мира теперь), но уютна и гармонична, несмотря на всю свою многоэтажность и панельность. Славутич, Кодинск - теперь список образцов этого жанра пополнит и Надым. Вот одна из его подворотен, а если развернуться на 180 градусов - увидишь школу, защищённую многоэтажкой от ветров.



А ещё никогда бы не подумал, что именно в Надыме, в украинском шинке, попробую сало в шоколаде - оказалось вполне себе съедобно. В целом, по городу я бродил часа 3, и это всё, что я сделал за вчерашний день - к вопросу о режиме путешествия.

Сегодня же вновь ездили по зимнику Надым-Салехард, по его отсыпанной и утрамбованной, как шоссе, части к руинам лагеря Щучий и Генеральскому (в другой версии - Министерскому) мосту, с которого когда-то под аплодисменты з/к сверзлась дрезина ни то с генералами, ни то с министрами. Глубокий снег, бараки-засыпнухи с остатками нар и утвари, монеты и сигареты в них духам зеков, висящие в воздухе рельсы рухнувших мостов, старые клейма да разреженный воздух, от которого мгновенно теряешь силы продираться по снегам. Вот так я провожу время, пока в интернете стоит бурление о дне рождения Сталина...



Параллельно зимнику тянется "снегоходка" - то есть колея, накатанная снегохдами. По ней, как по муравьиной тропе, носятся туда-сюда ненцы в их неповторимых одеяниях - значит, где-то там стойбище. Но в какой-то момент мимо проехали запечатлённые на заглавном кадре нарты с парой оленей, которых ненец в синей малице погонял длинной палкой-хореем. По словам местных, они такое видели точно так же впервые, как и я - скорее всего, ненец или тренирует оленей к предстоящему празднику, или водил их таким способом к ветеринару. Факт в том, что встреча с туристом вряд ли входила в его планы.

Так как данный пост является апдейтом, прошлые дни путешествия и КОММЕНТАРИИ ЗДЕСЬ.

P.S.
У фотоаппарата внезапно распух аккумулятор литий-ионный NB-10L. То есть, он работает и даже пролезает в гнездо, но вынимается уже с большим трудом. Так как в технике я профан - посоветуйте, что это значит и можно ли его использовать хотя бы в качестве запасного?