Коканд - это не только показанные в прошлых частях цветастые мечети Старого городаи роскошный Ханский дворец. Если в Самарканде ансамбль русских кварталов сохранился наиболее полным и целостным, то в Коканде находятся ярчайшие памятники колониальной архитектуры Туркестана. Хотя "русским" этот район можно назвать весьма условно...

Итак, недолгая, но яркая история Кокандского ханства, последнего сильного государства в увядавшем Туркестане, закончилась в 1876 году, а на его месте была образована Ферганская область. Огромный и чуждый Коканд с обилием фанатичного духовенства и мечтающей о возмездии знати царские чиновники сочли неблагонадёжным и для управления регионом построили Новый Маргилан - нынешнюю Фергану. Но Коканд с его базарами и святынями остался фактическим центром Долины, её "затычкой" на главном выходе, и к началу ХХ века этот уездный город с населением 81 тысяч человек был крупнее областного центра почти в 10 раз. Более того, и во всём Русском Туркестане это был город №2 после Ташкента, превосходя даже Самарканд и по-прежнему столичную Бухару, не говоря уж про всякую мелочь типа Хивы, Ашхбада или Верного, а во всей Российской империи среди городов, не являвшихся центрами областей и губерний Коканд уступал лишь Одессе, Лодзи и Николаеву. Коканд начала ХХ века представлял собой своеобразую республику "хлопковых королей" и финансовых воротил, банковский центр всего Туркестана: "...как в Баку только говорят о нефти, в Петербурге только о производствах, в Туле только о пряниках, так и в Коканде — все вертится около хлопка" (отсюда). Бунтовал Андижан, а Коканд делал деньги, у сартов из других городов быстро заработав прозвище Хуканд - "Свиноград". И если начали этот бум нуждавшиеся в хлопчатнике московские купцы, то к 1910-м годам здесь образовался очень странный сплав более искушённых в бизнесе по-туркестански бухарский евреев и каким-то образом здесь закрепившихся немцев. Даже главной улицей в Новом Коканде был прорубленный на запад с задворков ханского дворца сквозь армянские и еврейские махалли Розенбаховский проспект. Он назывался в честь эстляндского шведа Николая Розенбаха, третьего (после Константина Кауфмана и лихого вояки, но посредственного управленца Михаила Черняева) туркестанского генерал-губернатора в 1884-89 годах, заложившего основы многих знаковых проектов, оконченных после него - будь то строительство железной дороги Самарканд-Андижан или присоединение Памира. Позже проспект Розенбаха переименовали в Советскую улицу, а ныне это улица Истиклол (Независимости), по сей день остающаяся лучшим ансамблем архитектуры Русского Туркестана. Вот вид на её начало из окна гостиницы "Хан" (о ней - см. первую часть), и зелень вдали - парк вокруг Ханского дворца, фасадом глядящего в противоположную сторону, на мусульманский Старый город за каналом.

2.


Пафосные здания на площади у дворца - неожиданно удачные стилизации под русский модерн, построенные в независимом Узбекистане:

3.


А вот и аутентичный Русский Туркестан из неизменного жёлтого кирпича:

4.


Не только на проспекте, но и в переулках:

5.


Обратите внимание, сколько здесь под вечер машин - "туркестанский Уолл-стрит" остаётся центральной улицей и нынешнего Коканда:

6.


Детали домика, пристроенного к длинному зданию - всё это явно был какой-то комплекс магазинов:

6а.


Но центр Русского Коканда располагался чуть дальше, у перекрёстка со строго перпендикулярным Скобелевским проспектом, позже улицей Маркса, а ныне улицей Туран - топонимика, как видите, не балует разнообразием ни в одну из трёх сменившихся за сотню лет эпох. На этом перекрёстке - нервный узел дореволюционной Ферганской долины, три главных здания тогдашнего Коканда:

7.


Справа - бывший Русско-Азиатский банк (1910), самое пафосное на грани китча здание в Новом городе. Некоторые пишут, что он чуть ли не здесь же и был образован, но на самом деле это был банк общероссийского масштаба, в том же 1910 году образованный слиянием Русско-Китайского и Северного банков. Он, скорее всего, представлял в Ферганской долине интересы своих главных клиентов - владельцев и акционеров петербургских военных заводоввроде Алексея Путилова, которым местный хлопок был нужен как один из главных компонентов пороха.

7а.


Ныне его занимает "Пахтаабанк" (дословно - Хлопковый банк) Узбекистана, а при Советах это был Госбанк СССР - то есть преемственность практически сохранена. Довлеющую над Кокандом высотку нынешнего областного управления Нацбанка я показывал в прошлой части. А вот во флигельке, крыша которого выглядывает из-за высокого забора - внезапно, детский садик:

8.


Напротив банка - городской хокимият, бывший дом братьев Вадьяевых (1911) - крупнейших хлопковых магнатов Туркестана. По семейной легенде, их отец Хаим, скромный еврей-красильщик из Бухары, обзавёлся стартовым капиталом случайно - в мешке с ингрендиентами для красителя, заказанными в России, каким-то образом оказался золотой песок, и красота этой легенды наводит на подозрения, что на самом деле всё было совсем не так изящно.... В 1874 году старшие братья Исаак-Борух, Сион и Нарьё основали торговый дом, занимавшийся хлопком, а в 1881 году подросший младший из братьев Якуб переехал из Бухары в Коканд. К 1910-м годам Вадьяевы владели 30 хлопкозаводами, а в 1916 году произошло поистине знаковое событие - среднеазиатские евреи Вадьяевы купили мануфактуру в Иваново-Вознесенске - русско-туркестанская торговая экспансия впервые поменяла направление, и модный ныне в соцсетях Алишер Усманов - отчасти дальнее продолжение той истории. Но делу Вадьевых продолжиться было не суждено, и если в 1917 году на них пришлось (пропорционально своему "весу" в экономике) 25% займа, который местные олигархи обещали молодой Туркестанской автономии, то уже в 1920-м "хлопковым королям" пришлось бежать от большевиков прочь из Ферганской долины. Якуб Вадьяев в итоге добрался до Лондона и основал там компанию по торговле мануфактурой "Британо-Румыно", а умер в 1936 году.

9.


К дому Вадьяева, в одном с ним ансамбле, примыкает буквой "Г" и святая святых капиталистического Коканда - бывшая Биржа, определявшая российские цены на хлопок. Стоит ли говорить, что фактически Якуб Вадьев был "первым среди равных" и в биржевых, и в банковских делах, и оба здания по соседству были продолжением его конторы.

10.


В русских зданиях органы узбекской власти обитают, кажется, только в двух городах - Коканде и Самарканде.

10а.


А по соседству с домом Вадьяевых через Скобелевский проспект стоит дом Потеляховых (1907), их соплеменников и ближайших конкурентов. Рафаэль бен Шломо Потеляхов, переехавший в Коканд в 1898 году, владел хлопковым заводом в Асаке под Андижаном, где сейчас делают знаменитые узбекские "Нексии", и завод был так велик, что владелец протянул к нему узкоколейку. В 1910-х годах ему с братом Натаниэлем принадлежало 36 заводов, а в Коканде с 1905 года действовала построенная Потеляховым школа для бухарско-еврейских детей - кажется, ещё немного, и сюда перетекла бы из эмирской Бухары вся община. Мустафе Чокаю, главе Туркестанской автономии, Потеляховы обещали выдать 15% займа, но в 1918 году Рафаэль бен Шломо был арестован ВЧК, освобождён фактически за выкуп, и бежав из страны через Баку, дожил жизнь в будущем Израиле (где создал фонд поддержи для бухарско-еврейских студентов) и Лондоне, а умер в том же 1936 году, что и его бывший сосед по Коканду. В доме Потеляховых ныне почта и телеграф:

11.


Здесь мы свернули с улицы Истиклол на Туранский проспект, в начинающиеся южнее площади владения Кокандского нефтяного техникума, организованного в 1935 году - Ферганская долина в те времена была вторым по величине после Кавказа нефтедобывающим райономСоветского Союза. В те же 1930-е годы, видимо, были построен и главный корпус:

12.


Корпус поодаль, украшенный мозаикой - скорее хрущёвских времён:

13.


Но изначальное здание техникума - длинный дом Симхаевых (1911), третьего по величине дома хлопковых магнатов, в "займ Чокая" вложивших 10%. Впрочем, не ясно, были ли Симхаевы и Вадьяевы конкурентами - Абом Симхаев женился на Битти Вадьяевой, сестре Якуба. Он занимался не столько производством хлопка, сколько его сбытом в Москве, где даже умудрился в 1912 году проиграть в карты всё (!) своё состояние, но за последующие годы перед революцией вновь разбогатеть. От большевиков Симхаев с фальшивым паспортом бежал в Стамбул, а оттуда в 1926 году в будущий Израиль.

14.


Напротив длинный дом с пристройкой - возможно, ДК, то ли стоящей в глубине квартала обувной фабрики...

15.


...то ли пединститута, чей позднесоветский фасад с памятником Мукимиглядит на дореволюционный особнячок (1900) в дальней части кадра выше.

16.


Через пару километров бывший Скобелевский проспект привёл бы нас прямиком на вокзал с местным мемориалом Победы, но зная, как быстро здесь садится солнце, мы решили поворачивать. Дворы кокандских пятиэтажек - тут Коканд совсем не похож на тот глубоко азиатский город, которым на самом деле является:

17.


Дальше на запад мы пошли не по улице Истиклол, а тихой улочкой, в которую свернули за корпусом нефтяного техникума с кадра №13 (где мозаичное панно). В её начале - то ли ещё один его корпус, то ли просто школа неясных лет постройки:

18.


Непарадные кварталы бывшего Русского Коканда. И именно в таких домах, скорее всего, жили в Коканде русские, представленные в основном бюджетниками от военных и чиновников до учителей и медиков. Русских тут жило чуть больше, чем в Наманганеили Андижане, но всё ж таки исчезающе мало - вместе с поляками и татарами чуть менее 2 тысяч человек на 80-тысячный город.

19.


Между "нашей" улочкой и бывшем Розенбаховским проспектом - старая промзона с хорошо заметными высокими башнями:

20.


Здесь мы вышли на параллельную бывшему проспекту Карла Маркса (Туранскому) опять же бывшую улицу Карла Либкнехта, на современных картах даже не подписанную. На ней - ещё один огромный особняк из пары симметричных корпусов (1911), от дворцов хлопковых магнатов стоящий в стороне не случайно: он принадлежал братьям Дмитрию и ГеоргиюМинделаки (Мандалака), приехавшим из России в конце 19 века грекам. Они занимались не хлопком, а шёлком, и хотя Ферганская долина - один из старейших центров выделки шёлказа пределами Китая, Минделаки здесь впервые наладили промышленное шелковое производство. И не их ли завод виднеется на кадре выше?

21.


В 1918 году Дмитрий Минделаки застрелился, надеясь, что тогда его семью оставят в покое... и как ни странно, расчёт его оправдался. Семья Минделаки пережила репрессии, а потомки шёлкового магната образовали потомственную династию инженеров-энергетиков - так, его правнук Сергей по крайней мере несколько лет назад работал на ГРЭС в Сургуте. В двух корпусах Минделакова дома, видимо принадлежавших двум братьям-основателям - детский сад и дворец школьников:

21а.


А вековые чинары на тихой улице пока ещё стоят:

22.


Отсюда мы снова вышли на бывший Розенбаховский проспект, через пару кварталов заканичвающийся у железной дороги.

23.


Не знаю точно, в каком его месте стояла Никольская церковь (1904-05), одна из самых капитальных в Долине - не исключаю, что в неё вложился тот же Минделаки или не столь богатые русские купцы и фабриканты. У неё была даже своя реликвия - 5-тонный колокол "Михаил Скобелев", отлитый из пушек кокандского хана. Но церковь снесли в 1934 году.

24а.


Не знаю точно и где находился крупнейший в Туркестане хлопковый завод Вадьяевых и сохранилось ли что-нибудь от его корпусов:

24б.


А на бывшую церковь похоже вот это здание, ныне занятое банком. Скорее всего, это была старая Казанская церковь (1911), о современной преемнице которой (увы, я о ней не знал и потому не нашёл) я кратко рассказывал в первой части.

25.


Дома напротив, об основателях которых я ничего не знаю, кроме того, что скорее всего они были связаны если не с хлопком, то с шёлком, а если не с шёлком - то с финансами:

26.


И не могу отделаться от мысли, что хозяином этого дома был немец, может быть даже приехавший сюда из Германии:

26а.


Но вглубь кварталов змеятся улицы типично среднеазиатских махаллей:

27.


Хлебзавод с датой постройки на фасаде:

28.


Бывший Русский банк (1903) задворками к тому заводу с башнями, ныне занятый весьма уместным в Коканде (см. прошлую часть) Литературным музеем:

29.


С Русским банком, судя по всему, были завязаны крутившиеся в Коканде немецкие капиталы. Вот например дом братьев Крафт, владельцев мануфактуры в Бешарыке, украшенный совершенно среднеазиатской дарвазой. Ныне его знаимает военкомат:

30.


По соседству - скромный домик Зигеля. Увы, истории немцев задокументированы здесь не так хорошо, как истории евреев, но в основном они были как-то связаны с мануфактурами Европейской части России и соответственно поставками хлопка.

31.


Дом по соседству, занятый детской поликлиникой, и о его изначальном владельце мне узнать так и не удалось. Немецкий бизнес в Коканде представляло всего несколько фамилий - Кнабе, Кох, Крафт, Зигель, Шмидт и Дюрншмидт. Я встречал упоминания о Немецком квартале, так что может быть мы зря не свернули в улчоку с кадра выше, которая, судя по карте, привела бы нас на под вечер опустевший Зелёный базар. Самыми успешными немцами Коканда, членами биржевого комитета, были Шмидты и Кнабе, и их дома точно сохранились. Это - явно не дом Кнабе, фотография которого есть здесь. Немцам досталось ещё от царской власти, но может быть поэтому с ними не столь жестоко обошлись Советы - в 1920 Стефан Кнабе преподавал в местной гимназии, а его сын Георгий Кнабестал известным учёным-историком.

32.


Здесь к нам подошли двое узбеков, и учтиво-навязчиво невесть о чём (а говорить ни о чём, просто ради процесса вежливого общения, узбеки и таджики учатся с детства) проговорили с нами полчаса, прежде чем мы сумели отвязаться. Такие здесь представления о гостеприимстве: уважить дорого гостя, осведомившись о его путешествии, впечатлениях и погоде в покинутом невесть когда родном городе, кокандцы стараются, а время... время для среднеазиатского человека не такая уж ценность. В общем, уже почти в темноте мы снова вышли на перекрёсток к домам Потеляховых и Вадьяевых, и в перспективе улицы виднеется зелень Урды:

33.


Но мы сначала углубились в переулки:

34.


И где-то здесь совершенно не русского вида дети играли в мяч, перекрикиваясь на чистом русском, а в темноте проехал некто на велосипеде, на пол-квартала громко читая молитву.

34а.


Другая улица, вид из задних окон гостиницы. Далёкая и забытая часть нашей истории...

35.


В основном же Коканд - типичное для Средней Азии море зелёных махаллей, и как и другие ферганские города, на карте почти правильный круг со множетсвом отростков. На восточной окраине Коканда есть грандиозный базар:

36.


Собственно, крупнейший рынок Средней Азии, а заодно всего СССР и постсоветского пространства, исправно кочевал по перенаселённой Ферганской долине: при царе это был базар Коканда, при Советах - Пачшанбев Ленинабаде (Худжанде), в 1990-2000-х - Ошский базар, а сейчас, вполне может быть, и снова кокандский, или например Джахан-базар в Андижане. Поэтому вот ещё одна россыпь базарных сюжетов:

37.


38.


39.


40.


Есть в Коканде и небольшие микрорайоны, как часто бывает в Долине - на западе города:

41.


Рядом с ними - торговые центры, которым мог бы позавидовать и Ташкент:

42.


Бывший ДК химического завода, а стало быть где-то недалеко и сам химический завод:

43.


На юго-западе города - и вокзал пришедшей сюда в 1899 году железной дороги:

44.


Второй раз, через 20-километровый тоннель на Камчикском перевале, железная дорога пришла сюда в 2016 году, и вблизи я видел вокзал лишь с поезда. Обратите внимание, как пишется Коканд по-узбекски - "Кокон" (на самом деле кириллицей "Қўқон"), что так уместно в шёлковом краю.

45.


Дореволюционных фотографий изначального вокзала я не нашёл - возможно, во взрывоопасной Ферганской области фотографировать вокзалы было запрещено, и вот пожалуйста результат - их облик забыт и утерян. А предыдущий вокзал 1980-х годов был действительно интересным:

46. фото Сергея Болашенко, отсюда.


Постройки станции:

47.


И символические ворота моста над железной дорогой. В эту махаллю мы ехали к Хасану Умарову, мастеру ножей, которыми Коканд до советских времён славился гораздо больше Чуста, но о нём я рассказывал в том же посте, что и про Чуст. Коканд с вылазками в Риштани Маргилан на шёлковую фабрику - самый стандартный маршрут по Ферганской долине.

48.


На этом я заканчиваю рассказ об узбекских городах Ферганской долины, да и вообще об Узбекистане, если только не вернусь в эту  страну когда-нибудь ещё, скорее всего ненадолго. Ну и, конечно, рано или поздно будут и итоги Средней Азии, в которых Узбекистан займёт немалую часть. Царская же Ферганская область, в общем-то небольшая по площади, в ХХ веке распалась аж на 7 регионов: Ферганскую, Наманганскую, Андижанскую области Узбекистана, Джалал-Абадскую, Ошскую и Баткенскую области Киргизии, Горно-Бадахшанскую автономную область Таджикистана. И про так же тяготевшие к Долине таджикистанские Худжанд с Ура-Тюбе я рассказывал в начале весны, а про Ош и Джалал-Абад - в 2013-м году, всё это есть по ссылке ниже.

Но и в Таджикистане, и в Киргизии остались кое-какие штрихи к портрету, о которых - в следующих частях. Начнём с Западной Ферганы - отделённых от Худжанда водохранилищем Исфары и Канибадама. Да и то - не раньше следующей недели.

ФЕРГАНИСТАН-2016
Обзор поездки, а так же оглавление и другие посты о Долине.

И ещё...
Обобщение Русского Туркестана - тема безусловно для отдельного поста (желательно ещё и с Туркменистаном), но здесь всё же дам ссылки на свои посты о его важнейшем наследии.
Ташкентская магистраль. Саксаульская - Приаралье. || Казалинск - Кызылорда. || Кызылорда - Туркестан. || Арысь. Развилка с Турксибом.
Алма-Ата. Осколки города Верного. || Алматинская станица.
Каракол. Старый Пржевальск. || Советское и азиатское.
Александровка, Садовое, Беловодск. Бывшие русские сёла.
Ново-Городская часть Ташкента. Центральные площади. || Осколки русского Ташкента. || Северный вокзали окрестности.
Русский Самарканд. Вокзал и бульвар || Дома и люди.
Каган. Новая Бухараи Пролетарабад.
Фергана. Центр || Разное.
Русские крепости. Термез (утрачена) || Андижан || Лянгари Мургаб. || Церковь в Хороге.
А так же отдельные здания в Форте-Шевченко, Казалинске, Кызылорде, Чимкенте, Таразе, Туркестане, Жаркенте, Бишкеке, Джалал-Абаде, Оше, Худжанде, Истаравшане, Гулистане, Джизаке, Бухаре, Ургенче, а может и где-то ещё...



P.S.
Благодаря комментариям sherzodbek83внёс довольно много правок в первую часть о Намангане.

Как-то в середине 16 столетия жил да был на белом свете один купец. Сказочно богатый и оборотистый, далеко за пределами родной провинции он прославился своей безграничной алчностью. Поговаривают, что даже сам монарх, выслушав жалобы раздетых купцом до нитки соседей, в сердцах воскликнул "Людоед!". Под угрозой монаршьего гнева купец на свои деньги построил плотину, превратившую болотистую округу в край цветущих полей, на которых вскоре заиграли красные искры тюльпанов. Но прозвище, данное монархом, пристало крепко, а потому та плотина и город под ней до сих пор зовутся Людоедова Дамба.

Таким могло бы быть происхождение названия Канибадам, если бы этот город (50 тыс. жителей) находился в Нидерланадах. Но он находится в Таджикистане, в полусотне киломтеров от показанного в прошлых частяхузбекского Коканда, и на самом деле его название значит дословно "Миндальная копь". Канибадам и соседня Исфара - это центр маленькой Западной Ферганы, от остального Таджикистана отделённой Таджикским морем, но впившейся ветвистой колючкой в соседние Узбекистан и Киргизию.

С одного из кокандских базаров, сделав пересадку в похожем скорее на маленький городок селе Андархан, на "дамасике" мы доехали к тихому, как будто закрытому, пограничному пункту. Между Узбекистаном и Таджикистаном с 1990-х годов визовый режим, поэтому их пункты пропуска в большинстве своём пустынны, и ходят через них в основном счастливые обладатели гражданства России, среди узбеков и таджиков не такие уж редкие. На узбекской границе нас проверили быстро и деловито, не забыв заглянуть в рюкзаки, а вот граница Таджикистана оказалась вовсе даже и не на замке, а на маленьком шпингалете. Постовой долго что-то говорил в рацию, и вызванный им офицер, выдав миграционку, всё время нас поторапливал - его коллеги пили чай да играли в нарды, и он совсем не хотел пропустить конец партии. Так, спустя месяц после первого трёхнедельного путешествия, охватившего Хатлон, Гиссар, Каратегин и Памир, я вновь оказался в Таджикистане - на этот раз в его северной Согдийской области. Маршрутка (не "дамасик", а целый "мерседес"!) встретила нас заунывной персидской музыкой, и набрав ещё пару пассажиров, со скоростью пешехода поползла через Паттар - первый кишлак от границы, лишь немного прибавив ходу за его околицей:

2.


Над Паттаром нависала высокая кирпичная труба, а в одном из следующих сёл показались редкие для Средней Азии, тем более сельской, довоенные сталинки - Западная Фергана по меркам Долины довольно индустриальна:

3.


Но в общем после Узбекистана со всеми его нюансами, в здешних полях мне казалось, что едем мы где-нибудь под Днепропетровском. Если юг Таджикистана поражает своей знойной ближневосточной чуждостью, то Северный Таджикистан по сравнению с узбекскими областями выглядит куда более родным и понятным.

4.


За высоким путепроводом - и сам Канибадам, неуютный пыльный город, в своём нынешнем виде и выросший у основанной в 1897 году станции Мельниково на железной дороге Самарканд-Андижан:

5.


Город на месте Канибадама впервые упоминается ещё в знаменитых "старых письмах" горы Муг (см. здесь) под 712 годом, а под нынешним названием известен с 1463 года, но в 1842 году он был разрушен не чужаками-неверными, а эмиром Насруллойиз соседней Бухары, чей поход положил конец расцвету Кокандского ханства. Соседний Худжанд, отвоёванный в той войне бухарцами, иногда тоже относят к Западной Фергане, границей её исторически были Бегаватские пороги на Сырдарье, на месте которых по плотине Фархадской ГЭС (!) граница Узбекистана с Таджикистаном проходит ныне. Но Канибадам и Исфара и после вторжения Насруллы остались за Кокандским ханством, под Россией стали волостными центрами Кокандского уезда Ферганской области, в 1927 году были переданы в Ходжентскую область, и лишь в 1929 вместе с ней ушли в Таджикистан. Словом, их принадлежность Ферганской долине вполне однозначна, и одиноко стоящий в центральном сквере высоченный минарет начала ХХ века с узорчатой, как в домонгольские времена, кладкой стен - вполне характерный образец ферганской архитектуры:

6.


Ещё в Канибадаме есть пара медресе 16 века - Мирраджаб-Дотхо близ центра и женское медресе Оим в северном предместье Пулодон, но мы проезжали город практически без остановок. В том же сквере, где минарет - пересохший фонтан да обязательный в Таджикистане памятник поэту Рудаки (про его мавзолей я рассказывал здесь). Обратите внимание на трёх женщин в совершенно европейской одежде - светский и даже немного советский Северный Таджикистан не чета патриархальному и набожному Югу.

7.


В целом же от набега Насруллы Канибадам оправился за без малого сотню лет, вернув статус города с 1936 году. При Советах он стоял на дороге из стольного Ташкента в тучную Долину, а с распадом СССР превратился в тупик на самой дальней, за исключением Памира, периферии Таджикистана.

8.


Оля впечатлилась универсамом "Дуст", а я даже не сразу понял юмор - настолько привык к Средней Азии, что прочёл не чужое слово, а сразу его перевод - "Дружба". Универсам стоит почти напротив шумного автовокзала, вынесененного практически за город, и купив в ларьке бутылку "RC-колы" истаравшанского разлива (она в Таджикистане вместо "Пепси"), мы пересели в следующую маршрутку до Исфары.

8а.


Но в рассказе нарушим хронологию и сначала выглянем в сторону Худжанда по дороге, которой мы на самом деле ехали спустя три дня, по изменившейся погоде. Самое красивое сооружение Канибадама - мозаичный въездной знак, а Худжанд отсюда, как ни странно, виден - он стоит под горой Музбек (1624м), хорошо заметной слева в перспективе дороги:

9.


А дорога идёт почти сплошь вдоль Таджикского моря, как с 2015 официально (а неофициально, за неимением других морей, и раньше) называется водохранилище пущенной в 1957 году Кайраккумской ГЭС на Сырдарье, фактически ставшее естественной границей Ферганской долины и гигантским увлажнителем её воздуха. Кайраккум, с 2015 года Гулистан - один из пригородов Худжанда, а на водохранилище немало баз отдыха и диких пляжей у красивых скал. На том берегу - Кураминский хребет, юго-западный отрог Тянь-Шаня, на склонах которого тысячу лет назад лежала страна горняков Илак, снабжавшая цветными металлами пол-Азии. Мы видели Туккет - центр её плавилен близ нынешнего Алмалыка, но крупнейшие рудники Канимансури уходящий в землю на три сотни метров Лашкерек лежат именно с таджикистанской стороны хребта.

10.


А работает ли железная дорога на переднем плане кадра выше - не знаю: до 2010 годах существовал поезд Курган-Тюбе - Канибадам, соединявший через Узбекистан и Туркмению две крайних точки разорванной границами железных дорог Таджикистана, но сейчас тут может ходить разве что какой-нибудь заблудившийся товарняк. Границы в Западной Фергане - это местами настоящее безумие, и не удивляйтесь, когда на таджикистанской трассе вдруг покажутся красные флаги с солнечным куполом юрты да надписи на по-кочевничьи грубом и жестком киргизском:

11а.


Потому что сама трасса Канибадам-Худжанд служит границей, и киргизская её сторона вся облеплена заправками, где бензин чуть дешевле и качественнее. Сами же границы Таджикистана и Киргизии почти везде, где я их видел - совершенно прозрачны:

11.


...Но дальше в ту сторону не поедем, так как всю Согдийскую область - и осенний Худжанд, и летние Гиссарские горы - я уже показывалы месяца три назад. Из Канибадамаберём курс не на запад, а на юг - в сторону Исфары:

12.


Дорога до которой пролегает по неглубокому, но живописному ущелью впадающей в Сырдарью (вернее, впадавшую до постройки оросительных каналов) горной реки Исфаринки, образующей своеобразный стержень Западной Ферганы:

13.


На скалах - змеевики и нефтяные вышки.

14.


Посёлочек (4,1 тыс. жителей) в ущелье имеет звучное название Нефтеабад:

14а.


Как уже не раз говорилось, в Российской империи и раннем СССР Ферганская долина была главным нефтяным районом после Кавказа, подробная его история приводится здесь. Выходы нефти были описаны русскими исследователями новопокорённого Кокандского ханства ещё в 1872 году, а в 1900-04 годах заработал первый промышленный нефтепромысел Чимион между нынешними Ферганой и Андижаном. Промыслами Восточной Ферганы с 1907 года владели Нобели, а в Западной Фергане в 1908 году промышленники объединились в "Среднеазиатское нефтяное товарищество" (САНТО), для которого Канибадам стал главной перевалочной базой. Ну а Нефтеабад - промысел уже чисто советский, основанный в 1934 году, когда старые Галицкие нефтепромыслыбыли ещё за границей, освоение месторождений Поволжья только начиналось, а о богатствах Западной Сибири лишь строились гипотезы.

15.


В Ферганеработает огромный нефтеперерабатывающий завод, а одинокие ржавеющие вышки и "качалки" я видел в разных частях Ферганистана, причём не в самой Долине, а исключительно по предгорьям - под Андижаном, здесь или в урановом Майлуу-Суу. Облик их, как и на Галицких нефтеропыслах, в основном печален - некогда процветавший, а ныне глубоко второстепенный нефтяной район, пытающийся выжать хоть что-нибудь из почти исчерпанных горизонтов.

16.


А за Нефтеабадом горы вновь оступают, открывая небольшой оазис, который я бы назвал Малой Ферганской долиной. На самом деле само название Исфаравосходит к согдийскому Фархбаш - Благодатное место: здешний климат считается чуть ли не самым комфортным для человека во всей Средней Азии. На весь Таджикистан Исфаринская долина славится своими садами, а потому и на въезде в город Исфару (46 тыс. жителей) встречает... ну вы наверное поняли, что это персик?

17.


Персик стоит на кольце, за кольцом - базар с живописным чортаком (4-сторонняя арка) и возможно даже не новодельной мечетью посреди павильонов:

18.


Вглубь базара мы не заходили, но он и снаружи порождает колоритные сюжеты:

19.


Хотя нам было жарко, местные уже явно мёрзли, и Исфара запомнился мне обилием прохожих в толстых зимних чапанах:

20.


И хотя маршрутка завезла нас на автовокзал чуть дальше этого кольца, мы вернулись сюда специально - чтобы рассмотреть поближе чайхану "Ориён", хорошо заметную слева на первом кадре с въездным персиком (№17). Построенная в советское время, скорее всего в 1977 году, когда Исфара восстанавливалась после землетрясения, чайхана поражает своей резьбой колонн и росписью айванов, вполне достойной старинных мечетей и медресе Ура-Тюбеили Коканда.

21.


Такие вот чайханы с роскошным национальным убранством - вообще архитектурная фишка Таджикистана: не имея такого обилия древностей, как Узбекистан, выделившийся в отдельную республику Таджикистан словно пытался догнать и перегнать соседа. Я уже показывал чайхану "Рохат" в Душанбе, "Азизом" в Худжанде, "Болои-Об" в Каратегинеи наверное что-нибудь где-нибудь ещё, но даже с улицы мне было ясно, что исфаринский "Ориён" - явно лучший образец своего жанра:

22.


Симпатичные горничные на крыльце поздоровались с нами, и тут из дверей вышел (видимо, покурить) один из посетителей, долговязый, седой и явно уважаемый человек. Заметив двух иностранцев, тем более русских иностранцев, он стал зазывать нас внутрь, и мы, конечно же, не стали отказываться от приглашения.

23.


Внутри, однако, мы даже не сразу заметили, что наш проводник и ещё какие-то люди препираются с охранником:

24.


Нам было не до того, мы фотографировали расписные потолки:

25.


Охранник, кое-как отвязавшись от тех людей, подошёл к нам и сказал, что тут снимать запрещено. Мы, извинившись, вышли, и уже хотели было идти на пятак искать маршрутку дальше, как перед чайханой остановилась солидная по здешним меркам машина, и из неё вышел невысокий щуплый паренёк с улыбчивым лицом и острым взглядом "не стой у меня на пути!". Седой таджик, который зазвал нас в чайхану, тут же подбежал к нему и обратился по-русски: "Тут гости приехали, а их ооочень некрасиво встречают!". Паренёк с машины усмехнулся, и жестом пригласил нас внутрь, пояснив - "Я здесь хозяин!".

26.


Самое красивое убранство "Ориёна" оказалось не снаружи и даже не в открытом Исфаринке дворике, а в залах. Конечно, не приёмная Кокандского хана, но вполне на уровне других помещений Ханского дворца:

27.


Не припомню, видел ли я где-то ещё в Средней Азии такие вот радуги на потолках:

28.


Строители чайханы не поскупились даже на оформление коридоров:

29.


А здесь и не чайхана, а скорее какое-то подобие конференц-зала:

30.


Как я понимаю, чайхана действует, и будь у нас больше времени - мы вполне могли бы в ней пообедать, но как часто бывает в Средней Азии, утолять голод лучше в уличных забегаловках, а "Ориён" готовился к вечернему празднованию очередной свадьбы явно уважаемых людей:

31.


В общем, я бы сказал, что "Ориён" - одно из красивейших зданий всего Таджикистана и главная достопримечательность Исфары. Хозяева чайханы, главный - слева:

32.


К мелкой и порожистой Исфаринке город обращён задворками да не столь пафосными заведениями общепита входами на окрестные улицы:

33.


В 1932 году в Исфару через Нефтеабад пришла железная дорога, в 1947 рядом был построен горно-химический комбинат, в 1952 Исфара получила статус города, а нынешний облик обрела в 1977-м, когда отстроилась после землетрясения. В этом здании на верхнем этаже банк, и несмотря на огромную очередь, нас как дорогих гостей пропустили вперёд поменять немного денег.

34.


В трёх сотнях метрах от "Ориёна", по другую сторону базара с ещё одной внушительной чайханой "Ором" (видна справа за машиной с тюками) - местный автовокзал, с которого по крупным сёлам отправляются не только коллективные такси, но и полноценные маршрутки с расписанием. С пятака напротив можно уехать в Киргизию:

35.


Здесь же пара советских монументов - слева увековечены герои Великой Отечественной, справа - местный революционер Мубораккадам, или Ахмадхан Саидхонов. Последний ещё подростком спустился в Долину с Памира, работал батраком, а при Советах стал командиром своеобразного ферганского "прото-ОМОНа" - высокомобильного конного отряда милиции, выступавшего то в одно, то в другое село бить басмачей, в схватке с которыми Мубораккадам и погиб в 1927 году.

36.


Но хотя Исфара считается советским, да при том индустриальным городом (и на карте крупный завод действительно виден в нескольких километрах западнее), никаких признаков тяжёлой индустрии в исфаринском пейзаже и воздухе мы не заметили.

37.


Зато предместья Исфары - старые кишлаки с колоритными глиняными домами:

38.


39.


С востока к Исфаре вплотную примыкает фактически ставший её районом крупный кишлак Навгилем, в центре которого сохранилась мечеть Намазгох 1580-х годов постройки, к улице обращённая новодельным порталом:

40.


Типично ферганская композиция с минаретом в центре двора:

41.


Портал мечети, под которой стягивался на службу народ в халатах поверх пиджаков и чёрно-белых тюбетейках:

42.


Внешняя, то есть задняя сторона мечети:

43.


За забором и быстрым арыком - кладбище:

44.


По соседству, на главной улице Навгилема - мозаичный воинский памятник:

45.


А напротив - ещё одно явно советское здание с резными колоннами и расписными потолками айванов:

46.


Это не чайхана, а музей Лутфуллы Бузургзода, таджикского писателя и учёного, судя по датам жизни (1909-43) погибшего на столь далёкой отсюда войне:

47.


А вот ещё нечто с куполом у дороги на Баткен (даже эту крошечную долину при Советах умудрились разрезать границей). Сюда мы приехали на попутке холодным утром, и рядом с этим зданием старушка продавала потрясающе вкусные и невероятно дешёвые (то ли сомони, то ли пол-сомони - в общем, несколько рублей) пирожки.

48.


А эти сталинки, явно построенные в 1950-х годах для работников горно-химического комбината и пережившие землетрясение - где-то у дороги на юг, вверх по течению Исфаринки:

49.


Куда и отправимся в следующей части.

ФЕРГАНИСТАН-2016
Обзор поездки, а так же оглавление и другие посты о Долине.
Западная Фергана.
Исфара и Канибадам.
Зумрад и Чорку.
Ворух. Таджикский анклав в Киргизии.
Баткен.
Чон-Гара. Узбекский анклав в Киргизии.

Из показанных в прошлой частиКанибадама и Исфары, городов вроде и старых, но очень советских, продолжим путь вверх по долине Исфаринки, мимо некогда знаменитого санатория "Зумрад" и разрушенной кокандской крепости Сурх в древний предгорный кишлак Чорку, где находится ни много ни мало старейшее деревянное здание постсоветских стран, если не всей континентальной Евразии.

"Зумрад" - это, как в принципе возможно догадаться, "Изумруд", и не исключаю, что такое название навеяно самой Исфаринской (или, как я бы её назвал - Малой Ферганской) долиной, на спутниковой картедействительно выглядящей изумрудом среди бесцветных опалённых гор. Здесь - чуть ли не лучший для человека климат во всей Средней Азии, близость нефти порождает выходы сероводородных вод и озокерита, а в Исфаре в 1960-х годах работал Мирзо Олимов - едва ли не самый известный врач в Таджикской ССР. В общем, создавать именно здесь что-нибудь для отдыха трудящихся на хлопковых полях Долины - что называется, сам бог велел. В 1969-72 году практически на южной окраине Исфары, в 5 километрах от центра города, был создандом отдыха "Зумрад", в 1975 году перпрофилированный в санаторий, и в 1978-85 годах четыре раза на ежегодных смотрах он признавался лучшей (по крайней мере в своём "межколхозном" классе) здравницей всего Советского Союза. Специально я бы сюда вряд ли поехал, но заскочить на полчасика по дороге - почему бы и нет?

2.


У входа в "Зумрад" встречает мозаика с вдохновляющим современных "людей в белых халатах" Авиценной, а за ней... ну, обычная советская здравница, не считая того, что её постояльцы поверх треников носят чапаны:

3.


Внутри приятный тенистый парк, идеально чистые дорожки да забавные лавочки-качели под навесами от дождя... вот только в окнах зданий старые рамы, и не беруси предполагать, насколько комфортабельно внутри:

4.


Примечательной архитектуры, привычной во многих санаториях позднего СССР, здесь не нашлось, кроме нескольких мозаик и майолик:

4а.


Но заведения попадаются довольно интересные. В "Зумраде" лечат грязями с месторождения Аксукан в Кураминских горах (это север области) и озокеритом, или "горным воском" - нефтяным минералом с констистенцией парафина и запахом керосина. Озокеритовой столицей традиционно считается Трускавецв Западной Украине... но здесь та же не слишком обильная нефть в невысоких предгорьях, а стало быть и те же производные.

5а.


В глубине санатория обнаружился Музей народной медицины (1995) имени Мирзо Олимова, возглавлявшего "Зумрад" в 1975-2001 годах, от создания санатория до своей смерти.

5.


Музей был закрыт, но я заметил, что на дверях не замок, а просто цепь, продетая в кольца. Размотав её, я беспрепятственно открыл дверь, и оказался в единственном пустом музейном зале. Но особого впечатления музей не произвёл - в основном здесь лишь портреты да невзрачные макеты и диорамы, а надписи в большинстве своём не продублированы ни по-русски, ни по-английски - не для кого.... Две змеи, как из фильма про Конана Варвара - не очень точная копия древней скульптуры, раскопанной близ Ферганы (см.обзор Ферганской долины), а о происхождении деревьев (вернее, огромных колод) в музейном зале ничего не знаю.

6.


Чуть поодаль от музея - местная чейхана "Сино" (так звали отца Авиценны, который на самом деле "ибн Сино"), уже третий в моём рассказе про Исфару образец расписных потолков по-советски:

7.


В целом, "Сино" на порядок скромнее показанного в прошлой части "Ориёна":

8.


Но интересно хотя бы одним вот этим! Названия республик, как видите, замазаны - кто ж знал в те времена, что всего-то через четверть века между ними будет так много вражды?

9.


Санаторный парк:

10.


11.


12.


На кадре выше заметна набережная, но вид с неё на забитое ирригационной техникой русло Исфаринки не очень-то приятен:

13.


А в санатории и пруд есть с водными велоспедами:

14.


И даже небольшой водопад, столь уместный в среднеазиатском пейзаже:

15.


Оля, конечно же, не смогла пройти мимо птичника:

16.


В целом, "Зумрад" по-прежнему смотрится неплохо. И хотя ходили мы по нему с большими рюкзаками, в октрытую фотографировали, да и просто были единственными явно не местными - никто нам слова не сказал, и покинули "Зумрад" мы так же спокойно, как и зашли в него.

17.


А на трассе остановили не маршрутку, а грузовичок, маленький и перегруженный, словно ослик. Вёз он орехи... но не миндаль, коим славится здешняя округа, а пошлый арахис, с поднимающимися выше кабины связками коробок еле-еле ползя вверх по склону. Вокруг сгущались Алайские горы - прежде я пересекал их, спускаясь с Памира, а ближайшие дни предстояло провести на их северных склонах:

18.


Несколько раз мы переезжали быструю Исфаринку, над которой в толстых трубах перекинуты арыки, начинающиеся от неё же где-то выше по течению. Река, ветвящаяся в вертикальной плоскости - это впечатляет:

19.


Где-то за горами по правую руку стоит шахтёрский Шураб, некогда снабжавший углём многочисленные ТЭЦ в узбекской Ферганской долине, а ныне ставший едва ли не мрачнейшим городом беднейшей постсоветской страны - население, как где-нибудь на Крайнем Севере, уменьшилось втрое (до 5,8 тыс. жителей), но только выгнали людей не холода, а недостаток пресной воды. Да вражда - в советском Шурабе 80% жителей были киргизы. Шураб, а вернее его последняя действующая Шестая шахта, стоит в конце железной дороги (1932-36), ведущей из Канибадама через Нефтеабад и Исфару. А наша дорога - через старые кишлаки с базарами и мечетями:

20.


Перед кишлаком Сурх (Красный) на карте отмечены горы Паук, Черепаха и Роберт (она же Обезьяна), под которыми стоит пионерлагерь "Солнечный" - как я понимаю, этакий "Артек" масштаба Таджикской ССР. Но с трассы куда как заметнее одинокая и почти разрушенная крепость - остаток целой линии обороны, построенной в середине 18 века Кокандским ханством по склонам Алайского хребта для защиты от непокорных киргизов. Киргизы же и разрушили эти крепости в 1873 году, когда кокандский хан сделался вассалом далёкого Белого царя, но кое-где ещё остались чёткие глиняныне руины - как например Сохская крепостьв соседней долине или эта башня над Исфаринкой.

21.


В Сурхе мы оставили свернувший куда-то грузовичок, но почти сразу нас подхватила большая и опрятная машина с хорошо одетым таджиком за рулём, возвращавшимся в родной Ворух из Худжанда. Территория Таджикистана здесь сужается в узкий коготь, глубоко вонзающийся в тело Киргизии, и вот на последней фаланге пальца, из которого этот коготь растёт, и стоит Чорку - огромный и старый кишлак:

22.


Местами пытающийся быть небольшим городком:

23.


Не знаю точно, когда он был основан, но это явно одно из древнейших сёл долины. На весь Таджикистан Чорку славится своей традиционной керамикой, которая выглядит очень знакомой после знаменитого Риштана - к чоркухским мастерами, сохранившим чуть больше памяти о секретах в своей горной глуши, ездили перенимать опыт те, кто стоял за возрождением риштанских традиций.

24. из этнографического музея в Душанбе.


Большая часть кишлака - бесконечные извилистые улицы среди глухих глинобитных фасадов:

25.


И целые улицы - без единого окна:

26.


Мусульманский Восток как он есть:

27.


И если в нижней, в меру европеизированной части Чорку центр - базар, то в этой безмерно азиатской верхней - мазар, который местные называют попросту Хазрати-Шох, то есть Святого Владыки. К его воротам и привёз нас хорошо одетый таджик на опрятной машине:

28.


За воротами - типично среднеазиатский крытый двор перед мечетью, который в намаз устилают коврами, а на коврах молятся люди в тюбетейках. Читал, что прямо под этой площадкой - кладбище, которое пришлось замостить в середине ХХ века, так как прихожане мечети (исправно действовавшей!) то и дело проваливались в могилы.

29.


Под навесом - фасад мавзолея (1903-04) с той узорчатой кирпичной кладкой, которая во всей остальной Средней Азии за пределами Ферганистана встречается только у домонгольских построек.

30.


Но кирпичный мавзолей - лишь футляр, защищающий подлинный Чоркухский мавзолей над могилой таинственного Амир-Хамзы Сохибкирона, что значит просто "Господин счастливого сочетания звёзд". Кем он был - доподлинно неизвестно, но как часто бывает в Средней Азии, скорее всего чтили эту могилу задолго до прихода сюда мусульман. Ну а сам мавзолей уникален тем, что он - деревянный:

31.


Да при том жутко древний - время его постройки расплывчато обозначают "10-12 века", а это значит, что по самым скромным оценкам он ровесник норвежских ставкирок, а по самым смелым - старейшее деревянное здание мирапосле знаменитого японского храма Хорюдзи 670-х годов. Но даже в тех постройках аутентичных бревён дай бог если пятая часть, а здесь со времён постройки сохранилась вся конструкция. А уж в постсоветских странах нет ничего сравнимого по возрасту с Чоркухским мавзолеем даже близко - старейшая сохранившаяся в России деревянная церковь Воскрешения Лазаряна Онежском озере построена в 1380-х годах, а старейшая деревянная церковь Украиныв закарпатском селе Колодное - в 1470-х. Я никогда в жизни не видел настолько старого дерева:

32.


Вот только фотографировать Чоркухский мавзолей сложно - его "футляр" довольно тесен, и вдобавок здесь откровенно темно. По сути дела это, конечно, не полноценное здание, а скорее беседка или навес 3-метровой высоты на 9 тонких колоннах, ни одна из которых не повторяет другую:

33.


Возможно, до постройки "футляра" мавзолей и не был чисто деревянным, и его конструкция служила "скелетом" постройки из периодически обновлявшейся глины. Во всяком случае сами колонны стоят лишь с двух сторон, а с третьей тяжёлый потолок опирается на стену. И кажется чудом, что здание из столь недолговечного материала пережило все войны и стихийные бедствия, выпавшие на долю Туркестана за прошедшее тысячелетие:

34.


Но убранство Чоркухского мавзолея уникально не только возрастом, и в резьбе его можно различит змей, птиц, бабочек и ещё бог весть какую фауну, вообще-то запрещённую к изображению канонами ислама.

35.


А сами мотивы этой резьбы похожи на мотивы фресок и деревянных скульптур Пенджикента, Афросиабаили Варахши, и если так - то перед нами запоздалое деревянное зодчество Согдианы. Кто скажет сейчас, какими были деревянные дома и храмы Византии, Рима, Греции, варварской Европы, Золотой Орды или хотя бы Древней Руси? А в сметённой арабами жизнелюбивой купеческой Согдиане строили нечто подобное:

36.


Словом, почти не известный туристам Чоркухский мавзолей - один из уникальнейших памятников Средней Азии.

36а.


Соседнее помещение с резьбой и росписями 18 века в большие праздники служило для жертвоприношений или скорее их приготовления, а в остальное время - для ночлега паломников:

37.


Пора было искать ночлег и нам... В Таджикистане лучше ночевать в кишлаках, чем в городах с их гостиницами, потому что здешние селяне никогда не оставят гостя на улице, да ещё и денег с него не возьмут. Так и старики около мечети посовещались, и один вызвался поселить нас к себе. Но стоило нам выйти, как из-за угла вылетела видавшая виды "Ауди" в состоянии "пазнего Ижа", а из неё вышел рослый красивый парень комплекции "косая сажень в плечах". Он поздоровался с нами, затем несколько минут о чём-то горячо (но конечно уважительно) заспорил со стариком, и махнул нам рукой, приглашая садиться в машину. Парня звали Юсуф, он неплохо говорил по-русски, да вдобавок жена у него была из Воруха, куда лежал наш дальнейший путь, и как раз завтра он собирался везти оттуда в гости свою тёщу. В общем, я понял, что нам повезло, а перед тем как ехать домой, Юсуф предложил нам покататься по Чорку.

38.


Помимо Хазрати-Шоха здесь, за восточной околицей, есть ещё один мавзолей Лянгари-Мохиён, построенный в 19 веке над могилой средневекового богослова Умара ибн Абдуллазиза по прозвищу Садри Шахид. Нынешнее здание, впрочем, явно современное, да и к тому же было закрыто:

39.


Поэтому больше меня впечатлил сад за мавзолеем и почти японский пруд с островком, в воде которого даже в сумерках можно было различить многочисленных и неспешных рыб.

40.


Дома у Юсуфа нас ждал плов, лепёшки, кислая сметана, чай и фрукты, в том числе сухой урюк, который мы увезли в Москву в бутылке из под "RC-колы" и не доели до сих пор. Это был один из лучших моих обедов в Средней Азии, куда вкуснее, чем в любой чайхане (кроме разве что риштанской), но ещё и совершенно бесплатно да с искренней радостью сделать нам хорошо.

41.


Сам Юсуф - старший сын в очень патриархальной семье, где женщины не говорят по-русски и стараются не встречаться взглядом с заехавшим в гости мужчиной. Его дом - типичное для этих мест каре корпусов вокруг сада, с длинной извилистой улочкой, ведущей до удобств, и руки здесь моют только из кумгана (кувшин с носиком). Помимо Юсуфа, я видел во дворе его молодую жену и старую мать, работавшую за ткацким станком. Но по-русски Юсуф говорил неплохо - он несколько лет работал в Екатеринбурге, а богатырское телосложение обрёл, занимаясь борьбой, и был в своей весовой и возрастной категории чемпионом то ли Согдийской области, то ли всего Таджикистана. В России у него была девушка, вроде бы русская, но вот родители нашли Юсуфу невесту в соседнем Ворухе, и он засобирался домой. Он говорил, что русская подруга его не простила, и то ли подстроила драку, то ли обвинила его в чём-то нехорошем, во всяком случае из России он вылетел с запретом на въезд, предварительно несколько месяцев просидев в СИЗО. Не знаю, что тут правда, что преувеличение, а что прямой вымысел - таджики на самом деле те ещё любители травить байки, но из первых рук знаю истории, как из России в родной кишлак к найденной родителями невесте уезжали не только работяги и водилы, но и вполне успешные и образованные люди.
А дядя Юсуфа незадолго до нашего приезда (дело было, напоминаю, осенью 2016 года) вернулся "из Арабистана" (то есть - из хаджа в Мекку), и потому Юсуф подарил нам привезённые оттуда платок, чётки и вязанную мусульманскую шапку типа ермолки (забыл, как она называется). Оля меряет платок - но это не её цвета, и теперь он висит у меня на стене:

42.


Как и в большинстве таджикских домов, у Юсуфа была специальная гостевая комната со стратегическим запасом курпачей, из которых нам и сделали лежанки:

43.


Рано-рано утром Юсуф уехал на намаз, а вернувшись и позавтракав повёз нас извилистыми улицами Чорку выше по долине. И спрашивается, если Чорку стоит в конце длинного отростка таджикской территории, вклиниваясь в Киргизию, то куда же ехать выше? Но дело в том, что Ворух - это один из ферганских анклавов.

44.


А границы здесь совершенно прозрачны, и тот же Чорку иногда называют анклавов потому, что выше села проходит киргизская трасса из Оша на запад Баткенской области. На неё мы и выехали по сельской грунтовке:

45.


А про Ворух, как вы уже наверное поняли - в следующей части.

ФЕРГАНИСТАН-2016
Обзор поездки, а так же оглавление и другие посты о Долине.
Западная Фергана.
Исфара и Канибадам.
Зумрад и Чорку.
Ворух. Таджикский анклав в Киргизии.
Баткен.
Чон-Гара. Узбекский анклав в Киргизии.

На карте очертания Таджикистана напоминают силуэт дракона, идущего в сторону Персии, оглядываясь на Китай... и роняя одинокую слезу с длинной "головы" Согдийской области. Эта "слеза" - и есть Ворух, небольшой, и тем не менее второй по величине (32 тыс. жителей, 130 квадратных километров) после Соха среди многочисленных эксклавов трёх стран, какими-то причудами советской власти появившихся в предгорьях Ферганской долины. Досюда рукой подать из показанного в прошлой частиЧорку с его древнейшим в постсоветских странах деревянным зданием, но только - через несколько километров Киргизии.

Не знаю, когда и при каких обстоятельствах Ворух был основан, но вот история того, каким образом он стал анклавом кажется относительно понятной. Собственно, по первоначальному размежеванию он анклавом и не был, и на довоенных советских картаххорошо видно, что характерный выступ Таджикистана (а ранее и вовсе Узбекистана, к коему относилась изначально Ходжентская область) от Исфарывглубь Киргизии был гораздо толще, чем сейчас, и нигде не прерывался. Но размежевание Туркестана, в перенаселённо-многонациональной Ферганской долинев принципе не очень-то возможное, происходило раньше коллективизации и прикрепления кочевников к земле - и может быть поэтому между Чорку и Ворухом оказалась вбита пара киргизских деревень. Позже здесь не раз менялись статусы регионов и республик, уточнялись границы, перераспредялись земли, и как-то-как-то незаметно к 1970-м годам вдруг оказалось, что нить, на которой держался Ворух, оборвалась, и он превратился в эксклав. Теперь между Таджикистаном и Киргизией идёт вялотекущий территориальный спор: Таджикистан апеллирует к картам 1920-х годов, требуя соединить Ворух с "материком", а Киргизия, возможно просто возмущённая такой наглостью, претендует на сам Ворух, и если в дни нашего визита (октябрь-2016) тут всё было очень спокойно, то например в 2013-м году случались стычки с массовыми драками и перестрелками пограничников. Вдобавок, вся западная половина Баткенской области, - самая дальняя периферия Кыргызстана, где стоят торговая Исфанаи шахтёрская Сулюкта, - фактически сама является анклавом, с остальной страной соединённым лишь через труднодоступные высокогорья Туркестанского хребта... однако единственная трасса проходит как раз-таки через "материково-таджикский" Чорку, а не через спорный эксклав.



На эту трассу, хорошо заметную на карте ЭМ-13, и вывез нас живший близ неё Юсуф, о гостеприимном доме которого я рассказывал в прошлой части. Мы, конечно, волновались, нарушая границу, но сами таджикистанцы свободно ездят из Воруха в Чорку и дальше на север - границы Таджикистана с Киргизией в основном абсолютно прозрачны, и только останавливаться на киргизской трассе со своими таджикскими номерами Юсуф не захотел. Мимо мелькали красные флаги с жёлтыми солнцами, надписи на киргизском, люди в войлочных колпаках... Вот на переднем плане - киргизский Кёк-Таш, вдали покинутый нами Чорку, а может быть просматривается и Самаркандик - киргизский аил по ту сторону таджикистанского выступа:

2.


Ак-Суу (Белая река) - это киргизское название Исфаринки, но за мостом - опять Таджикистан, буквально километр его территории. И там, где стоит красная машина мы вновь свернули с ровного киргизского асфальта на таджикскую "стиральную доску" - направо Чорку, налево дорога в Ворух:

3.


Но сам Ворух дальше, а здесь - сужающийся конец того заметного на карте "когтя", дальние выселки Чорку. Под ногами - Таджикистан, ближайшие горы - Киргизия, средняя гряда - опять Таджикистан, ледяные пики - снова Киргизия, но по ту их сторону - тоже Таджикистан, на этот раз "материковый". Самая высокая гора - возможно, пик Скалистый (5621м), высшая точка Туркестанского хребта и всего Гиссаро-Алая.

4.


На проезжей части дехкане, конечно же знакомые Юсуфа, веяли собранный рис:

5.


Сами рисовники с их неповторимым узором - ещё в Таджикистане, а скалы уже киргизские:

6.


Но дальше Юсуф посоветовал мне не вынимать фотоаппарат - мы во второй раз пересекаем территорию Киргизии, небольшую ровную степь, отделяющую чоркухские выселки от Воруха - это 7-8 километров. Кадры сняты на обратном пути из окна маршрутки, которая пересекает Киргизию не дважды, а только один раз - здесь, трассу с кадра №3 минуя поперёк.

7.


Утром здесь не было вообще никаких признаков границ, а вечером стояли у обочины, словно гаишники, скучающие солдаты - по двое с той и с другой стороны, причём - только на "чоркухской", а не "ворухской" границе. Примерно как на этом граффити:

8.


Тот самый Аксай с типично кыргызстанскойж быстровозводимой мечетью - такие, несколько тысяч штук для городов и аилов, "среднеазиатской демократии" когда-то подарила Саудовская Аравия.

9.


Ну вот и сам Ворух, официально лишь сельсовет Исфаринского района, один из географических курьёзов, оставленных крахом империи. В этом кадре таджикистанское всё, кроме разве что самого ближнего плана - и дорога, и дома, и горы:

10.


На въезде - магазин с резным балконом. Такой вот незамысловатой резьбой тут украшены многие дома, то есть в Ворухе работают  свои резчики:

10а.


Дальше по очень крутой петле мы миновали глубокую долину Исфаринки, или вернее речки Каравшин, становящейся Исфаринкой после слияния с Кшемышем, вдоль которого и вытянут Ворух, состоящий из мощной главной улицы и бесчисленных переулочков по бокам. По сути дела это и не единое село, а что-то вроде "куста деревень", как где-нибудь на Русском Севере - его слагают "махалли" (обычно этим словом называют городские кварталы) Точикон, Калача, Таги-Махалля, Сари-Канда, Майдон, Кишлок, Навабод, Гузар, Сари-Курум, Кучаи-Боло, Тидон и Сари-Дешти, которые в свою очередь группируются в Нижний и Верхний Ворух соответственно. И отличия между ними совсем не иллюзорны: Нижний Ворух говорит на матчинском диалекте таджикского, а Верхний - на каратегинском, и учитывая, что в гражданскую войну 1990-х Каратегинбыл оплотом исламистов, а Матча - оплотом националистов, можно понять, что с ворухскими шутки плохи.

11.


Но при всём том Ворух - вполне самодостаточный мирок с общими для всех махаллей особенностями. Его главные ориентиры - это многочисленные мазары, в более простороной нижней части представляющие собой обширные кладбища, отделённые высокими заборами от кварталов и дорог. В одном месте я успел заметить за деревьями высокий шест с рогами архара, от которых на меня повеяло Памиром, и уж во всяком случаи землёй "гальча" - таджикистанских горцев, к коим относятся и матчинцы.

12.


Кое-где попадаются целые мавзолеи:

13.


Но всё-таки мы в бывшем СССР, а потому нам встретился и скромный обелиск Победы:

14.


Да Ильич осторожно выглядывал из-за высокого забора:

14а.


Раньше он стоял, возможно, на маленькой и шумной центральной площади, куда и довёз нас Юсуф. В Ворух он ездил забирать тёщу, решившую повидаться с дочерью, но привезя нас сюда - сразу приметил знакомых, и о чём-то с ними перетерев, пообещал, что нас свозят в горы. Наши рюкзаки Юсуф пристроил в магазин, на прощание купил нам воды и уехал восвояси.

15.


Как оказалось, друзья Юсуфа собирались в горы на пикник, и согласились взять нас с собой, причём - совершенно бесплатно. В ожидании транспорта нас позвали в ближайшую ашхану выпить... не зелёного чая, который пьют таджики обычно, а кофе! Сельских кофеен, более характерных для Крыма и прочего "постосманского пространства", я в Средней Азии раньше не видел, и уж не знаю, ворухская ли это особенность. Внешне кофейня не отличалась от сотен других виденных мной в этих краях забегаловок, поэтому вот фотография из магазина - этот сельпо для Воруха что "Ашан" для большого города.

16.


Сама площадь, скорее всего, и служит границей верхних и нижних махаллей Воруха. Ниже магазина - администрация и школа, и здесь же - конец асфальтовой дороги. А нам, между тем, подали транспорт - старый советский мотоцикл с плоской дощатой платформой вместо коляски, основное средство передвижения верхних махаллей Воруха:

17.


Так я второй раз за тот год проехался на "бешеной табуретке" - только не в рельсовом (см. по ссылке), а в автодорожном виде. Уселся я поначалу не очень удобно, быстро завалился на спину и до первой пересадки, оглушаемый рёвом мотора под апплодисменты прохожих, ехал по кишлаку вверх тормашками:

18.


На самом деле сидеть тут лучше осторожно - с непривычки угодить ногой между спиц колеса ничего не стоит:

18а.


А мимо мелькали глухие фасады, немощённые улицы, ярко разодетые люди, ныряющий под домами быстрый тёмный арык и глина-глина-глина во всех своих проявлениях:

19.


Мазары Верхнего Воруха в основном меньше и вычурнее нижних:

20.


21.


22.


Но глаз цепляется не только за мазары:

23.


За последней махаллёй кишлак словно рассеялся, внезапно оставшись где-то внизу, и мы поехали через сады, по любовно обложенной белым камнем, словно где-нибудь в Англии, горной дороге:

24.


Над речкой - трубы арыков, её же собственных водоотводов:

25.


Впереди то и дело показывалась острая гора, издалека казавшаяся очень высокой. С "материковым" Таджикистаном Ворух не сообщается даже через высокогорье, а горы Туркестанского хребта выше него называют иногда Киргизской Патагонией, и они весьма популярны у альпинистов (см. здесьили здесь).

26.


Восемь километров по ущелью мы ехали минут 40 - два перегруженных мотоцикла ползли в гору шумно и натужно, и периодически, причём по очереди, ломались. На дороге попадались то ослики:

27.


То машины:

28.


Ворухский анклав, при том что в поперечнике он не больше 16 километров, удивительно самодостаточен - в нём есть кишлак крупнее иных городов, есть быстрая и чистая река, есть поля и рисовники внизу и сады наверху, а ещё выше - пастбища и дикие горы, богатые дичью. Дорога приводит к местной зоне отдыха, которую открывает, конечно же, главный ворухский мазар у могилы местночтимого святого Абдуллы Шибергани - возможно, проповедника, судя по имени пришедшего сюда из Афганистана. Тут на переднем плане, впрочем, могила местной жительницы, умершей в 21 веке:

29.


А мазар отмечает колода огромного дерева. Заходить глубже и фотографировать таджики мне не разрешили:

30.


Но с удовольствием сфотографировались сами, включая бородатого муллу:

31.


А выше мазара на километр или полкилометра вдоль русла быстрого Кшемыша тянутся навесы и домики для пикников - как ни удивительно, но в глубокой Средней Азии есть та очаровательная устроенность размеренной жизни, которая у меня например всегда ассоциировалась с бюргерской Европой.
Здесь и расположились люди с кадра выше (кроме муллы, конечно), оставив нас погулять по окрестностям:

32.


Вид вниз. Большую часть Воруха занимают горы, может и не самые живописные в Средней Азии... но горы красивы всегда:

33.


Выше курорта - ровно постриженные скотиной и густо ей же унавоженные пастбища, на которые, читал, порой тайком ходят своими тропами и киргизы:

34.


Гора над Ворухом - конечно же не Скалистый, а что-то поближе, возможно в черте эксклава, и пониже раза в два - высота окрестных вершин около 2500 метров. На пастбище - странное сооружение чабанского укрытия, купол из глины и всякой фигни:

35.


Но фигни, надо сказать, довольно интересной - вот эти коробки скорее всего привезены из хаджа:

35а.


Спускаясь со склона, мы встретили двух таджиков, и у того, который здоровый, небритый и в длинном плаще, в руке оказалось ружьё - ни дать ни взять басмачи!

36.


На самом деле, конечно, охотники, и старший из этого ружья бил кекликов (куропаток), да только охота не ладилась. Ружьё оказалось красивым, с гравировкой металлических частей, но вблизи его сфотографировать я позабыл. Охотник предложил пострелять и нам по подвешенной на куст пластиковой бутылке, и я разумеется промахнулся, а Оля - попала.

37.


По тем горам, как сказал охотник, лучше не ходить - поймают пограничники:

38.


Ещё одно чабанское укрытие - валун с пещеркой:

39.


Вернувшись к навесам и посидев немного с мужиками за грандиозной дыней и сочным виноградом, мы решили спускаться в кишлак пешком - под гору да по прохладе это не казалось сложным. Но на пол-дороги из-за поворот вдруг беззвучно выкатился нагнавший нас мотоцикл с молодым таджиком за рулём. Беззвучно - потому что с мотором тут ездят только в гору, а под гору - просто катятся.

40.


Так, в тишие, под шум деревьев, мы снова спустились в кишлак, и молодой таджик спросил, видели ли мы когда-нибудь водяные мельницы? Я - видел и раньше, в ущелье Ширкент, что ведёт от индустриального Турсунзаде к следами динозавров, но здесь конечно не упустил возможности показать их ещё и Оле. И не доехав до площади, мы свернули в закоулки.

41.


Облик их весьма нагляден - Воруху трудно расти вширь, поэтому он больше растёт ввысь:

42.


Используя крыши для хозяйственных площадок:

43.


А в этом доме прекрасно всё - и фахверк, и резьба, и надпись про "великую Россию":

44.


Так мы спустились к паре мельниц по разные стороны речки. Первая встретила нас тишиной:

45.


Но внутри крепко и вкусно пахло мукой, лежащей у жерновов толстым слоем - мельница явно рабочая, просто может быть вода подаётся на неё по расписанию:

46.


Будущие лепёшки:

47.


Переходим речку:

48.


Вторая мельница у искусственного водопадика смотрелась поживее:

49.


И её жернова реально крутились. Эти мельницы гораздо крупнее, чем в Ширкенте, за сутки мелют до 3,5 тонн зерна каждая:

50.
:

Колёса у среднеазиатских водяных мельниц расположены в основном горизонтально, причём обратите внимание - здесь поток воды заходит на них с крутого оборота:

51а.


Общий вид конструкции. Подобные водяные мельницы не редкость в горных сёлах Средней Азии... но иная обыденностьпорой интереснее патентованных достопримечательностей.

51.


Куда ещё съездить в Ворухе ни мы, ни водитель более не придумали, поэтому от мельниц мы поехали на площадь, чтобы там сесть в курсирующую каждые полчаса-час маршрутку до Исфары. Сами, без местного на мотоцикле, мы по Воруху так и не погуляли, и я не знаю, было ли это рискованным - но во всяком случае людей в погонах мы не увидели здесь ни разу, а на маршрутке уехали так же беспрепятственно, как приехали на частной машине утром.

52.


Ворух хорош ещё и тем, что он совсем не испорчен туризмом. Здесь даже никто не орёт "хэллоу!", а в крайнем случае "Привет!", потому что иностранец "по умолчанию", если он сюда доехал - это россиянин, с которым ворухский гастрбайтер когда-то подружился да пригласил погостить. Смотреть в Ворухе в общем-то нечего, но атмосфера острова-анклава впечатляет. Это тот же Таджикистан, но какой-то другой, словно более искренний и может быть меньше изменившийся с советской эпохи - так часто бывает с частями, оторванными от целого.

53.


На этом окончательно покинем Таджикистан, и я не знаю, вернусь ли я эту далёкую, красивую, гостеприимную, но тревожную своим будущим страну. Всего же в Ферганской долине 8 анклавов, причём 6 из них - в Баткенской области, так что в следующей части отправимся в Баткен - самый молодой и маленький областной центр постсоветского пространства.

ФЕРГАНИСТАН-2016
Обзор поездки, а так же оглавление и другие посты о Долине.
Западная Фергана.
Исфара и Канибадам.
Зумрад и Чорку.
Ворух. Таджикский анклав в Киргизии.
Баткен.
Чон-Гара. Узбекский анклав в Киргизии.

Не секрет, что "царские" губернии и области были в среднем гораздо крупнее и сложнее разношёрстных регионов СССР. Многие в ХХ веке разделились на 2-3 части, но безусловный лидер тут - Ферганская область, породившая 7 регионов: в Узбекистане - Ферганскую, Андижанскую, Наманганскую области, в Таджикистане - Горно-Бадахшанскую автономию и частично Согдийскую область, в Киргизии - Джалал-Абадскую, Ошскую и Баткенскую области. Последняя возникла в 1999 году на крайнем юго-западе страны из трёх районов Ошской области, а центром её стал районный кишлак Баткен, по такому случаю повышенный до города. Ныне это самый маленький (15 тыс. жителей) и самый молодой региональный центр всего постсоветского пространства.

Ну а Баткенская область - сама по себе чрезвычайно странный регион с безумными узорами прозрачных границ и несколькими анклавами Узбекистана и Таджикистана, как например показанный в прошлой частиВорух.

Постсоветская Фергана не была бы постсоветской Ферганой, если бы даже крошечную Исфаринскую долину не разрезали границей пополам. Баткен стоит километрах в 20 от Исфары, между ними весьма активное движение и есть даже полноценный КПП - хотя без исключения (вернее, с одним исключением - на Памирском тракте) все киргизско-таджикские границы, что я видел раньше, были абсолютно прозрачны - ходи и езди не хочу, лишь на себя пеняй в случае проверки документов! Но тем не менее погранпереход здесь довольно-таки оживлённый:

2.


Совсем рядом Туркестанский хребет, а во льдах и рассветных лучах уж не пик ли Скалистый (5621м), высшая точка Гиссаро-Алая? Запомните эти горы, потому что именно в них родилась Баткенская область как административная единица.

3.


Кадр выше снят на обратном пути, а въезжали мы в Киргизию вечером. Почти сразу за границей - конечно же, Манас! У киргизов, никогда не имевших наследственной знати, не строивших городов и не создававших империй, в центре идентичности - не монархи и полководцы, а герои эпоса, о котором я рассказывалещё в свой первый визит в Кыргызстан близ Таласа.

4.


Сам Манас, а может быть его сын Семетей или внук Сейтек - на коне, и как я понимаю - это копия памятника в Бишкеке, открытого ещё в 1980 году на центральном проспекте. Внизу - другие герои этой самой длинной в мире поэмы, бывшей разом и летописью киргизского переселения с Алтая на Тянь-Шань, и священным сказанием киргизского язычества, переходившего в "народный ислам". Сказанием, а не писанием, потому что несмотря на грандиозный объём, вплоть до ХХ века "Манас" был исключительно устным:

5.


У дороги - остановка в виде юрты. Киргизы старательно подчёркивают свою сущность бывших кочевников в противовес земледельческой истории таджиков и узбеков:

5а.


Уже совсем в потёмках мы въехали в Баткен, казавшийся маленьким и заурядным. Две самые дешёвые гостиницы оказались на тихой улице за центральным парком, и одна из них, более крупная "Алтын-Ордо" ("Золотая Орда", между прочим!) явно ещё недавно называлась "Октябрьской" или "Юбилейной", а вторая занимала пару комнат, до которых нам пришлось долго и с препятствиями идти через усадьбу хозяев, школу и что-то похожее на заброшенный завод. Есть в Баткене и другие гостиницы, но мне хотелось сэкономить, и мы выбрали "Алтын-Ордо" как меньшее из двух зол, провалившись в её обшарпанном холле, тёмных коридорах и затхлых номерах прямиком в сюжеты о несчастном командировочном инженере 1970-х годов...

6.


Хотя люстра в номере очень красивая:

6а.


Ночью барабанил дождь. В магазине ко мне прицепился грандиозный пьяный киргиз, внешностью и силой похожий на глиняного голема, крепко взял меня за руку и начал мне рассказывать о том, какие мы, русские, замечательные, и как ему нравится к нам ездить. Я аккуратно вбросил тему, рассказ о которой потребовал активной жестикуляции, таким образом высвободил запястье из его каменной руки, и ретировался в гостиницу. А утро в Баткене оказалось хмурым, и в нависающих над городом горах за ночь выпал снег. Я ещё не знал, что слово "тепло" нам предстояло забыть до самого возвращения в Москву, и в следующие дни видеть Среднюю Азию холодной и дождливой.

7.


Напротив ворот гостиницы, за которыми помимо основного здания стояли и закрытые на зиму чайные юрты, начинается небольшой парк, занесённый опавшей листвой. И первым, что мы увидели в парке, стал памятник героям Баткенских событий - небольшой войны, развернувшейся в окрестных горах на рубеже тысячелетий. Баткен расположен весьма примечательно: несказанно далеко от столиц (день пути из Оша, два дня пути из Бишкека), но между узбекским Наманганоми таджикским Каратегином. Наманган в 1990-х стал оплотом вахабизма, но разгромленное на родине да по сей день запрёщнное России "Исламское движение Узбекистана" нашло прибежище в талибском Афганистане и охваченном гражданской войной Таджикистане. Там главным оплотом исламистов был как раз-таки Каратегин, от Баткена лежащий буквально по другую сторону Туркестанского хребта (где есть даже киргизский посёлок Джергеталь), и по каратегинским сёлам да ущельям с окончанием "горячей фазы" войны узбекские исламисты и рассеялись. Их надежды на продолжение войны таяли с каждым годом, поддержка мечтавшего лишь о мире населения неумолимо терялась, в общем всё яснее становилось, что здесь исламистов рано или поздно не перебьют так переловят. И вот, 30 июля 1999 года у горного села Зардалы в верховьях реки Сох в полусотне километров юго-восточнее Баткена объявилась компания из пары десятков вооружённых до зубов бармалеев. Местных они не обижали, а лишь ходили к ним покупать еду, но вскоре киргизской разведке стало ясно, что выше по горам, в заброшенном лагере геологической партии Жылуу-Суу, тропа к которому была слишком узкой даже для коня, образовалось целое осиное гнездо. Боевики всё прибывали и прибывали, к концу августа их было там уже больше тысячи, они держали заложников, и спускаясь на равнину, захватывали село за селом. Их требованием было - предоставить коридор в Узбекистан, к родному Намангану, но даже при взгляде на карту понятно, что такой коридор отрезал бы от Киргизии более западные районы и превратил бы их в республику полевых командиров. Ну а джихад был скорее поводом мобилизовать боевиков - истинной причиной вторжения многие аналитики называли наркотрафик и попытку создать его перевалочный пункт, неподконтрольный законным правительствам.

8а. киргизский солдат.


Успевшие за постсоветское десятилетие перессориться Киргизия, Узбекистан и Таджикистан по такому случаю ненадолго забыли распри, тем более что киргизская армия откровенно не справлялась, и к делу подключились вертолёты и бомбардировщики ВВС Узбекистана (15 августа между прочим по ошибке отбомбившиеся по нескольким сёлам в Таджикистане, к счастью без человеческих жертв). Эпицентром боёв стали Кан и Ходжа-Ачкан - сёла у выхода из Сохского ущелья, спускавшегося в населённый таджиками Сохский анклав Узбекистана, возможно бывший первой целью боевиков. К концу сентября исламисты прекратили сопротивление, и угнав с собой киргизскую скотину (в первую очередь яков) ушли. Окончанием Баткенской войны можно считать 4 ноября 1999 года, когда захваченные боевиками и вывезенные Джергеталь заложники вернулись в Киргизию. Кратко ход Баткенских событий изложен в википедии, подробно - в "Среднеазиатском Толстом журнале" (есть и такой!), а вот здесь есть много фотографий, зачастую довольно впечатляющих.

8а. пленные боевики.


Но и это был не конец: 11 августа 2000 года боевики вновь появились в тех же самых горах, на Сохе и Ходжа-Ачкане, и за последующие недели несколько десятков раз безуспешно пытались прорваться в Киргизию. В этот раз обе стороны воевали гораздо профессиональнее... и интернациональнее - Киргизии оказывали помощь Россия и Казахстан, за спинами боевиков маячила тень Усамы бен Ладена, а сама война были лишь частью серии набегов исламистов на Узбекистан из Таджикистана и Афганистана. В Афганистан и ушли уцелевшие боевики, там же, видимо и сгинули уже в 21 веке в боях с американцами и Северным альянсом. Так же не ясно почему, но о Баткене-2 написано буквально на порядок меньше, чем о Баткене-1, из информации подробнее пары строчек в СМИ я нашёл разве что текст в прикреплённом вордовском файле. В целом две Баткенские войны 1999-2000 годов для Киргизии удивительно похожи на две Чеченские войны для России, лишь в несравнимо меньшем масшатбе: вторая была успешнее, понятнее населению, но вместе с тем и кровавее - на памятник 48 имён с дат жизни, и 28 из них оканчиваются 2000 годом. Всё это граждане Кыргызстана, но двое из них - с русскими именами: в 1999 году за Киргизию погиб лейтенант Владимир Голубев, в 2000 - старлей Р. Н. Заярков, полного имени которого я узнать так и не смог. Они - на правой плите, а на левой - 15 выходцев из Баткенской области, погибших в 1980-х годах в Афганистане, в первой из неоконченной цепочки взаимосвязанных центральноазиатских войн...

9.


До самого Баткена та война не доходила ни разу, но сразу после первых событий, 13 октября 1999 года, в самом дальнем и сложном углу Киргизии, видимо для более детального управлениям им, была создана Баткенская область. Судите сами: от столицы досюда 2 дня пути; из полумиллионного населения области лишь 74% киргизов, ещё 14% составляют узбеки, а 7% совсем уж не характерные для других киргизских регионов таджики; 3/4 границы Баткении - государственные, причём немалая их часть не охраняется, а на её территории находится 6 анклавов (2 таджикистанских и 4 узбекистанских) с общим населением под сотню тысяч человек. При всём том область состоит всего из 3 районов, и в ней 4 города - на западе торговая Исфана (не путать с Исфарой!) и шахтёрская Сулюкта (обе по 27 тыс. жителей), на востоке - Кызыл-Кия (44 тыс. жителей), бывший дальний город-спутник узбекистанской Ферганы. Ну а Баткен, известный как кишлак с 1934 года и лишь 2000 году ставший городом, хотя и расположен посередине, а по-прежнему самый маленький город в области. Но всё при нём - например, Баткенский областной музыкально-драматический театр на другой стороне парка, явно переделанный из районного ДК. Баткен - наверное, самый маленький в бывшем СССР город с театром:

10.


Напротив - областная администрация. Обратите внимание на Ильича - степень декоммунизации среднеазиатских стран обратно пропорциальна их демократичности:

11.


На другой стороне администрации - бюсты киргизских революционеров, выглядщие как новенькие:

12.


Не забыли сделать даже Парк Невразумительных Скульптур, чтоб уж совсем не отставать от Бишкека:

13.


Детали дома по соседству. Баткен выглядит не кишлаком, а всё же маленьким городом-райцентром - но только с "областным" пафосом.

13а.


Вот и центральная площадь с какой-то непостижимой сетчатой конструкцией, венчающей небольшое здание - на самом деле это всего лишь магазин, а табло в "паутине" - скорее всего часы, в свободной и пофигистичной Киргизии давным-давно остановившиеся:

14.


Куда как интереснее фигура Эркиндик - киргизская Статуя Свободы. Такая стояла в 2003-11 годах на центральной площади Бишкека, но после революции 2010 года кто-то решил, что это всё не по науке - тюндюк, то есть священный для кочевника купол юрты, нельзя держать женщинам, а левой рукой - и мужчинам нельзя! И от того, мол, что на главной площади страны такая скульптура - у Кыргызстана все проблемы! В итоге бишкекскую Эркиндик демонтировали, и я было подумал, что выселили в Баткен, но нет - молодой областной центр просто в какой-то момент решил не отставать от столицы, и теперь столичный оригинал снесён, а копия в захолустье - осталась:

15.


От этой площади, на самом деле просто кольца, начинается бескрайний базар. С одной стороны - пятиэтажки (остались за кадром) и старые корпуса колхозного рынка:

16.


По Баткену мы блуждали, надеясь найти хоть один банк, в котором я смог бы обналичить деньги с карточки - в Узбекистане, куда нам предстояло возвращаться, это сделать практически невозможно, а наличных до конца поездки оставалось в обрез. Нам не удалось этого и здесь, то есть к холоду прибавилось безденежье.
Вот просто немного баткенских сюжетов - будь то киргизские мужики в своих неизменных войлочных колпаках:

17.


"Москвич" незнакомой мне модели, возомнивший себя арбой:

18.


На улице Раззакова, переходящей в дорогу на Исфару - суровый кинотеатр "Октябрь", который в случае вторжения террористов мог бы стать городским донжоном:

19.


И мемориал другой войны, по сей день более масштабный и ухоженный:

20.


Дом с красивым декором фасада на той же улице, где и наша гостиница:

21.


Ворота гимназии, на задворках которой та вторая гостиница, в которой мы не захотели ночевать:

22.


У Баткена явно свои особые отношения с Японией. Но шутки шутками, а Первая Баткенская война сопровождалась захватом в заложники 4 японских геологов, в итоге обнаруженных живыми и здоровыми в Джергетале.

22а.


А на обросшей базаром до самой окраины улице, ведущей от кольца с Эркиндикой на юг нам встретился Упоротый Орёл:

23.


Рядом с ним нашёлся симпатичный магазин с ещё более симпатичной продавщицей - тоненькой светловолосой русской девушкой интеллигентнейшего вида, увы, не захотевшей фотографироваться. В подвале магазина нашлось и единственное в Баткене приличное кафе с европейским интерьером, азиатской кухней, американскими мультфильмами на экране и цитатами из мусульманских хадисов на стенах и колоннах. Другие заведения общепита в Баткене ужасны, уровня "отравиться можно", и это весьма неожиданно в Киргизии, где кормят вообще-то лучше всего из среднеазиатских стран. Больше всего нас добило то, что даже принцип "хорошо там, где сидит много местных", в Баткене оказался бесполезным - местные видать настолько привыкли, что в грязном помещении им подают малосъедобную дрянь, что то приличное кафе оказалось, напротив, почти пустым.

23а.


Дальше по базару - сундуки:

24.


Ковры со специфически киргизскими узорами:

25.


И бараны прямо с кузовов - мясо "в живом виде":

26.


Ворота, кажется, местного стадиона почти на выезде из города... для бывшего кишлака-райцентра Баткен совсем не так уж и уныл:

27.


Мы собирались ловить машину до Чон-Гары, ещё одного анклава, но только у этих ворот я понял, что мы идём не по той дороге, на юг, а надо было на восток. Но Баткен так мал, что с одной окраины на другую мы без труда дошли пешком вдоль мощного и очень живописного арыка с обилием мерно крутящихся чигирей:

28.


А это, кажется, и не чигирь (последние переливают воду из больших арыков в расположенные выше малые), а генератор. Слева за деревьями, ни больше ни меньше - международный аэропорт Баткен! Что с него летает, кроме правительственных и военных делегаций, не берусь предполагать.

29.


А мы снова пришли на базар, разлившийся, кажется, на пол-городка:

30.


И обнаружили там удивительное кладбище, где кресты соседствуют с мавзолеями на фоне высокого минарета:

31.


Сама мечеть весьма внушительна:

32.


А движуха перед ней напоминает, что местные жители весьма религиозны, хотя вообще-то киргизам это не очень свойственно:

33.


И в общем в атмосфере Баткена есть та же тревожность, что в Гарме, Кургане-Тюбеили Андижане - это ещё одна точка напряжения Средней Азии с не слишком явным, но ощущающимся где-то в уголке сознания ожиданием Баткена-3.

34.


По Баткенской области я почти не ездил, хотя интересна она не только анклавами. Здесь находится низшая точка Киргизии (401 метр над уровнем моря), но здесь много живописных скал в предгорьях Туркестанского и Алайского хребтов да высокогорья, прозванные альпинистами Киргизской Патогнией. В этих горах есть свои древности вроде Сохской крепостиили нескольких дореволюционных мечетей, да живописная международная (!) узкоколейка Сулюкта-Пролетарск, ведущая по самым сложным на постсоветских узкоколейках профилям практически в Худжанд (но ездить по ней не стоит - пункта пропуска там нет, а проверки бывают!). Сами здешние горы сказочно богатым всевозможными мнералами и рудами, разнообразием которых не уступают Хибинам (а то и превосходят их), но главное полезное ископаемое Баткении - ртуть Хайдарканского месторождения, по запасам которой Киргизия занимает второе место в мире после Испании, а по добыче - второе после Китая.

35.


Пейзаж окрестностей Баткена очень узнаваем - плодородная Исфаринская долина, из которой на киргизской стороне торчат тут и там одинокие острые горы. Главной достопримечательностью самого Баткена считается айгуль - очень красивый "Лунный цветок" (так переводится его название), местный эндемик, по весне распускающийся у горы Айгульташ в 15 километрах юго-восточнее города.

36.


А это уже не Баткенская область, а Согдийская - километрах в 20 от Баткена дорога вновь пересекает Таджикистан, фактически нейтральную зону в безлюдной степи восточнее последнего таджикского села Лаккон. И вот это уж точно последний кадр из Таджикистана в такой долгой среднеазиатской серии...

37.


Долгой - но (мне самому не очень верится) всё-таки не бесконечной. Следующая часть будет последней, и в ней речь пойдёт про анклав Чон-Гара как апофеоз "пограничнных расстройств" Ферганы.

ФЕРГАНИСТАН-2016
Обзор поездки, а так же оглавление и другие посты о Долине.
Западная Фергана.
Исфара и Канибадам.
Зумрад и Чорку.
Ворух. Таджикский анклав в Киргизии.
Баткен.
Чон-Гара. Узбекский анклав в Киргизии.

В последнем посте из Средней Азии в осень 2016 года не будет расписных потолков, резных колонн, мозаичных айванов. А будет лишь небольшое село узбеков и киргизов, не примечательное ничем, кроме одного - оно принадлежит Узбекистану, в то время как все окрестные сёла, горы, степи и поля принадлежат Киргизии. Я уже показывал огромный таджикистанский анклав Ворух, но маленькая Чон-Гара (она же Калача или Северный Сох) в полусотне километров от показанного в прошлой частиБаткена своей абсурдностью впечатляет едва ли не больше.

Одна из самых странных сущностей Ферганистана - это его анклавы. Всего их здесь 8: 6 в Баткенской области Киргизии, 2 в Узбекистане. Или, по-другому - 4 узбекистанских (Шахимардан, Сох, Чон-Гара и Джангайл в Киргизии), 3 таджикистанских (Ворух и Западная Калача в Киргизии, Сарвак в Наманганской области Узбекистана) и 1 кыргызстанский (Барак в Андижанской области Узбекистана). При этом лишь Шахимардан был создан как анклав изначально, а остальные не зародились в глубине чужой территории, а постепенно отвалились от своей - это можно оценить, сравнив современную схему на кадре ниже с её врезкой советской карты 1939 года. Но даже с учётом этого понять какую-либо логику возникновения этих анклавов невозможно: в Киргизии, например, есть населённые узбеками кишлаки (Арсланбоб), районы (Араван) и даже города (Узген), по Ферганской долине Узбекистана живёт порядка 400 тысяч киргизов (10% от всего народа!), а населённый почти исключительно киргизами Высокий Памирвокруг Мургабаобъединён в один регион с абсолютно иным по населению и отделённом от него заоблачными перевалами Бадахшаном. Об огромной зоне взаимопроникновения узбеков и таджиков и вовсе молчу... Про каждый анклав ходят слухи, будто бы один председатель когда-то проиграл его другому в карты или получил в приданное за невесту из тех краёв - и общая нелогичность заставляет даже немного этому верить. Возможно (моя гипотеза), создание анклавов было связано с тем, что уже после национального размежевания происходило прикрепление кочевников к земле, и на незаселённых участках длинных выступов Таджикистана и Узбекистана вглубь Киргизии возникали киргизские сёла, а ещё позже произошло очередное уточнение границ... Как бы то ни было, при Советах анклавы были чистой формальностью, а вот распад СССР сразу породил множество геополитических коллизий для политиков и постоянных проблем для простых смертных.



Я был лишь в двух анклавах, но и об остальных 6 стоит сказать по паре слов. Сначала - об анклавах Узбекистана:
Шахимардан - самый глубокий (20 километров от границы) и старый (1930 год) анклав, третий по величине (6 тыс. жителей, 90 квадратных километров) после Соха и Воруха. Входящий в Ферганский район Ферганской области, он единственный был изначально создан как анклав вокруг могилы Хамзы, убитого там религиозными фанатиками годом ранее. Ещё в Шахимардане есть вполне исторический кадамжай (символический мавзолей) имама Али (1889), но главное (и скорее всего бывшее истинной причиной создания анклава) - красивейшее горное озеро Курбанкуль, "маленький Сарез", образованный в 1766 году запрудой обвала. При Советах это было популярное место отдыха и туризма, но геополитика и катастрофическое наводнение 1998 года сильно усложнили жизнь шахимарданцев. Впрочем, местные советовали нам туда съездить и говорили, что сейчас шахимарданские границы можно пересечь свободно. Как бы то ни было, среди 8 анклавов он действительно самый интересный.
Джангайл, или Северный Шахимардан - пол-кишлака с несколькими сотнями жителей и поле, отделённое от Узбекистана полутора километрами Киргизии. Входит так же в Ферганский район, и скорее всего существует лишь на бумаге - по крайней мере в отличие от других анклавов про Джангайл вообще ничего не слышно.
Сох - самый большой (75 тыс. жителей, 352 квадратных километра) и самый проблемный из ферганских анклавов, представляющий собой отдельный район с центром в посёлке Рават. От Ферганской области он отвалился в 1955 году, и ныне представляет собой "кишку" шириной от 7 километров до 600 метров, вытянутую на 35 километров по долине реки Сох. Само его описание звучит впечатляюще: анклав Узбекистана в Киргизии, населённый таджиками, и последнее особенно странно, учитывая, что первоначально Сохский район соприкасался с Таджикистаном. Именно в Сох прорывались в 1999 и 2000 боевики "Исламского движения Узбекистана", и в случае их победы он превратился бы в такую сухопутную шариатскую Тортугу, караван-сарай на Великом Героиновом пути. Поэтому у Соха заминированы границы, и на минах этих порой подрываются киргизские чабаны, а въехать сюда без специального пропуска нельзя даже жителям других областей Узбекистана. По жителям Соха бьёт даже вражда Узбекистана с Таджикистаном - книги и учебники местные таджики раньше получали из Душанбе, а теперь проблемы даже с этим. Ну а до недавнего времени, пока киргизы не построили новую дорогу, Сох по факту превращал в анклав большую часть Баткенской области, и гастрбайтеру с деньгами по пути на родину пересечь его было сложнее, чем пол-России, Казахстан и всю остальную Киргизию.
Чон-Гара, она же Калачаили Северный Сох - о ней расскажу далее, но несмотря на название, она входит не в Сохский район, а в Риштанский - собственно, и сам Риштанстоит на канале реки Сох вплотную к границе.
Барак - единственный анклав не Узбекистана в Киргизии, а Киргизии в Узбекистане, в Андижанской области в 1,5 километрах от границы с Кара-Сууским районом Ошской области, которой принадлежит административно. Площадь 4 квадратных километра, население около тысячи человек, а сведения о ситуации там довольно противоречивые.
Сарвак - маленький анклав Таджикистана в Наманганской области Узбекистана, практически у входа в Долину. Представляет собой длинную (14 километров) и узкую (около 600 метров) полосу, параллельную границе Таджикистана в 1-2 километров от неё. На этой полосе стоят три села, причём сам Сарвак разделён границей пополам. В анклаве живёт несколько сотен человек, почти исключительно узбеков, своим президентом считавших Каримова (а теперь, стало быть, Мирзиёева), но вот узбекистанские власти их своими не считают. Регулярная проблема сарвакцев - скот, уходящий на заграничные пастбища, зачастую без возврата. О Сарваке подробно писала Фергана.Ру.
Ворух - второй по величине после Соха анклав, на этот раз Таджикистана в Киргизии. О нём у меня уже есть отдельный пост.
Кайрагач, или Западная Калача - апофеоз абсурда, самый маленький (менее 1 квадратного километра) анклав без населения, представляющий собой пустое поле вдоль реки. Как я понимаю, он существует лишь на бумаге как территория Таджикистана в Баткенской области Киргизии.
В общем, если в психиатрии есть понятие "пограничного расстройства личности" (проще говоря, неадекватность), то здесь - натурально, "пограничное расстройство региона".

Но приободрившись успешным проникновением в Ворух, мы решили посетить ещё и какой-нибудь анклав Узбекистана. Шахимардан, конечно, был бы интереснее - но он от Баткена далековат; Сох - закрыт; поэтому выбор наш пал на маленькую Чон-Гару, куда мы и доехали на попутке через мрачную холодную степь, по которой стелились туманы.

2.


Вернее, доехали мы до киргизской Чон-Гары, расположенной на трассе (дороги в Киргизии, как можно заметить по кадру выше, на удивление хороши) Баткен-Ош. А наша цель - за этими холмами, похожими на отвалы карьеров, на том берегу реки Сох. С холма я прошёлся по всей длине кишлака ультразумом, надеясь увидеть там хоть один флаг Узбекистана - но издалека не углядел ни малейших признаков иной страны:

3.


А на этом берегу в низинке - небольшой киргизский аил Зар-Таш. Идти нам было тревожно, мне всё казалось, что из-за угла вот-вот выскочит пограничник с автоматом, но на нас, как ни странно, даже местные жители практически не обращали внимания, словно иностранцы ходят здесь толпами и все к ним давном привыкли. Или наоборот - наше присутствие выглядело столь неожиданным и нелогичным, что киргизы попросту не верили своим глазам.

4.


По соседству с Зар-Ташем - небольшая ГЭС на трубах с холма, хорошо просматривающаяся из заречья:

5.


Вот и Сох, по среднеазиатским меркам совсем не маленькая река, начинающаяся где-то на стыке Туркестанского хребта с Алайским. Граница - не прямо по середине русла, а по дальнему берегу, причём не осеннему, а весеннему:

6.


Мы тщательно выслеживали её по навигатору, и примерно с линии границы снят вот этот кадр - весной эту серую низину с грязью и камнями заполняет река, насытившаяся талыми водами. Вид вверх по течению, и где-то там, в 8 километрах отсюда, начинается "большой" Сохский анклав:

7.


Вид вниз по течению, на хорошо заметное ущелье, через которое сейчас и проходит дорога из Баткена в остальной Кыргызстан. Где-то там и Риштан, хотя стоит он не на самом Сохе, а на одном из каналов с реки:

8.


А впереди манила Чон-Гара, и не видя никаких признаков пограничных сооружений, мы направились к ней вдоль убранных рисовников. Шли мы строго по тропе, потому что на узбекских границах бывают минные поля, и люди на них порой реально гибнут. Но на наших глаза в траву сворачивали коровы и их пастухи, не обращавшие на нас никакого внимания, так что видимо граница здесь существует лишь формально:

9.


Чон-Гара встречает ржавой нефтекачкой. Тут на заднем плане уже Зар-Таш:

10.


Вдоль улицы - типично узбекские дома, огромные усадьбы-каре с глухими фасадами и мощными дарвазами, здесь даже с восьмиконечной звездой:

11.


Прохожие - в основном киргизы:

12.


Но ведь и не этнический состав определяет специфику анклава, все три народа живут в соседних странах, а вот признаков Узбекистана как государства пока что было не видать, и я даже начал сомневаться, а в курсе ли сами жители, что у них здесь анклав?

13.


Доминанта кишлака - бурая скала в похожих на иероглифы пещерах. Под ней ручей, а в ручье утки:

14.


На склоне - беседка с советской звездой, и она ещё в границах анклава, а вот озарённые горы поодаль - уже за его пределами:

15.


Даже номера у машин в основном были киргизские... но вот вдруг проехала машинка с узбекским номером:

16.


А затем другая машина остановилась около нас, и я в тот момент слегка испугался - а вдруг нас сейчас повяжут как нарушителей границ да повезут в Риштан на суд... конечно же, на вертолёте. Но парень из машины улыбнулся, и крикнул нам, показывая на землю: "Узбекистан территория!". Мы в ответ поздоровались по-русски. Парень рассказал, что живут здесь теперь в основном киргизы, узбеков с каждым годом всё меньше; что как таковой границы нет, нет и ни одного узбекского силовика (может быть кроме какого-нибудь тайного чекиста), и лишь на главном выезде к трассе иногда стоят киргизские солдаты; что здесь есть нефть, но Киргизия не даёт её разрабатывать; о связи с Узбекистаном же собеседник ответил что-то неопределённое - как я понял, когда надо, ездят и туда, но по факту привыкли жить в Кыргызстане. Напоследок парень одарил нас яблоком да поехал дальше куда-то в сторону трассы. Вот такой оксюморон - машина с киргизскими номерами под узбекским плакатом:

17.


Мы пришли в центр села, который открывает больница. Её охранник, лениво проверивший нам документы - судя по всему единственный в селе уполномоченный следить за порядком.

18.


Школа, готовившаяся стать избирательным участком предстоявших выборов Шавката Мирзиёева:

19.


Слава богу, что мы сюда пришли на перемене - иначе бы сорвали урок. Если взрослые в неизбалованном туристами анклаве при виде иностранца просто не знают, как себя вести, и потому демонстируют сдержанность, то у детишек мы конечно вызвали восторг.

20.


Зелёное здание - магазин с довольно скудным выбором, где принимают и сумы, и сомы:

21.


И просто закоулки меж высоченных дувалов. Чон-Гара на самом деле интересна и как обыкновенный, но столь не похожий на наши сёла узбекский кишлак:

22.


23.


24.


Мы поднялись на холмы над селом. Вид на широкую долину Соха и Зар-Таш на другом берегу:

25.


По холмам несётся этаким водным хайвеем Бургандинский магистральный канал, уходящий по Киргизии к Риштану:

26.


По грунтовке то и дело ездят грузовики с песком, зерном или соломой. Границу опять же высматривали по планшету - она проходит до той пары бугров, между которыми ныряет дорога:

27.


На самом деле (вид прямо с линии границы) "вот она, вот она - граница моей мечты!". Местные заваливают её мусором, а можно, например, справить здесь нужду в знак протеста против всех границ мира. Ведь правда, это очень хорошо - когда границу не найти без навигатора:

28.


Спускаемся назад в кишлак. На нас таращились лишь дети, а взрослые изо всех делали вид, что нас тут нет. На самом деле (см. статью "Ферганы.Ру." о Сарваке по ссылке в начале поста) разговаривать с чужаками в таких местах не безопасно - вдруг журналисты, расскажут правду или вывернут сказанное наизнанку, а этим людям потом кое-кто постучится в дверь. О проблеме ферганских анклавов как таковой немало написано и без меня, и вопросы выживания на островке посреди чужбины, когда свои чиновники жмут, чтобы не выносили из избы, а чужие - просто по любому поводу, неплохо описаны "Ферганой.Ру" и в меру свободной киргизской прессой. Поэтому я в журналиста не играл, и не выспросил у местных больше, чем сугубо географические сведения.

29.


На южном краю кишлака - мечеть:

30.


Во дворе мечети - мазар:

31.


Вот и южный конец анклава. Длина Чон-Гары 4,5 километра, ширина около 1 километра плюс-минус пара сотен метров. При этом отсюда до "большого" Сохского анклава - ещё несколько киргизских аилов, обитатели которых активно ездят через Калачу. Въездной знак, кстати, на киргизском (Чонкара, а по-узбекски было бы Чунгара):

32.


Ещё один кадр с линии границы, проходящей примерно там, где заканчивается асфальт. Сок из Казахстана и монетка из Таджикистана на фоне анклава Узбекистана посреди Кыргызстана:

33.


Дальше мы поймали попутку с тремя киргизами, ездившими в Чон-Гару покупать водку - она, мол, здесь узбекская, лучше и дешевле. Это тоже нормально, и под Канибадамомя уже показывал места, где таджики ездят на киргизские заправки за более дешёвым и качественным бензином. Машина была тесной, вонючей и тёмной, и за густо тонированным окном, натянув шляпу на глаза, мы миновали киргизский пост на полпути из Чон-Гары до трассы.

34.


Пересекли крутой петлёй то самое ущелье, а затем нас высадили у придорожной чайханы. Рядом крутила радарами воинская часть, ближе клевали носами скважинные насосы (о ферганской нефти - см. так же пост про Канибадам), а зелёно-рыжая Чон-Гара осталась внизу:

35.


36.


37.


Основная культура здешних предгорий - рис, провеянный тут же, на боковой дороге, да уложенный в мешки в ожидании грузовика:

38.


Рисовые зёрна в Олиной руке, а в кузове "дамасика" - солома. Осень в Средней Азии после жаркой полевой страды, после весёлых свадеб вернувшихся с чужбин гастрбайтеров, после окончания туристического сезона - так похожа на разбор декораций.

39.


Вот нас подобрала машина до Баткена. В ней ехали двое молодых и красивых, как латиноамериканцы, узбеков из Оша. Журили нас, что не съездили в Шахимардан, сетовали на злых киргизов, и хотя родной Узбекистан их совсем не ждёт - они его уважают.
В их машине тоже было тонированное стекло, и закатная степь в нём казалась пугающе красной:

39а.


Наше путешествие на этом не окончилось - утром мы поехали в Исфару, и дальше в Худжанд, Истаравшан, Пенджикент. Затем в Ташкент перевест дух и собрать вещи, и лишь оттуда - домой через холодную пустыню. Но про всё это я рассказывал и раньше, а суммарно получилось самое насыщенное впечатлениями путешествие и самая длинная серия - 93 поста, а в архиве 8% всех фотографий, отснятых мной за 15 лет путешествий. И я, кажется, уже и не помню, как писать НЕ про Среднюю Азию. Впрочем, среднеазиатская тема в любом случае не закрыта - рано или поздно я напишу отдельную серию постов о её итогах.

ФЕРГАНИСТАН-2016
Обзор поездки, а так же оглавление и другие посты о Долине.
Западная Фергана.
Исфара и Канибадам.
Зумрад и Чорку.
Ворух. Таджикский анклав в Киргизии.
Баткен.
Чон-Гара. Узбекский анклав в Киргизии.

А по пути домой той холодной осенью 2016 года мы проезжали Атырау и Бейнеу, куда я вернулся весной 2017 года - по пути на Мангышлак. И скорее всего именно мангышлакскими заметками я и займусь в ближайшую пару недель, до отъезда на Север.

Приблизительно сейчас я должен был оторваться от земли в аэропорту Домодедово и вылететь в Нарьян-Мар с пересадкой в Архангельске. Но вот не зря я боялся говорить о планах посетить Вайгачпублично - погодная аномалия вносит коррективы, и если в Москве сейчас просто холодное лето, то на Печорском море ещё конкретная зима.



Кадр, впрочем, прошлогодний мартовский. Значит, пока что нам рано сдаваться.
Мой вылет перенесён на начало июля, а у sevprostorв конце июня забронирован паром.

Плюсы "плана Б" в том, что если всё-таки в июле распогодится - у нас есть шансы застать то короткое северное лето, которое при большой удаче выпадает на выходные.

Минусы - в том, что во-первых мы пролетаем мимо праздника в Усть-Цильме (хотя саму её я планирую посетить на обратном пути), а во-вторых даже на вертолёт, вылетающий с Вайгача обратно в Нарьян-Мар 15 июля мы теперь успеваем только при ИДЕАЛЬНОМ прохождении маршрута - на Вайгач остаётся 10 дней, от которых 3-дневный шторм оставит неделю, а недельный шторм оставит 3 дня.
Ну а летает с Вайгача на материк пол-вертолёта в неделю. То есть велика, больше 50%, вероятность остаться на месяц на полярном острове, где не работает мобильная связь и нет полноценных магазинов, и в Москву вернуться лишь в начале августа.

При этом не позже середины августа я хочу стартоваться в сторону Алтая, то есть на передышку и публикацию увиденного может остаться дней 10, ну максимум 2 недели. По Алтаю тоже большие планы - Телецкое озеро, Усть-Канский район (бурханизм), Усть-Коксинский район (староверы, Рерих и Беловодье), поход на Аккем, Чуйский тракт и Монгольский Алтай; две недели в Алма-Ате, а потом - Казахский Алтай и Семипалатинский полигон, да домой, надеюсь, через Байконур. В общем, гулять по Азии до осени, и не откладывая старт...



Поэтому до отъезда я решил рассказать про Мангышлак, где был всё ж таки не год, а месяц назад - то есть впечатления ещё относительно свежие, не провалившие в глубокие архивы памяти. В отличие от прошлогодних "долгов" по Уралу и Подмосковью - о них впечатления архивные, крепко подзабытые, хотя сейчас я о них напишу, хоть осенью. Но напишу ещё обязательно, хотя бы потому, что хорошие люди тратили время и силы, чтобы показать мне те или иные места. Мангышлакская серия выйдет относительно короткой, постов на 15-17, а дальше, если всё сложится, месяц я не буду писать вообще ничего, и ещё 2-3 месяца - писать редко и мало.

Ну а напоследок традиционно напоминаю, что вы можете поддержать этот блог. За прошедший год он серьёзно приблизился к самоокупаемости, и будет очень здорово, если её достигнет. Неоднократно я получал пожертвования в 5-10 тысяч рублей, один раз - 30 тысяч рублей разово, но поверьте, каждые 50-100 (не тысяч) рублей - это тоже вклад, польза и моральная поддержка. Ваша помощь позволяет добираться в более труднодоступные места, строить более интересные маршруты, меньше отвлекаться на сторонние заработки, то есть без всяческих заказчиков и спонсоров делать материалы блога качественнее и эксклюзивнее.



P.S.
Даже если Вайгачский проект в итоге сорвётся, у меня заготовлен альтернативный вариант, так же связанный с Баренцевым морем.

Вернувшись с Мангышлака, я уже выкладывал обзор поездки под заголовком "Заметки пассажира внедорожника". А тем временем наш бессменный рулевой Ольга подготовила свой фотоотчёт. На этом кадре она справа, по центру darkiya_v, слева Марья (без блога).



Пролог (доездка).
Часть 1. Короткими дорогами (Индер, степные дороги, Бекет-Ата).
Часть 2. Белый мир (Босжира и юг Мангышлака).
Часть 3. Неведомыми дорогами (Тюб-Караган).
Часть 4. Шарообразность (окрестности Шетпе и дорога в Самару).
Часть 5. Горными тропами (Самарская область).
Эпилог.

Объём постов в основном в разы меньше, чем у меня, поэтому серия читается в один-два приёма.
Ну а с завтрашнего дня пойдут мои многобукофф и многофото.

В автомобильном путешествии на Мангышлаксамое трудное - это "доездка", то есть путь к началу активной части маршрута, при стандартном лимите майских праздников занимающий в обе стороны больше половины путешествия. И дороги-то туда в основном неплохие, да только очень уж длинные: в одного пилота, то есть со стационарными ночёвками, путь в каждую сторону занимает по три дня. Соответственно, и о дороге на Мангышлак я расскажу в трёх частях, состоящих больше из деталей и зарисовок, чем из каких-либо исторических экскурсов. В первой - о русских дорогах к границе Казахстана, через Саратов "туда" и через Пензу "обратно".

От Москвы до Актау или Бейнеу немногим ближе, чем от Алма-Аты, а из последней даже поезд едет в те края больше двух суток. Без машины я бы скорее всего долетел самолётом до Астрахань, где пересел бы на прицепной вагон прямиком до Актау - но и это не меньше двух дней. На машине же есть три основные дороги - через Астрахань, Саратов и Самару, а так же всякие нестандартные пути по степным грунтовкам через мелкие КПП, выводящие в Волгоградскую область. Самым логичным кажется путь через Астрахань, почти прямой под 45 градусов к координатной сетке... но не тут-то было! От Астрахани до Атырау ведёт "ганюшкина дорога" (по пропускному пункту Ганюшкино) в таком состоянии, что 300 километров по ней даже внедорожник преодолевает порядка 8 часов. Поэтому, встретившись всем экипажем (я, Ольга blaue_igel, Даркия darkiya_vи Марья без блога) рано утром у метро "Шипиловская", мы взяли курс на Саратов. Было 30 апреля, погода "наконец-то лето" не предвещала, что в Москву мы вернёмся под мокрой метелью.
По пути к выезду из столицы - Покровская церковь (2013-15), один из самых, на мой взгляд, удачных образцов православного новодела:

2.


Москву покинули по холёной трассе "Дон", от которой вскоре ответвилась куда как более провинциальная трасса "Каспий": Ольга часто ездит в Саратов, а потому знает, что через Тамбов туда ехать пусть и на 200 километров дальше, чем через Пензу, но на пару часов быстрее. Незаметно, в полусне, проскочили и Подмосковье, да краешком задели Тульскую область, напоминающую о себе развалами пряников:

3.


Рязанская область встречает Покровским монастырёмна окраине не заметного с трассы городка Михайлов, куда женская община переехала в 1819 году из упразднённой Аграфениной пустыни в губернской Рязани. При Советах монастырь был разрушен до основания, а сейчас восстанавливается - в кадре породистого вида Покровский собор (1820-30), или вернее его реплика 2010-х годов, деревянная Покровская церковь (2001) и надвратный храм Иоанна Предтечи.

4.


Но даже церкви на этой дороге чрезвычайно редки. Ровный асфальт, то и дело упирающийся в ремонтируемые по весне участки с очередями на реверсное движение, две лесополки по бокам, за ними поля, земля которых с каждым километром всё чернее - и так час за часом. По дороге на Мангышлак разум переходит в какой-то странный "режим ожидания", теряется счёт дням и километрам, и лишь отдельные придорожные сюжеты напоминают о том, что ты не стоишь на месте:

5.


Ольга много рассказывала о разных нюансах дороги. Например, что разметкой, знаками и контролем соблюдения ПДД в России занимаются три разных организации, друг с другом не очень-то взаимодействующие. У обочин то и дело попадались сельского вида драндулеты, а около них такого же сельского вида мужики и деды с камерами - камеры вполне легальные, и селяне таким образом подрадабывают по договору с ДПС.
Тамбовская область встречает, конечно же, волком:

6.


И развалами свежих яблок у Мичуринска. Наукоград Мичуринск, до революции город Козлов - конечно, "яблочная столица" России, но всё же заставить яблоню плодоносить в апреле даже местным мичуринцам не под силу. Ольга объяснила секрет: при одном из агробиологических НИИ есть специальное хранилище, в котором яблоки могут месяцами оставаться свежими, и вот жители придорожных селений арендуют там камеры, куда по осени сдают часть урожая до весны:

7.


Там, где нет лесополок - стоят перемётные изгороди, где-то уже разобранные или разбиравшиеся на наших глазах. Как ни странно, прежде я видел такие лишь из окон поездов в степи и тундре, а вот у автодороги - впервые. Может, потому что никогда раньше не уезжал из Москвы прямо в степь:

8.


В чернозёмных полях - трактора и комбайны:

9.


Вот и Тамбовщина осталась позади... Сколько мы уже едем? Четыре часа, пять часов? Хотя у меня хорошее чувство времени, теперь я не могу этого вспомнить. И лишь карта подсказывает, что на полпути до Саратова трасса "Каспий" краешком задевает Воронежскую область, и мы сворачиваем на восток в её втором по величине городе Борисоглебске (63 тыс. жителей). Основанный в 1698 году как крепость на южных рубежах, а расцветший в конце 19 века как "купеческая республика" на пущенной в 1868 году железной дороги в Царицын, на самом деле он весьма интересен - в Борисоглебске есть довольно целостный исторический центр, огромный вокзал 1860-х годов, на котором работал сторожем Максим Горький, всякие старинные фабрики да конструктивистские кварталы советской эпохи и даже целый Драмтеатр имени Чернышевского в здании Народного дома. Фотографии всего этого есть, например, здесьили здесь, а с трассы, вернее с моста через реку Ворону, видна лишь пара простеньких церквей - слева Казанская (1811), справа, что логично Бориса и Глеба (1792), а обо всём остальном - никак не догадаться. Дорога на Саратов даже пересекая Борисоглебск не по самым окраинам изо всех сил сохраняет свою унылость:

10.


Ещё немного - и пересекаем реку Хопёр, стержень древнего Червлёного Яра. Здесь в Средние века жил народ из недобитых половцев, алан и адыгов (чигов) да беглых лихих людей из Руси и Орды, к 17 веку оформившийся в непокорное хопёрское казачество, регулярно враждовавшее с московской властью и соседним Донским войском, к которому хопёрцев столь же регулярно пытались присоединить. К 19 веку самые лихие хопёрцы кто сложил в степи буйную голову, кто сгинул на вечной каторге в сибирских рудниках, а оставшихся переселили на Кавказ охранять от горцев нынешние КавМинВоды да дороги к грузинским перевалам, и пару лет назад я уже показывал их бывшие станицы, ставшие предместьями Пятигорска, Кисловодска, Ессентуков...

11.


Вот и Саратовская область, но до Саратова ещё несколько часов:

11а.


И хотя об убитости саратовских дорог водители слагают легенды, конкретна эта трасса, пустынная и ровная, отлично бы смотрелась в любой области страны:

12.


Но всё так же скучна и монотонна, так что каждое хоть чем-то примечательное название - уже повод пообсуждать его полчаса. Вот например река Баланда, рядом с ней кафе "На берегу", и мы очень жалели, что стормозили притормозить и узнать, чем в нём кормят.

12а.


Что-то мелкое, внедорожное и в выездных наклейках вылезло на трассу прямо из болота:

13.


А автораритеты на ходу и в отличном виде можно наблюдать не только в Ташкенте:

14.


В лучах закат впереди показались вышки, трубы и микрорайоны. На краю косогора Алтын-горы - памятник воинам-водителям (1975):

15.


А дальше дорога круто уходит под гору над микрорайонами и заводами окраин Саратова. План-минимум на первый день пути мы выполнили, но перекусив в местном "Макдональдсе", сошлись на том, что у всех есть силы и настрой продолжать путь. О Саратове я писал в 2008 году, но те посты очень старые и наивные; кто хочет - может их найти сам, а сейчас я даже ссылку на них ставить постесняюсь. Вот лучше другая ссылка - на компьютерную игру "Побег с Волжской", основанную на реальных событиях: в Саратове, как видно, не скучают. Центр Саратова с его колоссальными паровыми мельницами дореволюционной постройки мы миновали без остановок, а в сумерках я уже ничего не мог снять на ходу.

16.


За знамеитым мостом через Волгу мы скользнули по мрачным окраинам Энгельса, выросшего как перевалочная база малоросских чумаков, носивших соль с Баскунчака и Эльтона к волжским причалам, а в 1920-30-е годы успевшего побыть центром Автономной республики Немцев Поволжья - по заволжской степи до сих пор разбросано немало сёл с заброшенными кирхами. За Энгельсом проявленный в Саратове энтузиазм начал стремительно таять - мы вышли на канонинческую, то есть УЖАСНУЮ дорогу Саратовской области, да ещё и в потёмках. И всё же сделали по этой дороге без малого 200 километров - до последнего перед границей городка Ершов (20 тыс. жителей), где и было решено заночевать. В навигаторе мы нашли в нём несколько гостиниц, но ни в одной из них не отвечал телефон. Сначала заехали по адресу на объездной, но там обнаружилась лишь грязная придорожная кафешка, где сидели среднеазиаты с лицами ордынцев, только что взявших Москву, и хозяйка при виде приличных людей (если таковыми можно считать нас) так испугалась, что спряталась на кухне. Вторая гостиница оказалась просто запертой. Местные же отправили нас в профилакторий "Дельфин" близ вокзала, оказавшийся снаружи и внутри мрачной общагой с тёмной лестницей и железной дверью. По коридорам бродили командировочные, столь пьяные, что нас (то есть, за вычетом меня, трёх ухоженных московских красавиц) не замечали в упор, а администраторша выдала нам целый ворох бланков - для заселения в гостиницу каждому пришлось заполнить и подписать по 3 бумажки. Напротив двери нашего номера обнаружилась стоматологический кабинет, и меньше всего на свете мне хотелось проснуться утром от воплей пытаемых советских низкооборотной бормашиной... Впрочем, хреновость хреновости рознь, и если "капиталистических" клоповников нам предстояло посетить ещё немало, то такие вот "социалистические" клоповники - всё-таки скорее уходящая натура:

17.


Я очень люблю города, в которые попадаю случайно - потому что я не знаю, что именно здесь искать, а как результат - вижу их с чистого листа без ожидания того, что встретит за ближайшим поворотом. Но сущность Ершова становится понятна почти сразу - это город-вокзал, где вся жизнь вертится вокруг железнодорожной станции. Сама станция появилась в 1893 году на последнем участке Рязано-Уральской железной дороги, а в 1897 году, с пуском ветки на Самару, стала узловой. Окна "Дельфина" выходят на привокзальную площадь с парой дореволюционных водонапорок и явно советским вокзалом, за которым раскинулась бескрайняя и непропорционально размеру пустынная (как часто бывает в распавшемся СССР у молодых границ) станция. Город теперь кормит не столько она сама, сколько её локомотивное депо, с 1995 года оставшееся единственным в Саратовском Заволжье.

18.


Но самое впечатляющее в Ершове - это воинский памятник, а вернее его плиты с надписями гекзаметром. Что в Ершове жил за самородок, так точно поймавший превращение памяти о Великой Отечественной в национальный эпос?

19.


Кирпичная коробка на заднем плане (лучше видна на кадре выше) - это и есть "Дельфин".

20.


На краю площади (если лицом к вокзалу - слева) обнаружился одинокий паровоз Эр 1930-х годов в большом загоне, поставленный (или вернее переселённый сюда с территории депо) в 2013 году к 120-летию Ершова.

21.


Дальше в той стороне - конечно же, Вокзальная улица, опрятной правой стороной идущая вдоль депо, а неухоженной левой - вдоль жилых домов:

22.


Но здесь же и единственный в Ершове памятник архитектуры - бывший "дом господ машинистов", ныне просто жилой:

23.


Ещё нашлась малоэтажка полуконструктивистского облика, а во дворах между ней и бывшим домом машинистов - гаражи, переделанные из списанных вагонов, верный признак малых городов с большими депо (тут кадр не удался, но я как-то уже показывал подобное в воронежских Лисках):

24.


Чуть поодаль - Дом культуры, у которого звучала из колонок наивная патриотическая музыка - последняя репетиция перед вечерним концертом на 1 мая. Чем хороши (а вместе с тем и плохи) такие города - что даже не обязательно готовиться к их посещению, чтобы знать всё, что увидишь, наперёд.

25.


Напротив ДК пара пятиэтажек, здесь кажущихся небоскрёбами, открывают центральную в Ершове Московскую улицу. В торце одной из них, как мы заметили вечером, есть чудо-лавка, куда весь город ходит за пивом в неурочное время:

26.


Магазины на Московской вполне приличные и по асортименту, и по виду, да и пара кафе снаружи смотрелись неплохо - но вечером мы застали их уже закрытыми, а утром - ещё закрытыми. В переулках же ершовских - глухая липкая варламовщина:

27.


По Московской я вернулся в район вокзала, и вышел к рыночку правее гостиницы:

28.


Где памятник советским богоборцам стоит прямо во дворе новенькой Никольской церкви:

29.


На этом, пожитки сложив в кузов "Прады" могучей,
Славный город Ершов, в безбрежной степи позабытый,
Мы навсегда поспешили оставить.

30.


А степь вокруг действительно раскинулась пустая и бескрайняя, и вечером, глядя лишь на ухабы и колдобины в свете фар, мы и не заметили, как она наползла на Заволжье. Вот странное сооружение у дороги, которое не так-то сложно принять за мавзолей:

30а.


-Всё-таки эти места перед казахской границей, я их так и называю - Предказашье, все эти Орск, Варна, Курган, Рубцовск, очень похожи по духу...
-Я тут вообще никакого духа, честно говоря, не вижу, а вижу только то, что дорожники не выполняют свою работу!
Колдобин, ям и заплат при полном отсутствии разметки за Ершовом стало только больше. Вообще самый тяжёлый участок дороги - от Волги до Яика по обе стороны границы.

31.


Орёл на игле встречает у въезда в Озинский район - последний перед Казахстаном:

32.


Бензин в Казахстане дешевле, чем в России, причём существенно - поэтому здесь нет столь характерных бесконечных заправок, по которым легко опознаются приближающиеся западные границы. В какой-то момент мы увидели домик посреди степи, а перед ним десяток припаркованных машин...

33.


...под которыми спасались от жары собаки:

34.


Это был самый что ни на есть Последний кабак у Заставы, в котором по совместительству продавали страховки:

35.


Вот и погрнапереход Озинки - под горой российский:

36.


На горе - казахстанский:

37.


И только тут, пересекая границу Казахстана в 20-й раз, я узнал, что если едешь туда с загранпаспортом - то не нужна миграционка. На автобусах и в поездах их раздавали гражданами России без вопросов - может быть, потому что только автомобилисты догадываются ездить из России в Казахстан с загранпаспортом.

38.


...Но в Казахстан углубляться пока не будем. Лучше покажу М5 "Урал", по которой практически спонтанно мы решили возвращаться, выскочив из Уральска в Самару. М5, часть "автомобильного Транссиба" (который, как и железнодорожный, в европейской части имеет несколько веток), безусловно интереснее саратовской дороги... но фотографировал я здесь гораздо меньше, потому что в последние дни был уставшим, да и ехал на заднем сидении. Но если пустнный "Каспий" радует хорошим асфальтом, то "Урал" изрядно побит и непозволительно узок. Здесь фуры, конечно, стоят - но под Сызранью вечером, когда для них открывают проезд по Волжской ГЭС, они могут тянуться непрерывными линейками длиной с хороший поезд-товарняк:

39.


Границу в Маштаково мы прошли на закате, в Самару приехали вечером на День Победы, следующий день покрутились в её окрестностях, а ночью допрыгнули до самой Пензы. Так что здесь фотографии лишь с 600-километрового участка Пенза-Москва, причём в обратном порядке - как если бы мы ехали на восток из столицы. Но кадры все - понятное дело, в направлении на запад:

40.


Торговля в Рязанской области, не помню точно где и по какому случаю:

41.


Но в области есть и меховые, и кожевенные фабрики, да грибы с глааазаааамив солёных банках:

42.


В Мордовии торговля веселее - сплошь шахматы, шашки, нарды и опять же носки:

43.


И не каждому хотелось бы знать, что это за "производитель": Зубово-Полянский район на западе тихой республики - "места не столь отдалённые, сколь труднодоступные". Через знаменитые Мордовские лагеря, оформившиеся ещё в 1931 году, прошло немало и советских диссидентов, и нынешних борцов с режимом, но в основном в них мотают сроки самые обыкновенные уголовники. И коротая время, за зарплату на карманные расходы, подрабатывают в мастерских при зонах:

44.


А столица М5 - безусловно, Умёт! Этот посёлочек (2,6 тыс. жителей), скрытый от дороги бесконечными рядами забегаловок, зовут ещё "самым злачным местом на трассе" и "посёлком с наибольшей в России концентрацией общепита на душу населения". Такое ощущение, что свою забегаловку в Умёте держит натурально каждая семья:

45.


По данным википедии, в Умёте около 500 (!) придорожных едален, и в это конечно не очень-то верится, но 50-100 их здесь наберётся точно. Самая известная своим названием - безусловно, "Морддональдс", а вот например ещё один "Дельфин":

46.


Но все одинаково простые и непритязательные, с почти идентичным меню (как на кадре выше), и думаю не сильно отличающимся качеством - всё по схеме "притормозил - пожрал - поехал". С порога вот этой едаленки, был снят и заглавный кадр поста.

47.


А Пензенская область больше мне запомнилась церквями, как например Троицкой (1871) в селе Михайловском:

48.


Или Михаила Архангела (1780) в Симбухово:

49.


Посёлок Мокшан (11 тыс. жителей) встречает старинным валом Пензенской засечной черты, на которой и был основан в 1679 году. Об этих "чертАх", своеобразной Великой Русской стене, я давным-давно рассказывал под Тамбовом - без каменных стен и бездонных рвов, на которые Русскому царству просто не хватило бы рук, по степям прокладывались бесконечные валы метров пять высотой и такой крутизны, чтобы на них не могла взойти поперёк кочевничья лошадь. По гребню ставился тын, на расстоянии выстрела - башни, а через день пути одна от другой сооружались крепости, базы войск, патрулировавших стену и при надобности выдвигавшихся на проблемные участки. Из засечных крепостей выросло едва ли не большинство русских городов от Белгорода до Ульяновска. В Мокашне заметные куски вала тянутся прямо вдоль трассы, и их сложно не заметить благодаря воссозданной крепостной башне - а значит здесь мы выходим в Великую Степь. Сам же Мокшан был уездным городом (10 тыс. жителей к началу ХХ века), но видимо в гражданскую войну да в поволжский голод совсем измельчал, в 1925 году стал селом, а в 1960 поднялся до посёлка городского типа. С трассы видны и кое-какие старые здания, но не видно мокшанского центра с парой симпатичных церквей и готической водонапоркой (см. здесь). Но мы и сюда не заезжали, потому что хотелось домой...

50.


О Жигулёвских горах, Самарском метрополитене и видах Самары с волжского парома я когда-нибудь напишу отдельно, а пока могу лишь отослать к путевым заметкам Ольги. И про саму Самару, как и про Саратов, у меня есть старые и очень наивные посты, ссылку на которые я точно так же не хочу сюда прикладывать. А вот про Тольяттии Технический музей АвтоВАЗа можно и вспомнить. ВАЗовских изделий на его дорогах бескрайнего Тольятти  за 9 лет стало заметно меньше - уже не 95%, а ну скажем где-нибудь 80%. И хотя знаменитый технический музей изрядно облупился (но прирос целой новой площадкой), подводная лодка в степи стоит всё так же гордо, целя торпедой по автозаводу. Но кадр с подводной лодкой был и в обзоре поезкди, и в заметках Ольги, а ведь не подлодкой единой этот музей интересен...

51.


Позади - Московская, Тульская, Рязанская, Тамбовская, Воронежская, Саратовская, Самарская и Пензенская области, кажется рекордное количество регионов на один пост. Один кадр я заснял и в Оренбургской области, своей западной оконечностью выходящей к КПП Маштаково на трассе Самара-Уральск. Низина на переднем плане, если верить викимапии, носит звучное название Содомная балка:

52.


С казахстанской стороны погранпереход Сырым, до недавнего времени Погодаево:

53.


Россияне и казахстанцы, надо заметить, пролетают эти КПП почти без очередей, но сами очереди на них огромны, и стоят в этих очередях в основном гости из Узбекистана, Таджикистана, Киргизии, едущие в Россию зарабатывать на свадьбу подросшему сыну да на новую кровлю в дом.

54.


Вот такая вот она, Русская дорога...

54а.


МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездкиот Ольги blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау. Самарская сторона.
Атырау. Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Адайцы и их наследие.
Адайские святыни. Бекет-Ата и Шопан-Ата.
Босжира. Казахская Аризона.
Южный Мангышлак. Сенек, Новый Узень, впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.

Достигнув в прошлой частиКазахстана по двум вариантам русских дорог, продолжим путь на Мангышлак по трассе Уральск - Атырау, на которую и туда, и обратно пришёлся второй день невыносимо долгой "доездки". Сами эти места мне были неплохо знакомы - Уральском и этой трассой началось моё знакомство с Казахстаном в далёком 2009 году. Но Казахстан не зря страна победившего сюрреализма, и дорога по нему вновь принесла несколько интересных сюжетов, будь то военно-морская грань Уральска, празднование Дня Победы по-казахстански (а то слухи ходят, будто там георгиевскую ленту запретили) или степная игра кок-пар, более известная как "козлодрание".

Проехав казахстанскую границу в Озинках и переведя стрелки на 2 часа вперёд, мы быстро поняли, что в Саратовском Заволжье дорога совсем не так уж и плоха - по колдобинам и ямам, по зубастым колеям, по грунтовкам в степи, которыми водители предпочитали объезжаеть совсем непроезжий асфальт, сотню километров от границы до Уральска мы одолевали часа три. А могли бы и больше - но дорога сейчас активно реконструируется, и всё перечисленное в прошлом предложении исправно чередовалось с участками новенького чёрного асфальта. На самом деле в таком состоянии (только даже без реконструкции) большинство дорог, ведущих к российским границам, и между Атырау и Астраханью, Актюбинском и Орском всё ещё хуже. А вот из Уральска на Самару дорога оказалась вполне приличная - но её мы проезжали на обратном пути.

2.


Кругом - лишь зелёная степь, редкие сиротливые посёлки, да элеваторы у станций, довлеющие над пространством словно кафедральный соборы. Станции - на старейшей в Казахстане бывшей Рязано-Уральской железной дороге, пришедшей сюда через Энгельси показанный в прошлой части Ершов в 1893 году. Казахстанские железные дорогис той поры разрослись в мощную систему, по многим пунктам (вроде сети скоростных поездов "Тулпар") опередившую железные дороги России, а начиналось всё именно здесь, и вот эти мосты да вокзальчик (1894) на второстепенной станции Таскала - старейшие железнодорожные постройки Казахстана. Сейчас эта линия, впрочем, от остальной сети изолирована - восточнее Уральска её прерывает выступ российской территории с городом Соль-Илецк. Движение здесь точно есть, в том числе поезд Москва - Алма-Ата, но не сказать, чтобы очень активное - за несколько часов пути мимо нас не прошло ни единого поезда:

3.


Вот и сам Уральск показался впереди, и с 2009 года вид его стал более уютным и цветастым. Как, на самом деле, и у всего Казахстана, за те 8 лет, что я его знаю, оказавшегося страной действительно развивающейся. Казахстан-2009 мне показался бедным и диковатым и я был рад, когда унёс оттуда ноги; в 2011и 2012я видел эту страну деловитой и успешной, но тяжёлой для оказавшегося в ней человека, и сам именно в Казахстане имел худшие неприятности за всё время моих путешествий. В 2015-мздесь ощущалась уже сытая зажиточность, но лишь в 2017-м к зажиточности этой прибавилось какое-то особое "человеческое лицо". Помню, как в 2011 году в "коллективном такси" под Экибастузомказашка, вернувшаяся на родину после нескольких лет в Новосибирске, говорила, что при сопоставимых зарплатах и более высоких пенсиях, по развитию общества от России Казахстан отстаёт на 5-6 лет, и вот сейчас я вспомнил её слова. Да, чисто на уровне ощущений сейчас здесь вполне себе "наш" 2011 год, когда водитель только-только научился возражать обнаглевшему гаишнику на трассе, а человека с фотоаппаратом перестали принимать за шпиона.

4.


Уральск стоит в почти равностороннем треугольнике рек Урал и Чаган, на острие которого - Курени, тот самый Яицкий городок, зародившаяся в кровавом 16 веке непокорная казачья вольница, против России и её царя бунтовавшая чаще, чем любой из среднеазиатских народов, и даже невзирая на переименования Яика и в Урал. Но здесь же бывали Александр Пушкин, Василий Жуковский, Лев Толстой, Фёдор Шаляпин и даже цесаревичи Александр и Николай, будущие "царь-освободитель" и последний император соответственно. В Куренях - похожий на бункер казачий собор 18 века и хоть на пару брёвен подлинна изба Емельки Пугачёва. В общем, Уральск - действительно интересный город, в Казахстане я бы поставил его четвёртым после Алма-Аты, Астаны и древнего Туркестана, а уж в плане наследия царской России - с большим отрывом первым. Вот мой старый рассказ о нём, для моего тогдашнего уровня достаточно удачный: Проспект Достык. || Курени, или Яицкий городок. || Разное.
Но тогда я не выходил за пределы речного треугольника, в этот раз же мы приехали с "наружной" стороны, где Уральск продолжают посёлки Зачаганск (32 тыс. жителей), Деркул и Круглоозёрное в этом типично постсоветском "полунезависимом" статусе не районов, но посёлков, однако в составе более крупного города. У развилки дорог на Саратов и Атырау - Зачаганск:

5.


А переезжая сам Чаган по плотине, я едва успел достать фотоаппарат, сначала растерявшись от неожиданности: последнее, что ожидаешь увидеть на степной реке - это военный корабль! Назывался он, что характерно, "Мангышлак" (вернее, на казахский манер - "Мангистау"):

6.


Но как ни странно, расположенный за тысячи километров от "полноценных" морей Уральск - город военно-морской. Стал таковым он почти случайно: в 1941 году, когда СССР практически лишился западных морей, из Ленинграда вглубь страны эвакуировался основанный 20-ю годами ранее завод "Двигатель". Можно подумать, что его везли на Дальний Восток, да не дотащили, обронив в степи по дороге, но скорее всего в выборе места был свой резон - например, быстро усилить новыми катерами флот на Каспийском море. Как бы то ни было, завод "подводных лодок в бескрайней пустыне" в Уральске прижился, исправно строил катера, спускавшиеся в Каспий и Волгу да расходившиеся через каналы по всем пяти морям, и что ещё страннее - сумел выжить после распада СССР. Ныне он называется "Зенит", его компактная и невзрачная площадка вплотную примыкает к центру близ Татарской слободы, а важнейшая его продукция - боевые катера для береговой охраны Казахстана на Каспийском море. Вот и ракетно-артиллерийский корабль (фактически большой катер) "Мангистау" проекта "Казахстан" спустили на воду за три дня до нашей поездки:

7.


И подозреваю, что самое впечатляющее зрелище в Уральске - то, как именно их спускают на воду, потому что слип и верфи расположены по схеме "баня с раздевалкой через дорогу". Дело в том, что "Зенит" стоит хоть и недалеко от реки, но не выходит к ней непосредственно, да и плотина ниже по течению не предусмотрена для пропуска судов. Поэтому "изделия" перевозят на слип за плотиной автотрейлером, и серый корабль на улицах города, надстройки и орудия над крышами одноэтажных предместий - думаю, зрелище незабываемое.
Памятник на набережной Чагана (1969) на полпути от слипа до завода:

8.


А плотина у слипа - не преемница ли старинного учуга, заслона для идущей на нерест рыбы, у которого она скапливалась плотными косяками, становясь лёгкой добычей для ловцов. В 17-18 веках на Яике и в дельте Волги стояло множество учугов, но яицкие были снесены в 1752 году, волжские - в 1802, и лишь под Уральском как привилегия казаков учуг просуществовал до 1917 года. Река тогда была столь обильна рыбой, что её натиск порой ломал учужные колья-"кошачины", и отгонять осетров приходилось пушкой. Ниже плотины в Уральске остался Учужный затон, а исторические следы исчезнувших учугов встретятся нам на Яике ещё не раз:

8а.


В самом Уральске за 8 лет отреновировали акимат в национальном стиле:

9.


Поставили несколько скульптур и инсталляций:

10.


Соорудили несколько офисов и торговых центров в духе хай-тека:

11.


Запустили характерные двухцветные автобусы, наверное подержанные откуда-то из дальней Азии:

12.


Снесли памятник революционерам напротив университета (см. пост о проспекте Достык) да открыли на окраине огромный супермакрет "Метро", в котором нашлось место и лавке с кумысом, шубатом и куртом. Что ещё стало для меня новым - минимум дважды мы натыкались на людей, почти не понимавших по-русски, и это при том, что русских в Уральске около 40% населения. На самом деле я не знаю, случайность это или тенденция, но если тенденция - то печальная: теоретически казахи могут забыть язык гораздо быстрее, чем узбеки, таджики или киргизы - ведь на заработки в Россию им не ездить.

13.


А вот такому вот сюжету с голливудским поцелуем на фоне новенькой мечети - думаю, позавидует и Евросоюз:

14.


Обычный двор в советских районах Уральска:

15.


Ещё какая-то индустрия ближе к окраинам. Помимо военных катеров, при Советах на родине Емельки Пугачёва делали ещё и крупнокалиберные пулемёты.

16.


А вот так название "Уральск" пишется по-кахазски, и честно, лучше бы его переименовали обратно в Яицкий городок (Жаик-Кала):

17.


К слову, кадры с серым небом сняты на обратном пути, а с безоблачным небом - по дороге "туда". В Уральске мы провели битых три часа, пока меняли валюту в двух разных пунктах (нас было четверо, а тенге в первом обменнике хватило лишь на троих), искали супермаркет и затаривались продуктами в дорогу (включая обязательный для 3/4 команды коньяк "Казахстан" - в меру приличный, но очень дешёвый), покупали сим-карты и просто теряли время на неизбежное "кто в лес, кто по дрова". Покинув город практически на закате, мы поехали на юг вдоль мелкого извилистого Яика, порой подходившего к самой трассе заболоченными плавнями, в которых так легко представить казачий струг с осетрами да добром персидского купца, кормящего теперь колоссальных сомов где-нибудь ниже по течению:

18.


О дороге Уральск - Атырау, пяти сотням километров по степям у тех самых Рын-песков из "Очарованного странника", у меня есть отдельный пост - тогда, в 2009 году, она стала для меня одним из сильнейших впечатлений - ведь я не видел ещё космической пустоты Устюрта; не гонял в коллективном такси по крутым серпантинам Тянь-Шаня, не гулял по степным городищам или Миздакхану... Геометрическая плоскость степи, несущееся по ней коллективное такси, полушутки-полуугрозы впервые столкнувшегося с туристом сельского казаха да мелькающие за карагачёвыми рощами "сказочные города" казахских некрополей - тогда это было незабываемо и страшно.
И если в киргизском Баткенея показывал кресты на фоне минарета, то здесь в одном из придорожных сёл - мазары на фоне православной церкви:

19.


В общем, на трассе Уральск - Атырау в этот раз я почти не снимал, и то, что впечатляло 8 лет назад, теперь просто не останавливало взгляда. Поэтому пока что сделаем лирическое отступление - ведь в Казахстане я второй раз оказываюсь в День Победы. И как видите, сообщения о запрете в Казахстане георгиевских лент - враньё. Вроде бы, какую-то свою национальную ленту как альтернативу тут правда пытались ввести, и где-то в порядке "перегибов на местах" требовали носить её вместо георгиевской, такая инициатива, видимо, не прижилась:

20.


Главные празднования с парадом военной техники проходят, конечно же, в Астане, в других местах - лишь праздничные концерты и митинги. День Победы-2015 в Алма-Атеи Капчагаезапомнился мне натуральным культом советской военной формы, в которую рядили что детей для выступления на торжетсвах, что охранников в городских магазинах. А вот День Победы-2017 мы наблюдали из окна машины, поэтому и запомнился он мне в основном автомобильным креативом на тему:

21.


Но общее ощущение осталось тем же - День Победы в Казахстане праздник такой же народный, как и у нас, но только празднуют его здесь как-то более прямолинейно и бесхитростно. Великая Отечественная для казахов - война безусловно не чужая, и тем, кто посмотрев недавний фильм "28 панфиловцев" от обилия казахских лиц в нём стал ругать "многонационалочку", стоило бы знать, что Панфиловская дивизияформировалась именно в Алма-Ате и Джаркенте, а путь прошла от Москвы до Курляндского котла, так и не окончившимся до Победы взломом которого руководил полковник Бауыржан Момышулы. На других фронтах воевала легендарная дева-снайпер Алия Молдагуловародом из аула под Актюбинском. Казахи сами по себе не из тех народов, что возводят страдания в культ: зачем сомневаться, их ли это была война, если сами они - её герои? Но в отличие от русских, казахи не обременены горем оккупации и геноцида (ведь ни один их аул, даже на территории России, не оказался по ту сторону фронта), ответственностью генералов и чинов за чудовищные потери, позором коллаборационизма, ненавистью народов Восточной Европы... Поэтому в здешнем Дне Победы по сравнению с российским - меньше "слёз на глазах, седины на висках", и нет тех мавзолеев, которые приходится драпировать.

22.


Как говорила моя алматинская знакомая, к советскому и царскому прошлому казахстанцы относятся очень по-разному, но есть два события, которое святы здесь практически для всех - это Победа и полёт Гагарина. И если под Байконур с его авариями и утечками гептила здесь ещё пытаются периодически подкопаться, то в случае с Победой никакие попытки ревизии из Казахстана мне не известны.

23.


...На обратном пути, рано утром покинув Атырау, начавший праздновать День Победы ещё с вечера 8 мая, на 77-м километре в степи у дороги мы вдруг увидели толпы людей у лагеря белых юрт, и я предложил заглянуть туда на полчасика.

24.


Здесь проходили свои, степные торжества по случаю Дня Победы:

25.


У входа с грузовиков и палаток продавали шашлык да чипсы-печеньки, но почему-то - ни курта, ни кумыса. В первой от входа юрте на металлических жердях обнаружилась выставка:

26.


Один из стендов которой рассказывал про Сарайчик - древнее городище на Яике, чуть в стороне от трассы у одноимённого села в 30 километрах от Атырау. "Сарай" - это по-тюркски "дворец", а Сарайчик соответственно возводят то к Сарай-Джук ("Малый Дворец"), то к Сарай-Айчик ("Дворец Полумесяца"), то к Сарай-Учуг ("Дворец на учуге"). Как бы то ни было, здесь находилась легендарная Улы-Су - паромная переправа через Яик на Великом Шёлковом пути, и город на ней где-то в 10-11 веках зародился как дальний форпост оживавшего после долгой смуты Хорезма. Но Хорезм стёр в мелкую серую пыль Чингисхан, а тюркские степи стали улусом его сына Джучи, в наших краях более известным как Золотая Орда. Сарайчик сделался одним из главных её городов, так что Яик близ него своим обилием судов напомнил арабскому географуИбн БаттутеТигр у Багдада. Но более всего Сарайчик прославился этакой "всеордынской здравницей", в пойменные леса которой приезжали на рыбалку и охоту купцы и знать со всего Улуса. Отдыхали здесь и ордынские ханы, а пять из них - Сартак, Берке, Токтакия, Джанибек и Менгу-Тимур, - окончили здесь свои дни и были похоронены. Конец процветанию Сарайчика, как и всей Золотой Орды, положил Тамерлан, разрушивший город в 1395 году, но и после этого Сарайчик сумел возродиться как столица Ногайской Орды - одного из крупнейших осколков Золотой Орды, ставшего основой Младшего жуза казахов. В 1520 году Ногаи покорил казахский хан Касым, на радостях перенёс в Сарайчик столицу, но год спустя здесь же и умер. Окончательно город был разрушен в 1580 году казаками. И в общем, с чужих слов, сейчас от Сарайчика осталось лишь серое городище, размываемое рекой, но река и дожди каждый год выносят на поверхность осколки керамики, кости и черепа, и бывавшие на городище знакомые характеризовали его как "сильное место". Подробный фоторепортаж о Сарайчике есть здесь, мы же туда заезжать не стали, на обратном пути спеша домой, а по пути "туда" и вовсе объехав эту часть трассы по степным грунтовкам. Но вот хоть на выставке в юрте керамика Сарайчика - подлинная и стилизованная:

27.


Другой стенд в юрте - на лошадиную тему, без которой в Степи никуда:

28.


В других же юртах перед моим лицом закрывали двери - каждая из них соответствовала одному из районов Атыраусской области и ждала почётных гостей. Однако сам фестиваль ещё при взгляде с трассы привлёк нас широким полем, по которому курсировали всадники:

29.


И хоть и не кочевники казахи уже давным давно, а в седле казах на своём месте:

30.


31.


Степной праздник состоял из двух состязаний. Главное, и ожидавшееся ближе к полудню - это "аламан-байга", скачки на 24 километра по пересечённое местности, состязание на выносливость лошади, но в первую очередь - на умение всадника грамотно распорядиться её силами. В таких участвуют только лошади местных пород в возрасте старше трёх лет, а победитель получал железного коня марки "УАЗ-Патриот". Второе и третье место ждали призы в 700 и 400 тысяч тенге соответственно (примерно 130 и 70 тысяч рублей), четвёртое и пятое - по 50 тысяч тенге (8 тысяч рублей), причём вся байга устраивалась на частные деньги, в основном местных коневодов для популяризации конного спорта.

32.


Ну а пока участники байги готовились к забегу, народ смотрел вторую конную игру - кокпар. И хотя призы тут были гораздо скромнее (400 тысяч тенге за первое место, 300 за второе, 100 за третье), я понял, что мне крупно повезло - увидеть кокпар, одно из самых экзотических зрелищ Средней Азии, я мечтал несколько лет. Только знал его прежде по киргизским названием "кок-бору" и под русским прозвищем - козлодрание:

33.


А иносказательно - степное регби, где все игроки на конях, а в качестве "мяча" используется туша козла без головы и ног. Вот она, лежит перед командой:

34.


Кокпар - на самом деле древняя игра кочевников, и главным смыслом её было отнюдь не развлечение людей, а тренировка боевых коней, учившихся взаимодействовать под своими всадниками в команде и не бояться кучи-малы. Само название игры значит "серый волк", и говорят, произошла эта игра от охотничьих забав - сначала кочевнки на конях загоняли волка и убивали его ударами дубины, а по дороге в свой аул выхватывали друг у друга тушу... но это ближе к таджикскому и афганскому "бузкаши", в котором правила те же, но каждый сам за себя. А здесь - вот команда идёт клином, и игрок хватает с земли тяжёлую тушу:

35.


А вот соперник на скаку вырывает козла у него из рук:

36.


И между двух командами завязывается небольшой бой:

37.


Куча-мала!

38.


Гоооооол! Если у киргизов (см. здесь) козла обычно закидывают в специальную лунку, то здесь, как я понимаю, достаточно просто вынести его за некую черту на поле:

39.


Вот здесь хорошо видна изувеченная козлиная туша да плётки, которые игроки носят в зубах. Стегают ими, конечно же, коня, а не друг друга. Ещё деталь - ватные штаны и меховые шапки, смягчающие возможное (и весьма вероятное!) падение:

40.


Говорят, когда-то киргизы пытались пробить кок-бору в олимпийские виды спорта, но отказали им вежливо по формальным причинам - жестокое обращение с животными, пусть даже и уже мёртвыми, противоречит олимпийскому духу. Поэтому для Олимпиады решили разработать стандартный муляж, отправили на утверждение его параметры, там обещали утвердить "в ближайшее время" без конкретной даты, на чём олимпийское козлодрание и завершилось. У себя, впрочем, киргизы ещё в 2016 году таки перешли на муляж, заодно определив стандартный вес козла - 35 килограмм.

41.


Когда-то в "серого волка" играли почти что без правил, вплоть до того, чтобы использовать плеть против других игроков, а полем была вся степь с аулами в качестве "ворот". Ныне в команде 12 джигитов, из которых одновременно на поле выходят по 4; само поле имеет размеры 200 на 70 метров, а игра идёт таймами по 20 минут. Знакомые русские (правда, не казахстанские, а кыргызстанские) об этих играх отзываются в основном пренебрежительно - "козла таскают!". А казахам и киргизам вполне серьёзная игра, со своими спортивными федерациями, и сюда вон даже съёмочную технику пригнали:

42.


Кок-пар шёл своеобразными раундами - после каждого "гола" команды расходились на позиции, а по свистку такого же конного арбитра снова схлёстывались, поднимая пыль. Может, это была ещё разминка, потому что ничего похожего на 20-минутные таймы я не видел. Но вот в мерной казахской речи комментатора вдруг пронеслось русское слово "Скорый! Скорый!" - может быть, от неожиданность он просто забыл, как это называется на национальном языке? На поле человек упал с коня:

43.


Козлодрание - игра жёсткая не только для козлов:

44.


Дежурившая где-то за юртами скорая вкатилась на поле, и вскоре стало ясно, что дело обошлось без тяжёлых травм:

45.


Из-за бугра приехал запасной игрок:

46.


И игра возобновилась с новой силой. На переднем плане - арбитр, на заднем - видимо, участник приближавшейся аламан-байги:

47.


...А мы продолжаем путь. В завершение рассказа - кадры с трассы за Атырау, где безжалостная степь окончательно вступает в свои права:

48.


И верный символ степных дорог - это столбы. Много-много столбов:

49.


Вместо рек и озёр - белые линзы солончаков:

50.


Но особенность этой степи - в том, что в ней добывают нефть, и именно в Казахстане, ближе к Каспийскому морю, лежат крупнейшие нефтяные месторождения бывшего СССР - Кашаганна шельефе Каспийского моря и Тенгизв степи на юге Атыраусской области. Первый открыли лишь в 2000 году, второй был известен с 1979 года, а его освоение в 1980-х годах сопровождалось грандиозным взрывом, разметавшим по степям 4 километра скважинных труб, и 200-метровым факелом, который тушили около года (!) и обезвредили лишь подземным направленным взрывом, перебившим ствол. Строительство было завершено лишь к 1990-му году, но советская инфраструктура досталась "Шеврону" - разработка казахских месторождений подчёркнуто транснациональная, и даже вахтовый посёлок Шанырак с характерными "домами-солнцами", корпуса которых сходятся к крытому двору, в пустыне строили израильтяне. Будь у нас больше времени, может быть мы заехали бы и к Тенгизу, но с трассы видны лишь памятники освоению нефти да факелы объектов поскромнее:

51.


А у машин и здесь встречаются весьма любопытные номера:

51а.


В следующих двух частях сделаем остановку - я расскажу про Атырау, в который дорога заводила меня трижды.

МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездкиот Ольги blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау. Самарская сторона.
Атырау. Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Адайцы и их наследие.
Адайские святыни. Бекет-Ата и Шопан-Ата.
Босжира. Казахская Аризона.
Южный Мангышлак. Сенек, Новый Узень, впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.

Атырау, со времён основания и до 1991 года называвшийся Гурьевом - областной центр (220 тыс. жителей) в низовьях Яика (Урала), в прошлом славившийся чёрной икрой, а ныне "чёрным золотом" - нефтью. По меркам Казахстана - довольно интересный и очень многоплановый город с необычной историей и колоритной современностью. Так что сделаем тут остановку в долгой "доездке" к Мангышлаку (см. прошлую часть), тем более что в Атырау я был трижды - в 2009, 2016 и 2017 годах. Рассказ о бывшем Гурьеве будет состоять из двух частей, разделённых Яиком, и имеющих вполне исторические названия (в нынешнем Атырау забытые) - Самарская сторона и Бухарская сторона.

История Атырау началась, внезапно, в Ярославле, где с основателями далёкого степного города даже связана Рождественская церковь. В 1634 году пришедшие с другого края Великой Степи калмыкиразгромили Ногайскую Орду - один из осколков Золотой Орды, изгнав её обитателей к Кавказу. На потерявшие власть степи и поймы Яика, тюркам издавно известные как земля Атырау ("Устье", "Дельта"), и обратил тогда взор ярославский купец Гурий Никитин, чьи предки успели разбогатеть на торговле пушниной, и в 1640 году с одобрения московских властей и здешних старейшин, по традиции продолжавших сидеть на руинах Сарайчика (см. прошлую часть) заложил в тогдашнем устье Яика торгово-промысловый Гурьев городок. Казахи сразу же прозвали его Уйшик, по-нашему говоря Учуг (см. опять же прошлую часть) - хотя о здешней нефти в те времена не знали, Гурьевы сыновья Михаил, Иван и Андрей пришли сюда за другим "чёрным золотом" - осетриной и икрой. Дальнейшая история будущего Атырау вылилась в весьма впечатляющие разброд и шатания, когда у него даже единого названия не было: в 1647-48 годах здесь была построена крепость, официально Яицкий городок, а в обиходе во избежание путаницы с нынешним Уральскомназывавшаяся то Нижне-Яицким, то Усть-Яицким, то по старинке Гурьевым городком. И если с разбойничьими набегами "киргиз-кайсаков" (как тогда называлась казахов) острог ещё справлялся, то непокорные казаки ему были не по зубам: в 1667-68 годах в Гурьеве зимовал со товарищи Стенька Разин, в 1777-78 - один из отрядов Емельяна Пугачёва. Сами эти земли поначалу входили в Астраханскую губернию, в 1748 году были переданы под управление Оренбурга, а промыслы несколько раз переходили от царских чиновников к уральским казакам и обратно. В 1752 году в низовьях Яика были снесены учуги, в 1810-15 годах упразднена и срыта крепость, а в 1865-68 году эпоха неопределённости закончилась: поселение в низовьях Урала окончательно вышло из казачьего войска и стало уездным городом Гурьевом в Уральской области.

2.


Но вплоть до ХХ века город по-прежнему жил рыбой, в узком Яике столь многочисленной, что порой её массы ломали бревенчатые учуги. На кадре выше три вида местного лова: осеняя "плавня", когда к рыбным заводям-"ятовям" устремлялись целые флотилии со своими атаманами; весенний учуг (после 1750-х годов оставшийся только в Уральске), задерживавший рыбу в нерест, и зимнее "багрение" на тех же ятовях, где рыба подо льдом ждала весны.
"Когда мы хотели есть, (...) мы не шли на обед домой, а питались рыбой, которую поймали в реке. Если же удочек для ловли рыбы у нас не было, мы просто собирали ракушки, которые были разбросаны по всему берегу, раскрывали их и делали на костре что-то типа шашлыка или под корягами искали раков" - так, по воспоминаниям одного старожила, здесь было ещё в середине ХХ века. Но всё это в прошлом, рыбная житница давно оскудела, да и до Каспийского моря от города теперь больше 30 километров болотистой дельты. Зато на Эмбе с 1880-х годов добывали нефть, а Гурьев с 1928 года стал центром округа (с 1938 года - области), куда входили эти промыслы, и по всей логике советской системы принял роль их администратора. Переименование Гурьева в Атырау как бы завершило процесс его перерождения: если иные города и сёла в Казахстане называют по-старинке и полвека, название "Гурьев" на удивление быстро забыли.
А сущность Атырау видна уже на подъездах к городу, и Капля Нефти здесь хоть и скромнее, чем в югорском Когалыме, но зато - въездной знак:

3. 2017


Атыраусский центр же открывает Успенский собор, слишком большой для почти чисто казахского города (длина 45 метров, высота колокольни 34 метра) и слишком изящный для новодела - его построил в 1885-88 году местный купец Федот Тудаков. У одной его стены теперь стоит армянский хачкар, а у другой - маленькая Никольская церковь, о происхождении названия которой я расскажу позже.

4. 2009


А от собора рукой подать до площади Махамбета Утемисова, в нынешем Атырау каждому известной как просто Площадь - огромная и выжженная солнцем эспланада на перекрстке проспекта Исатая Тайманова (по которому мы приехали) с ведущей к мосту через Яик улицей Сатпаева:

5. 2009


Исатай Тайманови поэт-акын Махамбет Утемисов - это предводители казахского восстания, охватившего междуречье Волги и Урала в 1836-38 годах. Надо заметить, сам Яик, текущий практически строго с севера на юг, был естественной границей казахских кочевий, западнее которой жили ногайцы и сменившие их калмыки. Но в 1770 году, поссорившись с русской администрацией, заволжские калмыки в полном составе ушли обратно в Синьцзян, и в 1799-1801 годах с разрешения Павла I на их месте поселились казахи во главе с султаном Букеем, не поделившим с братьями власть в родном Младшем жузе. Букеевская ордас центром у прославленных Лесковым Рын-песковсначала была вассальным России ханством, затем - особой административной единицей Астраханской губернии, неким подобием советских автомных округов, а расцвет её пришёлся на 1815-45 году в правление второго по счёту хана Джангира. Последний, как часто бывает, веря в силу русских штыков несколько "попутал берега", присвоив себе лучшие пастбища, и вот против него-то и взбунтовалась казахская беднота во главе с Махамбетом и Исатаем. Их восстание не было направлено против России, лишь против Джангирова произвола - но подавили его русские казаки, тем самым сделав атыраусских батыров борцами за независимость. Памятник им, поставленный ещё в 1990-е годы, стал символом переименованного города:

6. 2009


Слева от памятника - узорчатые многоэтажки каких-то местных серий:

7. 2009


Справа - новая Центральная мечеть, за которой чрезвычайно характерная для Атырау пара элитных апартаментов и шикарной гостиницы:

8. 2009


А вот, у памятника поэтессе Фаризе Онгарсыновой (2016), на правой дорожке мне повстречался очень атыраусский типаж, солидный европеец без галстука. Здешняя нефтянка и начиналась не без участия Нобелей, но настоящий прорыв в ней случился лишь в конце ХХ века, с открытием месторождений-сверхгигантов Тенгиз (1979) и Кашаган (2000). Если Поволжье стало Вторым Баку, а Югория - Третьим, то здесь намечалось Четвёртое - по разведанным запасам нефти Казахстан всего лишь втрое уступает России, в мире приближаясь к первой десятке. Но казахская нефтянка подчёркнуто транснациональна, и Тенгизом владеют "Шеврон" (50% акций) и "Экксон мобил" (25%), в Кашаганом и вовсе 7 компаний из 8 странот Италии и Нидерландов до Китая и Японии. И этот человек справа - скорее всего экспат, и весь блеск атыраусской Площади, вся эта Маленькая Астана, создавались по сути дела как Городок Экспатов:

9. 2017


И если Югория 1990-х напоминала Дикий Запад, где нефть и деньги лились рекой, порой переходя к тем, у кого ружьё, то Атырау 1990-х была ближе мрачная колониальная романтика: центр города превратился в "край небоскрёбов и роскошных вилл", откуда белые люди орлами взирали на тех казахов, кто "начал жизнь в трущобах городских". И в магазинах у Площади цены, по словам местных, были в 2-3 раза выше, чем в Астане, но магазинов здесь было мало - а в основном всевозможные банки. В 2009 я успел застать краешек этой эпохи, и "мутным местом" этот город называл тогда не я один. Напряжение и злость тут буквально ощущались в воздухе, и даже меня самого здесь успели ограбить - об этом я подробнее напишу в следующей части. Но как в Югории нефтяная лихорадка давно сменилась рутиной добычи полезных ископаемых, так и Атырау теперь - в общем-то совсем обычный город, и в гостиницах у Площади не проблема найти номер за 30-50 долларов.

10. 2009


Но между тем, мазанки с кадра выше - ни что иное, как предместья Старого Гурьева, и за Успенским собором подобные дома слагают целые улицы. Причём - что для Казахстана весьма необычно, - здесь много и деревянных домов масштабом от избушки до особняка:

11. 2017


Появившихся, возможно, примерно так же, как и в Астрахани - из дерева одноразовых барж с предгорных верховий:

12. 2017


У перекрёстка ныне глубоко второстепенных улиц Шевченко и Пугачёва (вернее, официально давно уже Балгимбаева, но названия улиц тут оказались куда более живучими, чем название города) сохранилось несколько кварталов уездного города:

13. 2017


Среди которых затесалась вычурная сталинка с чем-то полицейским:

14. 2017


Да несколько обширных пустерей, может быть на месте деревянных усадеб и купеческих складов:

15. 2017


Увы, я ни нашёл никакой информации ни об отдельных зданиях, ни о самих улицах, но как я понимаю, в Старом Гурьев и это место не было центром. Главные улицы его Самарской стороны назывались Астраханской и Успенской, но я не знаю, с какими из нынешних улиц их отождеставлять.

16. 2017


На доме справа - мемориальная доска, но повесил её не иначе как Капитан Очевидность - в ней сказано только "Республика Казахстан. Двухэтажное здание. Начало ХХ века. Охраняется государством".

17. 2017


Дореволюционный домик и трёхэтажный новодел, неловко ему подражающий:

18. 2017


Вот на берегу Яика - дом купцов Тудаковых, один из которых построил Успенский собор:

19. 2017


А вот, с характерным театральным "горбом" - бывшее Общество трезвости (1913-14), в 1923-34 годах первая в городе библиотека, а позже ДК Нефтяников, пока тем не построили Жилгородок за рекой.

20. 2017


Самое красивое здание Старого Гурьева, изначально синематограф со звучным названием "Зеркало Жизни", с советских времён более известный как Почтамт - снесли уже в постсоветское время:

20а.


Чахлая зелень на краю района - это бывший Сутягин сад, разбитый на свои средства казаком Семёном Сутягиным, сыном угодившего в казахский плен казака Григория Абрамчева, сбежавшего оттуда вместе с полюбившей его казашкой. Но в городе и казак, и степнячка умерли рано, Семён рос в нищете, подрабатывал батраком да садовником, и в конце концов убедил атамана дать ему участок на краю города, и в выженном солнцем пыльном Гурьеве к 1880 году вырастил единственный оазис. Нынешний Атырау - город по-советски зелёный, а сад Сутягина забыт.

21. 2017


И в целом Старый Гурьев ныне напоминает трущобы, и пока я гулял по кварталу, мои спутницы отбивались от пьяного деда, вылезшего из каких-то закоулков поговорить, и в конце концов решили отъехать подальше.

22. 2017


Много заметок о жизни в Старом Гурьеве есть здесь. Информация о нём вообще представлена в интернете довольно забавно - много глубоких исторических текстов, мало банальной информации о том, какой дом чем был в своё лучшее время. Гурьевские дворы потрясающе ветхие, а из подворотен их видны небоскрёбы:

23. 2017


Впрочем, уездный Гурьев и в те времена, когда всё это строилось, вряд ли кому-нибудь радовал глаз - летом зной, пыль и суховеи; зимой - лютые степные ветра, а по весне и осени разливы Яика, дожди и непролазная грязища:

24.


Сердцем города был Никольский собор, построенный чуть ли не в 17 веке (во что мне не особо верится, но правдобных цифр я не находил) - это в честь него называется церковка в ограде Успенского собора:

24а.


Всего в уездном Гурьеве к началу ХХ века жило 9,5 тысяч человек - не то чтобы много, не то чтобы мало, и к Русскому Туркестану с его маленькими Новыми городами у бескрайних махаллей Гурьев было никак не отнести: 2/3 его населения составляли русские, треть - казахи, и около 5% - татары. Но именно татарской была деревянная мечеть на набережной, построенная не позже середины 19 века:

24б.


И хотя в дореволюционных текстах обычно указано, что в Гурьеве два православных храма, церковка с кадра выше не похожа ни на один из них, ни на другой. Как я понимаю, она была старообрядческой, ведь не последней причиной непокорности яицких казаков было то, что после Раскола к ним прибились многие староверы, в конце концов вышвырнутые с Урала на Арал как "уходцы" (их домики я видел в узбекистанском Муйнаке). Разинщину, Булавинщину или Пугачёвщину в старовечерских кругах считают ни чем иным, как религиозными войнами по-русски. Советскую власть многие из староверов поддерживали, считая меньшим злом, чем "никонияне", но в Атырау большевики не моргнув глазом отобрали их церковь, в 1938 году открыли в ней музей, а потом и вовсе снесли, переселив разросшуюся экспозицию в новое здание за Яик.

24в.


Сходим теперь за Урал и мы. Хотя город практически с момента своего основания стоял на двух берегах, первый капитальный мост  между ними появился лишь в 1960 году, когда автомобиль сделался тут актуальнее будары... впрочем, наплавные мосты на том же месте наводились летом с 1880-х годов. От Площади к мосту ведёт та самая улица Сатпаева (а это, между прочим, основатель казахской геологии), и перед мостом - высотка отеля "Мариотт" напротив оставшегося за кадром офиса "Тенгизшеврона":

25. 2009


Если в основном площадь с 2009 года не изменилась, то здесь, на месте клумбы с кадра выше, поставили мерно клюющий носом скважинный насос да протянули крытый мостик от"Шеврона" к "Мариотту":

26. 2016


А по соседству так и стоит беседка с надписью "Европа". Ведь Урал, хоть горы, хоть река, считается границей частей света, и подобно Стамбулу одной ногой в Европе, другой в Азии стоят Верхнеуральск, Магнитогорск, Орск, Оренбург, Уральск, Атырау. На самом деле как географ скажу, что это неверно - граница Европы и Азиипроходит по продолжающим Урал на юге сопкам Мугоджары, а затем по южному краю Прикаспийской низменности. Но когда на мосту можно поставить стелы "Азия-Европа" - это же интереснее? Казахстан идёт ещё дальше, одновременно используя бренд евразийской границы в Уральске и Атырау и считая расположенный восточнее Актюбинскевропейским городом.

26а. 2009


Вот и сам Яик, вид с моста. В Казахстане называть его старым именем уместно, ведь в казахском языке он так и остался рекой Жайик. Река это, сказать прямо, не очень-то полноводная (по расходу воды втрое меньше Оки), но зато длиной 2468 километров, в Европе уступая только Волге и Дунаю. Извилистый, мутный, пахучий, помнящий много жестокости на своих берегах, мне Яик напоминает змею. Вид вверх по течению, слева на Самарской стороне ЖК "Гранд-Атырау" и стеклянный отель "Ренко", справа на Бухарской стороне Дворец спорта с плоским куполом:

27. 2009


За мостом - стела с надписью "Азия", и вместо элитных новостроек и дорогих отелей на той стороне встречают советские кварталы и огромный Драмтеатр имени Махамбета, в 1957 году "отпочковавшийся" от ДК Нефтяников. Здание, впрочем, не сталинка - построено в 1975 году, а пышный облик получило уже в независимом Казахстане:

28. 2009


Честные сталинки стоят же непосредственно на берегу, у окончания моста - слева:

29. 2009


И справа:

30. 2009


Башня принадлежит больнице со станцией скорой помощи:

31. 2016


Ещё интереснее весь ансамбль смотрелся первые несколько лет своего существования, до постройки моста, а появился на месте торговых слободок, купеческих складов и меновых дворов - Бухарская сторона была своеобразным причалом на берегу Великой Степи, и западнее Яика казахам торговать довольно долго запрещалось.

32.


Здесь ненадолго покинем Самарскую сторону и пойдём по набережной Бухарской стороны - потому что виды-то отсюда всё равно на правый берег! Казахстан не избалован большими реками и городскими водоёмами, и в Атарау здорово обыграны отражающиеся в воде разноцветные огни. У моста виден белый фасад акимата, а под голубым куполом - городской акимат:

33. 2016


Кораблик "Кабанбай" с кадра выше, судя по всему, курсирует летом, а осенью мутную воду бороздят лишь полицейские лодки.  Если в первый приезд Атырау запомнился мне как знойный город под Белым солнцем пустыни, то во второй приезд под конец октября здесь стояла какая-то прямо таки балтийская мозгля и сырость, так что я и не понимал, по берегу какой реки иду - Яика или Немана? Дождями Атырау встретил нас и в 2017-м. Потому что рядом хоть и Каспийское, а всё-таки море:

33а. 2016


Дом на Бухарской стороне (мне эти названия нравятся, хотя уже к 1960-м годам вышли из обихода):

34. 2016


Ещё одна качалка во дворе какого-то учреждения - подобными сюжетами Бухарская сторона вообще богата:

35. 2016


Но пока вернёмся на Самарскую сторону у следующего моста (всего их в черте города десяток) за крутой излучиной:

36. 2016


Здесь тоже иногда встречаются блеск и нищета:

37. 2016


Но блеска всё же явно больше. Серое здание - "Казмунайгаз", казахстанский осколок советского Газпрома, занимающийся в стране так же и нефтью. Но если у нас "Газпром" - "нациоанльное достояние", то на прикаспийских месторождениях он лишь "один из" среди транснациональных гигантов.

38. 2016


А жилые дома 2030 года постройки (если верить датам на фасаде) в архаичном стиле 2000-х...

39а. 2016


...глядят на местный Парк Победы, разбитый ещё в 1990-х годах на месте яблоневых садов, а до ума доведённый лишь в 2010-м году:

39. 2016


На главной аллее - музей военной техники и памятник со скульптурами скорбящих Невесты и Матери:

40. 2016


О том, как в Казахстане празднуют День Победы и вообще относятся к этому празднику, я писал в прошлой части. А здесь обратите внимание, что в ходу не только георгиевские ленты, но и серп-и-молоты на орденах:

41. 2016


41а. 2016


Здесь перпендикулярно, в сторону Яика, уходит ещё одна аллея с эпитафией не вернувшихся в Гурьев героев:

42. 2016


Памятник жертвам репрессий с надписями без русского дубляжа:

43. 2016


А самый интересный монумент - в конце. Он был поставлен в 2015 году, а увековечены на нём не только "афганцы":

44. 2016


Как ни странно, гордящемуся своим миролюбием независимому Казахстану довелось поучаствовать в одной войне - гражданской в Таджикистане. В 1992 году туда вошли не только российские миротворцы, но так же части из Узбекистана, Киргизии и Казахстана. Узбекистан и Россия там с самого начала вели, как сказали бы сейчас, "гибридную войну" против исламистов, к киргизам война сама постучалась в дом близ Баткенав 1999-2000-м, и совсем уж малоизвестный её эпизод - бой в ущелье Пшихавр, когда отряд Казбата, попав в засаду к афганским моджахедам, потерял 17 челвоек убитыми и 33 раненными. Всего же - одного пуля настигла здесь, другого там, - в 1992-2001 годах на таджикско-афганской границе погибло 43 казахстанца. Как я понимаю, пока что это единственный памятник им:

44а. 2016


Птичка на коттедже по соседству:

45а. 2016


Аллея в Парке Победы взбирается на пешеходный мост Десяти лет Независимости:

45. 2016


На берегу Яика - квартал таунхаусов:

46. 2016


Выше по течению дымит нефетзавод, основанный в 1940-е годы:

47. 2016


А мост ведёт к его Жилгородку - пожалуй, самому интересному району бывшего Гурьева:

48. 2016


Но о нём, как и обо всей Бухарской стороне - в следующей части.

МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездкиот Ольги blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау. Самарская сторона.
Атырау. Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Адайцы и их наследие.
Адайские святыни. Бекет-Ата и Шопан-Ата.
Босжира. Казахская Аризона.
Южный Мангышлак. Сенек, Новый Узень, впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.

В прошлой частимы гуляли по Самарской стороне бывшего Гурьева на правом (западном) берегу Яика, а теперь перейдём на Бухарскую сторону за рекой: хотя сами эти названия давно забыты, два берега Атырау действительно отличаются. Главная достопримечательность Бухарской стороны - это Жилгородок 1940-х годов, не похожий абсолютно ни на что из советской архитектуры.
Фотографии, как и в прошлой части, с разных поездок - октябрь-2016 (в основном) и май-2017, но в обоих случаях - проездом из Азии в сторону дома.

А впервые я был в Атырау и вовсе в 2009-м... Приехав на скоростном "коллективном такси", где накачавшийся пива казах в шутку предлагал водителю то выкинуть меня, то продать в рабство, на привокзальной площади (цитирую тогдашний свой очень наивный пост) "я увидел Белое Солнце Пустыни, ослепительное и палящее. Я увидел желто-коричневый город, где почти нет деревьев - только камень да пыль, асфальт да сайдинг. Я понял, что я едва ли не единственный человек славянской внешности на привокзальной площади, а вокруг сплошь те, кого в Москве называют всякими ксенофобскими терминами. Я почувствовал, сколько людей сейчас на меня смотрят - меня было видно за километр. Я понял, что нахожусь в Средней Азии. И более того, понял я и самое неприятное: здесь "нацмен" - я!" - такими были мои первые впечатления от Атырау в тот давний приезд. Но тогда я не написал о том, что мою растерянность быстро приметил паренёк в красной рубашке со шрамами на жилистых руках, и так как паренёк этот был единственным в поле зрения русским (вернее, яицким казаком - их скуластый круглоголовый типаж довольно узнаваем, да и удаль злая никуда не делась), я повёлся на банальное "дай позвонить!". У охотников за мобильниками метод отработанный: вот взял он мой телефон, вежливо вставил в него свою сим-карту, не дозвонился своей якобы ехавшей сюда из Карабатана жене Ахмарал, а когда я протянул руку взять трубку обратно, картинно рассверепел: "Чо, млять? Какое дай сюда млять?! Ты чо, думаешь, я крыса?! Да ты знаешь, кто я? Да я тебе тут конкретных проблем могу сделать! Чо ты плачешь, блин, чо ты плачешь, в натуре?" - я, конечно, не плакал, но и это стандартный приём давления на психику. В общем, сложил он мой телефон в карман штанов, и в пылу перепалки начал аккуратно подводить меня к краю площади, и поняв, что ещё чуть-чуть - и он заманит меня к дружкам, я признал потерю телефона и поспешил к вокзалу. В итоге из 7 часов в Атырау до астраханского поезда шесть я просидел на вокзале, глядя то на стройную казашку из киоска, то на жирного полицейского, уже в поезде заявившегося проверить документы аккурат в моём купе, а в городе меня хватило лишь на то, чтобы доехав на такси, немного погулять по Площади. И вернувшись в Россию с этой страшной чужбины, первые несколько часов я просто непрерывно улыбался...

2.


В 2016 году я приехал в Атырауна поезде со стороны Хорезма, позади были два месяца в Средней Азии, заоблачные перевалы Памира и знойные поля Ферганской долины, а пяток вопросов, которые вежливый таджик или узбек задаёт гостю, я знал уже наизусть. Теперь Атырау казался мне таким понятным, дружелюбным и почти родным, и даже не знойно-пыльным, а уютно-зелёным, тем более что вместо белого солнца пустыни меня встретила серая хмарь. Те же ощущения были и в 2017 году по дороге с Мангышлака, хотя тогда мы скользнули по городу быстро. И в таких случаях я каждый раз не знаю, что же изменилось сильнее - я или мир? Безусловно, за 8 лет "подобрел" и сам Атырау, подрастеряв противоречий блеска с нищетой; сказалось и то, с Запада я приехал сюда или с Востока. Но ощущение, что я уже в России, появлялось каждый раз, когда я выезжал в Казахстан из Узбекистана.

3.


Станция Атырау-1 стоит на железной дороге в Астрахань (вернее, к узловой станции Аксарайская), пущенной лишь в 1974 году, тем самым через Макат и Бейнеу замкнув "южный ход" из Москвы глубину Средней Азии. Здесь курсирует 5 междугородних (Москва-Душанбе, Ташкент-Волгоград, Ташкент-Саратов, Атырау-Астрахань с прицепным вагоном из Мангистау) поездов и всего три внутриказахстанских - на Мангистау, Астану и Алма-Ату, ведь до последней путь отсюда знаимает более двух суток. Атырау-1, несмотря на название, был не первой станцией в Гурьеве, но о том, как начиналась его железнодорожная история - чуть позже стоит рассказать отдельно. Вокзал - судя по всему, изначальный 1970-х годов, просто отреновированный в 1990-е годы, а по соседству вычурный автовокзал в восточном стиле:

4.


От изукрашенной останрвки по городу расходятся автобусы. В 2016-м мы приехали в Атырау с несколькими сотнями рублей в кармане и запасом купленной ещё в Кунграде еды - обналичить валюту ни в Узбекистане, ни в ночном Бейнеу было негде. Большую часть денег мы отдали за камеру хранения, так что даже билеты на автобус выходили впритык, а билеты на поезд в Россию пришлось покупать моему отцу через интернет - карточки не принимали не только кассы КТЖ, но и многочисленные частные кассы в том же зале. Пересадка с мангистауского поезда на астраханский занимала порядка 7 часов, светлого времени оставалось часа 4, и я решил исправлять свой главный в этом городе пробел 2009 года - мы поехали в Жилгородок.

5.


Он расположен на другом конце центра, но как и вокзал - на Бухарской стороне. Новенький корейский автобус в Атырау работал не по "чимкентской" (с зазывалой), а по "алматинской" схеме - долго стоял на остановках, набирая пассажиров, как маршрутка:

5а.


Сама Бухарская сторона, как следует из её названия, оформилась ещё в дореволюционном Гурьеве, и Урал в нём действительно, в самом что ни на есть культурно-этническом смысле, был границей Европы и Азии. В 1748 году на берег Яика напротив Гурьевской крепости внезапно пожаловало 3000 (!) казахских кибиток с Есет-батыром во главе, и пришли те казахи не с оружием в руках, а с товарами. Испугавшись такого напора да как следует повозившись с бюрократией, в 1752 году власти запретили казахским купцам торговать на правом берегу Яика, после чего в заречье начала расти торговая слободка - подобное, к слову, мне уже доводилось видеть на Иртыше в Семипалатинске, да и в Омске за рекой есть остатки казахских аулов. В 1810-х годах у казахов случился жут, то есть массовый падёж скота, и многие чабаны переквалифицировались в рыболовы, центром притяжения которых так же стала Бухарская сторона Гурьева (о местном рыболовстве - см. прошлую часть). В 1858 году на Бухарской стороне был учреждён базар, и в общем, как я понимаю, в те времена она состояла преимущественно из складов, торжищ, саманных лачуг и периодически сменявшихся юрт. Поэтому в отличие от Жана-Семея, Бухарская сторона с дореволюционных пор не сохранила ничего, и не уверен даже, что какие-то её фотографии остались. При Советах она формировалась как промышленный район возникших в войну предприятий (а был тут даже свой Завод имени Петровского!), и среди многоэтажек да цветастого зажиточного частного сектора на Бухарской стороне выделяются разве что сталинки:

6. 2017


Кадр снят с крыльца гостиницы "Рашт" на улице Баймуханова, где мы остановились в 2017-м году - в меру клоповник, но в меру дешёвый, а цены на гостиницы в Атырау хоть и давно уже не заоблачны, но изрядны. Ряд сталинок напротив "Рашта" замыкает ЗАГС, явно бывший кинотеатр или ДК какого-нибудь завода.

7. 2017


Всё показанное выше - севернее центра. А вот симпатичное здание Филармонии имени Жантурина (основана в 1966 году) - уже южнее, на одной из главны в левобережной части города улице Махамбета Утемисова:

8. 2017


Неподалёку от грузовой станции Атырау-2, отмеченной тяжёлым брянским паровозом Л-1042 (1948), поставленным здесь в 1992 году к 50-летию станции. Первой железной дорогой в Гурьеве была и вовсе пущенная в 1924 году узкоколейка в нефтяной Доссор, вдоль трассы которой в 1936 году началось неспешное строительство железной дороги в Кандагач и далее в Орску. На карте хорошо заметно, что именно эта линия была в Атырау исходной, по Бухарской стороне уходя на юг к промзонам нефтеперерабатывающего завода. Простое сопоставление дат позволяет понять, что первый поезд ушёл отсюда к Орску в 1942 году: как Магнитогорск или Самара, Пермь или Чимкент, бывший Гурьев - это город-герой военного тыла:

9. 2017


...Получив по зубам в Подмосковье, немцы быстро сориентировались и поменяли стратегию, нанеся Советам новый сокрушительный удар на юге. Главной целью вермахта теперь был нефтяной Баку, который надо было если не захватить, то разбомбить, а если не разбомбить - то хотя бы отрезать, тем самым вызвав у Красной Армии топливый голод. И по крайней мере план-минимум им удался - железные дороги к всесоюзной бензоколонке, тогда проходившие по Западному Кавказу, оказались перерезаны линией фронта. Единственным путём доставки бакинской нефти стало Каспийское море, но времена, когда Баку и Астрахань были крупнейшими по грузообороту портами Российской империи, остались очень далеко позади. Хотя именно бакинскую нефть возили первые в мире танкеры, к 1942 году их явно не хватало на весь грузопоток. И вот кто-то нашёл простое, но потрясающе красивое решение: железнодорожные цистерны снимали с тележек, накачивали пополам нефтью и воздухом, а потом привязывались к буксиру, превращавшемуся теперь в морской локомотив, тащивший их как поплавки. И ходили эти странные морские поезда не в Красноводск, из которого цистерны пришлось бы гнать тысячи километров с крюком через Ташкент, а именно в Гурьев, откуда по экстренно законченной железной дороге продолжали путь к нефтезаводу в Орске.

9а.


Тогда же началось строительство нефтезавода в самому Гурьеве, оборудование для которого поставлялось по ленд-лизу прямиком из США, от фирмы "Е.В. Badger and Sons Co". Но война кончилась быстрее - Гурьевский НПЗ заработал лишь в 1945 году. У "ворот" его Жилгородка по улице Мухтара Ауэзова - пара послевоенных сталинок с типичными для Гурьева "этническими" мотивами, да типичные уже для Атырау пафосного вида кабаки:

10.


Чуть дальше - готическая водонапорка:

11.


А за ней и сам Жилгородок, по нашему говоря Соцгород, и вот как он выглядел с водонапорной башни свежепостроенным - согласитесь, ни капли похожего на всю ту прочую архитектуру, которую у нас принято называть "сталинской":

11а.


Собственно, и сталианс, как мы привыкли, бывает "довоенным", бывает "послевоенным", и самых в редких случаях - просто не заметившим войны, как в далёком Душанбе, где начатое в 1930-х частенько заканчивалось в конце 1940-х. А здесь сталианс "во-время-военный", причём не столько даже по времени постройки, сколько по времени создания проектов:

12.


Более того, в те времена СССР не имел практически никакого опыта строительства социалистических районов в пустыне, ещё не были построены ни Учкудук (явный "блин комом"), ни Навои, ни Шевченко-Актау. Планировка и архитектура существовавших к тому времени соцгородов были призваны защищать трудящихся от морозов, паводков и дождей, а не от зноя, пыльных бурь и суховеев. В общем, у проектировщиков Жилгородка стояла впечатляющая задача - построить район в непривычных условиях при крайней ограниченности средств и сроков:

13.


И хотя началось строительство (в основном силами заключённых) лишь в 1944 году, а закончилось уже после войны (архитекторы Александр Арефьев и Сергей Васильковский получили Сталинскую премию в 1946 году), получилось здесь действительно нечто, не имеющее в советской архитектуре аналогов, и куда больше похожее на позднесоветские микрорайоны Навои и Актау, чем на всесоюзный сталианс тех же времён. И здесь хорошо видно, как советские архитекторы развили самую характерную форму именно среднеазиатской архитектуры - айван, то есть помещение о трёх стенах и крыше:

14.


Жилгородков в Казахстане и Средней Азии довольно много (например, в Актюбинске), но Жилгородок с большой буквы - только один:

15.


От водонапорной башни мы сошли с улицы Аэузова по улице Онданысова (в изначальном проекте - Кавказской), обнаружив в одном из дворов ещё какую-то, уже явно не водонапорную, башню. Не знаю точно, что здесь могло быть, но у старожилов этот квартал славился парикмахерской и баней, обычно составлявших единую цепь посещения:

16.


Жилгородок стоит в крутой излучине Яика, весь ориентирован по ней, и бывшая Кавказская подводит его дальнюю от реки границу, а по сердцевине излучины проходит всё та же улица Мухтара Ауэзова, в изначальном проекте бывшая проспектом Сталина. На ней - главный ансамбль Жилгородка, и дома стоят "азбукой морзе" - тире-точка:

17.


Печать сурового времени - почти полное отстутствие украшений, кроме резных деревянных балконов:

18.


Особый колорит Жилгородку придают дома-комбинаты с ячейками квартир наподобие таунхаусов и бытовыми блоками на концах:

19.


В здешних домах было от 2 до 8 квартир. Самая впечатляющая пара домов - в середине по разные стороны улицы:

20.


В их проёмах снят и заглавный кадр - хоть и не айваны это (ибо сквозные), а образуют типичный бухарский "кош" строго по одной оси:

21.


Дворы их смотрятся куда как обычнее:

22.


А вот вкрапление - школа имени Гоголя чуть более поздней эпохи. Явно чужеродный элемент, здесь режущий глаз как неправдоподобный эпизод в хорошем в целом фильме:

23.


Ещё один ряд айванов "домов-комбинатов" - если другие к улице обращены торцом, то этот и такой же напротив - фасадами:

24.


Едва ли не первые таунхаусы в СССР....

25.


Улица Ауэзова выходит на широкую площадь с парой длинных корпусов по бокам:

26.


И фасадом Дворца культуры нефтехимиков, от самой водонапорки замыкающим её перспективу:

27.


Как я понимаю, верхние этажи этих корпусов - жилые, в нижних были различные учреждения, в том числе любимое заводчанами кафе "Чайка". Ныне здесь наиболее примечателен чуть ли не единственный в Казахстане Палеонтологический музей, собранный в течение 20 лет местным краеведом-палеонтологом Юрием Пастуховым - гордость Атырау, но увы, в момент нашей прогулки он был уже закрыт.

28.


Со стороны дворов и второстепенных улиц Жилгородок буквально опутан трубопроводами, проложенными в основном по поверхности - здесь нет вечной мерзлоты, но есть соль, быстро разъедающая подземные трубы.

29.


На площади - хорошо знакомое по уже, кажется, всякому российскому городу сердечко. Надпись на нём по-казахски - на самом деле это отнюдь не Тёмы Лебедева креатив, а первая такая инсталляция в мире была поставлена в Нью-Йорке. Но то, что в Атырау он стоит именно здесь, как бы намекает, что именно Жилгородок, а не трущобы Старого Гурьева в этом городе за исторический центр.
Перед фасадом ДК - не Ильич и не Памятник Победы, а фонтан "Три грации":

30.


Потому что настоящий памятник Победы - это сам Дворец, строившийся явно не во время войны, а скорее всего ближе к концу 1940-х:

31.


За ДК виден мост, ведущий к офису "Казмунайгаза" и Парку Победы - их я показывал в прошлых частях. Боковой фасад ДК со стороны ведущей к мосту улицы:

32.


Детали:

33.


33а.


Задний фасад с чёрным ходом - едва ли не живописнее главного:

34.


Особенно - крылатым конём, и сдаётся мне, что скорее это европейский Пегас, чем казахский Тулпар. Но я не припомню нигде больше в сталинской архитектуре изображения мифических животных:

34а.


В общем, Жилгородок удивителен. За ДК начинается парк, охватывающий кварталы узкой подковой по яицким берегам, и внутри парка вал от наводнений, а за ним - широкие песчаные пляжи для отдыха трудящихся и их детворы:

35.


Отделяющие парк от кварталов параллельные улицы названы здесь в честь Ватутина и Черняховского соответственно. Сохранили исторические названия и непарадные боковые улицы - по ходу нашего движения мы пересекали Севастопольскую, Одесскую, Волгоградскую и прямо перед фасадом ДК внезапно Заполярную. На них - застройка в том же стиле:

36.


37.


Тишайшие уютные дворы, где всё ещё нетрудно представить сорванца Колю с рогаткой, отличницу Лену с еврейской фамилией и её лучшую подругу Зухру, дочку окончивших местный политех казахов из Доссорского района, воспитанную с детства на русском языке.

38.


Как и в случае с прочей гурьевской стариной, о Жилгородке есть много порой весьма интересных воспоминаний (или например здесь) его старожилов, но я так и не смог найти нормального описания того, чем был какой дом изначально. Некоторые дома Жилгородка интенсивно уродуются жильцами:

39.


Нефтезавод, как и раньше, дымит на горизонте вниз по течению Яика, перерабатывая нефть марки "Tengiz":

40.


Общий вид Жилгородка с самим заводом (оцените, как он с той поры разросся!), когда всё только начиналось:

41а.


Вот ещё интересная деталь Гурьева - здесь не было среднеазиатских норий-чигирей, но воду из яицких проток в сады и огороды переливали насосы с ветряными приводами, остававшиеся частью пейзажа гурьевских окраин до середины советских времён:

41б.


А интересная советская архитектура одним Жилгородком не исчерпывалась. Не знаю точно, что из этого сохранилось, но вот эта явно послевоенная сталинка наверняка ещё стоит:

41в.


Странный жилой дом, будто депортированные корейцы строили:

41г.


Водился здесь и конструктивизм - ведь центром регион, до 1938 года с перерывами округа, а после и области, Гурьев стал в 1928 году. В 1929 году сюда переехала контора "Эмбанефти", и судя по латинской надписи на казахском, кадр этот снят где-то между 1929 и 1940 годами:

41д.


Или вот конструктивистское здание нефтяного техникума (1930) с макетом деревянной вышки - стоит ли оно ещё?

41.


Последней достопримечательностью Атырау для меня оказались как раз-таки нефтегазовые институт и колледж, расположенные в северной части Бухарской стороны, между вокзалом и теми сталинками у гостиницы "Рашт". Дело в том, что при каждом из них есть открытый взгляду снаружи полигон с различными наглядными пособиями для студентов, фактически представляющий собой полноценный музей нефтегазодобывающей техники под открытым небом. Ближе к центру и крупнее площадка у Атыраусского университета нефти и газа, созданного в 1980 году:

42. 2017 - здесь и далее.


О назначении отдельных объектов, увы, не могу сказать ничего, и буду рад, если кто-то из читателей поможет опознать отдельные агрегаты - обязательно внесу в пост:

43.


44.


Но даже не если не знать, что здесь и для чего - смотрится всё это впечатляюще:

45.


Чуть дальше, почти у выезда в сторону Доссора - тот самый Политехнический колледж (1930), которому принадлежало конструктивистское здание, и здесь помимо скважинного насоса ("качалки") я могу опознать хотя бы заглушку скважины - подобные я видел в действии на месторождении под Ноябрьском:

46.


47.


48.


Ну а Доссор и Кульсары - это те самые Эмбинские нефтепромыслы, которым обязанао своим существованием почти всё показанное в этом посте. Через них поедем в следующей части, последней о затяжной "доездке".

МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездкиот Ольги blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Самарская сторона.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Адайцы и их наследие.
Адайские святыни. Бекет-Ата и Шопан-Ата.
Босжира. Казахская Аризона.
Южный Мангышлак. Сенек, Новый Узень, впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.

Хотя эта серия постов у меня как бы о Мангышлаке, вот уже пятую часть мы туда только едем - далеко и почти без остановок. Позади - русские дороги Поволжья, степи Западного Казахстана и национальная казахская игра в козлодрание, да Атырау, показанный в двух прошлых частях. На третий день пути - пересолёное озеро Индер, степные грунтовки, нефтяные городки Доссор и Кульсары, и наконец - Бейнеу у самых ворот Мангышлака.

На пол-дороги от Уральска начало по-южному быстро темнеть, и мы поняли, что до Атырау уже не доедем. Да и нужно ли было до него доезжать? Опостылевшие своей монотонностью трассы образуют острый угол с вершиной в Атырау, и если ты на внедорожнике, а земля в степи сухая и твёрдая, то почему бы этот угол не срезать? Наш бессменный рулевой Ольга blaue_igelбыстро сочинила красивый маршрут мимо солёного озера Индер, и вот в 160 километрах недоезжая бывшего Гурьева мы свернули налево, к манившим в темноте огням посёлка, в степи видимого от края до края, и по необычайно крутому мосту переехали Яик с одинокой машиной на берегу, светившей фарами в тёмную воду.

1а.


Посёлок (13 тыс. жителей), как и озеро, в обиходе называют Индер, но официальное его название - Индерборский, у меня вызывающее ассоциации скорее с какой-нибудь мызой между Петербургом и Таллином. На самом деле казахский язык часто звучит совершенно по-германски: попробуйте, например, произнести "НидерландЫ" с ударением на последнем слоге!
Хотя на самом деле тут и казахский язык не при чём: Индербор - название того же порядка, что и Аралсульфат: посёлок был основан в 1935 году для добычей солей озера Индер, а в 1990-е успел прославиться как Новый Учуг... оказавшийся совершенно бесполезным - рыба теперь и то Атырау-то не доходит. Проехав довольно длинный посёлок насквозь, практически у выезда мы приметили одноэтажную гостиницу, совмещённую с кафе. Смотрительницей её оказалась пожилая русская тётушка, за номер без удобств взявшая с нас по 2000 тенге (около 400 рублей) с человека. Так, по схеме "дёшево и сердито", устроено большинство придорожных гостиниц в казахстанской глубинке, а в санузле вдруг повторился эпизод "смотри, какое там существо сидит!", уже знакомый нам с darkiya_vпо Джаркентуна другом конце Казахстана - только "существом" в этот раз оказалась лягушка под цвет сантехники:

2а. фото Даркии.


А перед гостиницй - шаровидный валун: то ли кто-то не поленился приволочь его сюда от самого Мангышлака или хотя бы с Эмбы, то ли подобные конкреции водятся и где-то в окрестных степях.

2.


Сам Индерборский с его цветастыми новостройками и кривыми заборами у саманных лачуг утром мы увидели лишь краешком. А за посёлком откуда-то из глубин степи вдруг появляется железная дорога, вдоль которой и лежал наш дальнейший путь. С автодорогами Уральск-Атырау и Атырау-Доссор она образует прямоугольный треугольник, в котором выполняет роль длинного катета. Она проходит примерно по трассе так и не построенной Алгембы - в 1919 году, когда Баку ещё удерживался белыми, Эмба стала главными нефтепромыслом Советской России, и Ленин распорядился в кратчайшие сроки протянуть оттуда железную дорогу в Саратовскую область, к станции Александровский Гай практически напрямик сквозь безлюдные и безводные степи. И хотя руководил той стройкой сам Михаил Фрунзе, на практике вышло, что за три года построили только первые полсотни километров в Саратовской губернии, истратили несколько миллиардов рублей, уморили жарой и тифом несколько тысяч строителей (за что Алгембу даже называют "предтечей ГУЛага"), а когда к тифу добивалась ещё и холера, махнули рукой - всё равно к тому времени над Баку уже развевались красные флаги. Нынешняя железная дорога - это просто промышленная ветка, проложенная в 1980-х годах из узлового Маката к соляным месторождениям Индер-озера, хотя по непроверенным данным и с прицелом на Алгембу-2, которой промешал распад СССР. Саму станцию Индер мне заснять не удалось, но немногочисленные грузовые станции здесь похожи как капли воды, и на выезде из Индерборского вид почти такой же:

3.


Проехав десяток километров вдоль путей да найдя переезд по раскатанной большегрузами грунтовке, мы свернули к озеру, издалека впечатляющему одним своим цветом:

4.


Ближе становится видна и белая соль по берегам. Индер - это озеро-побратим наших знаменитых Баскунчакаи Эльтона, такое же круглое и широкое (10-13 километров в диаметре), такое же мелкое (все эти 10 километров можно пройти вброд) и такое же солёное - по сути дела это залитое водой углубление в огромной соляной линзе.

5.


Вот только неземной цвет Индера от того, что соль здесь совсем иная - если на Баскунчаке она сугубо поваренная, на Эльтоне поровну поваренная и калийная (красный цвет же ему придают выживающие в этой соли водоросли), то здесь - соли калия, брома и бора. Борат (не Согдиев!) - и есть основной местный ресурс, ради которого и был основан Индерборский.

6.


На берегу озера - небольшой заводик, или скорее просто база, где фасуют добытую соль:

7.


Перейдя железную дорогу, мы спустились к берегу, на самый настоящий пляж из соли, похожей ни то на песок, ни то на морскую пену. Впрочем, слой тут явно меньший, чем на Баскунчаке - там соль твёрдая, как лёд, а здесь пружинит под ногами и слегка засасывает:

8.


Но точно так же лежат в воде ветки, превратившиеся в соляные друзы. Я не знаю точно, сколько здесь промилле, но достаточно для того, чтобы соль была самоосадочной:

9.


И если на Баскунчаке можно видеть поезда, заходящие по едва заметной дамбе практически в центр озера, то посреди Индера как будто бы прямо на воде стоит экскаватор, и горки вырытой им соли возвышаются над водой - не удивлюсь, если периодически, разбрызгивая рассол колёсами, за ними приезжает грузовик.

10.


Какая-то ещё, явно заброшенная техника ближе к соляной базе:

11.


На Индер мы заехали ненадолго, по сути успев лишь недолго постоять на его белом берегу. Подробнее о нём читайте, например, здесь. А нам очень уж хотелось хоть на третий день пути, хоть дотемна успеть в пока ещё далёкий Бейнеу...

12.


Вновь выйдя на правую сторону от железной дороги, Ольга повела джип по степным колеям, порой перепрыгивая через бурьян с одной колеи на другую. По сухой и твёрдой степной глине ехать примерно как по средненькому асфальту, но год от года колеи углубляются, и в какой-то момент горбыль между ними становится слишком высок, упираясь в днище машины. У слабо накатанной колеи другая проблема - трава вдоль неё может скрывать глубокие ямы и резкие колдобины, которые замечаешь лишь тогда, когда уже слишком поздно. Поэтому несколько колей разной степени проезжести обычно идут параллельно, и слишком трудно ехать становится то по одной, то по другой. И всегда с закрытым окном, потому что за машиной - пыль, неизменно настигающая, стоит лишь остановиться или сбросить скорость:

12а.


Считается, что здесь уже пустыня - но по весне она больше похожа на травянистую степь:

13.


Песчаный карьер, здесь смотрящийся ложбиной меж барханов:

14.


В степи - верблюды, а значит где-то недалеко и зимовки - местный аналог хуторов:

15.


А потом пропадают и они - наш путь около 140 километров, а зимовки редко стоят дальше несколько десятков километров от трасс или посёлков. Остаётся лишь железная дорога да телеграфные столбы с давно сорванными проводами и гнёздами хищных птиц на верхушках. А вот на столб закинуло вертром перекати-поле - такие несколько раз перебегали нам дорогу:

16.


Но на железной дороге - своя жизнь, и сама железная дорога - это мощный ориентир:

17.


Вот встретились мы в степи с  товарняком, да поприветствовали друг друга гудками. Пассажирские поезда здесь не ходят, и не ходили вроде бы никогда:

18.


В степи из общей монотонности выбивают разве что солончаки, которые по весне на несколько недель становится солёными озёрами, но уже к началу мая в основном превращаются в вязкую землю:

19.


Объезжаем солончак по откосу железнодорожной насыпи:

20.


...Ольга blaue_igelв этих краях была не впервые, и в прошлый приезд ей "повезло" попасть на аномальные дожди. И вот, в такой же глухой степи с единственной линией железной дороги ей повстречались двое людей, бредущих по рельсам - русский и казах.
- Здорово, мужики! А вы откуда и кто?
- Да мы с бензовоза. Сели в степи, у нас даже лопаты нет. Воды пять литров, еды вообще не брали.
- А ты кто, водитель что ли? - спрашиваем у русского.
- Да нет, я пилот...
А шли они на ближайший разъезд, потому что связи в степи нет, воды у них с собой нет, что кто-то мимо проедет в ближайшее время - надежды мало.
По своей воле в размытую дождями степь мало кто поедет, но эти люди были на работе: егерская служба регулярно проводит облёты территории на легком вертолёте, в основном для учёта поголовия, но степь велика, а пунктов дозаправки мало, поэтому за вертолётом обычно следует гружёный топливом "Камаз", везущий так же сменного пилота. Встречаются они в строго определённых местах, удобных для вертолётной посадки, а так как связи в степи тоже нет - в подобных ЧП вертолёт и машина даже не смогут найти друг друга. Дожди дождями, а облёт по расписанию, но впечатляет, что отправив ведомственный грузовик в мокрую степь, его экипаж не снабдили лопатой...

21.


Вот в мареве показались тёмные пирамиды, и в пустом пространстве было очень сложно понять их размер, легко было подумать, что они не меньше египетских. Лишь подъехав ближе, мы поняли, что это казахский некрополь, выросший в сердце степи на давным-давно забытой дороге кочевников:

22.


И хотя некрополей в Средней Азии я немало видел на любой вкус, мавзолеи в виде пирамид мне встретились впервые. Рядом с ними - кулпытасы, то есть антропоморфные стелы с характерными "головами", без которых в Младшему жузе не обходится, кажется, ни одного старого кладбища.

23.


На всём пути с наших колей то и дело отходили другие колеи куда-то в сторону. На третий час езды снова стали появляться верблюды, кони и далёкие зимовки их пастухов. Напрямик железная дорога вывела бы нас в Макат, но у самой крупной развилки Ольга взяла правее, вскоре потеряв железную дорогу и столбы из виду - Макат стоит на трассе, ведущей из Атырау в сторону Астаны, но дорога на Мангышлак от неё ответвляется чуть раньше, в Доссоре, то есть через Макат вышел бы хоть и незначительный - но крюк. В какой-то момент за простором степи я разлечил едущую по нижнему краешку неба машину, и попетляв ещё немного в сплетении частых у трассы грунтовок, мимо старого кладбища в зелёной рощице мы выехали на асфальт. Стенды (без дубляжа на русский) гласили, что там покоится некий батыр Камбасулы-Байбкаты-ата, а рядом периодически проводится аламан-байга - "марафонские" скачки на выносливость, а то и на выживание лошади.

24.


Путь по степи занял три с половиной часа с учётом заезда к Индеру - немногим дольше, чем по трассе: вдвое меньшую скорость скомпенсировало и вдвое меньшее расстояние. В степи мы, конечно, потратили больше горючего, чем на асфальте, но и увидели больше, а трасса хоть ненадолго стала радовать своей ровностью больше, чем изматывать унылостью. Вот и Доссор, ещё один степной посёлок (13 тыс. жителей), выросший у скважины, прорубренной в 1911 году братьями Нобель:

24а.


И хотя первый нефтяной фонтан на Эмбе был получен ещё в 1899 году ближе к Кульсарам, именно Доссор стал первым в Казахстане центром промышленной нефтедобычи. Тогда он выглядел примерно вот так - чернорабочих набирали из казахской бедноты, да и юрта отлично решала проблему жилья на промыслах:

25а.


Ныне в общем обычный казахский посёлок с кривыми, как в России, дощатыми заборами вместо незыблемых глиняных дувалов:

25.


В его микрорайонах есть что-то неуловимо общее с нефтегазовыми посёлками Западной Сибири типа Пангод - только вместо автопрогревателей неряшливый вид создают тарелки и трубы индивидуального отопления квартир:

26.


Хотя в целом, ближе к центру, Доссор достаточно опрятен. А стилизованная вышка на берегу сора (солончака) - уж не на месте ли той самой Нобелевской скважины?

27.


Есть в Доссоре и несколько сталинок - ДК нефтяников (с дорог не виден), акимат:

28.


И святая святых - офис "Доссорнефтегаза":

29.


На заправке рядом с нами заправлялась чета пожилых немцев на микроавтобусе с силуэтом карты мира на борту. Они тоже ехали на Мангышлак, но мы очень быстро их обогнали. Близ Доссора на трассе - несколько скульптур животных:

29а.


"Внизу - зелёное, вверху - синее, посредине - серая полоска", - описала этот пейзаж Ольга. Езда по этим трассам - весьма изощрённое мучение. С одной стороны, ушли в прошлое те времена, когда Казахстан был страной бездорожья: буквально на моих глазах в последние 5 лет с помощью турок и китайцев казахстанцы создали мощную сеть национальных трасс. Но только легче от этого не становится - представьте себе, каково ехать 2-3 дня в почти что не меняющемся пейзаже? И от ровного асфальта водитель лишь быстрее начинает залипать. Добавьте сюда ещё и то, что ограничение скорости в Казахстане 100км/ч (в населённых пунктах, к счастью водителя очень редких - 60км/ч) без "допустимых превышений", а штрафы от 30 000 тенге (более 5000 рублей, хотя "без протокола" копы берут и по 1000)... и вот даже грязные верблюды с болтающейся, как изъеденной молью пальто на горьком пьянице, шкурами начинают радовать глаз:

30.


Попадаются и кони, жаркий полдень коротающие в лужах. Ветер то и дело заносил в окно дурманящий запах, более всего похожий на лаванду, и мы сочли, что его источник - вот эта розовая трава... но остановившись, обнаружили, что запаха в ней не больше, чем в гладиолусе.

31.


Вот дорога в какой-то аул и остановка в виде юрты:

32.


Вот человек строит дом, используя уже настоящую юрту в качестве времянки - один плюс у этих пространств, что видать далеко и подобных видов не закроют деревья:

33.


Главная же достопримечательность казахской глубинки - конечно же, некрополи, где над каждой могилой строится не повторяющий другие мавзолей:

34.


Вот здесь затесался самый настоящий уштас, дословно "троекамень" - мавзолей в виде трёхступенчатой пирамиды. Считается, что таких много на адайских кладбищах Мангышлака, но мне единственный такой попался на глаза лишь здесь:

35.


Но в целом все эти кулпытасы, саганатамы (надгробия в виде сундуков), койтасы (схематичная скульптура овцы), уштасы - достояние истории. Став оседлым народом да подразбогатев, казахи на могилах строят мавзолеи, вот кто-то даже догадался соорудить мини-Тадж-Махал.

36.


Параллельно трассе - железная дорога, проложенная в 1960-67 годах линия Макат - Мангистау с маленькими и по-хрущёвски унылыми вокзальчиками:

37.


И газопровод САЦ ("Средняя Азия - Центр") с огромными компрессорными станциями. Если советские военные говорили "есть на свете три дыры - Термез, Кушка и Мары", то у газовиков соответственно дырами этими были "...Макат, Бейнеу, Кульсары":

38.


Внезапно, в пустоте возникает река - та самая Эмба, что дала название нефтепромыслам. Она стекает с южного отрога кряжа Мугоджары, фактически являющегося Наиюжнейшим Уралом, и потому иногда по ней, как и по Яику, проводят границу Европы и Азии. По весне Эмба довольно широка, но до Каспийского моря добивает лишь в самые водные годы, а к концу лета иногда пересыхает практически полностью.

39.


Ну а за Эмбой через десяток километров встречают Кульсары (51 тыс. жителей), единственный помимо областного центра город Атыраусской области, да и то лишь с 2001 года:

40.


О том, что это не аул, но здесь живут такие же точно необрусевшие степные казахи, напоминает гигантский некрополь почти что у въезда:

41.


А вот кучи белого камня - это уже что-то новенькое. На самом деле Кульсары вполне заслуживают посещения, не столько ради самого города (хотя и тут есть небольшой Жилгородок Нефтяников в сталинском стиле), сколько ради ближних и особенно дальних окрестностей. В 70 километрах выше по Эмбе находится аул Акмешит (Белая Мечеть) - родина Бекет-Ата, с которым мы ещё не раз "встретимся" на Мангышлаке: суфий 18 века, выучившийся в ханской Хиве, он стал духовным отцом для ушедшего на Мангышлака казахского племени адайцев. Дальше и по другому берегу - хребты, или вернее "городки останцев" Аккегершени Актолагай, древние рифы давно пересохшего моря совершенно неземных форм, как минимум не уступающие лучшими красотам Мангышлака. Где-то между ними ещё и старый кировый карьер Мунайлы-Мола (на минуточку, Нефтяная Могила!), то есть озеро жидкого асфальта, где в 1900-х годах искали свою нефть Нобели. Тут остаётся позавидовать уральским и сибирским джиперам, у которых через Актолагай пролегает основная дорога к Мангышлаку, со стороны Москвы же это крюк в 300-400 километров и лишние день-два времени. Ну а белый камень в Кульсары - тоже наверное откуда-то оттуда:

42.


Трасса даже в центр Кульсары не заходит. И если в Доссоре мы заправили машину, то здесь заправились сами в диковатого вида ашхане, где кормили, впрочем, дёшево и сносно. На фоне местных казахов, русским языком владеющих не лучше, чем таджики южных областей, нас удивила зашедшая сюда вместе с нами казахская семья, между собой общавшаяся по-русски. Оказалось, они  ездили в гости в Астрахань, а теперь возвращались в родной Актау, и так расписывали нам ужасы "ганюшкиной дороги",  по которой 300 километров ехали 8 часов, что возвращаться мы решили каким угодно другим путём. На обратном же пути где-то на степной обочине мы подобрали сломавшуюся "Газельку" и отбуксировали её в Кульсары, за что газелисты накормили нас в другой ашхане обедом. Они развозят товары по мелким посёлкам между Кульсары и Бейнеу, а отовариваться ездят в Краснодарский край. Ездят стабильно с перегрузом, беря по 5-6 тонн, и на взятки российским гайцам тратят в среднем по 10 тысяч рублей с рейса, но зарабатывают за раз под миллион тенге (около 200 тыс. рублей). Взятки, впрочем, ещё не главная трата: "Газели" с таким перегрузом да по таким дорогам живут недолго.
Такие вот встречи в дороге... И самое сложное здесь - объяснить казахам, почему я, единственный мужчина в экипаже, не за рулём и не во главе.

42а.


За Кульсарами унылость трассы достигла апогея, и хотя мы ехали ещё не один час и пересекли границу Атыраусской и Мангистаусской областей, я практически не фотографировал. Куда интереснее тут при взгляде на карту - за Эмбой Прикаспийская возвышенность начинает набирать высоту, и если весь путь от самого Индера проходил ниже уровня моря, то ближе к Бейнеу мы увидели чинки Устюрта, в сущности и являющиеся настоящей границей Европы и Азии.

43.


С тех чинков я приезжал в Бейнеув прошлом году на жутковатом поезде из узбекистанского (но не узбекского, а каракалпакского!) Кунграда через космического вида пустоту Устюрта. И вот, заскочив на полгода в Москву, одну Ольгу оставив там, а к другой Ольге сев в джип, я как бы продолжаю путь.

43а.


Бейнеу - странный город, а формально даже лишь село (41 тыс. жителей) за полтысячи километров от своего областного центра Актау. Он появился в 1960 году как станция на железной дороге Макат-Мангистау, в 1974 прирос ещё и веткой на Кунград, замкнувшей железнодорожный путь из центра до Ташкента через Астрахань, "советскую" половину так и не состоявшейся Индо-Волжской железной дороги. В 2015 через Бейнеу прошла и третья линия в Новый Узень и далее в Иран через Туркмению - часть Нового Шёлкового пути из Китая. Бейнеу - своеобразный город-мотель, город-пересадка, и в местном кафе со мной разговорились державшие путь на Москву ташкентские дальнобойбщики... В том же кафе, вполне по-ташкентски, в Бейнеу меняют валюту.

44а.


Здесь есть пять гостиниц, одна из них - у вокзала, и о весьма колоритной ночи в ней я писал в прошлом году (ссылка двумя абзацами выше), и тогда же показывал сам вокзал - сердце Бейнеу. Как называется гостиница, куда мы заселились в этот раз - не помню, но в ней было ещё более дёшево и ещё более сердито, чем в Индере, лишь только без лягушек в санузлах.

44.


Напротив гостиницы - газозаправка, и главной достопримечательностью Бейнеу для нас стала непрерывная огромная очередь. Дело в том, что газ с завода в Новом Узене здесь отпускается по каким-то совершенно смешным ценам, что-то вроде 7 рублей за литр, но совсем скоро госрегулирование цен грозились отменить - и спрос на газ, конечно, стал ажиотажным. Очереди на газовых заправках в те дни были вполне привычным зрелищем Мангышлакской области. А по железной дороге за заправкой с моторным рёвом двигались верблюды:

45.


Других достопримечательностей в Бейнеу так и не обнаружилось - при всей своей знаковости и зажиточности, город исключительно невзрачный, и в рядах его домов мне всё чудился юртовый лагерь, стихийно выросший на бойком месте в узле караванных дорог.

46.


В этом супермаркете мы затарились всяческой сухой едой, которой я позже в основном и питался в степях. Здесь же купил жареный куриный рулет, и вместе с ним на всякий случай - туалетную бумагу.

47.


А утром продолжаем путь, приободрившись мыслью о том, что мы уже на Мангышлаке. Всё та же степь (на самом деле, конечно, пустыня), всё та же трасса и железная дорога:

48.


Но здесь под тонким слоем глины и песка - камень:

49.


Если бы мы начинали культурную программу с Актау - ехать пришлось бы ещё целый день. До недавнего времени Актау был автодорожным анклавом, с остальной страной соедняясь примерно как Хабаровск и Владивосток с Читой до 2010 года. Грунтовку Бейнеу-Актау водители называли между собой Дорогою потерянных колёс, а в "коллективных такси" брали по 5000 тенге с человека. Нормальную асфальтовую дорогу сделали буквально пару лет назад, и очень хорошо видно, какие её участки строил турецкий подрядчик, а какие - казахский: на первых можно чай пить на полной скорости, а вторые идут очень неприятными волнами, на которых джип качается, словно моторная лодка. Вот один из них переделывают с объездом по степи:

50.


За этой пылью - Мангышлак, таинственный полуостров:

51.


Такая вот "доездка" - треть серии и половина реального путешествия, если считать в обе стороны....
В следующей части - о Мангышлаке в общем, а так же о Старом Бейнеу - первой его достопримечательности на нашем пути.

МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездкиот Ольги blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Самарская сторона.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Адайцы и их наследие.
Адайские святыни. Бекет-Ата и Шопан-Ата.
Босжира. Казахская Аризона.
Южный Мангышлак. Сенек, Новый Узень, впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.

До отъезда на Крайний Север остаётся полторы недели. Я всё ещё не уверен, что это путешествие состоится, но подготовка полным ходом идёт.
А сейчас - о более дальних планах: на Алтай.



В августе - наш привычный Алтай.
В начале сентября - Монгольский Алтай.
В начале октября - Казахский Алтай.
А между ними ещё Алма-Ата с окрестностями.

Понимаю, что сроки не лучшие, и в это время там уже могут быть серьёзные холода и несовместимые со свободным перемещением дожди. Но других сроков у меня нет.

По российскому Алтаю основные цели - Уймонская долина и поход на Аккем, долина Теренг в Усть-Канском районе, Телецкое озеро (вернее, Турочак и Артыбаш), Чуйский тракт с заходом на Кату-Ярык.
По Монгольскому Алтаю - дорога от границы до Ховда через Баян-Улгий и выезд в горы, в идеале до котловины озёр Хотон-Нур, Хурган-Нур и Даян-Нур у китайской границы.
По Казахскому Алтаю - Усть-Каменногорск и окрестные промышленные города, Бухтарма, озеро Зайсан. А так же - Семипалатинский полигон, само собой в режиме организованного тура.

Главная цель написания этого анонса - Я ИЩУ ПОПУТЧИКОВ. Особенно - по монгольской и казахской частям маршрута.
Способы перемещения - общественный транспорт (включая такси) с элементами автостопа (не наоборот), или на автомобиле, где я - сугубо пассажир, но вкладываюсь в общие расходы и влияю на выбор маршрута.

Так же буду рад не только попутчикам, а просто встречам и знакомствам в городах и весях по дороге.
Полезным советам - что посмотреть на Алтае во всех трёх его ипостасях, на что не тратить время во избежание разочарований, чего опасаться и как с этим бороться?
И читательской поддержке блога, поскольку она существенно расширяет возможности забираться в интересные и труднодоступные веси.

В прошлых пяти частяхмы ехали из Москвы до Мангышлака, ехали и ехали, и вот наконец приехали. Но прежде, чем рассказать об отдельных достопримечательностях этого казахстанского полуострова за Каспийским морем, расскажу о Мангышлаке в целом, потому что представляет он собой весьма самобытный мирок фантастических ландшафтов, фэнтезийных кладбищ, подземных мечетей, искусственных городов, обильных природных ресурсов и непокорного народа адайцев.

Что такое Мангышлак? В первую очередь это пустыня, по весне ненадолго становящаяся похожей на степь:

2.


Где есть на любой вкус и цвет и сморщенная глина, и твёрдый камень под её тонким слоем, торчащий из земли тут и там:

3.


А вот воды и растительности здесь мало, и потому Мангышлак - это огромные безлюдные пространства. Площадь Мангистаусской области 165 тыс. км² (примерно как Пермский край), населние - 650 тысяч человек, а плотность населения - вполне сибирско-дальневосточные 3,5 жителя накм².

4.


Но парадоксальным образом безводный Мангышлак - это земля берегов. Главный элемент его пейзажа - чинки:

5.


С востока, из Каракалпакии, на Мангышлак надвигается огромное плато Устюрт, занимающее больше половины области. Наверху оно - почти геометрическая плоскость, а по краям - чинки: крутые обрывы от нескольких десятокв до пары сотен метров в высоту. Они могут тянуться десятками километров без единого пологого спуска, и к тому, что ты видишь с края чинка в паре километров от себя, на машине может быть день пути.

6.


Чинки - ни что иное, как древние клифы, берега давно пересохших морей, от которых ныне остался лишь Каспий. И согласитесь, что в этом пейзаже легко представить плещущие волны, как у мысов где-нибудь на Херсонесе. На прошлом и двух следующих кадрах - невысокий чинк на западной стороне Устюрта, у которого была наша последняя ночёвка в тёплой ветреной пряной степи, но самые впечатляющие чинки - южные, как например Огланды (он же Бекет-Ата) с заглавного кадра.

7.


Но при почти полном отсутствии постоянных рек и ручьёв, весна на Мангышлаке бывает довольно дождливой, и стекающие воды воды постепенно размывают откосы чинков. Так возникают города останцев, "Казахские Аризоны" вроде Босжиры, Шеркалы (о них напишу отдельно) или Айракты-Шоманай, с подачи Тараса Шевченко ставшей Долиной Замков.

8.


Но воды здесь хватает лишь на то, чтобы стечь по склону, размывая глину, разлиться по низу и тотчас испариться. В чинках попадаются внушительных размеров каньоны с сухим уже в начале мая дном. А их каменистые стены, подточенные быстрыми водами, порой имеют отрицательный уклон - как например у источника Тамшалы, черепашьего озера Саурыили в ущелье Капам (на кадре ниже).

9.


Ниже чинков нередко лежат впадины, как например Карын-Жарык (-75м), Каунды (-57м), Ащисор или низшая точка экс-СССР впадина Карагие, она де Каракия (-121м) - в другом месте они стали бы озёрами, а здесь просто нет столько воды, чтобы их заполнить. Вместо озёр в пустыне соры - белоснежные солончаки, по весне ненадолго заполняющиеся водой, затем становящиеся вязкими болотами, и наконец - совершенно ровной, твёрдой и слешка шершавой поверхностью. Известнейший сор Мангышлака - Тузбаир, но и без него их тут немало. И если в сыром виде это непролазная топь, то в сухом нет поверхности для резиновых колёс лучше сора!

10.


Далеко за пределы Устюрта, на 120 километров почти что до самого моря, выступают горы Мангистау - параллельные Северный и Южный Актау, а южнее них последовательные Западный и Восточный Каратау, в переводе соответственно Белые горы и Чёрные горы. Долины меду ними знамениты обилием каменных шаров, о происхождении которых я слышал несколько гипотез - то ли это конкреции, "выросшие" вокруг вкраплений вроде зёрен, попавших в ил древних водоёмов, то ли массы породы, сплавленной "подземными молниями" - гигантскими разрядами статического электричества от трения пород в тектонических разломах.

11.


На мангышлакских склонах и обрывах много сюрреалистических узоров разного масштаба, и о проихсождении каждого из них лучше читать в геоморфологических монографиях, чем не в блоге путешественника:

12.


 "Обнажённая до костей" земля богата на находки, будь то самоцветы:

13.


Кости и зубы древних животных вплоть до акул из океана Тетис:

13а.


Или строительный камень, груды которого лежат в мангышлакских городах и весях тут и там:

14.


15.


Вообще же на Мангышлаке, "как в заповедной шкатулке, собран весь арсенал разнообразнейших проявлений природы пустынь" (как сказал о полуострове советский географ Борис Федорович), здесь попадаются даже барханы, как в тех рисунках и фотографиях пустынь из детских книжек.

16.


Но парадокс пустыни в том, что в ней ты постоянно наблюдаешь жизнь. Конечно, на самом деле жизни тут гораздо меньше, чем в лесу или травянистой степи - но ей и негде спрятаться на просторной земле, где даже трава растёт не смокнуто. Здесь много тварей вроде змей, сольпуг (фаланг), скорпионов или сколопендр - но мне их видеть не доводилось. Зато черепахи на дорогах валяются как булыжники:

17.


Из под ног уносятся разноцветные ящерицы:

18.


А над головой - то летучие мыши, то орлы, но я заснял лишь мелкую сову, пережидавшую день на вершине шеста у чьей-то могилы:

19.


И ещё не так давно привычными обитателями пустыни были сайгаки, муфлоны, дикие бараны, куланы, и изобилие их, возможно, и влекло сюда первых людей, пришедших в этот суровый край в глубоком каменном веке. Остатки древних орудий из стоянки Шахбагата в черте нынешнего Форта-Шевченко имеют сходство то с Олдуваем, то с Ашелем - древнейшими археологическими культурами Земли, а в могильнике Коскудук найдено самое старое в нынешнем Казахстане захоронение. Самые загадочные и древние рукотворные памятники Мангышлака стоит смотреть не в путешествии (если у вас конечно нет коптера), а на спутниковых картах - это араны, или Стрелы Устюрта, геоглифы в раскинувшихся на десятки метров следов, всегда указующих "пальцами" на север. Края их выглядят как разваливашиеся каменные оградки, которые легко перешагнуть и не заметить, и по основной гипотезе это не какие-нибудь сакральные изображения для далёких богов, а лишь загоны для облавной охоты. Древнейшим аранам около 3500 лет, но поновлялись они до 19 века, видать до тех пор, пока не оскудел на дикие стада Мангышлак:

20а.


Ближе к Аральскому морю в другой своей поездке Ольга blaue_igelвидела диких сайгаков, а на Мангышлаке, вроде бы, не осталось и их. Ныне короли пустыни - это кони и верблюды:

21.


Абсолютно привычная часть пейзажа, если хоть в 20 километрах есть какое-то жильё. В мае у верблюдов, кстати, брачный сезон, и слышали бы вы их почти моторный рёв!

22.


Но даже корова или баран на мангышлакских пастбищах - редксть. Кумыс и его верблюжий аналог шубат здесь не наливают в кафе, но продают н базарах в глубинке. Попадаются и более странные штуки - например, лепёшка из верблюжьей сгущёнки (!). Странный вкус её впечатляет, но у меня по крайней мере не вызывает ни малейшего желания повторить:

22а.


А с пустыней соседствует море. Каспий ныне официально считается озером, хотя и вполне морских размеров (371 тыс. квадратных километров, что немногим меньше Чёрного моря) и глубин (1025м). Солёностью, правда, не вышел - от почти пресного в устье Волги до 13-14 промилле на юге, но и это уровень Азова и Балтики. Более того, порядком изменённая волжским стоком соль Каспия ещё сохраняет морские черты, под дном его - океаническая земная кора, и в целом Каспий - ни что иное, как оторвавшийся кусочек Мирового океана, ещё на памяти человечества соединявшийся с ним длинным, как река, Кумо-Манычским проливом, от которого осталось Азовское море и цепочка солёных озёр в калмыцких степях. Вот только поверхность Каспия лежит на 21 метр ниже уровня моря, в разные эпохи он то отступал до нынешнего Баку, то поднимался до нынешнего Волгрограда, и даже за последнюю сотню лет колебался на несколько метров. "На глаз" Каспий - вполне настоящее море:

23.


И здесь я увидел его впервые - ведь под Астраханью и Атырау как таковой береговой линии нет, море от суши отделяют десятки километров болотистых плавней и мелководий в дельтах Волги и Яика. И если даже в чинках Мангышлака где-то чудится Крым, то что уж говорить о настоящих берегах? Хотя они здесь очень разнообразны, и как таковой Мангышлак - скорее целый куст непохожих друг на друга полуостровов. На севере лежат Бузачи - низменный приземистый полуостров без особых красот, но с обильной нефтью, отделённый от материка узкими и длинными заливами Кайдак и Мёртвый Култук, причём второй ещё в 19 веке обмелел да превратился в болото. Западнее, за Мангышлакским заливом и продолжающим его заливом Кошак - длинный узкий Тюб-Караган со скалистым берегом, на карте образующих очень характерную "пилу", в крупнейшем "зубце" которой находится и знаменитая Упавшая Земля Жигылган, прибрежная часть которой - на кадре выше. Надо заметить, под словом Мангышлак имеют в виду как правило именно Тюб-Караган и чинки Устюрта, а не сам Мангышлакский полуостров в узком смысле слова. Он лежит южнее, и его на нём много не ставших чинками отвесных клифов - например, такие вот чудеса, как на кадре ниже, есть прямо в черте Актау. Ближе к туркменской границе, на широком Казахском заливе, немало отличных песчаных пляжей. Мангышлак - вполне себе курорт с базами отдыха (самая известная - Киндерли за косой недалеко от границы) и совершенно крымскими по облику (кроме разве что нудистов) дикими пляжами, как например Голубая бухтасо скалой Чёртов Палеци мыс Сагындык, он же "43-й километр" севернее Актау или Песчаный мысс высоким маяком южнее. Но в начале мая курортных свойств полуострова мне было не оценить, так как каспийская вода оказалась неприятно холодной и невыносимо пахучей от обилия выброшенных к берегу водорослей.
И как же странно понимать, что в Казахстане есть почти настоящее море... И даже с архипелагом - не просматривающиеся с берега Тюленьи острова (Кулалы, в переводе Гончарный; Морской, Подгорный, Новый и Рыбачий) лежат севернее оконечности Тюб-Карагана, и были на тех островах свои пираты Каспийского моря, и до сих пор есть "робинзон" - метеоролог Пётр Лупенков.

24.


И хотя древний охотник бегал по здешним степям тысячи лет, достоверная история Мангышлака насчитывает дай бог если тысячелетие. И всю эту тысячу лет за полуостров шла борьба двух крупнейших вариаций тюрок - кипчаков (предки казахов, татар и ногайцев) и огузов (предки турок, азербайджанцев и туркмен). Она проявляется даже в названии: по основной версии, туркменское "Мангышлак" - это Тысяча селений, а казахское "Мангистау" - Тысяча зимовий. В арабских хрониках полуостров впервые упоминается как Сиях-Кух (Чёрная гора) где-то в 9 веке, а в 1065 году неприступную кипчакскую крепость Мангистау покорили сельджуки на заре становления своей грандиозной империи. С тех времён, скорее всего, сохранились фундаменты близ Шетпе, местным известные как Кызыл-Кала (Красная крепость) - видимо, она стерегла Великий Шёлковый путь, с распадом Сельджукской империи доставшись Хорезму, а разрушена была монголами.

25.


Кипчаки тогда ушли отсюда на запад, где наши предки их узнали как половцев, а потомков их стоит искать теперь среди крымских татар. Сельджуки же были огузами, и на несколько веков, пережив нашествие монголов, Мангистау стал Мангышлаком. В те времена по нему ходили странствующие суфии, ученики важнейшего тюркского святого Ахмеда Ясавив нескольких поколениях, обращали воинственных кочевников в ислам, а потом умирали, и честью для новообращённых было самим найти покой рядом со своими наставниками. Вокруг суфийских могил росли некрополи, к ним шли паломники попросить "отца" о счастье или воздать ему хвалу, а значит здесь же появлялись торги и караван-сараи... Так возник древний "костяк" Мангышлак - 360 некрополей, и хотя само это число мне кажется сомнительным (смысл его, думаю, "все за год не обойти!"), большая часть указателей в степь с мангышлакских дорог по сей день заканчивается словом "-Ата" ("-Отец"):

26.


Но туркменское господство завершилось в 17 веке, когда в степи нынешнего Западного Казахстана из степей нынешнего Западного Китая пожаловал новый народ - калмыки. Между Яиком и Волгой они разгромили Ногайскую Орду - осколок Золотой Орды, и часть ногайцев ушла к Кавказу, а часть смешалась с казахами, положив начало Младшему Жузу. Туркмены же с калмыками неожиданно поладили, в 1657 году ещё и в очередной раз повздорили с Хивой, пытавшейся из своего оазиса управлять окрестными степями и пустынями, и вместе с новыми хозяевами северных степей ушли на благодатный Маныч, где круглый год текут реки и до осени стоит высокая трава. На новом месте туркмены вскоре поменяли плеть на соху - ныне это небольшой народ трухменов в Ставропольском крае (о них я кратко писал здесь). Однако древние изъеденные камни некоторых некрополей - не с туркменских ли уцелели времён?

27.


Но даже пустыня не останется пустой - с исходом Мангышлак опять стал Мангистау, и новым его хозяином сделались адайцы. Или адаевцы - я видел оба варианта написания, но первый короче и звучнее. По легенде, их общим предком был Адай, младший сын Лакбыбая из племени Байулы, в наследство от умершего отца получивший лишь коня и саблю. И вот, совместив эти два предмета, он отправился в дикие земли искать там лучшей доли, а за ним - и все прочие казахские бедняки да бродяги, изгои да батраки-шаруа. Адайцы - своего рода казахи-казаки (пардон за тавтологию!). К концу 18 века у мангышласких переселенцев появился и свой "духовный отец" Бекет Мирзагул-улы (1750-1813), суфий родом из показанных в прошлой части Кульсар на Эмбе, в ханской Хивезакончивший медресе Шергази-хана, где традиционно учились кочевники. На Мангистау он, как те древние суфии, сам учил кочевников-изгоев, но только был не из абстрактных предков, а из того же роду-племени, что "сыновья Адая", и потому стал самым чтимым в этих краях святым, как Сергий Радонежский на Русь или другой Бекет Фома в далёкой Англии.

28.


Культ могил, мавзолеи на сельских кладбищах, грандиозные некрополи типа каракалпакского Миздакхана - всё это в Среднюю Азию пришло именно от кочевников Великой Степи, лишь после смерти обретавших постоянный дом. Поэтому главное наследие большей части казахских и каракалпакских степей - это именно кладбища. Но Мангышлак тут отличился благодаря своей природе, а именно - обилию доступного камня да сухому климату, позволяющему многовековым постройкам стоять как новенькими, так что и не скажешь на глаз, кто в них покоится - древний батыр или советский преседатель колхоза. На кадре выше - всё разнообразие местных кладбищ: собственно мавзолеи с круглыми куполами и шпилями, саганатамы (мавзолеи без крыш) да стелы и надгробия разных видов.
Самые простые стелы - обычные менгиры, едва отёснные длинные камни, выглядящие так, будто им тысячи лет:

29.


Общеказахская особенность - кулпытасы, "антропоморфные стелы" с характерными круглыми "головами", какие можно видеть и где-нибудь под Оренбургом:

30.


Уштасы и бештасы ("троекамни" и "пятикамни") - мини-"зиккураты", называющиеся по числу ступеней. На заднем плане мавзолей и несколько саганатам:

31.


Сандыктасы (сунудк-камни) - каменные "ящики" из плоских плит, и стоящие на них "койтасы" - в переводе "каменные бараны", со временем упростившиеся до абстрактных фигур скульптуры (!) баранов на могилах чабанов (последний "настоящий" койтас сохранился на некрополе Кошкар-Атаблиз Актау):

32.


А несколько некрополей, как города среди сёл, выделяются среди прочих уникальными памятникам - подземными мечетями, вырубленными давно-давно в останцах и обрывах. Две из этих мечетей "посвящены" Бекет-Ата - в Старом Бейнеу, видимо отмечая начало адаевских кочевий:

33.


И на чинке Огланды, у его могилы:

34.


По дороге к Бекет-Ата (так вторая мечеть называется "по умолчанию") - некрополь Шопан-Ата, ученика Ахмада Ясави, которого Бекет (разумеется, не пересекавшийся с ним по времени) считал своим духовным учителем:

35.


Ещё две мечети стоят на Тюб-Карагане близ устий каньонов, и в них молились, думается, не чабаны перед уходом на дальние перекочёвки, а балыкши - рыбаки перед выходом в страшное море. Султан-Эпе:

36.


И Шакпак-Ата:

37.


Последнюю я бы назвал самой красивой из мангышлакских мечетей, и про каждую из этих пяти, с окрестными некрополями да историями и легендами прошлого, у меня будет по отдельному посту. Ещё знаю (но не посещал сам) про подземные мечети Караман-Атав центрельных районах полуострова и заброшенную Уйтоллы-Ата в горах Мангистау, но вполне может быть, что и с ними список не полон.

38.


А на мечетях, надгробиях, скалах Мангышлака обильно начертаны петроглифы разных эпох, попавших даже на герб Мангистауской области:

39а.


Немало тут доисторических наскальных рисунков, и говорят, лучше всего их искать в Долине Замков Айракты... да только даже по одной горе это будет сродни поискам иголки в стоге сена. Эпоха кочевников же оставила на камнях многочисленные тамги - родовые знаки, прототипы тех же флагов и гербов, отмечавшие, чья земля начинается дальше. Такие петроглифы (сверху - древяння сцена охоты, снизу - тамги) я видел разве что на валуне в музее Форта-Шевченко:

39.


Раскрытые ладони на камнях - суфийский знак эпохи становления ислама:

40а.


А здесь - во-первых адаевская тамга, похожая на кажущую в небо стрелку, а во-вторых - схематично нарисованные непропорционально длинные кони со всадниками и без. Эти кони - чисто адаевский знак, и на Мангышлаке вне городов их можно видеть на любой поверхности - стене мавзолея или мечети, могильном камне, скале...

40б.


Причём не все из них - исторические, и даже на современных могилах можно найти выцарпанные лица и фигурки людей, а вместо сабель или топоров (как на кадре №28) - пистолеты и автоматы:

40в.


В общем, мангышлакские некрополи - это реально целый мир, который при желании можно изучать до бесконечности. На том же некрополе Кашкар-Ата, куда я не доехал, помимо скульптуры барана есть ещё мавзолей Дуни - наверное, русской жены чабана... Первыми русскими на Мангышлаке, или вернее на Тюленьих островах, были в 1667-68 мятежные казаки Стеньки Разина, давние речные пираты, ненадолго ставшие морскими. Но возможно, и до, и после них русские промысловики ходили на те острова за тюленем. Государевы люди же впервые ступили на берег Мангышлака в 1717 году, когда Пётр I на волне успехов на западных фронтах обратил свои взгляды к Каспийскому морю. В Хиву была послана экспедиция Александра Бековича-Черкасского, тыл которой прикрывала крепость близ будущего Форта-Шевченко. Но из Хивы русские уже не вернулись: хан встретил чужаков ласково, убедил в готовности принять их подданство, отряд с его согласия разделился по пяти крепостям... где был полностью вырезан туркменами. Крепость после этого спешно эвакуировалась, и вернуться сюда русские решились лишь через сотню лет. К тому времени нищая, но воиственая Хивастала только сильнее, и среди адаевцев родилось предание, как на новом месте они нажили добра, да не смогли его поделить, и перессорившись, очутились под ханским сапогом. России к тому времени принадлежали Младший и Средний казахские жузы, а значит можно было рассчитывать хотя бы попытаться переманить на свою сторону и воинов Адая. Как и в первую Хивинскую кампанию, во вторую не обошлось без крепости на Мангышлаке - просто самом доступном по морю месте Туркестана. Ново-Александровское укрепление было воздвигнуто в 1834 на заливе Култук, и половина контура той крепости, частично "съеденной" обрушением чинка, до сих пор лежит в степи одинокой звездой.

41а.


Култук, однако, вскоре оказался Мёртвым Култуком, на глазах мелел и заболачивался, и уже в 1846 году на смену Новоалександровскому форту пришёл Новопетровский у залива близ "острия" Тюб-Карагана, в ближайшем месте к Астрахани (250 километров по прямой) и Тюльним островам. И хотя Вторая Хивинская войнакончилась в лучшем случае ничьей, теперь России удалось здесь закрепиться. Выросший из Новопетровского укрепления Форт-Александровский, а ныне Форт-Шевченко - старейший русский город в Средней Азии:

41.


А советское название его было связано с тем, что Кобзарь в 1850-57 годах служил здесь службу, бывшую по факту ссылкой за вольнодумские стихи. Форт тогда был далёкой колонией, плацдармом на краю спорной земли, а окончательно Россия утвердилась здесь в 1868 году, с третьей попытки покорив саму Хиву и сделав её своим проекторатом. Мангышлакское приставство (с 1881 года - уезд) в административном делении империи тогда изрядно покидало: первоначально его приписали к Уральской области, в 1870, после восстания адайцев под руководством Исы Тленбаева и Досана Тажиева, от греха подальше отдали Дагестанской (!) области, а в 1874 - Закаспийской области с центром в Ашхабаде, за пределами нынешней Туркмении включавшей лишь эти края.

42.


Но и пощже Россия не прокинала в жизни Мангышлака дальше побережий. Основное русское наследие полуострова - маяки и другая морская инфраструктура. Старейший маяк Мангышлака в портовом посёлке Баутино виден на кадре выше вдалеке, а по берегам сохранилось ещё несколько вот таких вот небольших маяков из дикого камня:

43.


И тем не менее именно через будущее Баутино (название это портовый посёлок получил конечно же в честь молодого революционера) в 1918 году высадился красный десант Алиби Джангильдина, решивший исход гражданской войны в Западном Казахстане. При Советах адайцев чуть не признали отдельным народом, в 1925 году был создан Адаевский уезд, по площади существенно превосходивший нынешнюю Мангистаускую область, в 1929 году разделённый между Гурьевом, Актюбинском, Каракалпакией и Туркменией. Мангышлак же по-прежнему был слишком малолюден, лишён полноценных дорог, а большинство его районов элементарно не имели административных центров, потому что не включали ни единого постоянного населённого пункта. Адаевцы в 1929-32 годах восстали на войну против большевиков с их коллективизацией, несколько раз осадив Форт-Шевченко, что тем более не способствовало сохранению их автономии. В 1938-73 годах Мангышлак входил в Гурьевскую область, а всерьёз за "полуостров сокровищ" взялись лишь в 1960-х годах, когда здесь нашли нефть и урановые руды. В 1960-67 годах к Каспийскому морю пришла железная дорога через Бейнеу (см. прошлую часть), а в 1961 году начал строиться посёлок Актау, вскоре ставший городом Шевченко, к 1973 году вымахав в областной центр (с 1991 снова Актау). И если киргизский Баткен - самый молодой региональный центр постсоветских стран по времени создания региона, то Актау - по времени своего основания, построенный с нуля в безводной ветреной степи.

44.


Жизнь городу, строившемуся по необычным для СССР проектам, выросшим по сути дела из атыраусского Жилгородка, тогда давал МАЭК - Мангышлакский автоном-энергетический комбинат: здесь добывали уран, возвращали полученное из него топливо на атомную станцию, а та обеспечивала электроэнергией опреснители ("самовары", как называли их старожилы). Ныне её заменили две ТЭС - урановые руды истощились, и главным богатством Мангшылака осталась нефть. На крупнейшем месторождении вырос такой же панельный и искусственный Новый Узень, в декабре 2011 года, после кровавого восстания рабочих-нефтяников, с подачи журналистов и в русском языке ставший зловещим Жанаозеном.

45.


Других городов, кроме старого Форта и молодых Жанаозена и Актау, на Мангышлаке нет, разве что далёкий Бейнеу (формально село) в узле железных дорог да промышленный Шетпе с цементным заводом. А мангышлакские посёлки, за редким исключением образующие тонкую нить вдоль железной дороги, в большинстве своём невзрачны и пугающе мрачны. Вот вокзальчик 1960-х годов:

46.


Сельская мечеть:

47.


Да улица в песке:

48.


Но жизнь идёт. В 2015 году через Бейнеу и Жанаозен прошла железная дорога в Туркмению и далее в Иран, соединив последний с Китаем:

49.


А на заборах вместо "Слава России!" или "ПТН ПНХ" здесь попадаются куда как более зловещие надписи:

49а.


И в общем главное свойство Мангышлака - его обособленность. Как царская Россия не знала, к какой губернии его приткнуть, так и на остальной Казахстан он не очень похож. Те же степи, пыльные дороги, зимовья, некрополи - но всё равно здесь что-то иначе.

50.


"Это потому, что там адайцы, - говорили мне в Алма-Ате про Жанаозен-2011, - а наши казахи бы и дальше терпели". Адаец в Казахстане - это может ещё не чеченец в России (тем более чеченцы тоже есть, и с ними была своя резня в Жанаозене-1989), но аналог "ничо не знаю, я с Урала!" - вполне. Адайцы в Казахстане имеют репутацию людей горячих, слопчённых и опасных. Для глубинки местной вполне характерны такие вот чОткие пацандар:

51.


Кроме того, адаевская глубинка - одно из самых нерусскоязычных мест постсоветского пространства, труднее найти владющего русским языком человека мне было разве что в Южном Таджикистане и Литве с Эстонией. Хотя вполне может быть, что адаевцы и не при чём, а просто с моих прошлых поездок в Казахстане стала заметна смена поколений? На заработки в Россию тут не ездят, а потому забыть русский язык могут гораздо быстрее.

51а.


Но даже в здешней глухомани видно, что Казахстан - страна развитая и в меру глобализованная, и здесь сосещствуют типажи совершенно разных ментальностей и эпох:

52.


И лица здесь покрывают не от набожности, а от пыли и солнца - как женщины, так и мужчины из тех, кому работать под открытым небом целый день:

53.


Что ещё очень бросается в глаза на Мангышлаке - это моноцентричность. В Актау живёт около трети населения полуострова, но туда ведут все дороги, а встретив где-нибудь в оазисе людей на пикнике - можно быть уверенным, что они приехали туда не из окрестных сёл, а из областного центра. Сам Актау оказался очень приятным интеллигентным городом, на беглый взгляд совсем без ощущения "окишлачивания".

54.


Да и русских в Актау по-прежнему около 20% населения, и как часто бывает в Средней Азии - в основном это образованные люди с подчёркнуто "городской" речью, в том числе и те, кто советской эпохи явно уже не застал. Доводилось слышать, что и на всех сколько-нибудь ответственных должностях у работающих в Мангистауской области компаний сидят русские. В глубинке Мангышлака же русских людей почти не встретить, хотя как-то и попался нам в глуши ставший почти не отличимым от казаха кубанский мужик.

55.


...Большое количество образованных и небедных людей способствует различным хобби и кружкам по интересам. В Актау очень заметна внедорожная тусовка, и тюнингованные джипы с местными номерами нам попадались не раз. И хотя нормальной туристической инфраструктуры, за исключением пары приличных гостиниц в Актау (остальные - либо дорогущие, либо клоповники) и нескольких баз отдыха на море здесь нет, это не мешает Мангистау быть одним из самых туристических мест так уверенного в своей непривлекательности Казахстана. На общественном транспорте или автостопом, тут, однако, не очень-то поездишь - почти всё интереснее от населённых пунктов вдали, и хотя местные возят туристов на "козлинках" и "буханках", берут они за это дорого. Для пеших или даже велосипедных походов на Мангышлаке слишком велики, безлюдны и безводны пространства. Зато на внедорожнике - раздолье, а до многих мест с изрядной осторожностью и "паркетником" доехать не проблема, но с той же внедорожной романтикой. На майские праздники, когда на Севере или в горах типа Кавказа, Урала или Алтая ещё слишком холодно и сыро, кажется, что половина русской внедорожной тусовки снимается с места и берёт курс на Мангышлак. И разъезжая по местным грунтовками на джипе, никогда не знаешь, за какой скалой или в каком облаке пыли увидишь тут земляка - но встречи с ними на просторах Мангышлака практически неизбежны. Стандартный маршрут по Мангышлаку - кольцо, где по часовой стрелке расположены Бейнеу, Бекет-Ата, Босжира, пески Сенек, Шопан-Ата, Карагие, Актау, Форт-Шевченко (он обычно остаётся за кадром), Жагылган, Султан-Эпе, Шакпак-Ата, Шетпе с Долиной Шаров и снова трасса на Бейнеу, и выбрав путь по часовой стрелке, мы знали, что две группы только Ольгиных знакомых в это же самое время едут по этому же самому кольцу в обратном направлении.

56.


Поедем теперь и мы. В следующей части - о двух мечетях Бекет-Ата в Старом Бейнеу и на чинке Огланды.

МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездкиот Ольги blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Самарская сторона.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Природа полуострова и наследие адайцев.
Мечети Бекет-Ата. Старый Бейнеу и Огланды.
Босжира. Казахская Аризона.
Сенек и Шопан-Ата.
Жанаозен (Новый Узень) и впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.

Как наименее затратно проехать с большим грузом (рюкзак и 2 сумки, суммарно 35-40 килограмм) в час ночи с лишним с Московского вокзала на метро Парнас?

Данный вопрос имеет прямое отношение к поездкам - это наш месячный запас продуктов на Вайгач (да и то не весь), который от московской части команды сегодня ночью нужно передать к питерской части команды.

Возможно, готов с этим помочь кто-то из питерских читателей на машине? Я готов заплатить.

У каждой земли и народа есть свои чтимые люди, оставшиеся в памяти потомков - святые, поэты, мудрецы, полководцы... Не исключение здесь и адайцы, мангышлакские казахи, своим происхождением похожие на племя джан из одноимённой повести Андрея Платонова. В 18 веке в этот мир изгоев, не нашедших места в более благодатных краях, но и в страшной пустыне Мангышлака преслудемых властью хивинского хана, явился добрый и мудрый старик Бекет, сын Мирзагула, выходец с Эмбы. Он проповедовал ислам в его "тюркском народном" изводе, учил народ разумном-доброму-вечному, утешал горюющих, исцелял больных, а отойдя в мир иной, остался для адаевцев Отцом, заступником народа и хранителем веры. Имя Бекета-Ата на Мангышлаке встречает всюду, даже новенькая центральная мечеть в многоэтажном советском Актау названа в его честь, а паломничество к могиле Бекета Мирзагуловича для адаевца сродни поездки москвича в Троице-Сергиеву Лавру или уральца в Верхотурье. Но тут дал о себе знать показанный в прошлой частиудивительный мир Мангышлака с его традициями зодчества пустыни: к вечеру третьего дня пути достигнув посёлка Бейнеуу "ворот" Мангистауской области, на четвёртый день наш путь лежал мимо связанных с именем Бекета-Ата двух подземных мечетей - одна посреди грандиозного некрополя Старый Бейнеу, другая - на краю грандиозного чинка Огланды. А между ними - усеянная черепахами грунтовая дорога через степь.

По утреннему Бейнеу мы полчаса крутились между двумя заправками - в одной бензина просто не было, другая казалась сомнительной, а топлива ("солярки", как говорят джиперы) перед уходом в степь нам надо было много. У Ольги blaue_igelвсегда есть неприкосновеный запас, но о нём Ольга велела забыть сразу - на то этот запас и неприкосновенный, что расчехливается лишь в КРАЙНЕМ случае. В общем, в итоге заправились где была возможность, и забегая вперёд скажу, что топливо не подвело. На рассвете, объезжая невозмутимых верблюдов, мы поехали на юг по свежему асфальту. И вот справа мелькнул оазис - именно такой, каким его представляешь по сказкам и приключенческим книгам, маленькая зелёная роща посреди пустыни. Рядом с рощей даже с дороги за несколько километров просматривалось кладбище, а у поворота - такое вот странное сооружение, возможно предназначенная для того, чтобы помолиться на далёкую мечеть, не уходя с дороги. Это, как вы уже поняли, и есть Старый Бейнеу, давшей название железнодорожной станции и выросшему при ней посёлку, за неимением других ориентиров расположенной за 20 километрах отсюда.

2.


Рядом - ворота в том же стиле, за которыми километра на три вдоль пустынной и ровной дороги тянется самая настоящая аллея из приземистых карагачей:

3.


Аллея упирается в ту самую рощу, в глубине которой новенькая Верхняя мечеть:

4.


А дальше в густой зелени начинается крутой спуск мимо каменной ёмкости, явно как-то использовавшейся в хозяйстве:

5.


Но не спешите сразу идти вниз, лучше сначала отойдите чуть в сторону, на склон к торцу Верхней мечети, откуда Нижняя мечеть Бекет-Ата видна во всей красе. Её не назвать в полном смысле подземной, скорее это что-то вроде меловых храмов Дивногорьяи Костомарова, естественный останец, который люди, вырубив внутри несколько помещений, фактически превратили в здание:

6.


И даже завершение оформили - на то ли крыше, то ли вершине пара кулпытасов и стела с адайской тамгой в виде кажущей в небо стрелки. Здесь покоится Бекетов брат Миндегул, а само расположение позволяет предположить существование легенды о том, что здесь Бекет совершил своё первое чудо:

7.


Но у входа в мечеть помимо шеста пира (таким в Средней Азии часто отмечают святыни) лежит старый жернов. Подземные залы Старого Бейнеу - это не только мечеть, но и хранилище припасов на полпути ежегодных адайских перекочёвок с Мангышлака на Эмбу, разграбление которого грозило кочевникам голодом. И это было вполне себе средневековое решение - прикрыть стратегический объект святыней.

8.


Всего же в мечети было четыре помещения, среди которых амбар располагался по центру. За открытой дверью с кадра выше обнаружилась круглая комната метров 4 в диаметре - молельный зал мечети, вырубленный в виде юрты, а из него виден проход в маленькую комнату, похожую на келью:

9.


В распадке за мечетью - архаичного вида колодец:

10.


А сама мечеть, расположенная по сути дела на острие двух распадков - более узкого и глубокого и более широкого, с обратной стороны смотрится совсем не так, как из рощи:

11.


Кладбище на Старом Бейнеу - это действительно НЕКРОПОЛЬ, то есть Город Мёртвых, по меркам хотя бы 19 века достойный иных настоящих городов. Я бы даже сказал - некромегаполис, из всех бесчисленных кладбищ Великой Степи, что я видел, уступающий разве что каркалпакскому Миздакханус его Мировыми часами. Здесь около 800 мавзолеев и надгробий всех возможных местных видов, будь то источенные временем менгиры или рассыпавшиеся и целые "ящики" сандыктасов:

12.


Хотя более всего Старый Бейнеу запомнился мне резными кулпытасами, самими вычурными и сложными, что я видел на Мангышлаке:

13.


Собственно, кулпытас - и не совсем адайская могила, такие встречаются по всему Младшему Жузу вплоть до Оренбуржья, а Старый Бейнеу - это как бы связующее звено адаевского Мангышлака с остальным Казахстаном.

14.


Ещё из находок - койтас, куда более похожий на "каменного барана", чем большинство надгробий этого типа, напоминающих скорее сундуки. Уже не скульптура, но всё же голова и ноги вполне видны:

15.


Что такое кулпытасы, сандыктасы и койтасы, я рассказывал в прошлой части, и с этими терминами мы на Мангышлаке будем сталкиваться через пост. А вот более понятная и интернациональная сущность, для мангышлакских кладбищ (по крайней мере известных мне) уникальная - лингам, то есть камень-фаллос, выступающий из тьмы веков:

16.


Среди подземных мечетей Мангышлака Старый Бейнеу почему-то неожиданно малоизвестен - а по мне так вполне заслуживает хотя бы получаса по дороге к другим сокровищам полуострова. В его окрестностях есть ещё каменный карьер Баксыйык с белоснежными террасами склонов, вид на который мы честно пытались найти, но так и пропетляли зазря по изуродованной земле вахтовок и открытых шлагбаумов. А ещё близ Старого Бейнеу (тут лучше всего сослаться на викимапию) в степи по разные стороны трассы  лежат два самых доступных арана - об этих геоглифах, так же известных как Стрелы Устюрта, и скорее всего бывших древними загонами для дикого скота при облавной охоте, я так же писал в прошлой части. К ним мы заезжать уже не стали - с коптером это может и имело бы смысл, и в одиночку я бы попробовал, наверное, до них дойти, но с экипажем было решено поэкономить время. Поэтому вот их скриншоты с викимапии, и чтоб был ясен масштаб - размах "стрел" левого арана 160 метров, а правого - почти 700 метров, а о попытке увидеть его (имено этот аран) вблизи можно почитать здесь:

16а.


Едем дальше по трассе. Пару постов назад, ещё в контексте Бейнеу, я писал о том, что всего несколько лет назад эта трасса слыла Дорогой потеряных колёс, и не трассой-то была по сути дела, а ушатанной грунтовкой, так что цветущий Актау в дожди и метели превращался в автодорожный анклав. Теперь - дорога как дорога, и от Бейнеу до областного центра по ней полтысячи километров, ещё день пути через "перевал" (на самом деле спуск с чинка) Ман-Ата. Правее же в степи, в основном по краю чинка, лежат руины Новоалександровского форта, с которого в 1834-46 годах, до переноса гарнизона на Тюб-Караган, началось постоянное русское присутствие на Мангышлаке, да один из крупнейших адайский некрополь Сисем-Ата, выросший у мавзолея, построенного в 14 веке, на закате Золотой Орды. Но всё это - за степью где-то справа, а Ольга пристально вглядывалась в степи по левую руку, зная, что там должна быть прямая дорога до главной мечети Бекет-Ата. И напрямик, срезав по степи, мы бы доехали туда за пару часов, а в обход да по асфальту, сотнями километров, нам бы вряд ли хватило и целого дня. Но как узнать нужную грунтовку среди множества таких же? С недавних пор здесь появилась вешка:

17.


Хотя из Актау этой дорогой никто особо не ездит, местные власти всё же в курсе, что их святыни и красоты востребованы у путешественников из других краёв. Не знаю, кто именно обустроил Старую дорогу - но маленькие таблички-указатели, примотанные сотчем ко всяким арматуринам пересекающих колеи подземных газопроводов  встречались нам много раз. На самом деле в степи очень легко заблудиться - её пересекают тысячи мелких колей, по иным из которых ездит ровно одна машина - именно та, что эту колею накатала. А едется по ним в сухую погоду легко и быстро - укатанная глина под колесом гораздо лучше, чем плохой асфальт, хотя и коварна внезапными колдобинами:

18.


Главным же впечатлением старой дороги оказались черепахи, которыми она была в тот день натурально усеяна:

19.


И первую попавшуюся черепаху мы, конечно, брали в руки, а последующих лишь пытались не раздавить колесом. Черепаха тяжёлая, а медленные движения её когтистых лап неожиданно сильные:

20. фото darkiya_v.


А кони здесь казались дикими, при виде машины разбегаясь в тучах белой пыли. У них, конечно, есть хозяин на какой-нибудь едва заметной в мареве зимовке, но здесь слишком много места, чтобы пастись рядом с посторонним.

21.


На горизонте то и дело возникали смутные миражи - то белые вершины, то какие-то, как будто, ржавые конструкции наподобие доменных печей. Когда на плоском горизонте появлялись верблюды - легко было подумать, что над степью их горбы возвышаются куполами дворцов или храмов. Ну а когда мы устали ехать - у дороги вдруг возник крошечный некрополь из покосившихся каменных плит:

22.


На плоской стене саганатама - пожалуй, самые схематичные изображения коней, что я видел:

22а.


А настоящие кони бродили вокруг... Таких некрополе на Мангышлаке, как считается, 360, но скорее это число значит просто "за год не обойдёшь!". Все они, как конкреции вокруг зёрен, выросли у могил средневековых суфиев, проповедовавших в этой степи ислам ещё тогда, когда хозяевами её были не адайцы, а туркмены.

23.


То и дело становилось заметно, что плоская степь справа поодаль словно обрушивается гигантским уступом. Вот он, белый чинк плато Устюрт, по бескрайней плоской вершине которого мы пока ещё едем:

24.


А вскоре из-за поворота показалась жизнь - домики, стада, трансформаторы, колодцы:

25.


Да кладбище на бугре с молящимися у мавзолея паломниками. Здесь покоится ещё один из 360 суфиев - Огланды-ата:

26.


И хотя сам некрополь невелик и не слишком зрелищен, по-настоящему впечатляет вот эта пара мавзолеев 1990-х годов:

27.


Какие там львыв Самарканде, птицы Бухары, кони Ура-Тюбеи драконы Аннау!? То - хоть и шедевры старины, но мозаики, плоские изображения, а здесь вот - полноценные скульптуры орла и архара. Так самобытен у кочевников ислам:

28.


Но Огланды-ата - лишь прилюдия к Бекет-Ата. Некрополи средневековых суфиев в бескрайней степи становились точками притяжения, тем более и сами суфии не в гиблых местах селились, а уж по крайней мере там, где есть вода. Некрополи выполняли роль ориентиров, а то и станций на кочевых дорогах, и вот рядом с некрополем Огланды, под горой, и поселился Бекет, сын Мирзагула. За кладбищенским бугром - паломнический центр, выросший на краю обрыва у Верхней мечети Бекет-Ата, в обиходе известной как Дом с Голубыми куполами. Мы приехали сюда в обыкновенный будний день, но на парковке стояло несколько машин, а в подрастающем саду у беседок ходило несколько групп в основном немолодых казахов:

29.


Здесь мы впервые вышли на край чинка, и открывающийся с него вид - потрясает хотя бы своим масштабом. Странные "горы наоборот":

30.


В чинке заметны очертания морского берега. Здесь был залив полноводного Каспийского моря, когда оно ещё не потеряло связи с океаном, и "просто добавив воды", легко представить похожий пейзаж где-нибудь под Балаклавой:

31.


Но по дну пересохшего моря, под зубьями древних рифов, ныне текут ручьи:

32.


По првую руку - едва ли не главный вид Мангышлака, в чуть кадрированного виде попавший на заглавный кадр прошлого, "обзорного" поста, и вход в подземную мечеть Бекет-Ата здесь легко различить почти в центре:

33.


Бекет Мирзагулович родился в 1750 году на Эмбе, бывшей северным краем адаевских кочевий, и по преданию, однажды в детстве, переходя реку вброд, увидел палец, высунувшийся из воды. Следом из воды показалось пять пальцев, а потом сорок, и как мальчик из набожной семьи, Бекет понял, что один - это Аллах, пять - это Пророк и его родня (Али, Фатима, Хасан и Хусейн), а сорок - число основных заповедей, и если так - то Господь послал ему знак идти по духовному пути. К тому времени адаевцы, опять же по преданию нажив богатств и погрязнув в раздорах, были вассалами хивинского хана, и Бекет пошёл учиться в Хиву, в медресе Шергази, обучавшее в основном как раз-таки способных кочевников. Ну а вернувшись в степь, Бекет продолжил подвел черту под дело всех тех 360 суфиев. О нём немало своих легенд и преданий, самое известное из которых такое - однажды к Бекету ехал некто (в разных версиях то сомневающийся купец, то потерявшая себя вдова, то ещё кто-то), да вместе с верблюдом сверзся с края чинка, но приземлился мягко, отделавшись лёгким испугом. И вот, придя к старцу, паломник рассказал об этом, а старец лишь показал свою спину с синяками от четырёх верблюжьих копыт. Как Сергий Радонежский на Руси, Бекет-Ата на Мангышлаке - это отец-заступник здешнего народа. С его именем связаны 4 мечети - на Эмбе близ Кульсар, в Старом Бейнеу, в Огланды, да некая четвёртая мечеть Байшатыр где-то в сердце Устюрта, до которой пока что, кажется, не доезжал ни один путешественник. Есть сведения, что мечетей Бекет-Ата и вовсе было 6, но у двух последних забыты даже названия. Как бы то ни было, его мечети стали по совместительству медресе и школами, а такой подарок отверженному народу было сложно переоценить.

34.


Чинк Огланды - один из высочайших на Устюрте, порядка 200 метров, и вход в подземную мечеть на 150 метров ниже плато. Я знал, что туда ведёт длинная-длинная лестница... но с Даркией и Марьей мы уткнулись в запертыве ворота. Это было обидно, и я пошёл спрашивать прохлаждавшихся в тени беседок казахов, когда откроют ворота и кто тут главный. Но если в 2016-м Бекет-Ата-Огланды ещё была общей достопримечателностью, теперь она окончательно превратилась в сугубо религиозный объект - ворота открывают лишь к намазам да ведут паломников вниз большой процессией. У паломников - своя жизнь, и каждый привозит сюда еды, а вечером Дом с Голубыми куполами ждёт общая трапеза, после которой люди разойдутся отдыхать по мужской и женской комнатам соответственно... Мы приехали сюда в пол-второго, ближайший намаз ожидался в 15 часов, и методом опросов найдя Главного, так же сидевшего в теньке гаража поодаль от паломнической суеты на разложенной по земле ткани, я начал убеждать его, что мы сюда ехали от самой Москвы, по Старой дороге приехали, а ждать нам трудно, так как впереди долгий путь. К суетливости туристов и их неумению ждать казах, видимо, привык, и выслушав меня, смягчился:
-Ворота вам конечно никто не откроет. Но можете перелезть рядом на свой страх и риск, а я сделаю вид, что ничего не заметил.

35.


Забегая вперёд, скажу, что хотя перелезали мы по расщелинам слева от ворот, лучший спуск, практически парадная лестница - справа, за забором паломнического центра, примерно там, откуда снят заглавный кадр. Дурной пример же оказался заразительным - за нами следом вскоре перелезла ещё и казахская семья из мужа, жены и, видимо, двух подросших дочерей. Но как легко, глядя на эти скалы, представить внизу грохот морских волн!

36.


Мест, когда-то бывших морским дном, на планете немало, но кажется лишь отсюда море ушло так недавно, что суша ещё не успела стереть о нём заметную глазу память. Хорезм, Приаралье, Мангышлак - Страна пересохших морей:

37.


Где с саксаулами соседствуют коралы:

38.


А иныне камни похожи на полипы и губки:

39.


Далёкая мечеть всё ближе:

40.


Чтобы паломники не скучали - меж камней притаился тигр:

41.


А бараны, возможно, восходят к одной из легенд - якобы, "особые" люди, подходя к юрте святого Бекета видели 12 привязанных рядом архаров. Сами же эти архары - бессмертные духи, до сих пор скачущие по этому чинку. И это вряд ли исламское предание: архар - древний тотем народов Турана, на Памире, к примеру, мазары с архаровыми рогами встречаются чаще мечетей, но отголоски этого культа, видать, живы и здесь.

42.


Спуск тут действителен долог, а подъём по жаре утомителен... и всё же не настолько, как можно подумать при виде безводных пейзажей:

43.


Тем более на последней трети пути есть ещё и источник:

44.


С вкусной сероводородной водой и заботливо поставленной посудой:

45.


Тут и другие источники есть, но вид их как-то не располагает:

46.


Просто дождевая вода просачивается сквозь стометровые толщи устюртского плато - и выходит здесь, у его подножья. Но в траве у родников, говорят, иногда можно встретить почти непуганных (ибо охраняемые и священные) живых сайгаков.

47.


Внизу - кладбище, уже не Огланды-ата, а собственно Бекет-ата, состоящее в основном из кулпытасов:

48.


На низшей точке комплекса - вертолётная площадка, и в этом есть свой тайный смысл: простым смертным к могиле святого надо спуститься, а вот Назарбаев или например областной аким будут вынуждены идти от своего вертолёта наверх. Ведь основой адайцев были именно бедняки да изгои, и уж никак не ханов да купцов утешал и учил святой Бекет.

49.


У лестницы перед мечетью - очаг, за несколько метров пахнущий каким-то маслом:

50.


Мечеть, конечно же, была заперта. Раньше тут, говорят, сиживал смотритель, проводивший паломников внутрь и с ними читавший молитвы, и не от того ли появились строгости с режимом, что смотрителя здесь больше нет? В мечети 7 помещений, включая могилу самого Бекет-Аты, согласно последней воле святого на 40 год после его смерти (то есть, получается, в 1853-м) замурованная от посторонних его сыном Байталом.

50а.


Вид с мечети. Хоть и спустились мы на 150 метров, а всё-таки над "дном" чинка мечеть довольно высоко:

51.


Пора обратно. Наверху Ольга разговорилась без нас с телевизиощиками, честно предупредившими, что на Босжире вместе с нами будет "сто машин", а интригой дня оставался поиск короткого пути туда.

52.


О Босжире, для большинства путешественников становящейся кульминацией Мангышлака - в следующей части.

МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездкиот Ольги blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Самарская сторона.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Природа полуострова и наследие адайцев.
Мечети Бекет-Ата. Старый Бейнеу и Огланды.
Босжира. Казахская Аризона.
Сенек и Шопан-Ата.
Жанаозен (Новый Узень) и впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.

Босжира (многие произносят это название как БосжИра, а у местных однозначно БосжирА) - это древний залив пересохшего моря на южных чинках Устюрта. Его называют иногда Казахской Аризоной, и не надо занудствовать, что Долина Монументов находится в штате Юта - речь скорее просто об абстрактном духе природы Дикого Запада. Для едущих Мангышлакским кольцом против часовой стрелки она неизменно становится кульминацией путешествия, а едущим по часовой (как мы) - задаёт тон: Босжира - самое красивое место Мангышлака, по крайней мере из относительно доступных, и именно она обычно встаёт перед глазами при слове "Мангышлак".

Босжира - объект чисто природный. Кажется, даже красивых легенд о ней нет, потому что кочевникам здесь было попросту нечего делать, а для туристов пока что вроде ничего не сочинили. От показанной в прошлой частиподземной мечети Бекет-Ата досюда по прямой меньше 20 километров, а в объезд - ещё день пути.

И виной тому - всё те же устюртские чинки, крутые скалистые берега давно отступивших морей, с которых десятками километров может не быть доступного автомобилю спуска. Из Актау и в Бекет-Ата, и в Босжиру ездят через Новый Узень (Жанаозен), километрах в 20 от которого находится развилка - налево, по грейдеру, паломнический путь в Бекет-Ата и Шопан-Ата, направо - дорога в аул Сенек, за которым уходят запутанные грунтовки к Босжире. Мы же "свалились" в Бекет-Ату с севера, по Старой дороге со стороны Бейнеу, и путь через развилку стоил бы нам полутора сотен километров и нескольких часов пути. Но Ольга blaue_igelи тут знала о "секретной" короткой дороге, которую нужно было лишь отыскать в сплетениях грунтовок... и конечно Ольга её нашла, в третий раз за два дня срезав по степи огромный угол. Вот она, эта грунтовка - справа, на краю косогора:

2.


И местным она в принципе не так уж и малоизвестна, даже менгиров кто-то понаставил по краям. Однако, чтоб было ясно, что такое более-менее оживлённая степная дорога - ни здесь, ни между Бейнеу и Бекет-Ата, ни между Индером и Доссором за несколько часов пути мы не встречали ни одной машины, а встретив - наверняка остановились бы поговорить. Это немало, потому что на многих степных грунтовках трафик исчерпывается ровно одной машиной - той, что её накатала.

3.


Пещерка в склоне над дорогой:

4.


Вид с края чинка, как с вертолёта, на древний островок среди заливов. Тут так и просится легенда, что эта скала - юрта, в которой живёт самый сильный и быстрый батыр - степной ветер:

5.


Спустившись несколькими ступенями, мы вырулили к линии электропередач и грунтовке, соединяющей Босжиру с Сенеком. Теперь оставалось не уехать по ней не в ту сторону - обилие красот, причём красот совсем не привычных, располагает смотреть не в экран планшета-навигатора, а в видоискатель фотоаппарата:

6.


Самые зрелищные чинки Устюрта - именно южные, снизу выглядящие бесконечной белой стеной. В какой-то момент в ней становится хорошо виден мыс с парой скалистых останцев - это Клыки Босжиры, её центр:

7.


Хотя вокруг немало и других замков, куда более древних, чем всё что мог построить человек:

8.


В предыдущие дни нам не раз говорили, что на Босжире в дни нашего приезда будет "сто машин", но воспринимали мы это как абстракцию: "туристы понаехали, да устроили, понимаешь, там проходной двор!". Несколько машин нам таки действительно повстречались у подножья - это была съёмочная группа из Алма-Аты, к которой и пристроился наш серый джип, украшенный натуральными узорами причудливо налипшей пыли:

9.


Вокруг, по белой земле среди камней, бродили и другие люди, мягко говоря не очень-то похожие на казахских чабанов. Чабаны бывают тут, думается, гораздо реже туристов - что первым гиблое место, то вторым - чудо природы. Алматинцы придупредили нас, что пока народу здесь мало, но вечером приедут ещё:

10.


Напротив Клыков Босжиры есть небольшое возвышение, этакий естественный дастархан, на котором Ольга и предложила ставить лагерь:

11.


Вытряхиваем из машины степную пыль, набившуюся так по сути дела за день - автомойку мы посещали предыдущим вечером в Бейнеу. В сухую глину очень тяжело входят колышки палатки (один я даже умудрился погнуть), но в сухой пустыне я счёл не обязательным ставить тент.

12.


К нам, между тем, из-за бугра вдруг заявились чоткие пацандар, из которых только один сносно говорил по-русски, и спросил нас, где и когда будет "концерт". Мы такому повороту событий изрядно удивились - какой ещё концерт посреди пустыни?! Оказалось, что здесь не то что джиперский проходной двор и даже не слёт казахстанских внедорожников, а некий фестиваль, посвящённый популяризации национальной культуры и развитию внутреннего туризма, и вот сельские ребята из аула Сенек приехали посмотреть, а нас приняли за организаторов из-за наклеек на бортах машины. Поняв, что пришли не по адресу, ребята решили хотя бы сфотографроваться на память - с Марьей (слева) и Ольгой (по центру) на фоне Клыков Босжиры. В плане вида место для лагеря мы выбрали что надо, но дальше напрашивался вариант, что склон Клыков будет трибуной, а гряда перед ними - сценой, то есть нас ожидает весёлая ночь.

13.


Мы прибыли на Босжиру около 16 часов вечера, рассчитывая устроить этакую полуднёвку, когда после трёх с половиной дней выматывающей дороги стало некуда спешить. Все разбрелись кто куда, но особое раздолье тут было Марье - она по образованию горный инженер, а примечательных камней тут под ногами что грибов и ягод на лесном болоте:

14.


Лишь небольшая часть её находок:

15.


Пыли на заднем плане же становилось всё больше и больше, и вскоре стало ясно, что сто машин - не гипербола. Интересно, что хотя путь их пролегал из точки А (аул Сенек) в точку Б (Босжира), рассеявшись в лабиринтах грунтовок транспорт подъезжал сюда разных сторон:

16.


И "камуфляжная" фура, явно гружёная сценическим оборудованием, угрожающе встала как раз под той самой грядой:

17.


Когда спала жара, но ещё не стемнело, Ольга предложила подняться на Клыки Босжиры, или вернее на седловину за ними обоими:

18.


Подъём туда нетруден - строго поперёк склон крутоват, но идёт мелкими ступеньками, поэтому и шли мы в основном вдоль склона, периодически поднимаясь на ступеньку выше. Больше мешают идти периодически встречающиеся сыпучки, а больше всего впечатляют на как бы потёки ржавчины прямо на земле - ни что иное, как железные самородки:

19.


Пейзажи Босжиры легко назвать "неземными", "марсианскими", и последнее в чём-то даже верно - полное отсутствие воды, лишь иногда прилетающей с неба, меняет всю привычную логику земного устройства.

20.


А мы, между тем, наверху. Вид в сторону чинка, по обе стороны седловины хорошо заметна "лесенка" устройство склона, а мы пришли сюда по левой стороне. Только на фотографии заметил прицепившегося к обрыву ленивца, этакого окаменевшего мегатерия.

21.


Выше по чинку не забраться без альпинистких навыков, а самый короткий путь туда через нашу "секретную дорогу" - порядка 30 километров. Там находится так называемая Поляна Босжиры, и сверху виды на Клыки едва ли не эффектнее, чем снизу или с  седловины, на которую мы забрались:

22.


Но лучшие виды, думаю - с плоской площадки на вершине "заднего" клыка, представляющего собой почти правильную башню. Забирался ли туда хоть кто-нибудь хоть когда-нибудь?

23.


Другие скалы и природные замки. Свой пост о Босжире на Drive2 Ольга не зря озаглавила "Белый мир"! Само же слова "Босжира" с казахского имеет грустный перевод "Блёклая лощина" - это мы любуемся скалами и замками, а для людей былых эпох скала - лишь бесполезное и потому уродливое препятствие, а замок - мрачный стратегический объект, который лучше обходить стороной.

24.


У подножья, между тем, собирался народ. Да и на сделовине мы были уже не одни - следом поднялась женщинах средних лет,  приехавшая сюда с мужем и ребёнком на микроавтобусе, переделанном в автодом, из Челябинска.

25.


Основное скопление машин собиралось не под Клыками, а поодаль, в паре километров от нас, что давало надежду на тихую ночь. Небо затянула хмарь, и Ольга заметила, что это было бы очень забавно - попасть под дождь на фестивале в одном из самых сухих и безлюдных мест Казахстана.

26.


Потом мы разделились - Ольга, Даркия и Марья решили спускаться по более крутой левой (если стоять спиной к чинку) стороне, я - по уже знакомой правой. По дороге повстречал чрезвычайно разговорчивого дядьку из Екатеринбурга, так же прикатившего сюда на джипе... но и он, и челябинская семья вряд ли ехали прицельно на коцерт, то есть на майских праздниках Босжира - явно не то место, где можно побыть наедине с пустыней. Когда же мы собрались в лагере, из-за бугра пришли те самые казахи-пацандар, теперь без владеющего русским товарища, и один из них затараторил, как на зацикленном воспроизведении "Хлебанетхлебанетхлебанетхлебанет!", подразумевая, что они пришли попросить у нас хлеба. Люди в этой глубинке по отношению к гостям не агрессивные и не воровитые (по крайней мере проблем с ними ещё ни у кого, вроде бы, не было), но местами - это и в чужих заметках встречается - наглые, как в общем-то и везде в мире, где местная беднота постоянно видит богатых туристов.
Совсем уж в темноте мы сходили к основному лагерю фестиваля, но застали там лишь альпинистов, в свете прожектора рассказывавших зрителям - интеллигентной в основном казахской и русской молодёжи - о своих давних восхождениях. Как оказалось, этот вечер - лишь заезд, а концерты будут в завтрашнего дня.

27.


Ночью в палатке было тепло, а хмарь на небе так и рассосалась. Но белая просоленая глина Босжиры удивительно похожа на снег, и согласитесь, на эти кадры смотреть - зябко. То сумрачные сопки в осенней тундре, то морозный рассвет где-нибудь под Иркутском.

28.


Кабы не цветущие растения с характерными для пустыни мясистыми стеблями:

29.


На самом деле Босжира - без преувеличения адски жаркое место, и когда по всему остальному Мангышлаку 20-25 градусов, здесь будет +40, а когда на остальном Мангышлаке +40, здесь может быть и все 60... Тут меня можно одёрнуть, что вообще-то мировой погодный рекорд всего-то 58 градусов, и зафиксирован он был в Ливии... но над извергающимся вулканом или лесным пожаром воздух всякое горячее на порядок, да и в наших краях термометр на солнце может выдавать какие-то совсем безумные температуры. Так вот и здесь происходит, очень упрощённо говоря, что-то вроде эффекта термометра на солнце. Более всего этим явлением известна иранская пустыня Деште-Лут, в отдельных урочищах выдающая 70 и даже 87 (!) градусов, но и вдругих пустынях мира бывают не столь запредельные скачки температур. Босжира - естественная сковородка, и днёвка здесь - не лучшая идея, так как спрятаться от этого зноя можно разве что под днищем машины.

30.


Непосредственно рассвет я всё-таки проспал, но выйдя утром из палатки, увидел Клыки озарёнными мягким низким солнцем:

31.


Если дальний останец - башня с плоской площадкой, то ближний - действительно клык:

32.


Слева чинк уходит в бесконечность, и где-то за поворотом мы спустились с его стены. Он же на кадре №16 (том, где джипы несутся по двум дорогам, поднимая пыль) - но согласитесь, в другом свете его не узнать? Один из самых впечатляющищх эффектов пустыни - в том, что даже небольшая смена освещения совершенно меняет пейзаж, скрывая и подчёркивая чёрной тенью разные его детали:

33.


С другой стороны от Клыков на несколько секунд закрутился смерч - настоящий смерч, а не "пыльный дьявол", так как вихрь с земли тянулся к "отростку" облака:

34.


Вид с нашего "дастархана" в обратную сторону. Странно, что раньше именно такие пейзажи вставали у меня в голове при словосочетании "Средняя Азия". Но в "настоящей" Средней Азии их почти нет, увидеть такое можно лишь забравшись за Аральское мореили в глубины Кызылкумов, а в основном на такие пейзажи богат именно Казахстан - причём не только Мангышлак, впервые я увидел чинки в национальном парке Алтын-Эмельпод Алма-Атой.

35.


Между тем, солнце поднималось, и к 8 часам, если бы кто-то ещё спал, оно был гарантировано выгнало его из палатки, а к 10 часам и просто сидение на нашем "дастархане", который мы использовали вполне по назначению (то есть завтракали и пили чай) начало становиться невыносимым.

36.


"Замок" с длинной тенью, палающей на собственный чинк стал, похож на военный корабль:

37.


Прежде, чем покинуть Босжиру, мы было ткнулись в направлении отмеченных в навигаторе "гейзеров" - на самом деле, конечно, просто горячих солёных источников (фотография есть здесь). На грунтовка рассеялась в колючках, а мы оказались на "стиральной доске" гребней и промоин, и потыкавшись немного в поисках удобного проезда, махнули рукой. Обратно к лагерю проехать оказалось не так-то просто - свернули вроде недалеко, но на пути теперь оказалась длиннющая балка с плоским дном и крутыми склонами метровой высоты, через которую ещё пришлось искать проезд. Зато на "замки" полюбовались ближе, и Ольга верно заметила, что они ничем не уступают Клыкам Босжиры, но обычно остаются в их тени (в переносном, конечно же, смысле):

38.


Мимо просыпавшего лагеря мы взяли курс на выход из Белого мира. И утром приросшие чёрными тенями Клыки с уже знакомой дороги на выезд смотрелись совсем не так же, как вечером:

39.


Мы снова выехали к той линии электропередач, и вдоль неё взяли курс на Сенек, намереваясь к вечеру доехать до Актау. Но чудеса Белого мира сопровождали и тут:

40.


Где-то на Босжире есть скала Дредноут - не это ли она? Если и нет, то такое название ей, согласитесь, подходит:

41.


Напротив - останец не столь романтической, но куда как более жизненной формы:

42.


Странная металлическая штуковина, то ли трансформаторная будка, то ли обелиск на могиле красноармейцев, убитых Абдуллой и Джавдетом:

43.


Очередная долина, и развилка степных грунтовок. Заблудиться в степи не сложнее, чем в лесу, с той разницей, что за одно и то же время по лесу ты уйдёшь пешком на 10 километров, а тут уедешь на сотню.

44.


По весне земля тут зелёная и почти что цветущая... но это ненадолго, а большуя часть года здесь выженная солнцем пустыня, где поблекшие растения сливаются с песком:

45.


Мы спустились в продолговатую долину, и свернули направо. Столбы электропередач просматривались на другой стороне, и там дорога, думается, более накатанная. Зато, то и дело подскакивая на внезапных ухабах, мы ехали совсем рядом с чинком. Видите на нём усатое лицо? Кого же оно мне напоминает?

46.


И в реальность пейзажа местами сложно становилось поверить:

47.


И это ведь не люди так ритмично растесали обрыв. Людям нечего было тут делать, а ветер и вода строили всё это, никуда не спеша и не думая о результате:

48.


Между тем, мы заехали в сор, то есть на солончак, да пролетели его со скоростью 130 километров в час. Если сырой солончак - это вязкое болото (в красивейшем мангышлакском соре Тузбаир, например, с 2012 года сидит завязшая и сгоревшая машина), то сухой солончак - это реально лучшая поверхность для резиновых колёс, совершенно ровная, но шершавая, и потому идеально держащая. Под ногами сор слегка пружинит, колёса оставляют в нём следы - однако даже пассажиром ехать по нему приятнее, чем по асфальту, и для джипера гонять по солончаку - настоящее удовольствие. Именно на солончаках США и Латинской Америки, а в прошлом и в СССР, ставились многие рекорды скорости вплоть до немыслимых 1228 км/ч на британском турбореактивном автомобиле Thrust-SSCв пересохшем озере посреди американской пустыни Блэк-Рок.

49.


Мангышлакские солончаки для такого, увы, слишком малы, и вот уже мы покидаем долину по обыкновенной тряской земле. "С солончака на землю" тут почти что как "с неба на землю", ты только что плавно летел, а теперь, спотыкаясь, идёшь.

50.


По дороге - небольшая зимовочка (хутор чабанов), кажется ближайшее жильё к Босжире, и не исключаю, что те "козлик" и "буханка" возят в Казахску Аризону туристов. Географически здесь примерно середина Мангистауской области, но за чинками - лишь космическая пустота Устюрта, где даже граница с Узбекистаном за отсутствием каких-либо ориентиров проведена строго по прямой. До впадины Карын-Жарыкза Босжирой туристы ещё иногда доезжают, а дальше как будто бы Край Земли.

51.


Прощальный взляд на Белый мир с перевала:

52.


Чуть в стороне - гора Бокты, уже четвёртый в этом посте Дредноут, одинокий останец, "отчаливший" со временем от чинка в плаванье, которое будет длится миллионами лет. Ватерлиния - это какая-то давняя геологическая эпоха, и геолог в этих скалах как археолог в древних фресках будет читать историю Земли.

53.


На вершине перевала - пониже распластанная ветром помойка, а повыше - оба. Такие кучки камней нередкость в Великой Степи, и в Туве, Бурятии, Монголии они считаются жервтенниками низшим духам, хранителям перевалом и перекрёстков, которым каждый проходящий оставлял в дар камень. У казахов обы давно уже потеряли сакральность, но сохранили своё истинное назначение - ориентиры в степи, отмечавшие развилки, повороты, границы угодий...

54.


В следующей части - о дороге к Жанаозену: аул Сенек у подножья песков и некрополь Шопан-Ата у следующей подземной мечети.

МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездкиот Ольги blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Самарская сторона.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Природа полуострова и наследие адайцев.
Мечети Бекет-Ата. Старый Бейнеу и Огланды.
Босжира. Казахская Аризона.
Сенек и Шопан-Ата.
Жанаозен (Новый Узень) и впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.

Между показанными в прошлых частяхподземной мечетью Бекет-Атаи "казахской Аризоной" Босжиры мы проскочили коротким путём, найдя спуск с чинка. В противном случае пришлось бы ехать почти 200 километров через развилку дорог. В окрестностях той развилки со стороны Бекет-Аты - роскошный некрополь у другой подземной мечети Шопан-Ата, а со стороны Босжиру - аул Сенек с куском настоящей песчаной пустыни.

...Перевалив через гряду, подъёмом на которой я закончил прошлую часть, мы снова увидели белые чинки и жёлтое дно бывшего залива, при взгляде на которое я успел подумать, что это и есть Сенекские пески:

2.


Но это оказался ещё один сухой солончак, просто необычного цвета. Почему лошади сбились в кучу именно здесь, вдали от еды и воды, точно не знаю - возможно, ветер сдувает с ним мух, а новые сюда не долетают. Ну а Белый мир остался за грядой на заднем плане, и впереди у нас Жёлтый мир.

3.


А вот верблюду, видимо, мошки не указ - он устроился рядом с поилкой. На краю солончака - некрополь с мавзолеем, а за ним кусты и зелень - но до Сенека на самом деле ещё километров 20.

4.


Ближе к посёлку - ещё один некрополь и вышка сотовой связи, переделанная как будто бы из списанной буровой:

5.


И если слева всё так же белеет чинк, то справа за приземистыми кустами всё отчётливее поднимаются пески:

6.


На фоне которых бродят верблюды, и слышишь тут уже не их брачный рёв, а протяжёные песни арабов:

7.


Перед песками тянется длинная изгородь: пески - памятник природы, и заезжать к ним по идее запрещено, как и, например, ходить по дюнам на Куршской косе - ветер придал пескам правильную форму, и каждое её нарушение приводит к тому, что какая-то часть песка разлетается.

8.


Сам Сенек оказался большим аулом с заметными новостройками, занесёнными песком улицами и атмосферой Края Земли. В этой стороне он правда последний населённый пункт, дальше ещё несколько зимовок в один двор, красоты вроде Босжиры или Карын-Жарыка, а потом - всё, лишь космически пустой Устюртбез людей, дорог, воды и ориентиров. Туристы, однако, в Сенеке не редкость, и если едешь на Мангышлак безлошадным способом - машину к Босжире искать можно здесь. Вот мимо пронеслись двое мотоциклистов с номерами Мангистауской области:

9.


А пески нависают над самым посёлком:

10.


И где-то здесь к ним есть открытый въезд, как бы выемка между заборов:

11.


Гонять по пескам выше подножья мы не стали - во-вторых лень стравливать и надувать колёса, а во-первых всё же запрещено по ним ездить не просто так. Поэтому мы решили ограничиться пешим подъёмом на бархан (хотя близ посёлка это скорее дюны - на их конца есть некоторая растительность). Снизу Сенек-пески смотрятся грандиозно:

12.


Это именно то, что встаёт перед глазами при слове "пустыня" у человека, в пустыне никогда не бывавшего. И хоть и знаешь ты, что настоящие пустыни - это камень или глина в верблюжьих колючках, а всё-таки воспоминания о детских книжках и научно-популярных фильмах неизменно радуют, когда видишь пустыню ТАКОЙ:

13.


Песчанный массив в общем-то невелик, десяток километров в поперечнике, но этого достаточно, чтобы его дюны со струйками песка в порывах ветра уходили за горизонт. И какая в общем разница, что здесь - маленький массив или Сахара:

14.


С другой стороны за песками виднеются чинки:

15.


В песке обнаружилась ящерка, пугавшая нас вскинутым хвостом - возможно, мимикрируя под скорпиона. Судя по всему, такими ящерицами эти пески кишат, потому что без них не обходится ни одного фоторепортажа отсюда:

16.


Подниматься по песку тяжело, и самый эффективный способ - бежать, ступая строго перпендикулярно поверхности: тогда ты не проваливаешься и не зарываешься. Спуститься же отсюда, не начерпав полные кроссовки песка - не легче, чем пересечь глубокую лужу, не замочив ног.  И не ходить ни в коем случае впереди человека с фотоаппаратом, потому что на песке всегда остаются следы:

17.


Не знаю точно происхождения этих песков, но думаю, им было откуда взяться на дне пересохшего моря. На Мангышлаке есть ещё несколько песчаных массивов, самый известный из которых - Песчаный мысна заливе Бековича-Черкасского за впадиной Ащисор южнее Актау. На другой стороне Каспия есть знаменитый бархан Сарыкум в Дагестане, а на другом конце Казахстана - поющий бархан Айгайкумв национальном парке Алтын-Эмель. Ну а сенекские пески, этакий анти-оазис в зелёной (ненадолго, только по весне!) степи остаются позади так же внезапно, как и появились.

18.


Мавзолеи у дороги:

19.


И наконец - та самая развилка. Теперь вдумайтесь: если бы в прошлой части мы не нашли лазейку с чинка вниз, то нам пришлось бы ехать из Бекет-Аты сюда, а потом, путём, которым мы приехали - через Сенек в Босжиру; а если бы мы не свернули в позапрошлой части на Старую дорогу близ Бейнеу - то к этой развилке нам пришлось бы ехать через Шетпе и Жанаозен, да ещё и в Бекет-Ата ездить туда-обратно. В общем, отыскав степные дороги, Ольга blaue_igelсэкономила несколько сотен километров и день-полтора пути.
У развилки - шаровидные конкреции, встречающиеся не только в Долине шаров у Шетпе и даже не только на Мангышлаке. Но тут шары уж слишком правильные, не иначе как допиленные людьми:

20.


Дорога к святым местам адайцев. Именно этим грейдером ездят в Бекет-Ата из Актау, и я помню, как удивлялись там люди, когда мы говорили о поездке в Шопан-Ата в будущем времени - эти два некрополя с подземными мечетями слагают паломничекий путь, и до Шопан-Аты отсюда 25 километров, а до Бекет-Аты - под сотню:

21.


Бекет-Ата - отец-покровитель адайцев, и о нём я подробнее рассказывал в позапрошлой части о двух его мечетях. К Шопану паломники непременно заезжают потому, что Бекет считал его своим учителем... но это сродни тому, что Булгаков считал учителем Гоголя - при жизни они не пересекались и вообще жили в разные эпохи. Казах Бекет-Ата жил в 18 веке, и потому и стал покровителем адайцев, что был одним из них. Шопан - средневековый суфий, ученик легендарного Ахмеда Ясавииз Туркестана, перед чьей могилой сам Тамерлан преклонял колени. Ясави стоял у истоков "тюркского народного ислама", и хотя задолго до него тюрки создавали мусульманские державы, Ахмедова учение стало основой Тюркского мира, а там и исламский мир возглавили турки-османы... Ахмед подготовил тысячи учеников, разошедшихся с проповедями по разным концам земли, и свои "360 святых" есть и у казахов-адайцев на Мангышлаке, и у туркмен в Каракумах, и у сибирских татар в иртышской тайге. По легенде, ученики пускали стрелы сквозь шанырак (потолочное окно) юрты Ахмеда, и уходили проповедовать в ту сторону, куда упадёт стрела. Что видимо и олицетворяет металлический шанырак в саду перед некрополем:

22.


Рядом - современная мечеть, в айване которой пили чай смотрители кладбища. Среди них затесался полицейский, привычно проверивший мне документы и поинтересовавшийся, сколько нас, куда мы и откуда.

23.


Шопан-ата - не имя, а прозвище, дословно Пастырь ("шопан" - казахское произношение "чабан"). Придя на Мангышлак по направлению стрелы он устроился батраком к богатому скотоводу Баян-ата (дословно - отец-Богач), да увлёк его беседами о вечном настолько, что в итоге женился на его дочери, и думаю, любой в наше время понимает, что это был эффективный метод продвижения своих идей. Шопан-ата остался в памяти самым чтимым из "360 суфиев Мангышлака", и может потому и считал Бекет-Ата себя его учеником, что Пастырь лучше всех прочих предшественникв понял эту суровую землю.

24.


За воротами - кладбище, считающееся крупнейшим во всём Арало-Каспийском регионе - более 2000 надгробий (хотя "на глаз" оно всё-таки меньше Старого Бейнеу из позапрошлой части или Миздакханапод Нукусом) и состоит из двух половин - восточной (с мавзолеями) казахской и более скромной западной туркменской. Оно и росло явно с запада на восток - ближе всего ко входу могилы в основном относительно новые:

25.


А мечеть Шопан-Ата начинается постепенно - просто в склонах каменистого холма тут и там замечаешь тёмные входы:

26.


Она распласталась внутри горы целым лабиринтом комнат, в которых покоятся в нишах за яркими занавесами сам Шопан-Ата и его родня. Двое набожных казахов, встречая гостей, читают молитвы и проводят небольшую экскурсию по мечети. Считается, что вырублена в скалах она была при жизни Шопана-Аты, то есть в 12-13 веках.

27.


Фотографировать внутри запрещено, и хотя я мог бы сделать пару кадров украдкой, всё же именно в святых местах чужих религий я не люблю нарушать запреты. Фотографии есть здесь, и хотя мечеть Шопан-Ата по сравнению с Султан-Эпе и Шакпак-Ата (о них будет отдельный пост) совершенно невзрачна, в отличие от двух мечетей Бекет-Ата мы хотя бы в принципе смогли попасть вовнутрь.

28.


Вид сверху. Контур мечети выложен оградкой, круги внутри неё - окна и вентиляция. На заднем плане - кладбище во всей красе, особенно красивое под тревожным серым небом:

29.


В верхней части некрополя, в круге камней, покоится Баян-ата, так же ставший проповедником ислама. Читал, что внутри кольца есть фаллический камень, но я его не приметл (в отличие от Старого Бейнеу, где подобная могила неожиданно нашлась), а по поверию, которое нам озвучили даже смотрители мечети, вокруг могилы Баяна-ата надо обойти трижды, загадав желание. Моё желание было скромным, но сбылось. Такой вот "народный ислам", похожий в общем-то на "народное православие"...

30.


А вокруг - могилы. Шопан-Ата - некрополь может и не самый обширный, но безусловно самый зрелищный:

31.


И ходить, выискивая детали, по нему можно бесконечно. На обветшалых койтасах - адаевский граффити, похожие на детские рисунки:

32.


И главный атрибут - конечно же, кони:

32а.


На других могильных плитах - оружие, чаще всего топоры или сабли:

33.


34.


Где-то - в виде тех же граффити:

35.


Целый мир, нарисованный на камне неловкой рукой:

35а.


В западной части некрополя, на могилах туркмен, по некоторым сведениям есть стелы в виде рыб или тюленей - но ничего похожего я так и не приметил, да может и не там искал:

36.


Не знаю возраста всех этих надгробий, до и никто не знает, скорее всего. Старейшие пмятники этого некрополя оставили ещё кипчаки в 10-11 веках, а самые красивые созданы адаевцами на рубеже 19-20 веков. Некрополь Шопан-Ата с запада на восток - своеобразная летопись Мангышлака. Многие стелы разъедены времени, как кислотой:

37.


В центре некрополя - колодец, близ которого и Баян, и Шопан когда-то поселились. Страшно глубокий - вспышка фотоаппарата не добивает до воды, а если плеснуть вниз - всплеск раздастся не сразу. Но в колодце этом - вкусная вода:

38.


Между камней возились неуклюжие черепахи:

39.


Мавзолеи, как я понимаю, адаевские, и в основном им чуть больше сотни лет:

40.


И не припомню, видел ли я ещё хоть где-то в Средней Азии сграффито, и не занёс ли эту традицию сюда какой-нибудь казахский или туркменский купец, торговавший во внешнем мире?

41.


У некоторых мавзолеев очень вычурные шпили, но мавзолеев тут всё же меньше, чем саганатам (без крыш):

42.


Адайские кони с того саганатама, что на кадре выше слева. Почему некоторые из них зачёркнуты - не знаю, возможно когда-то священнослужители пытались бороться с таким нарушением мусульманских канонов:

42а.


А потом махнули рукой, потому что встречаются тут не только изображения животных, но и человеческие лица. А вместо сабли или топора современному адаевцу ближе пистолет:

43а.


Общий вид саганатама с этими рисунками:

43.


Внутри саганатама:

44.


Мавзолей и бештас (пятикамень) - маленький "зиккурат", увенчанный надгробием:

45.


На могиле ветерана войны вместо сабли старый автомат. И кто-то вкладывает в полумесяц адайскую тамгу...

46.


...а кто-то - серп и молот. Где ещё можно увидеть подобное?

47.


Так и ходил я здесь тихо и уединённо, полностью потеряв счёт времени...

48. фото darkiya_v.


Но надо двигаться дальше. В следующей части - про город нефтяников Новый Узень (Жанаозен) и впадину Карагие - низшую точку бывшего Советского Союза.

МАНГЫШЛАК-2017
Обзор поездки от меня (пассажира) и оглавление серии.
Обзор поездкиот Ольги blaue_igel (водителя).
Доездка
Русские дороги до Казахстана. "Каспий" и "Урал".
Уральск - Атырау. День Победы и козлодрание.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Самарская сторона.
Атырау, бывший Гурьев (2009-17). Бухарская сторона.
Степные дороги. Индер, Доссор, Кульсары, Бейнеу.
Мангышлак, или Мангистау
Общее. Природа полуострова и наследие адайцев.
Мечети Бекет-Ата. Старый Бейнеу и Огланды.
Босжира. Казахская Аризона.
Сенек и Шопан-Ата.
Жанаозен (Новый Узень) и впадина Карагие.
Актау, бывший Шевченко. Каспийское море.
Актау, бывший Шевченко. Белый город в пустыне.
Тюб-Караган
Форт-Шевченко.
Жигылган, или Упавшая Земля.
Адайские святыни. Султан-Эпе, Кенты-Баба, Шакпак-Ата.
Каньоны Тюб-Карагана.
Окрестности Шетпе. Шеркала и Долина Шаров.

P.S.
Персональная благодарность тому, кто перевёл в "Варандей-фонд" 10 000 рублей пару дней назад. Каждое такое поступление заметно расширяет возможности дальнейших путешествий и соответственно - того, что я смогу вам в этом блоге показать.

Опять по подготовке экспедиции на Вайгач. На этот раз вопрос к москвичам.
В течение субботы-воскресениямне необходимо приобрести загадочную вещь под названием СИГНАЛ ОХОТНИКА.
Кто-нибудь в курсе, где такие вещи покупают (адрес, телефон, название магазина)? Или может кто-то может мне его продать/одолжить/подарить?

В Петербурге, кстати, когда я пару дней назад кидал клич, нам помог хороший человек, и даже денег за это не взял.
Надеюсь, и в Москве мне хотя бы ответят не гробовым молчанием?